Неделя выдалась нелегкой. Льюис устроился работать на почту и целыми днями разносил посылки по городу. Ему некогда было даже присесть, а есть приходилось на бегу или один раз в день, поздним вечером. Через несколько дней такой жизни у него начал болеть живот, а лицо осунулось и побледнело, как у чахоточного. Глаза запали и казались совсем черными. Льюис с досадой думал, что придется отложить деньги на поход к доктору, а посылку господину Р. Хэррингу получится доставить нескоро.
Почерневшая монета не изменилась: на ней все еще был изображен кто-то очень на него похожий. Но ведь за секунду до того монета выглядела иначе и потемнела у него на ладони. Была натерта каким-то красящим составом, проявляющимся от тепла? Кто-то над ним подшутил? Но что за шутка, на которую тратят столько золота? Скаредный торговец на такое бы точно не пошел.
К концу недели Льюис совсем измучился: полуголодные рабочие будни привели к тому, что в выходные он ел не переставая. Сытость наступала ненадолго, уже через пару часов в желудке царила пустота. Льюис попытался отвлечься походом в библиотеку, но не высидел в ней и пяти минут. Он отправился бесцельно слоняться по городу, надеясь напитаться его волшебством, однако сегодня яркое солнце и красота улиц только раздражали.
К тому же, он стал замечать воронов.
Птицы торчали перед библиотекой, садились на дерево, под которым он пытался устроиться в парке и громко, противно каркали.
Проклятое воронье слеталось на него, как на падаль.
Когда Льюис медленно добрался до дома и вошел в сад, то не сразу понял, почему в нем темно. А когда поднял, наконец, тяжелую, гудящую голову, то обнаружил в саду несколько десятков черных птиц. Они заполонили его и уставились на Льюиса блестящими, круглыми глазками, будто ожидая, что он вот-вот падет замертво, и тогда они начнут пировать.
− Кыш! − неуверенно произнес он и взмахнул рукой.
Никакой реакции. Но если госпожа Солона наткнется на это сборище − может испугаться. Он сделал несколько шагов вперед.
− Кыш!
Птицы отскакивали у него из-под ног в самый последний момент, но не улетали, чего-то ожидая.
− Пошли вон отсюда! − закричал Льюис, чьи нервы в последнее время были на пределе. − Убирайтесь! Прочь!
Вороны взлетели с громким карканьем и хлопаньем крыльев, и он вошел в дом. Заперся, тяжело дыша, и через окно увидел, как птицы возвращаются.
− Ну, все. С меня хватит.
Наглых тварей необходимо было выдворить, но Льюис ощутил очередной приступ голода и завернул к кладовой. Сейчас, он только перекусит яблоком и займется этим. Хотя, какая из яблока еда? Можно отрезать пару кусочков копченого мяса и сыра − этого хватит. Доесть вчерашние булочки, госпожа Солона же просила… и еще вот немного супа осталось…
− Льюис!
Он моргнул и с ужасом уставился на надкушенную сырую картофелину в руке. Кладовая была разорена, словно в ней побывали очень голодные тролли и вымели все начисто. Ошметки и очистки валялись на полу рядом с ним.
В голосе госпожи Солоны слышался страх, а сам Льюис был готов рассыпаться прахом от стыда.
− Мне очень жаль, прошу вас, простите меня! Я сейчас же все приберу! И схожу, куплю еды!
− В нашем саду полно воронов, − тихо ответила она.
− Я выгоню их, я как раз собирался это сделать! Ох, прошу вас, не плачьте! Я очень виноват перед вами, но я все исправлю.
Солона Винтер закрыла лицо руками и содрогалась от рыданий.
− Это не ты… не твоя вина… господи, ну за что?! Ты ведь такой хороший мальчик! Этот дом проклят, точно проклят!
− Что вы такое говорите? У вас прекрасный дом, просто я чем-то заболел, наверное. Я сейчас все сделаю, только перехвачу что-нибудь.
Он осекся. Посмотрел на пустую кладовую. Он помнил, как в помрачении поедал все, что там было, но пустой желудок свидетельствовал об обратном. Есть хотелось так, словно он не делал этого неделю.
