Догадка Льюиса подтвердилась: каждый Ворон имел когда-то серебряную вещицу, резко почерневшую примерно в то же время, что начали чернеть их волосы. Сольвейн принес ему дешевое кольцо с крупным поделочным камнем.
— Раньше оно выглядело благородно, а стоило пару медяков. Я купил его у старьевщика. Мама сказала, что я дурачок: кольцо наверняка краденное. Я решил, что если объявится хозяин, то обязательно отдам, а пока поношу сам. Думаешь, оно проклято?
— Почти уверен.
Льюис все ему рассказал и взял в помощники. Пока Шарлотта вела расспросы среди Воронов, Сольвейн отправился в библиотеку, читать о проклятьях. Льюис же составил список проклятых вещей и обстоятельств, при которых люди их получали. Во всех случаях вещи были мелкие и часто используемые: гребень, заколка, пряжка для ремня. Что-то недорогое, но прилично выглядящее, купленное случайно, полученное в дар или найденное на улице. Все вещи просто темнели, но не менялись так же, как монета Льюиса.
— Может, дело в том, что ты — Великий Ворон? — предположил Сольвейн. — Твое проклятье отличается от нашего. Вот и сработало по-другому.
— Но почему именно монета? Она же должна была пройти через десятки рук, но почернела именно в моих, причем за пару секунд. У остальных Воронов вещи чернели не раньше чем через несколько часов, а то и дней.
— На монетах чеканят профиль королей. Это все, что мне сейчас пришло в голову.
Льюис постучал пальцами по столу.
— Я почитаю, что Элдрик писал о проклятии. Но мне нужно получить эти вещи. Будет очень странно, если я выкуплю их у Воронов?
Сольвейн подумал и кивнул.
— Да. Это привлечет внимание. Платить золотом за серебро? Это всколыхнет интерес. Если прикажешь их отдать, и то будет лучше.
— Но они же спросят зачем?
Шарлотта, молчаливо слушавшая их разговор, тихо хихикнула.
— Вы делаете проблему из ничего. Я достану проклятые вещи, повелитель. Но что вы с ними собираетесь делать?
— Изучать проклятье.
— Для чего?
— Для того чтобы его снять.
Шарлотта ахнула. Сольвейн открыл рот от изумления.
— А ты сможешь?
— В книгах, что ты мне пересказывал, почти всегда есть условие для снятия, — заметил Льюис, — это ведь магия, а магию можно развеять. Для этого нам может понадобиться какой-нибудь волшебный артефакт или уничтожение источника проклятия. Мне кажется, оно связывает Ворона с полученной им вещью, поэтому я хочу собрать и сохранить их. Но я не желаю, чтобы кто-то об этом узнал, особенно другие Вороны. Поэтому прошу вас никому не рассказывать, чем мы занимаемся.
— Почему? — спросил Сольвейн.
Льюис грустно взглянул на него.
— Вы оба смотрите на меня с такой надеждой, словно я могу снять его щелчком пальцев. А я даже не маг. Это может занять очень много времени и закончиться ничем. Если я дам Воронам надежду, а потом отниму ее, они меня возненавидят.
Все замолчали.
Наконец Шарлотта, нарушила тишину:
— Вы правы, повелитель. Лучше сохранить это в тайне. Я никому не скажу.
— И я!
— Спасибо вам.
И все-таки Льюис находился в приподнятом настроении. Несмотря на трудности, он увидел выход из лабиринта. Если удастся снять проклятье с каждого Ворона, то и Прекрасного Принца больше не будет: ему не с кем станет сражаться. Его не придется убивать. Если Льюис успеет за семь лет — он спасен. Они все будут спасены.
Он углубился в записи Элдрика, но не нашел ничего подобного своим мыслям. Похоже, Элдрик даже не задумывался о такой возможности.
Что ж, значит, больше подсказок не будет. Дальше придется действовать самому.
