Немка по рождению, англичанка по воспитанно, протестантка по отцовской вере, она всем существом ее натуры сделалась совершенно русской, полюбив Poccию горячей любовью, и сделалась действительно православной и по духу, и по мысли, и по самым движениям своего религиозного чувства, поражая изумительным сходством с простыми религиозно настроенными женщинами в земных поклонах, в прикладывании к образам, в манере ставить свечи, во всем...
8-го октября 1894 г. принцесса приехала в Poccииo, a 20 скончался Император Александр III. Дни своего личного счастья и первые шаги в стран, где она призвана была стать Императрицей, она должна была пережить в скорбное время траура страны. когда умер великий русский царь, а ее жених возлагал на себя, молодого неопытного. тяжелое бремя монаршего служения. На следующий день после смерти Императора, 21 окт., принцесса приняла святое миропомазание и после обедни причастилась Св. Тайнам вместе с женихом, успевши ко дню первого своего причастия вышить воздухи для Св. Даров. Она была наречена Александрой, в честь св. мученицы Царицы Александры. 7 ноября похоронили Императора, а 14-го состоялось бракосочетание. "Свадьба наша, вспоминала потом Государыня, - была как бы продолжением этих панихид, только что меня одели в белое платье".
В великий день бракосочетания она была бесконечно грустна и бледна. Ее цельная натура глубоко переживала эту сложную гамму ощущений и чувств среди совершенно новой обстановки, {232} "Отныне нет больше разлуки, - записала она в дневнике Государя, - наконец, мы соединены, скованы для совместной жизни, и когда здешней жизни придет конец, мы встретимся опять на другом свете, чтобы быть вечно вместе".
Государь записал: "вместе с таким непоправимым горем Господь наградил меня и счастьем, о каком я не мог даже мечтать - дав мне Аликс". Дальше потекла жизнь, о которой он же пишет: "каждый день, что приходит я благословляю Господа и благодарю Его от глубины души за то счастье, каким Он меня наградил! Большого и лучшего благополучия на этой земле человек не в праве желать. Моя любовь и почитание к дорогой Аликс растет постоянно" ...
Прошли долгие годы и вот в марте 1916 г. Государыня пишет своему Супругу: "Боже мой сколько мы видели и пережили за эти двадцать один с половиною год нашей брачной жизни... ах, какие были чудные времена, мой голубчик, любовь твоего солнышка всегда растет, становится полнее, богаче и глубже" ... "Бог да благословит тебя, мой единственный, мое все ... Воистину я сомневаюсь, чтобы существовали счастливые жены, как я, - такая любовь, такое доверие, такая преданность, которую ты показал мне в течение этих долгих годов, знавших счастье и горе ... Моя глубочайшая горячая преданная любовь окружает тебя и все мои горячие молитвы; сердцем и душою мы всегда соединены на всю вечность". В дни говенья она писала мужу:
"Нежно прошу твоего прощения за всякое слово и дело, которое могло огорчить тебя или причинить боль... Я несу тебя в своей душ и всей моей любовью приношу тебя Богу" ...
С первого появления детей она отдала им все свое внимание: кормила, ежедневно сама купала, выбирала нянь, неотступно бывала в детской, не доверяя своих малюток никому. Часами она проводила в классной руководя занятиями своих детей. Бывало, что держа на руках ребенка, она обсуждала серьезные вопросы своего нового учреждения, или одной рукой качая колыбель, она другой подписывала деловые бумаги. В свободные минуты она вышивала, вязала, раскрашивала, всегда пребывая в работе.
Государыня не приглашала к дочерям гувернанток, так как не желала видеть кого либо между собой и ими. Не поручала фрейлинам постоянного надзора за детьми.
Она не могла видеть без дела своих дочерей. Великие Княжны должны были быть всегда занятыми, всегда находиться в действии. Чудные работы и вышивки выходили из под их {233} быстрых ручек. Две старшие, взрослые дочери Ольга и Татьяна работали вместе с Матерью в своем лазарете во время войны. Здесь он работали как обыкновенные сестры, перевязывая раны солдатам и офицерам.
Императрица была совершенно чужда пустой атмосфере петербургского света, которому она все надеялась привить вкус к труду, Она основала общество рукоделия, члены которого, дамы и барышни, должны были сработать известный минимум вещей в год для бедных, общество трудолюбия, склады белья для раненых, инвалидные дома с мастерскими, школу народного искусства для обучения кустарному делу, общество для сбора пожертвований на воспитание и устройство бедных детей в мастерство. Получилась целая сеть трудовых организаций, которые Государыня мечтала объединить в особое управление, подобное современным министерствам труда.
