Сколько драконы себя помнили (а помнили они многое), в мире Маи'Фин они были не всегда. В памяти стариков ещё сохранились картины иных миров, наполненные непривычными красками, запахами и звуками. Однако молодёжь не очень-то стремилась внимать ворчанию стариков, вспоминающих былое, да и по природе крылатые гиганты были существами отнюдь не общественными, а потому когда-то яркие образы выцвели, постепенно истаяли и, в конце концов, практически исчезли, оставив вместо себя лишь странную, непонятную тоску. Бороться с которой можно было лишь одним способом — расправить крылья и лететь вперёд. Лететь, пока мышцы не превратятся в камень, пока земля внизу полностью не изменить свой лик, пока пустота в душе не заполнится новыми впечатлениями.
Как правило, это помогало. Однако некоторые, кого тоска терзала с особой силой, летели ещё дальше. К ярким огонькам иных миров, что ночью дразнили глаза, а днём прятались за ярким солнечным светом и голубым небесным покрывалом, покрытым снежно-белыми пятнами облаков. Собрав все свои силы, эти безумцы поднимались всё выше и выше, пока крылья и чешуя не покрывались толстой коркой льда, пока грудь не начинало разрывать от судорожных усилий добыть глоток воздуха, а голову не заволакивал туман. Пока тьма, усыпанная яркими искорками, не начинала пить саму суть летуна, поглощая не только наброшенные чары, но и внутренний Источник.
К счастью, несмотря на то, что в своей жизни практически каждый дракон испытывал желание сменить обстановку, настоящих бродяг среди них было немного. Наоборот, большая часть предпочитала набить брюхо и сладко дремать, нежась под тёплыми солнечными лучами, наслаждаясь горячими источниками или же вбирать Силу из ближайшего Источника, что столь щедро усеивали планету. А ещё лучше, и то, и другое, и третье одновременно. Иногда, поддавшись другому, более понятному и естественному желанию, они поднимались в небо, чтобы найти себе пару и дать жизнь новому поколению крылатых владык мира. Иногда сходились в беспощадной схватке, оставляя на лике мира обширные выжженные шрамы. В общем, если мерить мерками современного мира, вели не слишком цивилизованную жизнь.
Это беззаботное существование закончилось в тот миг, когда первое из остроухих и голопопых созданий, что прятались в густых лесных чащах, взяло в руки палку и огрело по голове своего соседа. Метафорически говоря, конечно, ибо сами драконы сей момент естественно пропустили. Они даже и не заметили, как создания прикрыли попы листочками и шкурками, заточили палки и принялись строить примитивные жилища среди ветвей наиболее крупных деревьев. Как и не заметили первых даров, что ушастые прямоходящие пытались предложить тем, кого посчитали богами.
Время продолжало свой неспешный бег. Дни складывались в месяцы, месяцы — в года, а года плавно перетекали в столетия. Шкуры превратились в ткани, палки украсились наконечниками из кости, камней, а позднее и бронзы. Кроме жилищ на деревьях появились постройки из дерева и камня, а на местах жертвоприношений поднялись первые алтари. Многие из драконов продолжили игнорировать копошащихся внизу созданий, иногда выжигая их логова, если те вдруг становились излишне назойливыми и надоедливыми. Однако нашлись и такие, кто спустился вниз и с интересом принялся изучать этот вид животных, так не похожий на другие.
Учитывая, что телепатия являлась основным средством общения среди крылатых, понять чаяния первобытных эльфов им не составило особого труда. И на какой-то момент драконы действительно превратились в богов. Они учили остроухих основам магии, помогали изучать мир и строить первые города. Вели подопечных по пути прогресса, в то же время, шагая по нему вместе со своими учениками…
Неудивительно, что набравшись знаний и опыта, просвещённые эльфы осознали, что перед ними никакие не боги, а просто чуть более развитые существа. Общество остроухих затряслось, покрылось трещинами и распалось на куски. Кто-то продолжил поклоняться, веря, что если драконы и не боги, то посланцы богов. Кто-то стал относиться к ним, как к могущественным соседям по планете. А кто-то захотел расквитаться за столетия обмана, стерев с лица Маи'Фин и самих лжебогов, и любое упоминание о них.