Шарлотта добыла проклятое серебро с непринужденным изяществом: она рассказала Воронам, что Льюис увел ее с танцев, чтобы обсудить ее брошь. Оказывается, повелитель очень любит потемневшее серебро и собирает его. Один намек, и Шарлотта подарила брошку, а Великий Ворон обрадовался и был очень доволен ею. И спросил, нет ли у нее еще таких.
Вороны тоже поняли намек.
К Льюису потянулась цепочка подданных, желающих засвидетельствовать свое почтение мелким подарком. Льюис искренне всех благодарил и тепло улыбался. Парочке новичков Шарлотта рассказала об этом, как об уже существующей традиции. Некоторые страшно переживали, что оставили серебро дома и спрашивали разрешения вернуться за ним. Льюис разрешил, и уже через пару недель у него было собрано все, за исключением одной вещи.
Принадлежащей Рейвену.
Намеки и откровенные разговоры Шарлотты на него не подействовали. Выражать почтение он не хотел, заявив, что в его верности не может быть сомнений. Сольвейн попытался расспросить его о вещи, но наткнулся на агрессивный отпор и капитулировал. Выходит, решать проблему предстояло Льюису.
Он подготовился к разговору и вызвал Рейвена к себе.
Едва взглянув на него, Льюис понял, что будет сложно. Тот явно был не в духе.
— Рейвен, я с некоторых пор собираю потемневшее серебро. Не мог бы ты подарить мне то, что есть у тебя?
— Это приказ?
— Нет. Просьба.
— Зачем оно тебе?
— Есть причины.
— Какие?
— Это мое дело.
— Тогда не дам.
Рейвен непримиримо скрестил руки на груди.
Льюис вздохнул.
— Эта вещь тебе дорога, как память?
— Нет.
— Быть может, я могу ее у тебя выкупить?
Серые глаза Рейвена насмешливо блеснули.
— Обменяй.
— На что?
— На правду. Что, черт возьми, здесь происходит? Я спрашивал Шарлотту, но она не говорит мне. Вы с ней и Сольвейном что-то задумали. Я трижды спрашивал и предлагал свою помощь, но ты говорил, что она не требуется. Я плохо тебе служил, раз мне нет доверия?
До Льюиса дошло.
— Ты что, обиделся?
— Я не люблю, когда не понимаю, что происходит. Раньше ты доверял мне, сейчас нет. Что я сделал не так? Что вы затеяли, о чем мне знать не положено?
Льюис замялся. Он не то чтобы не доверял Рейвену, но не хотел, чтобы его в очередной раз высмеяли. Он был уверен, что Рейвен его не поймет и привычно обзовет задумку полной чушью.
— Я расскажу, но ты должен будешь сохранить все в секрете. Знаем только я, Сольвейн и Шарлотта.
— Понял.
— И если ты засмеешься, я отправлю тебя отмывать весь замок, от темниц до угловых башен!
Рейвен сощурился.
— Это опять какие-то странные фантазии?
— Мои прошлые «фантазии» прекрасно работают, — огрызнулся Льюис, — все убежище питается в парках!
— Хорошо. Если засмеюсь, ты меня накажешь. Говори уже.
И Льюис рассказал.
Лицо Рейвена стало задумчивым. Затем посветлело.
— Повелитель, это же отличная идея! С чего ты взял, что я буду смеяться над ней?
— Да? Ты правда так думаешь?
— Конечно! Взять власть над проклятьем — это очень полезно! Мы сможем выбирать будущих Воронов! Будем проклинать боеспособных мужчин, из них я соберу тебе такую армию, что охота на Принца пройдет как по маслу! Выходит, нужно просто подкинуть проклятую вещь подходящему человеку?
Льюис содрогнулся.
— Нет! Никого я проклинать не буду, наоборот! Я хочу вас всех расколдовать и превратить обратно в людей!
— Но тогда Принц и Рыцари нас легко уничтожат!