Ко всему этому, как говорят ближайшие свидетели ее жизни, трудно себе представить какой массе лиц Государыня помогала выйти из материальных затруднений, скольким детям оказала помощь в воспитании и какую массу больных призрела, и сколько она видела слез благодарности. Но никто об этом не знал.
Все великие княжны воспитывались в строго религиозном духе и в строгих требованиях внимательного отношения к каждому человеку без всякого сознания своего превосходства, а тем более кичливости своим высоким положением. Государь всегда повторял: "чем выше человек тем скорее он должен помогать всем и никогда в обращении не напоминать своего положения. Такими должны быть и мои дети". Осуществляя сам в жизни этот принцип, он такими же сделал своих детей, кроткими, добрыми, внимательными ко всем и ласковыми.
Дети их были - духовно простые и любящие все простое, образованные, естественные, без позы, нетребовательные, открытые, глубоко правдивые, проникнутые чувством долга, истинно религиозные. Государыня воспитала в них ту веру, ту силу духа и смирения, которые помогли им безропотно и светло вынести тяжелые дни заточения и принять мученическую смерть. Дети буквально боготворили родителей.
Мать, которую они обожали, была в их глазах как бы непогрешима. Дочери были полны очаровательной предупредительности по отношению к ней.
Летом 1904 г. родился долгожданный и Семьей и Poccиeй Наследник Престола Цесаревич. Алексей, среди тяжкой войны и внутренней смуты. Именем тишайшего царя Алексея {234} Михайловича называет Государь своего Наследника, как бы выражая свой истинный идеал. Все ликовало. Он стал центром семьи и общим любимцем. Он был исключительной красоты, самым дивным ребенком, о каком только можно мечтать. Но уже на втором месяце после рождения его Государыня обнаружила что ему передалась при рождении наследственная болезнь Гессенского дома - гемофилия, которая ставила под угрозу внезапной смерти этого долгожданного мальчика, надежду России, при малейшем его неосторожном движении.
Государыня страдала вдвойне и как мать этого чудного ребенка, и как виновница его страданий, так как она передала ему эту ужасную болезнь. Его нужно было окружить неослабным надзором, охранять от всяких лишних движений, парализовав таким образом волю, мужество и самостоятельность, чтобы выиграть в смысле безопасности. Или, воспитывая Наследника Великого Царства, которому нужна сильная воля, индивидуальность, надо предоставить свободу, и рискнуть его жизнью, предоставив ему свободу детских порывов и жизнерадостности, когда малейший неосторожный ушиб вызывает внутреннее кровоизлияние и самую смерть. Государыня пошла на страшный риск, чтобы сделать из сына человека стойкого и способного к царствованию и предоставила ему полную свободу, дрожа за жизнь дорогого ей существа. Сколько бы ребенок ни подходил к ней, не было случая, чтобы она не поцеловала его, когда он отходил от нее: каждый раз она прощалась с ним, боясь не увидеть его более. "Мы Богом возведены на престол, писала она Супругу, - и мы должны твердо охранять его и передать его неприкосновенным нашему сыну". О служении своего сына России думала она и готовила его к этому.
Прекрасный Отрок подвергся частым и тяжким страданиям. Государь писал матери: "Дни от 10-го до 23-го были самыми тяжелыми. Бедняжка сильно страдал, боли были спорадическими и появлялись каждый четверть часа. Он почти не спал все это время, не имел сил плакать и только стонал, повторяя все время одни и те же слова: "Господи, сжалься надо мною". Я с трудом мог оставаться в его комнате, но должен был сменить Аликс, которая совершенно выбилась из сил, проводя у его постели все ночи напролет. Она переносила это испытание лучше чем я, в особенности когда Алексею было очень тяжело". Можно ли себе представить как страдал Отец. "Цесаревич, лежа в кроватке, жалобно стонал, прижавшись головой к руке матери, и его тонкое, бескровное личико было неузнаваемо, - пишет один свидетель этих страданий. - Изредка он {235} прерывал свои стоны, чтобы прошептать только одно слово: "Мама", в котором он выражал все свое страдание, все свое отчаяние. И мать целовала его волосы, лоб глаза, как будто этой лаской она могла облегчить его страдания, вдохнуть ему немного жизни, которая его покидала".