Собственно, на этом цивилизация эльфов могла благополучно закончиться — объединившись, тысячи крылатых гигантов могли не просто уничтожить взбунтовавшихся учеников, но полностью стерилизовать планету, чтобы потом заново превратить её в цветущий сад. Но, как уже говорилось, драконы не были общественными существами, а потому сам факт гибели нескольких сородичей воспринимали философски — раз дал себя убить, значит сам виноват. В результате подобного отношения ящеров друг к другу, у некоторых эльфов даже возникла уверенность в грядущей победе. Но…
Но спустя несколько веков вялотекущей борьбы стало ясно, что «восстание» ни к чему не приведёт. Полсотни убитых драконов, десятки уничтоженных городов, сотни тысяч погибших остроухих — вот и весь результат. Не говоря о том, что некогда монолитное эльфийское общество распалось на осколки, что впоследствии дали начало Высоким и Высшим Домам.
После некоторых раздумий, обе расы заключили мир и подписали договор, согласно которому решили жить дружно, не мешать друг другу, а возникшие разногласия решать в установленных оным договором рамках. Что с успехом и делали до того момента, как любопытство и наука не привели Маи'Фин и Землю в тесные объятия друг друга.
Нельзя сказать, что драконы совсем ничего не знали о работе Шин’Ма. Наоборот, вместе с ним работали несколько крылатых (в обличье эльфов, разумеется) — туманные картины иных миров вкупе с периодической тоской и тягой к странствиям до сих пор будоражили гигантских ящеров. Но когда эксперимент провалился, откат от сверхсложного заклинания и вырвавшаяся из-под контроля магия практически полностью уничтожили исследовательскую команду и в первую очередь — именно присутствовавших там драконов. В хаосе возникшего Катаклизма, их сородичи не стали разбираться в причинах — нужно было спасть Маи'Фин от непонятных захватчиков, внезапно проявившихся по всему миру.
К несчастью, техногенная катастрофа невиданных масштабов превратила вчерашних властителей мира в рядовых крылатых ящериц, обладающих магическими способностями, низведя их к уровню вчерашних воспитанников. Впрочем, эльфы пали ещё ниже, так что иерархия вполне сохранилась.
Чтя Договор, драконы выступили на стороне эльфов, с головой окунувшись в борьбу за будущее нового мира. Даже лишившись большей части магии, они оставались грозными противниками для любого наглеца, дерзнувшего бросить им вызов. Гигантские размеры, прочная чешуя, огромная пасть, набитая клыками и крепкие когти — набор, способный переломить ход даже самой отчаянной битвы.
Но враг оказался не простым. Да, у него не было магии — зато было разнообразное оружие из неизвестных металлов и сплавов, наносящее страшный урон не только хрупким эльфийским телам, но и могучим тушам крылатых ящеров. Поражающие элементы зенитных ракет в клочья рвали кожаные перепонки на крыльях. Бронебойные и подкалиберные снаряды крошили чешую. Плазменные заряды оставляли на телах обугленные дыры, а рельсовые пушки вообще прошибали их насквозь, не давая и крохотного шанса увернуться от летящей на сверхзвуковой скорости болванки. И даже когда большая часть человеческих арсеналов оскудела, у них остались железные гиганты, ведомые сидящими внутри пилотами. Лишившись огнестрельного оружия, эти могучие воины взяли в руки мечи, топоры и копья, продолжая, хоть и с меньшим успехом, истреблять защитников Маи'Фин.
И в какой-то момент драконы поняли — ещё несколько лет этой беспощадной бойни и они исчезнут с лица нового мира. Вариант героически погибнуть, но унести с собой как можно больше врагов не рассматривался. То, что красиво выглядит в рамках одного-двух индивидуумов, категорически не подходит на уровне выживания всего вида. Поэтому было принято решение — бросить эльфов, спрятаться в глухих уголках планеты, дождаться окончания войны и после этого уже договариваться с победителем.
Так в одночасье бывшие владыки мира оказались беглецами и предателями, проклинаемые как людьми, так и эльфами. Но главное было сделано — почти две тысячи драконов и дракониц, большая часть из которых ещё могла приносить потомство, скрылась из поля зрения людей, сохранив надежду на выживание. Лишь несколько старых упрямцев остались воевать до конца, не в силах принять реалии нового мира.
К несчастью, ящеры не приняли в расчёт злопамятности брошенных союзников и их победителей. Даже когда война за новый мир закончилась, и начались войны за ресурсы и территории, о драконах никто не забыл. Стоило только возникнуть хоть малейшему слуху, что где-то видели крылатого гиганта, как туда сразу же бросались тысячи ищеек и охотников, в надежде урвать свою долю добычи. И частенько после этого на планете становилось одним драконом меньше. Способность к смене облика помогала далеко не всегда — уж больно плохо она помогала против банальных доносов и пыток.