— Им это не потребуется, вы же больше не будете угрозой горожанам. Будете жить нормальной жизнью, как раньше. И питаться обычной едой.
Рейвен ошеломленно уставился на него.
— И ты можешь это сделать? Прямо сейчас?
— Сейчас не могу. Я не знаю как.
Рейвен шумно выдохнул. На его лице появилось заметное облегчение.
— Тогда что вы с Шарлоттой и Сольвейном делаете?
— Изучаем проклятье и собираем заколдованное серебро. Полагаю, ты не захочешь в этом участвовать?
Рейвен помолчал.
— Захочу. Скажи, что надо делать, и я сделаю.
— Но мы не будем никого проклинать им, — предупредил Льюис.
Рейвен дернул плечом.
— Как скажешь. У нас есть время собрать бойцов и так. Но я ничем не хуже Шарлотты и Сольвейна. Ты говорил, что я нужен тебе. Что я — самый полезный Ворон в твоем окружении.
— Разумеется.
— Значит, поручи мне то же, что и им.
Льюис наконец понял, где допустил ошибку. Рейвен не претендовал на власть, но он привык быть правой рукой для него и кем-то особенным для Элдрика. Первый среди равных, верный слуга Великого Ворона. Отвержение больно ударило по его самолюбию.
Льюис улыбнулся ему.
— Ты прав. Без тебя мы точно не справимся.
Рейвен смягчился.
— Я готов выполнять любые приказы, повелитель.
— Пока что мне нужна только твоя проклятая вещь. Отдашь мне ее?
Рейвен отвел взгляд и подергал себя за кончик косы.
— Отдал бы, но не могу. У меня ее нет.
— А где она и что это было?
— Нож с серебряной рукоятью. Я потерял его двадцать лет назад, когда был ребенком.
Льюис закусил губу.
— И ты даже примерно не помнишь где именно?
— Почему, помню. Последний раз я видел его в руках Рыцаря, Рутгера Янга. Но что он с ним сделал — не знаю. А спросить мы уже не сможем.
***
Сделки между горожанами и Воронами становились привычной частью жизни города. В ночных парках стало появляться больше добровольцев: теперь среди них можно было увидеть не только нищих и «жриц любви», но и обычных людей, которым нужны были деньги. Иногда их было даже больше, чем Воронов, и золото доставалось не всем. Выбор был за Воронами, люди напряженно ждали, когда к ним подойдут. Однажды Льюис встретил там одного из своих бывших преподавателей и решился поговорить с ним. Тот был изумлен, но затем обрадовался:
— А я-то подумал, тебя съели. Так расстраивался, ты ведь был очень способным студентом. И вдруг исчез. Ты поможешь мне со всем этим? Мне, правда, очень нужны деньги.
— Конечно, помогу. Давайте присядем вон на ту скамейку. Не бойтесь. А зачем вам нужны деньги, господин Ларге?
Тот тяжело вздохнул.
— В карты проигрался в пух и прах. Не отдам деньги, меня изобьют.
Льюис покачал головой.
— Что ж, теперь вы сможете закрыть долг.
— Если бы! Я много должен. Скажи, а могу я и дальше приходить именно к тебе? Уж ты-то меня точно не съешь, ты — порядочный парень. Или ты хочешь жизненную силу у девушек брать? Я тут видел одного Ворона, он вечно красавиц выбирает, кланяется им, руки целует, ну чисто кавалер на танцах! Потом стихи им читает на весь парк.
Льюис рассмеялся.
— Я знаю о ком вы. Мне все равно, главное, чтобы вам было не страшно. Тогда приходите каждый четверг, я буду здесь. Могу я попросить вас об ответной услуге?
— Конечно! Только если это никому не повредит, — спохватился господин Ларге.
— Мне нужен план учебной программы и список книг моего бывшего факультета. Хочу продолжить обучение самостоятельно.