Госпожа Солона вытерла слезы и рвано вздохнула.
− У тебя всегда были черные волосы, − сказала она, − поэтому мы и не заметили сразу. Мой Сольвейн тоже испытывал тогда голод, который не могла унять обычная еда.
− Тогда?
Госпожа Солона кивнула. С минуту они молча смотрели друг на друга.
− Это невозможно, − потряс головой Льюис, − я ведь приезжий. Прекрасный Принц видел меня. Я не могу быть Вороном.
− Время Принца закончилось, − тихо ответила госпожа Солона, − в этом году появится новый Великий Ворон. И утянет за собой множество несчастных своим проклятьем. Может, он уже появился? Но все, что происходит с тобой сейчас, я уже видела. Дай мне руку.
Он протянул ладонь, и хозяйка накрыла ее своей. Сжала.
− Нет, − Льюис резко охрип, видя, как его ногти чернеют и заостряются.
Его ладонь потеплела, а у госпожи Солоны стала прохладнее. Желудок успокоился, боль ушла, а на смену ей пришло ощущение легкой сытости, почти забытое им в последние дни.
Он вырвал руку и отшатнулся.
Губы у госпожи Солоны дрожали.
− Бедный мальчик… бедный мой мальчик…
Льюис опустился на пол и обхватил себя руками. Все кончено. Он проклят. Волшебный город заманил его и подсадил в него демона. Или это из-за того, что он украл деньги? Несомненно. Он совершил дурной поступок, пошел по легкому пути и был наказан за это. Наверное, Вороны — это самые худшие люди города. На хороших людей проклятье не падает.
Госпожа Солона вытерла слезы и выпрямилась.
− Я тебя спрячу. Буду кормить. Если отдавать сил понемногу, то все будет в порядке.
− Нет, так нельзя. Я пойду к Прекрасному Принцу и спрошу, как мне быть.
− Он не станет разговаривать. Он сразу убьет тебя.
− Тогда я уеду отсюда.
Она покачала головой.
− Вороны не покидают город. Никогда. Я слышала историю о стражнике, который сумел спастись от них, выбежав за ворота. Они не смогли его дальше преследовать, словно были заперты.
− Но я не могу сидеть у вас на шее вечно, госпожа Солона! Вы не должны так поступать, это опасно для вас!
− Не должна, но буду! Надо разогнать птиц, они привлекают внимание к дому. Оставайся здесь, я сама это сделаю.
Она решительно вышла во двор, а Льюис остался сидеть, безучастно глядя на опустошенную кладовую.
Может, еще получится как-нибудь это исправить? Вдруг если он вернет деньги или помолится в церкви, проклятье спадет?
Испуганный крик с улицы прервал его размышления, и он выбежал из дома.
Вороны все еще сидели на своих местах, лишь слегка потеснившись, чтобы освободить место пришедшим людям. Перед госпожой Солоной стояли трое вооруженных мужчин. Лица у них были мрачными и не сулили ничего хорошего.
Его хозяйка попятилась. Она была белой, как мел.
− Иди в дом, − сухо приказал предводитель, − мы пришли за твоим жильцом.
− Н-н-нет…
− Пожалуйста, госпожа Солона, − сглотнул Льюис, холодея, − идите. Запритесь как следует и не выходите.
Она не виновата и ничего не сможет сделать, только погибнет с ним заодно. Боже, за что, он ведь никому не желал зла! Он просто хотел жить в этом городе, полюбил его всей душой, а город решил уничтожить его.
Тихо хлопнула дверь за спиной и скрипнул замок. Льюис облизал пересохшие губы. Даже чувствуя себя проклятым и несчастным, он не хотел умирать.
Но можно ли их разжалобить? Уговорить отсрочить казнь?
Предводитель шагнул к нему. Встретившись с ним взглядом, Льюис понял − невозможно. Жесткие, настороженные глаза принадлежали человеку, не способному на жалость. От него веяло угрозой.
− Вот мы и нашли тебя, − хрипло сказал он.
− Что вам нужно?
− Сила, чтобы выжить. И тот, кто нам ее даст.
− Что? − переспросил Льюис.