В общем, даже по прошествии стольких лет, драконам жилось не сладко. Глухих и неизведанных уголков становилось всё меньше, искусных магов среди людей — всё больше. И хотя они вполне приспособились жить в человеческом обществе, о свободных полётах в небе пришлось забыть. А такая интимная вещь, как создание пары и выведение маленьких драконят вообще превратилась в сущий кошмар…
Эту печальную историю Ведимир поведал своим гостям на следующий день, когда вся компания, встрёпанная и невыспавшаяся после бессонной ночи, тряслась по просёлочной дороге в древнем магомобиле. Дракону приспичило раз и навсегда поставить точку в вопросе, настоящий он или только притворяется, а потому постанывающий археолог и его команда, несмотря на вялое сопротивление и мольбы, были практически насильно загружены в транспорт, взявшего курс за пределы города. Роль водителя и одновременно источника магической энергии, взял на себя до отвращения бодрый Шим'Л'Зар.
Справедливости ради стоит отметить, что единственными, для кого ночь оказалась действительно бессонной, были дракон, его слуга и Древний. Категорически отказавшись ночевать в одиночестве, Най'Ла прикорнула на диванчике в гостиной, отключившись ещё в начале второго. Радомир, как истинный воин, мужественно дотерпел до пяти утра, но затем его мозг, подточенный пивом и мерно текущим разговором двух выходцев из легенд, не выдержал и отдал приказ на сон. И только эльф-пенсионер продолжал выполнять свои непосредственные обязанности, подливая пиво в опустевшие кружки и иногда возобновляя оскудевшие закуски.
— Слушай, а сколько вообще живут драконы? — поинтересовался чуть позже Святослав, когда вся компания, оставив магомобиль на опушке, продиралась сквозь лес.
— Ну, рекорд был одиннадцать тысяч лет, — пожал плечами маг и тут же уточнил: — С хвостиком. Но это было ещё до Катаклизма.
— А после?
— Чёрт его знает. Все долгожители погибли во время войны. Насколько я знаю, самой старшей из нас сейчас около трёх тысяч.
— Любопытно. А тебе сколько?
— Шестьсот девяносто два года.
— Серьёзно? То есть ты ещё подросток, получается? — удивился Свят.
— Я дракон в самом расцвете сил! — гордо заявил Драгомилов, на мгновенье замирая среди деревьев. — Кстати, мы пришли.
Археолог и его спутники с облегчением выдохнули, стараясь сделать это как можно более незаметно, и принялись с любопытством оглядываться по сторонам. Как оказалось, дракон вывел их на поляну, в центре которой оказался не то большой пруд, не то маленькое озерцо. Не тратя время, Ведимир подошёл к берегу, разулся, закатал штаны и бесстрашно зашёл в воду. Отойдя от берега метров на пять, он развернулся и взглянул на своего слугу:
— Шимзель?
Пожилой эльф, на котором прогулка по лесу не оставила вообще никаких следов, невозмутимо опустил на землю большую корзину с продуктами, призванную создать видимость пикника, и сделал несколько пассов, прикрыв глаза. Постояв так пару минут, он отрицательно помотал головой.
— Поблизости никого нет.
— Отлично! Ну что, смертные, готовы узреть всю мощь владыки этого мира? — громко поинтересовался Ведимир, пафосно вскинув руки над головой.
— Тоже мне, бессмертный нашёлся, — хмыкнул Древний, подходя к берегу. — Давай уже, показывай.
— Так узрите…
Внезапно, без каких-либо спецэффектов, пейзаж меняется. Никакого грома, молний, вспышек света или банального хлопка. Просто человеческая фигура в центре пруда замещается гигантским крылатым ящером, с трудом помещающемся в границах водоёма.
— … И ТРЕПЕЩИТЕ!!!
Последние слова эхом отдаются в голове, заставляя вибрировать черепную коробку. Голова на длинной шее склоняется ниже, гипнотизируя собравшихся на берегу взглядом вертикальных зрачков, окружённых янтарной радужкой с красными прожилками сосудов. Солнечные лучи скользят по серебристой чешуе, почти чёрной на спине и светло-серой на брюхе. Узкий хвост, длиной метра четыре, нервно хлещет по воде, пуская волны.
— Ну что, убедился? — иронично поинтересовался дракон.
— Кхм! — Свят нервно прочистил горло и повернулся к служанке. — Это не иллюзия?