Какая мать откажется от того, чтобы в таком положении не испробовать все возможные средства медицины, веры в Бога, даже веры в людей, могущих исцелить и облегчить. На этом и только на этом были основаны отношения Государыни к "старцу" Распутину, простому сибирскому мужику. Эти отношения имели источником самые благородные чувства, которые способны наполнить сердце матери - любовь к опасно больному сыну и жажда его исцеления. Государь сказал об этом человеке так: "Это только простой русский человек, очень религиозный и верующий. Императрице он нравится своей искренностью; она верит в его преданность, и в силу его молитв за нашу семью и Алексее... но ведь это наше совершенно частное дело ... удивительно, как люди любят вмешиваться во все то, что их совсем не касается" (Григорий Распутин человек простой, необразованный, грубый, но умный, обладающий гипнотической силой внушения и ясновидением, облекавший в религиозную и православную форму свои слова и действия, добрый ко всем, просившим у него помощи, разгульный в личном поведении. Личность - недостаточно описанная и разгаданная в литературе. В среде непрямодушных людей Двора он мог иметь влияние на чистую, любящую правду и благочестивую Царственную Чету, которой некоторые писатели ставят в похвалу это искание правды и пророческого руководства в лице старца.
В наши маловерные времена Царь возвысился до ветхозаветной идеи пророка при себе. Что при царе возможен был пророк само по себе величественно, благочестиво и свято, независимо от того, удачен ли был выбор Государя и достойно ли было это лицо такого высокого положения старца и водителя монарха Во всяком случае действительная причина его силы при Царе была во влиянии на ход болезни наследника. При припадках болезни последнего старец Григорий погружался в молитву и говорил Царице: "благослови Бога, Он еще раз даровал жизнь твоему сыну" И ребенок поправлялся и так бывало каждый раз. В дни отречения от престола Государь сказал своему врачу: "Насколько вероятно, что наследник выздоровеет совершенно? Григорий Ефимович все время говорил, что Алексей Николаевич к 13 годам будет совершенно здоров. Я и Государыня привыкли верить ему, потому что все, что он предсказывал сбывалось".).
Когда мальчик подрос, Государыня научила его молитве. Ровно в 9 часов вечера он поднимался с Государыней в свою комнату, читал громко молитвы и ложился спать, осененный ее крестным знамением. Она преподавала Наследнику Закон Божий. Уже из Тобольска она писала: "Прохожу с Алексеем {236} объяснение литургии. Дай мне Бог умение учить, чтобы на всю жизнь осталось у него в памяти, чтобы ему было на пользу и для развития души. Господь благословит мои уроки с Бэби. Почва благая - стараюсь, как умею, вся жизнь моя в нем. Я эти уроки очень люблю".
Наследник был необыкновенно привлекательный мальчик с умным и открытым выражением тонкого лица, на котором были заметны следы физических страданий. Дни, которые он проводил в Могилеве у своего отца, к которому он питал глубокую привязанность, были счастливейшим для него временем, и он не скрывал своего огорчения, когда надо было возвращаться домой, под женское влияние, в полузатворническую атмосферу Царского Села и Петергофа. Его наставник находил в нем много добрых качеств и, прежде всего, горячее сердце, отзывчивое к чужому горю.
Государыня писала о детях Государю: "Они длили все наши душевные волнения ... Крошка чувствует так много своей маленькой чуткой душей никогда не буду в состоянии поблагодарить Бога достаточно за ту чудесную милость, которую Он мне дал в тебе и в них. Мы одно".
О своей семье Государыня говорила: "Мы - одно, а это, увы, так редко в теперешнее время, - мы тесно связаны вместе ... Маленькая крепко связанная семья"...
Уже в Тобольске Государь сказал своему добровольному соузнику Татищеву, выразившему удивление сплоченности Царской семьи: "если вы так мало нас знали, как же вы хотите, чтобы мы с Государыней могли обижаться тем, что говорят о нас в газетах?"
Одна близкая свидетельница внутренней жизни Царственной Четы говорит: "Жизнь Их Величеств. была безоблачным счастьем взаимной безграничной любви. За двенадцать лет я никогда не слышала ни одного громкого слова между ними, ни разу не видела их даже сколько-нибудь раздраженными друг против друга".