Это было совсем не то, что он ожидал услышать.
Мужчина с жестким взглядом склонил голову и его спутники повторили жест.
− Мы пришли за тобой, Великий Ворон. Твое проклятье станет нашим благословением. Идем. Нужно скорее добраться до убежища.
Именно в этот момент Льюис поймал ту ускользающую от него деталь, что зудела на краю сознания. Он слишком мало прожил в городе, а вот госпожа Солона сразу все поняла. Она, когда-то отбившая у разгневанных мужчин собственного сына, до смерти перепугалась.
Ведь у Рыцарей Прекрасного Принца не могло быть абсолютно черных волос без единой цветной пряди.
***
Главный Ворон был высоким, поджарым мужчиной лет тридцати. Его черные волосы были заплетены в небрежную косу, но отдельные пряди выбивались из нее, придавая ему диковатый вид. Худое лицо все состояло из углов и четких линий: резкие скулы, острый подбородок, изогнутые, с изломом, брови. Ноздри трепетали, словно вынюхивая добычу. Весь он был подвижным, нервным, постоянно шевелился, ни минуты не пребывая в покое.
Льюис вдруг понял, кого Ворон ему напоминает: одичавшую, злобную борзую, затерявшуюся в чаще и прибившуюся к волчьей стае. Один резкий жест — и вцепится зубами в горло.
Глаза у Ворона были серые и долго смотреть в них Льюис не мог: что-то невыразимо жуткое пряталось на дне зрачков. Сразу вспоминалось предупреждение Принца: «Если увидишь черноволосого с голодными глазами − беги».
Льюис отогнал нелепую мысль. У Воронов не было причин его убивать, а значит, можно попробовать договориться:
— Кто вы?
— Рейвен. Твой верный слуга, повелитель.
— Боюсь, вы ошиблись. Я проклят, но я не Великий Ворон.
— Ошибки быть не может. Птицы указали на твой дом. Они всегда первыми приветствуют господина.
— Но я не…
— У нас нет времени, − в голосе Рейвена прорезалось раздражение, — нужно уходить, пока не явился Прекрасный Принц, иначе твоя голова будет насажена на пику и пронесена по всему городу!
Идти с ним Льюису совершенно не хотелось.
— Откуда ему узнать, что я здесь?
— Птицы выдадут. И люди. Заканчивай спорить, пора уходить! Не вздумай прятаться в этом доме, он тебя не защитит, а его хозяйка уже вызывала гнев Прекрасного Принца. Во второй раз ее просто убьют. Из-за тебя.
Льюис похолодел. Он не мог подвергать госпожу Солону такому риску. Придется идти. Может, удастся сбежать по дороге или из того места, куда его отведут. Он убежит и вернется в Рейнпорт. А пока лучше во всем соглашаться и не злить этого Ворона.
— Хорошо. Я только соберу вещи и попрощаюсь с госпожой Солоной.
— Исключено! Если мы сейчас же не уйдем…
Шум от забора и короткий, страшный крик прервал их спор. Птицы поднялись в воздух одновременно и с истошным карканьем улетели прочь.
Глаза Рейвена сузились.
− Не успели. В дом, быстро, там должен быть черный ход!
Калитка распахнулась, и в сад вошли четверо в сияющих, светлых доспехах. За их спинами, на земле, Льюис мельком заметил чью-то руку.
Отсеченную от тела.
Двое Воронов выхватили оружие и молча бросились на Рыцарей. Рейвен шагнул на крыльцо и забарабанил в дверь дома:
— Открой дверь и впусти нас! Быстро!
— Не смей открывать, Солона Винтер, — повелительно крикнул Принц Ричард, — иначе будешь считаться примкнувшей к злу. Горожане должны подчиняться своему главному защитнику. Сиди там и не высовывайся.
Рейвен яростно пнул дверь.
— Открой!
Но с той стороны двери было тихо. Возможно, госпожа Солона спряталась от Воронов в кладовой и не слышала их.
Звон клинков за спиной прервался еще двумя криками. Льюис обернулся и с ужасом увидел, как Вороны падают на землю, а Рыцари спокойно переступают через тела и движутся к ним.