Та только отрицательно помотала головой, борясь с желание сделать пару-тройку шагов назад. Вопрос и в самом деле был бессмысленный — трудно было не прочувствовать ауру силы, исходящую от стоявшего перед ними существа. Она давила на инстинкты, заставляла склонить голову, встать на колени, уткнуться лбом в прибрежную траву… В какой-то момент Болотников понял эльфов, что увидели в драконах богов и восхитился отвагой тех, кто рискнул выступить против крылатых гигантов.
— Всё-всё, убедил! — поднял руки Святослав, стараясь не морщиться от запаха, исходящего из приоткрытой пасти. — Признаю, ты самый настоящий дракон из всех, что я видел.
— И многих ты видел?
— Вживую? Ты первый будешь.
Глаза, каждый величиной с поднос, озадаченно моргнули, а затем стоявших на берегу накрыло волной безудержного драконьего хохота. После чего гигантский ящер также внезапно пропал, сменившись знакомой профессорской фигурой.
— Ладно, теперь твоя очередь, — громко заявил Драгомилов, шагая обратно к берегу.
— В смысле?
— Ну я доказал, что являюсь настоящим драконом. Теперь твоя очередь доказать, что ты настоящий Древний.
Пока Святослав пребывал в ступоре от столь странного требования, маг выбрался на сушу и с усмешкой хлопнул археолога по плечу.
— Шутка! Шимзель!
— Да, господин?
— Почему поляна ещё не накрыта? Ты же знаешь, от этих превращений у меня всегда зверский аппетит!
***
— Ваш заказ, господин. Салат «Цезарь», фишбургер, картофель фри и лимонад. Что-нибудь ещё желаете?
Нацепив на лицо вежливую улыбку, Рихард поблагодарил официанта и с отстранённым интересом принялся изучать выставленные перед ним блюда. Интересно, Древние и вправду так питались, или это вольная фантазия местного повара? Котлета в булке и картошка, пожаренная соломкой? С другой стороны, судя по невольно подслушанным разговорам, меню ресторана кардинально изменилось за последний месяц. Приблизительно с того момента, как сюда стал захаживать господин Болотников. Совпадение?
Вздохнув, капитан подтянул поближе тарелку и принялся с аппетитом уплетать салат, попутно размышляя о том, как он дошёл до жизни такой. Казалось бы, всё так хорошо начиналось. Дав толстый намёк лейтенанту Кузнецову, Юрген взял двух агентов (чем уменьшил роквилльский штат оперативников ровно наполовину) и отправился в Павлоград.
Пока Болотников в сопровождении служанки и лейтенанта пылил по торговому тракту под чутким присмотром третьего агента, взявшего на себя роль возницы, валашец успел лично пообщаться с начальством, выбить себе дополнительные средства и ещё пару человек в команду. Людей, правда, выдали не самых лучших — двух юнцов, едва успевших сменить кадетскую форму на серые мундиры сыскарей. Ладно, и на том спасибо. Благо ребята оказались головастые, и под присмотром более опытных коллег показывали вполне приемлемые результаты.
Учитывая неопытность половины подчинённых, в Павлограде Юргену пришлось немного поднапрячься, дабы уследить за всеми передвижениями своего подопечного. Заключительная же выходка вообще привела его в восторг. Во-первых, явно показала, что Болотникову есть что скрывать, а во-вторых — продемонстрировала его полный дилетантизм. А ведь задумка была неплоха, просто исполнение подкачало. Сообрази археолог воспользоваться банальным гримом, не используя магию, вполне возможно сыскари до сих пор бы прочесывали Троегорск в поисках пропавшего объекта слежки.
Прибыв в столицу, Юрген закинул Болотникову первый крючок, и, оставив его на попечение своих людей, с чистой совестью отправился в «Палас де Хом». Кстати, этот отель он рекомендовал археологу с единственной целью — чтобы тот в нём точно не появился. Разместившись в отеле, капитан затаился в ожидании дальнейших событий. И…
И всё. На второй день своего пребывания в столице, объект умудрился познакомиться и подружиться с профессором Драгомиловым. Впрочем, это как раз неудивительно — знаток Древней Земли и профессор магии синтеза, помешанный на артефактах Древних, были просто созданы друг для друга. Единственная проблема была в том, что Драгомилов был весьма сильным волшебником, а потому от магических методов слежки и прослушивания пришлось отказаться от греха подальше.