— Тягу к знаниям ничем не убить? Достойно уважения. Это будет непросто, но я постараюсь.
— Благодарю вас.
Свободного времени у Льюиса было более чем достаточно, и он решил не тратить его зря. Записи Элдрика он изучил полностью, книгам по медицине уделял около двух часов в день, а изучение проклятья хоть и очень вдохновляло его, но продвигалось медленно. Если ему удастся расколдоваться, то он обязательно вернется в университет, и нельзя к тому времени забыть все, что он уже изучил.
Он продолжал навещать госпожу Солону, но больше не приходил с пустыми руками: денег в сокровищнице было много, их хватало на мелкие презенты ей, покупку качественных перьев, бумаги и чернил для самого Льюиса, а однажды к нему обратился смущенный Сольвейн с просьбой помочь:
— У меня девушка появилась! Мы с ней познакомились в парке, она — добровольная жертва, но пришла не за деньгами, а за ощущениями. Джейн — писательница и ищет вдохновения. Она совершенно меня не боится, говорит, я — ее муза. А я не могу даже угостить ее сладостями или подарить цветы, потому что у меня нет денег! Льюис, будь другом, выдай мне немного из сокровищницы! Если Джейн сочтет меня скрягой, я этого не перенесу!
— Ладно, — рассмеялся Льюис, — ты много трудился и заслужил жалованье. Только остальным Воронам не говори, а то ко мне все убежище придет с протянутой рукой.
— Буду нем, как могила, — пообещал тот, — огромное спасибо!
Вечера Льюис теперь проводил в компании троих приближенных подданных, обсуждая как проклятье, так и дела в убежище или городе. Иногда это превращалось в простые посиделки: Сольвейн рассказывал о своей девушке, Шарлотта давала советы, а Рейвен дремал в кресле, прикрыв глаза и не вступая в разговор, пока Льюис не начинал обсуждение чего-то серьезного или не обращался лично к нему. В последнее время он часто выглядел сонным.
— У тебя все в порядке? Ты плохо спишь?
— Нет, повелитель. Все нормально. Ты собрал проклятое серебро и прочитал книги о проклятиях. Что дальше будем делать?
— Дальше надо понять, откуда оно берется в городе. Рейвен, сколько Воронов появляется в убежище ежегодно?
— Пятнадцать во Время Воронов, десять во Время Рыцарей и около пяти — во Время Принца.
— Около пяти? Первые два числа ты назвал точно.
— Не все добирались до убежища живыми, пока Белая Мразь со своей шайкой ходили по домам.
Повисла тишина. Лицо Шарлотты окаменело. Сольвейн закусил губу.
— Что такое Время Рыцарей? — спросил Льюис, меняя мрачную тему.
— Это когда живы и Великий Ворон, и Прекрасный Принц.
— Почему же это называется Временем Рыцарей?
— Я знаю! — оживился Сольвейн. — Потому что без Рыцарей не наступит Время Принца! Пока Прекрасный Принц не соберет отряд из трех смелых горожан, последней битвы с Великим Вороном не случится!
— Брехня, — обронил Рейвен.
— Я тоже слышала, что без Рыцарей Прекрасному Принцу не одолеть Великого Ворона, — заметила Шарлотта.
— Глупые суеверия. Горожане чего только не выдумают. Рыцари — пешки, которых Прекрасный Принц постоянно скармливал нам, прикрывая свою шкуру. Они выигрывали ему время, только и всего. Чтобы отрубить беспомощному врагу голову, помощь Рыцарей не нужна.
Льюис вздрогнул и поежился. Изменилось бы что-то, приди за ним Принц Ричард в одиночку? Вряд ли. Он все равно был сильнее всех, кто там находился, и погиб исключительно из-за собственной самоуверенности.
— Почему же, по-твоему, этот период зовется Временем Рыцарей, Рейвен?