— Окно открыто! — прошипел Рейвен. — Лезь туда, беги к черному входу, там тебя встретят! Не смей подыхать, я четырнадцать лет этого ждал! Беги!
После этого Рейвен бросился на Рыцарей.
Льюис застыл, не в силах оторвать глаз от этого зрелища. Сходство с борзой усилилось неимоверно: Рейвен атаковал их в прыжке, со звериной яростью и завораживающей грацией. Без колебаний напал на заведомо более сильного противника, не давая окружить себя и навязать роль защищающегося. Он кружился и жалил, вертелся волчком, уходя из-под вражеских ударов и неистово, исступленно рубил клинком сам. Жажда убийства, источаемая им, была почти осязаема. Рыцари явно не были новичками в бою, но им не удавалось сломить его сопротивление, хотя мелкие раны на теле Рейвена множились, расцветая алыми всплесками. Он не замечал их, сражаясь за каждый миг своей жизни, как обезумевший.
В то время как Льюиса сковал страх, Рейвен был лишен его начисто.
Прекрасный Принц в битве не участвовал, наблюдая за ней со стороны. Он выглядел ослепительно: белоснежные доспехи сияли, плащ напоминал о первом снеге, а у пояса висел дорогой меч с золотой рукоятью. Теперь Льюис без сомнений опознал бы в нем принца.
Крепкий Рыцарь, с каштановыми волосами, густо разбавленными сединой, отступил, вырываясь из боя. Размахнулся и метнул в противника янтарную сферу, светящуюся, сотканную из воздуха, но, по виду, плотную как камень. Сфера врезалась Рейвену в грудь, и он рухнул, покатившись по земле. Тут только Льюис очнулся.
Окно!
Он успел сделать пару шагов, но Прекрасный Принц вытянул руку в его направлении и ударил широкой золотой волной. Она сияла, как солнце и казалась совершенно нереальной, пока не достигла цели. Льюиса швырнуло о стену дома, и он взвыл от боли. Воздух выбило из легких. С крыши посыпалась черепица.
— Притащите его ко мне.
Ничего не соображающего Льюиса подхватили под руки и подвели к Прекрасному Принцу. Бросили к его ногам, как куль с мукой.
— И это — новый Великий Ворон? Что ж, нам же легче. Не придется возиться, как с Элдриком. Рутгер, не спеши. Успеешь добить.
Рыцарь с каштановыми волосами уже занес меч над Рейвеном, но остановился.
— Ты видно забыл, чем это закончилось в прошлый раз, Ричард. Эту тварь нужно убить как можно скорее, а то опять вывернется. И сделаю это я, у меня к ней счеты.
— Я и не претендую, — Прекрасный Принц улыбнулся Рыцарю, — он твой. Но прежде чем ты это сделаешь, я хочу признать свою ошибку. Взгляните, друзья мои, к чему привела моя доброта: я пощадил щенка, а из него вырос лютый зверь. Зло нужно карать, невзирая на облик и ложные мольбы. Вороны нарочно захватывают тела слабых, чтобы заставить нас колебаться. Не ждите от них благодарности за милосердие, они никогда ее не проявят.
− Благодарности? Вот тебе моя благодарность, убийца! — Рейвен с трудом приподнялся на локтях и сплюнул. Его голос звенел от ненависти. — Будь ты проклят! Однажды тебе вырвут сердце и отрежут лживый язык! Пусть я этого не увижу, но ты кровью захлебнешься, лицемерный ублюдок! И вся твоя шайка подохнет вместе с тобой!
Рутгер ударил его ногой в живот.
Прекрасный Принц пожал плечами.
− Ты прав только в одном: ты этого не увидишь. А вот посмотреть, как умирает очередной Великий Ворон, я тебе дам. Полюбуешься, насколько бесплодны были твои попытки вернуть в наш город зло. Пока я жив, этого не будет. Ни одна гнусная черная тварь не избежит моего меча. Сам город клеймит вас, чтобы нам было проще уничтожать мерзкую нечисть. Он на нашей стороне, а вы — пронырливые крысы, которые грызут его нутро.