На третий день Болотников со своей командой перебрались в дом к профессору на проживание, а на четвёртый с утра пораньше отправились в Императорский музей истории мирай, где пропали в служебных помещениях до одиннадцати вечера. После чего посетили ресторан «Землянин» и отправились обратно в профессорский особнячок. На пятый день история повторилась. И на шестой. И на седьмой. И все последующие, сука, дни! Словно какие-то фанатики, парочка яйцеголовых целый месяц пропадала в недрах служебных помещений музея, вылезая оттуда уже ночью. Затем следовал непременный ужин в одном и том же ресторане и последующая поездка домой. Благо, хоть не по часам — отсутствие строго графика вносило хоть какое-то разнообразие в рутинный процесс слежки.
Самое обидное в этой ситуации было то, что валашец так и не смог узнать, чем именно археолог и профессор занимаются в дебрях музея. В своих рапортах он намекал, требовал, умолял, но… Каждый раз ответ был неизменен — столичных коллег не дёргать, самому инициативу не проявлять, в отношении объекта ограничиться стандартной наружкой [1]. И, скрипя зубами, Юрген вынужден был подчиниться. Конечно, в иных обстоятельствах он плюнул бы на приказ и попытался что-нибудь разузнать, но связываться с заведением, на страже которого стоят авторитет императорской семьи и целых три духа-Хранителя, было себе дороже.
Впрочем, кое-какие шаги капитан всё же предпринял. Немного терпения, чуть больше денег и вот уже парочка болтливых и не слишком порядочных музейных работников взахлёб рассказывает о том, что интересующие его господа пропадают не абы где, а в закрытой лаборатории, где проводят эксперименты с Древними артефактами. Больше ничего конкретного узнать не удалось, поскольку помимо экспериментаторов, в оную лабораторию допускались только духи-Хранители и директор музея.
Вздохнув, Рихард ухватил с тарелки несколько брусков картошки и отправил их в рот. Прожевав, он на мгновенье отвлёкся от нахлынувших мрачных мыслей — забавно, вроде картошка картошкой, а вкус весьма необычный. Интересно, как шеф-повару удалось добиться такой хрустящей корочки?
Закинув в рот ещё несколько брусков, в этот раз предварительно окунув их в красный соус, Юрген протянул руку за фишбургером. Как завсегдатай заведения, он уже перепробовал несколько разновидностей гамбургеров, но с рыбной котлетой заказывал впервые. Однако прежде чем он успел вонзить зубы в булку, внезапно ожил амулет дальней связи, а в голове зазвучал озадаченный голос Беса, поставленного (на всякий случай) контролировать черный вход.
— Кэп! Тут наш объект похищают!
Эта фраза оказалось настолько несвоевременной и нелепой, что единственной мыслью, пришедшей Рихарду в голову был вопрос:
— В смысле?
— Тут два каких-то карлика в ресторанной форме загружают его типа пьяного в экипаж.
— Остановить!!! — мысленно проревел Юрген сквозь амулет, вскакивая с места.
Бросив на стол несколько монет, он подхватил плащ, трость, и рванул к выходу, попутно нащупывая третью подвеску на амулете связи.
— Мелкий, где объект?
— В сортире, шеф.
— Проверь!
— Эммм…
— ПРОВЕРЬ!!!
Спускаясь по лестнице на первый этаж и, быстрым шагом пересекая зал, Юрген лелеял надежду, что сержант ошибся, и в экипаж загружали кого-то другого. Но растерянный голос Мелкого быстро развеял все его чаяния:
— Шеф, его тут нет…
— Быстро на улицу через чёрный ход! — приказал Рихард, вылетая из ресторана.
Здание, в котором располагался ресторан «Землянин», было построено относительно недавно и по размерам превосходило некоторые приграничные крепостицы. Неудивительно, что когда валашец добежал до цели, он успел изрядно запыхаться. Кое-как переведя дыхание и покрепче сжав трость, капитан осторожно шагнул в сумрак проулка, подсвеченный впереди слабеньким настенным фонарём. Не успел он пройти и десяти метров, как под светильником распахнулась дверь, и на улицу вывалился взъерошенный капрал.
Готовый к драке Мелкий завертел головой в поисках врагов. К несчастью, таковых в проулке не оказалось. Не было ни подозрительных карликов, ни господина Болотникова, ни экипажа, ни даже сержанта Бескудникова. Только бледное начальство, мечущее глазами молнии и со свистом выпускающее воздух из расширившихся ноздрей аристократического носа.
— Твою мать! — прошипел сквозь зубы Юрген, осознавая, сколь мощно он (и весь Тайный сыск в его лице) сейчас облажался.
--
1. Наружка (сленг.) — наружное наблюдение.