Чародейка улыбнулась, вспоминая, что именно послужило этому причиной, и покачала головой.
— Ты не о том заботишься, герцог, — она перевела внимательный взгляд на контейнер в руках Тавискарона и нахмурилась. — Убирайся отсюда! Живо!
Архимаг опешил. Всего на мгновение. Затем он взял в себя в руки и хотел было поставить перешедшую черту чародейку на место, как вдруг буквально почувствовал, почему именно она позволила себе приказывать герцогу и тем более в такой форме.
Он почувствовал чужеродную магию. Настолько темную, что ее боялись использовать не только уважающие себя маги, но и обезумевшие чернокнижники, чьи ритуалы зачастую вредят не только телу, но и душе участвующих в колдовстве людей. Даже они не стали бы использовать тот артефакт, что сейчас вытащил из контейнера Тавискарон Тенебрис.
Его влияние почувствовали даже обычные люди, совершенно не способные к магии. Вот только не отшатнулись, а наоборот встали на шаг ближе к будущему архимагу, подчиняясь неслышимому зову артефакта древних времен. Они не пытались вступить в Тенебрисом в схватку за право обладать посохом, но в глазах каждого — даже в глазах тех людей, что стояли в оцеплении и должны были защищать герцога — можно было прочитать страстное желание вырвать жезл из его рук.
— Августин Тенебрис! — Уже куда более серьезно выкрикнул Тавискарон и указал посохом на архимага. — Я два раза повторять не буду. Сдайся по-хорошему, и я позволю Валерии сбежать из Моравола, а тебе и Венцеславу обещаю легкую смерть.
Губы Августина изогнулись в едва заметной усмешке.
— Ты ничего не перепутал, Тавис? — произнес он, наклоняясь над перилами. — Кажется, это мне стоит обещать тебе легкую смерть.
Его племянник лишь коротко кивнул, принимая ответ Августина за отказ, и повернулся к демону.
— Жрица и остальные на тебе, — произнес он, давая понять, что собирается исполнить свое обещание, и его предложение более не действительно. — Справишься?
— Конечно справлюсь, — демон усмехнулся и помахал Элайне рукой. — Если ты отдашь мне посох.
— Исключено, — отрезал Тавискарон и внимательно посмотрел на Комгалла. — И я не потерплю, чтобы такие твари, как ты, выставляли мне условия.
— Но…
Демон не успел ничего сказать. Тавис невероятно быстро взмахнул жезлом, ударив одним из концов по голове своего «напарника», и, пока тот не пришел в себя, высвободил сокрытую в артефакте энергию.
Тенебриса тут же охватило темно-алое пламя, но не прошло и несколько мгновений, как оно перетекло в его ладони и через них перекинулось на посох. Чародей хищно усмехнулся и направил свое оружие на демона, который уже успел прийти в себя и сейчас с ужасом смотрел на тонкий конец жезла, с которого сорвалась бардовая молния и ударила его прямо в грудь, отбрасывая на несколько метров в сторону не только Комгалла, но и стоявших рядом людей.
И в этот момент народ, даже та его часть, что попала под влияние жезла, наконец, пришел в себя. Увидев разрушительную силу артефакта и то, что магам действительно наплевать на всех кроме себя, а жертв не избежать, люди тут же закричали и бросились к выходу с площади архимага. Не разбирая дороги и совершенно не обращая внимания, что такими действиями они делают только хуже.
Паника и давка превратила огромную толпу в смертельную ловушку, в которой гибель была еще более вероятной, чем возможность попасть под одно из заклятий чародеев.
— Забавно, — усмехнулся Тавискарон, глядя на оружие в своих руках и внимательно слушая едва разборчивые голоса, которые доносились изнутри артефакта и были слышны лишь ему одному. — Достаточно одного лишь желания? А что, если?..
— Нет! — крикнула Элайна и, перепрыгнув через перила, рванулась к Тавискарону, однако при всем желании она не могла помешать Тенебрису завершить задуманное.
Подняв оружие, он ударил посохом о брусчатку, и трещины между камнями запылали алым. Через мгновение они вспыхнули, несмотря на то что гореть там было абсолютно нечему, и пламя с невообразимой скоростью направилось к Элайне, которая уже преодолела оцепление из солдат Моравола, что до сих пор стояли на своем посту, под прикрытием множественных заклятий.
Чародейка успела лишь укрепить защитные чары перед тем, как демонический огонь достиг цели, и брусчатка взорвалась, отбрасывая девушку в сторону. И как только это произошло, Тавискарон победно усмехнулся. Удар вышел настолько сильным, что девушка потеряла концентрацию и не смогла больше поддерживать парализующее заклятие. Спустя несколько мгновений собравшиеся на площади заговорщики справились с ее магией и оказались вновь свободны.
Именно в этот момент началось сражение за венец архимага…
Глава 22
Моравол, Площадь Архимага, 20:15
Когда Тавискарон напал на Августина, Агна оказалась в замешательстве. Она не знала, что ей делать. Чувство долго говорило незамедлительно вступить в бой на стороне архимага, но разум и страх заставили ее замереть на месте.