— Если хочешь поболтать, прикажи Альберту и Йохану покрепче держать этого паршивца, — Рутгер ткнул сапогом в скорчившегося Рейвена, — от него всего можно ожидать. Я буду присматривать за Великим Вороном.
Прекрасный Принц кивнул, и Рыцари переместились: один присел возле Рейвена, запрокинул ему голову и поднес к горлу нож, второй встал рядом. Рутгер безмолвно замер за спиной у Льюиса.
Льюис с трудом сел на колени. Страх ледяными струйками холодил его тело.
— Прошу вас, это какая-то ошибка! Я — не Великий Ворон, не монстр и никому не вредил!
− Ты еще не очнулся и чувствуешь себя тем пареньком, которого сожрал изнутри, − сухо заметил Прекрасный Принц, − но бедняга уже мертв. А ты − не он.
− Я − это я, я могу доказать! Меня зовут Льюис Клемонт, я студент первого… то есть уже второго курса университета, я приехал из Рейнпорта и…
− Это не твоя память. Ты просто используешь ее.
— Но я человек!
— Все вы так говорите, — равнодушно ответил Прекрасный Принц, — но люди не питаются людьми. Их волосы не сочатся тьмой.
— Я родился черноволосым! Это просто цвет!
Прекрасный Принц положил руку на эфес меча.
− Мой долг − защищать город от таких, как ты. Вы убиваете людей, пожираете и вселяетесь в их тела. Хватит меня обманывать, тебе это не поможет! Я покончу со злом и спасу мой дом!
Хлопнула дверь, и во двор выбежала госпожа Солона. Она опустилась на колени рядом с Льюисом.
− Молю вас, не делайте этого! Льюис — хороший мальчик, а не мертвец, прошу, пощадите его!
− Опять ты? − рассердился Прекрасный Принц. − Когда ты уже уймешься, глупая женщина?! Ты выпустила убийцу собственного сына, потому что не хотела поверить в его смерть, а теперь защищаешь Ворона, пожравшего твоего жильца!
− Это не так, мой Сольвейн жив! Я прошу вас, не будьте жестоки, позвольте ему жить! Я сама буду кормить его, он ни на кого не нападет!
Прекрасный Принц мученически вздохнул, возвел глаза к небу, а потом резко и без замаха ударил ее. Льюис едва успел подхватить хозяйку на руки.
Свистнул брошенный предмет, и Принц отбил его латной перчаткой. Склянка разбилась, и из нее повалил густой вонючий дым, окутывая его руку. Вторая влетела в нагрудник, и содержимое расплескалось с ядовитым шипением. Прекрасный Принц закашлялся, выругался и резко повел плечами. Белоснежные доспехи исчезли вместе с ядовитым дымом. Рутгер метнулся к дому Солоны, и оттуда раздались звуки ударов. Рейвен рванулся, но первый Рыцарь не отпустил его, а второй сел сверху, прижимая к земле.
Льюис, ощущающий сильнейшую тошноту и ужас, осторожно уложил потерявшую сознание хозяйку на землю и обернулся. Рутгер выволок наружу еще одного Ворона − красивого юношу с длинными черными волосами − и швырнул на землю.
— Полюбуйся, Ричард, у нас сегодня удачный улов. Все беглецы сами вернулись на казнь.
— Отлично, — Прекрасный Принц улыбнулся, но глаза у него оставались недобрыми, — их судьба предрешена. Стоило ли оттягивать неизбежное?
− Мама! Она ведь не… она жива?
Льюис кивнул. Вот он, значит, какой − Сольвейн Винтер, сын госпожи Солоны. Она была права: он выжил, но вряд ли это все еще будет верно, когда хозяйка дома очнется.
− Идиот! − безнадежно рыкнул Рейвен. − Провалить единственный шанс! Лучше бы уж вообще не пытался и бежал отсюда к черту!
Сольвейн опустил голову.
− Простите. Я не мог на это смотреть. Молю вас, Прекрасный Принц, не трогайте ее! Мама ни в чем не виновата, вы же не убьете ее из-за брошенного в вас перца?
Тот хмыкнул.