Камердинер Государя, самый ближайший слуга, засвидетельствовал: "это была самая святая и чистая семья".
Какой пример в наши дни давала эта столь достойная семейная жизнь! Царская семья - и ее нельзя разделить -все семь вместе - это единый алмаз, сияющий и крепчайший, граненый деятельной любовью, нераздробленный никогда ничем. Неразлучная в жизни эта святая седмерица оказалась неразлучной и в смерти. Никто из них не пережил другого на один час.
IV.
Государь, как человек церковно-верующий, сознавал себя Помазанником Божиим и Царем, в том высоком и ответственном понимании этих обозначений, которые унаследовал из веков русской истории. В постановлении великого Московского Собора 1613 года было сказано: "Заповедано, чтобы избранник Божий, Царь Михаил Феодорович Романов был родоначальником правителей на Руси из рода в род с ответственностью в своих делах перед Единым Небесным Царем, а кто же пойдет против сего соборного постановления: сам ли царь, патриарх ли, вельможа ли и всяк человек - да проклянется таковой в сем веке и будущему отлучен бо он будет от Святой Троицы".
Начальная статья Свода Законов Российской Империи говорит: "Император Всероссийский есть Монарх самодержавный и неограниченный. Повиноваться верховной Его власти не только за страх, но и за совесть Сам Бог повелевает".
В чине коронования и миропомазания обрисовывается религиозная сущность русской царской власти. Государь вслух своих подданных отвечает на вопрос архиерее - "како веруеши" и читает символ веры. Все регалии принимаются им "во имя Отца и Сына и Святого Духа". Читаются молитвы, с исповеданием, что земное царство вверено Государю от Господа, с прошением о том, чтобы Господь взял в сердце его страх Божий, соблюл его в непорочной вере, как хранителя Святой Церкви, "да судит он людей Божиих в правде и нищих его в судьбе, спасет сыны убогих и наследник будет небесного царствия" ... Сам царь коленопреклоненно читает молитву, полную смирения, покорности и благодарности Богу. "Ты же Владыко и Господи мой, настави мя в деле, на неже послал мя еси, вразуми и управи мя в великом служети сем... Буди сердце мое в руку Твоею, еже вся устроити к пользе врученных мне людей и к славе Твоей, яко да и в день суда Твоего непостыдно воздам Тебе слово" ...
И в манифестах к народу Государь до последних дней своего царствования исповедует истину своего служения. "От Господа Бога вручена нам власть царская над народом нашим, - читаем мы в манифесте 3 июня, - перед престолом Его мы дадим ответ за судьбы державы Российской". Создав народное представительство, Государь, изменял только технику {238} правительственного механизма, ибо мнения и большинства и меньшинства представлялись на выбор и утверждение его.
То есть, совесть Царская всегда на стороне правды, а не на стороне большинства, которое может быть случайным, искусственным. Он не ослабляет своей ответственности, складывая ее на плечи других , но несет ее самоотверженно пред Богом и историей.
Царь нес трудное послушание своею звания усердно, самоотверженно, праведно и честно. Это был человек верный себе, своему званию, России, которой служил и для которой жертвовал всем и самым высшим, вплоть до своей жизни.
Не трудно видеть, что Царь был представителем духовной и Святой Руси по своим воззрениям, по личной жизни и характеру, по взглядам, не только по своему царскому служению. Жизнь русского государства и общества, каждой отдельной личности и семьи, от Царя до крестьянина была неотрывна от жизни Церкви. Царь был представителем и носителем этой национальной русской культуры по существу религиозной. Он был верен именно духовной и Святой Руси и наилучшим образом воплощал ее в себе.
Но изменение нравов, шатание умов, оскудение духа благочестия, непочтительное отношение к Церкви и ее уставам уже давно стали характеризовать наше передовое образованное общество. Едва ли не большинство его стало сторониться ее, стало искать себе других руководителей, чуждых и прямо враждебных ей. Среди руководителей общественного мнения, заправляющих печатным словом, замечалось не только совершенное отсутствие религиозного направления, но и глумление над его требованиями. Церковь не находила себе благоприятного приема в интеллигентных кругах и встречала или равнодушие или прямое пренебрежение. Но теряя внутренне религию, это общество теряло свою культуру, изменяло себе, своему национальному призванию, искажало свой русский образ.