— Не знаю. Но Рыцари заменимы и даже могут перестать ими быть. Рутгер Янг — единственный, кто продержался возле Белой Мрази от начала и до конца. Большую часть Рыцарей убили, один заболел и умер во Время Принца, еще один уехал из города после смерти Элдрика.
Льюис постучал пальцами по подлокотнику кресла.
— Время Воронов длится уже семь месяцев. Сколько у нас новичков?
— Девять.
— Значит, в городе сейчас должно быть шесть проклятых вещей. Я хочу найти их. Будем искать по лавкам, старьевщикам и просто на улицах. Выкупайте их, я выделю каждому денег из сокровищницы.
— Но это же все равно, что искать иголку в стоге сена! Каковы шансы, что мы их найдем? — обескуражено спросил Сольвейн.
— Неважно. Каждая найденная вещь спасет человека от превращения в Ворона. Если я прав, то это — способ остановить проклятие.
— А если нет? — спросил Рейвен, не сводя с него испытующего взгляда. — Если серебро просто испортилось от нашей тьмы, выдавая в нас Воронов? Как те птицы, что привлекли внимание к твоему дому или наши почерневшие волосы? Тогда ты заблуждаешься и гонишься за собственной выдумкой.
Льюис нахмурился.
— Но у каждого Ворона есть такая вещь. Это не совпадение.
— Серебра в городе много. Оно красиво смотрится, и из него делают почти все.
— Почему ты считаешь, что я не прав? У тебя есть нормальные аргументы против моей теории?
— Все в городе знают, что Воронами становятся из-за дурных дел или характера. Так было и так будет. Не обижайся, повелитель, но мне кажется, ты просто не хочешь смиряться с проклятьем. Все Вороны поначалу ищут выход, страшась будущего и своей новой сути. Я помню, как Элдрик говорил со мной об этом: «Надежда на чудо дурманит разум. Но проклятие Воронов необратимо. Его не снять ни магией, ни верой, ни молитвами. Не позволяй пустым мечтам сломать тебя».
Рейвен замолчал и серьезно взглянул на Льюиса.
— Что будет, если ты ошибаешься? Это сломает тебя, повелитель?
Льюис закусил губу. Ему захотелось заткнуть уши и выгнать Рейвена из комнаты, но он подавил этот порыв. Вопрос был разумным. Что если он не прав насчет «проклятого серебра»? Подгоняет удобные факты под свою веру в спасение? А никакого спасения нет, и он зря обнадежил Сольвейна и Шарлотту?
— Не сломает. Но я должен проверить эту теорию. Я не отступлюсь, даже если ошибался. И не успокоюсь, пока не узнаю правильный ответ.
Рейвен коротко кивнул.
— Я тебя понял. Чем быстрее мы это сделаем, тем меньше ты будешь расстроен результатом. Если хочешь знать точно, то нужно найти «проклятую вещь» прежде чем она почернеет и подбросить ее кому-нибудь. Если он станет Вороном, то ты оказался прав. Если нет — ошибся.
Простое и быстрое решение. Неоспоримый аргумент в его пользу.
Полностью ломающий чью-то жизнь.
— Мы не будем их никому подбрасывать, — отрезал Льюис, — просто посчитаем. Если до конца года Воронов будет меньше на количество собранных вещей, значит, источник проклятия найден. И мы сможем остановить его распространение по городу. Если кто-то не хочет этим заниматься, то лучше скажите сейчас. Я никого не заставляю. Пойду искать сам.
— Я с тобой, — тихо ответил Сольвейн, — если уж убивать надежду, то собственноручно.
— Люблю ходить по лавкам, — хмыкнула Шарлотта, — и выбирать безделушки. Не вижу причины отказываться от этого.
Льюис выразительно взглянул на Рейвена, но наткнулся на совершенно спокойный взгляд в ответ.
— Я найду то, что тебе нужно, повелитель. И ты успокоишься. Быть Великим Вороном — твоя судьба. Я помогу тебе принять ее и жить счастливо.