— Хотел бы, убил бы два года назад. Несчастная не ведала, что творит, а я милосерден. Я сохраню ей жизнь.
— Благодарю вас!
Губы Прекрасного Принца дрогнули в улыбке. Он удовлетворенно оглядел разоренный сад, убитых и плененных Воронов.
«Да он же упивается своей властью и «милосердием», — с отвращением понял Льюис, которого мутило все сильнее. Внутри него что-то творилось, распирая его и горячими волнами прокатываясь по всему телу. — Это всего лишь игра на публику, лицемерие, как и сказал Рейвен».
Рутгер словно прочел его мысли:
— Ричард, ты заигрался в великодушие. И открыл грудь. Быстрее убей Великого Ворона, пока он не вырвал тебе сердце.
Прекрасный Принц расхохотался.
— Этот-то? Да ты взгляни на него! Ползает у моих ног и молит о пощаде!
— Они коварны, не забывай об этом. Хватит тянуть.
— Ты хочешь вырвать мне сердце? — обратился Прекрасный Принц к Льюису.
— Господи, да зачем?
— Так суждено. Великий Ворон должен вырвать сердце Прекрасного Принца, а Прекрасный Принц — отрубить голову Великому Ворону. Только так мы можем убить друг друга. Ну, давай же. Попробуй. Я дам тебе один шанс.
— Ричард!
— Уймись, Рутгер. Этого убивать так же скучно, как и прошлого.
— Развлекаться в кабаке будешь! Убей его!
— Что, даже не попытаешься? Есть у тебя когти или нет?
Льюиса трясло. Не было у него никаких когтей. Ему было плохо, страшно, и он мечтал, чтобы все поскорее закончилось. Молить о пощаде больше не имело смысла. Умереть, сражаясь? Это не про него. Сольвейн метнул на него взгляд, полный отчаянной надежды, но Льюис покачал головой. Он не воин. Не сможет. Рейвен что-то сдавленно забормотал, ругаясь, и его ткнули лицом в землю.
Льюис посмотрел на свои дрожащие руки.
Страшно, господи, как же страшно! Почему он должен умереть? Он ведь так хочет жить! А внутри все бурлит, как ведьмин котел! Это монстр пожирает его? Великий Ворон просыпается? Скорее бы, пусть он дерется за жизни, свою и своих слуг, а Льюис может только умереть на коленях и никого не спасет, даже себя.
Прекрасный Принц разочарованно вздохнул.
— Ладно, поиграли и хватит. Прощай, тварь.
Он вынул свой роскошный меч из ножен и замахнулся. Льюис зажмурился.
— Нет! Умоляю вас, нет!
Пришедшая в себя госпожа Солона повисла на занесенной руке.
− Мама, не надо!
− Сольвейн? Это ты?
Мать и сын встретились взглядами. Но тут Прекрасный Принц стряхнул ее на землю и схватил за шею:
− Вы все свидетели − я не убиваю невинных! Но эта женщина упустила свой шанс на милосердие! Видит бог, я был снисходителен к ее горю, но она перешла на сторону тьмы! Ее душа отравлена злом, ее дом пропитался скверной!
— Мама!
Сольвейн бросился вперед, но Рутгер схватил его за шиворот и оттащил от Прекрасного Принца. Отвесил крепкий удар.
— Йохан, иди сюда! Придержи этого пока я…
Бурлящее внутри Льюиса варево наконец рвануло, сливаясь с гневом, болью и отчаяньем. Никого в своей жизни он не ненавидел сильнее, чем этого самодовольного, бессердечного ублюдка в белом плаще. Страх исчез, задавленный яростным порывом. И когда ногти Льюиса почернели, заостряясь, и выдвинулись вперед, он кинулся на Прекрасного Принца. Много позже он понял, что именно в тот момент завершилось его окончательное превращение в Великого Ворона. Но тогда осознал лишь одно: у него есть оружие. И он может его использовать.
Спину вспороли два огромных черных крыла, отшвыривая Сольвейна, Рутгера и некстати подошедшего Йохана.