И не удивительно. Любой бы на ее месте, не только молодой и не опытный адепт, но и вполне искушенный в магии чародей, испытал бы на ее месте страх, увидев то, что произошло после того, как сдерживающее чародеев заклятие пропало.
Стоило этому случиться, как маги тут же наложили на себя немыслимое количество защиты и накинулись на Августина.
Попытались накинуться.
Щиты архимага успешно справились с первым залпом заклятий, даже не замечая их, а попытаться использовать еще одну попытку заговорщикам не позволили лояльные чародеи, ударив по бывшим товарищам градом смертельных заклятий.
Трибуны тут же вспыхнули, кто-то из магов погиб, не сумев укрепить защиту достаточно хорошо, но большая их часть выжила и мгновенно переключилась с попыток убить Августина на две новые задачи: сохранить свою жизнь и уничтожить тех, кто собирается ее отнять.
Тавискарон, до этого момента с усмешкой наблюдающий за действиями своих приспешников, сжал покрепче посох и направил в Августина целый поток смертельных заклятий. Промедли архимаг хотя бы мгновение, и от него остался бы только пепел, однако он успел отскочить, потому его лишь отбросило в сторону, когда помост с шумом разлетелся, разбрасывая щепки, словно шрапнель.
Моментально поднявшись на ноги, Августин направил в племянника не менее смертоносные заклятия, и их дуэль официально началась.
Агна, наблюдающая за всем из отведенной для северных племен ложи, понимала, что в этой битве ее просто сметут и не заметят, ведь она всего лишь адептка, которая решила пойти против полноценных магов. И многие из них достигли таких успехов в волшебстве, что дикарке остается только мечтать приблизиться хотя бы на половину к их уровню.
Это говорил страх, но он быстро прошел, и Агна поняла, что абсолютно не уверена, на чьей стороне выступит ее отец. Несмотря на то, что бой уже был в самом разгаре, он оставался на своем месте, задумчиво глядя на Августина. Остальные послы были абсолютно спокойны, и дикарка поняла, что они выжидали, когда их предводитель примет решение. А выступит он на стороне герцога в надежде на новые уступки для племен или ударит в спину, развязывая новую войну с Мораволом — большой вопрос.
В любом случае, Агна не собиралась дожидаться ответа. Набрав полную грудь воздуха, она медленно выдохнула, не в силах решиться, сжала кулаки и направилась к выходу из посольской ложи. Ее отец слегка растянул губы в одобрительной улыбке, радуясь, что дочь принимает решения самостоятельно, однако не проводил ее ни словом, ни взглядом. Он продолжил неотрывно следить за боем.
— Эй! — Крикнула дикарка, сойдя с трибун, отвлекая на себя внимание одного из чародеев. Он дрался против гвардейца, который показался Агне смутно знакомым, и почти не раздумывая, она решила помочь слуге Вортигерна.
В ней была уверенность, что ни один покрытым золотом солдат, не решится выступить против лорда-командующего и Августина, а значит, ей нужно принять именно его сторону.
Ее задумка сработала, и чародей обернулся, но Агне так и не удалось нанести ему урон. Выпущенные заклятия оказались поглощены магическим щитом мятежного мага, вызвав у него лишь усмешку. Он поднял руку, готовясь уничтожить во много раз более слабого противника, однако за мгновение до того, как смертельная магия вылетела из его рук, из горла чародея выскочил золотой клинок.
Широко раскрыв глаза от ужаса и осознания собственной гибели, маг упал на колени.
Гвардеец потянул клинок на себя, и из освободившейся раны тут же фонтаном хлынула кровь. Чародей был жив еще несколько секунд прежде, чем еще один удар зачарованным металлом лишил его головы.
— Ты что здесь делаешь?! — Крикнул гвардеец, потратив всего мгновение на то, чтобы осмотреться и увидеть, что пока никто и не думает нападать на них. Бой переместился ближе к цитадели, а мертвый маг был последним врагом в радиусе несколько десятков метров.
— Пытаюсь помочь, — неуверенно ответила она, понимая, что в этом бою если от нее и будет какая-нибудь помощь, то едва ли заметная. Разве что будет мешаться под ногами и отвлекать на себя внимание врагов.
— Чем?! — Не замедлил возмутиться гвардеец. — Уходи! Живо! Пока тебя не прибили за твою глупость!
— Но!..
Агна попыталась вставить свое слово, однако мгновенно вспыхнувший солдат Вортигерна не оставил ей ни шанса оправдать себя.
— Но что?! Здесь тебе не Варлолин, а эти люди не голодные крестьяне.
— Ваши познания в делах моей дочери похвальны, Квинт, но не смейте указывать ей, что делать, — неожиданно раздался тяжелый голос позади Агны.
Дикарка мгновенно обернулась и увидела не только своего отца, но и всех остальных послов. Не все они владели магией, но у многих при себя откуда-то появилось оружие, которого явно не было несколько минут назад. И не могло быть. Варварам нельзя выносить оружие за пределы квартала чужестранцев.
И это приобретение заметила не только Агна. Квинт поднял клинок и обхватил рукоять двумя руками.