Происходила духовная измена России.
Чем больше русское общество теряло способность мыслить и чувствовать так, как велит Православная Церковь, тем больше оно не понимало Царя. Царь был для него совершенно чужим, ненужным, лишним, несвоевременным. Духовно отойдя от Святой Руси, оно совершенно отчуждалось и от ее представителя. Оно абсолютно не питало к нему тех чувств, какие питал к нему православный народ. Общество тяготилось Царем, как тяготилось Святой Русью.
{239} В условиях отхода общества от Церкви положение Государя делалось тяжелым. Ложилась пропасть между Государем и общественной средой и это руководящее общество подорвало власть Государя и низвергло его. Низвержение Царя само по себе разложило тотчас народ, лишило его веры во власть и в прежнее духовное руководство. Прислушиваясь к новым руководителям народ воспользовался свободой низших страстей, предаваясь алчности, грабежам и пр. соблазнам. Он введен был в искушение высшими кругами, свергнувшими Царя, и поверил в простоте новым руководителям.
В революции Россия забыла о войне, о Родине, о Боге. Общество, а за ним народ стали праздновать освобождение, зарю новой жизни, абсолютно не представляя в чем же она. Царь в это время не забывал Poccию и только ею жил. А о нем все забыли, от него отказались, ему изменили, его предали.[ldn-knigi2]
Когда депутаты Думы и руководители армии вырывали у него отречение от престола, Государь все надеялся, что они передумают. "Хотите еще подумать?" спрашивал он.
"Не отзовется ли это некоторой опасностью?" "Но что скажет юг?" говорить он, вспоминая, конечно свое посещение его и встречу с народом. "Как наконец отнесется к этому акту казачество?" - еще раз спрашивает он относительно тех, в любви которых он был уверен. "Но не знаю, хочет ли этого - вся Россия?" - наконец спрашивает он получая всегда тысячи видов выражения и доказательств самых искренних и горячих чувств любви и преданности себе своего народа.
Депутаты и генералы уверяют, что только отречение спасет Poccию от кровавого междоусобия, удержит армию на фронте в спокойствии и предотвратит позорный мир с грозным врагом и, таким образом, Царь приносит себя в жертву во имя спасения Родины. Еще раз Государь спросил: "вы уверены, что мой отказ от власти успокоит волнение?" ...(не все.. см. - Генерал А. И. СПИРИДОВИЧ "Великая Война и Февральская Революция 1914 -1917 г. г." на ldn-knigi)
Государь стал перед стеной, отделившей его от страны, и ощутил пустоту вокруг себя, оказался покинутым и одиноким Пред лицом своих ближайших соратников. "Кругом измена и трусость и обман!" записал он в дневник. "Что же мне осталось делать, когда все изменили?" - сказал он в день отречения, держа в руках кипу телеграмм генералитета и своего родного дяди, Великого Князя.
"Слепые вожди слепых", принудив Государя к отречению, разрушили порядок в стране, разложили армию, открыли страшное междоусобие, не избежали позорного мира.
В разгар великой войны в столиц возник уличный бунт, а в ставке Государя произошла революция: ближайшее окружение его стало на сторону бунта, идя на соглашательство с ним уступкой ему самим Царем, вместо того, чтобы сгрудиться около него на защиту страны. У Царя отняли венец не профессиональные революционеры, а депутаты думы и генералы объятые интеллигентским ощущением ненужности царя и сами подрубившие ветку, на которой они сидели.
Эти нравственные убийцы Государя, испуганные бунтом и вообразившие себя спасителями России, принуждавшие его отречься от престола, представляли дело так, что все по мановению злого волшебника переменилось в один миг и они сами, которые еще вчера искали Его мимолетной улыбки, создавали только декорации, бутафорию.
Если дело представлено было так, что отречение диктовалось отрицательным отношением только к личности именно Царя и что будто он лично является помехой для успокоения России и для возврата ее на путь бесперебойного продолжения войны, то Государь был готов на жертву собою. В день отречения своего от престола он сказал: "Дело идет о России, об ее кровных интересах. Для России я готов отдать и трон и жизнь, если я стал помехой счастья родины". "Нет той жертвы, которую я не принес бы во имя действительного блага и для спасения России. Посему я готов отречься от престола" - дал он телеграмму председателю Думы.
И Государь, после ночной горячей молитвы перед иконой в своем купе, отрекся от престола.