Льюис вложил в рывок все свое безумное желание выжить. Даже если через секунду его пожрет Великий Ворон, он успеет спасти госпожу Солону и сделает хоть что-то для нее! Она не заслужила смерти, она всегда была добра к нему! Льюис не умрет на коленях, он защитит ее!
Прекрасный Принц отшвырнул госпожу Солону и замахнулся клинком, но той доли секунды, на которую Льюис его опережал, хватило, чтобы погубить его. Привычка носить доспехи сыграла с Принцем злую шутку: забыв, что их на нем нет, он и не подумал защищать грудь.
Льюис вонзил в нее когти и вырвал Принцу Ричарду сердце.
Когда он смог вспоминать этот день без ужаса и тошноты, Льюис понял, что его поступок был невозможен. Он ведь не настолько хорошо знал анатомию человека, чтобы безошибочно бить в нужное место. Да и как вырвать сердце голыми руками, за один удар? Но у него получилось, магия Великого Ворона направила его руку, и удача, отвернувшаяся от его противника, перешла к нему.
Мертвый Принц упал на землю, захрипел и, пару раз конвульсивно дернувшись, затих.
Сердце в ладони было мокрым, скользким и почти сразу выпало из рук. Льюис пошатнулся и вновь рухнул на колени. Крылья исчезли. Запал прошел, и больше он ничего не мог сделать. Рыцари кинулись к нему.
Оставлять Рейвена за спиной им явно не стоило.
Ближайшего Рыцаря он ударил когтями, рассекая горло. Второму снес голову, схватив меч убитого. Рутгер зарычал, как взбешенный лев, и бросился на него:
— Когда же ты сдохнешь, тварь?!
— После тебя! — оскалился Рейвен.
Сольвейн подхватил госпожу Солону на руки и торопливо унес в дом. Она снова потеряла сознание. Рутгер и Рейвен кружили по саду, перепрыгивая через тела убитых и поскальзываясь на их крови. Льюис неожиданно почувствовал ее запах, и его вновь затошнило. Господи, сколько вокруг было мертвецов! Изрубленные, окровавленные тела Воронов и Рыцарей валялись вперемешку, и это было самым страшным зрелищем в жизни Льюиса.
Одно из этих тел было его работой. Он убил человека. Теперь он убийца, а не Принц Ричард.
Шум боя не позволил ему провалиться в чудовищное осознание своего поступка.
Рутгер вновь выскользнул из драки и отвел руку назад в знакомом жесте. Льюис бессвязно вскрикнул, пытаясь предупредить об опасности. Но ничего не произошло. Ладонь Рутгера оставалась пустой.
По лицу Рейвена расплылась дьявольская улыбка.
— О, да! И как я только забыл об этом?
Он вытянул свободную руку вперед и выстрелил чернильным сгустком магии прямо в лицо Рутгеру. То потемнело, а сам Рыцарь страшно закричал и рухнул на спину.
Больше он не шевелился.
Рейвен торжествующе захохотал.
— Силы вернулись! Да! Сольвейн, бестолочь мелкая, иди сюда, мы победили! Мы выжили!
Льюис вздрогнул. Оглядел сад, полный трупов, и свои окровавленные руки.
«Я сплю. Господи, когда уже госпожа Солона разбудит меня? И где же Великий Ворон, почему я все еще здесь?».
Но монстр, пожирающий изнутри, так и не пришел. Это все сделал он — Льюис Клемонт. Не на кого было свалить вину за содеянное.
Он — Великий Ворон. И вырвал Прекрасному Принцу сердце.
— Повелитель, — Рейвен подошел к нему и опустился на одно колено, — это была блестящая победа. Ты уничтожил этого мясника, и город теперь наш. Наступило Время Воронов.
— Что это значит? — спросил Льюис, стараясь смотреть только на его счастливое лицо, а не по сторонам.
— Что Великий Ворон есть, а помешать ему некому. Вороны выполнят любые твои приказы, а горожане будут трястись от страха при звуке твоего имени.
Льюис молчал.
Дурнота прошла, но нормально соображать он все еще не мог. Ему бы полагалось сейчас орать и биться в истерике, но шок заморозил все эмоции.
Сольвейн вышел из дома, охнул, оглядывая сад, и поспешил встать на колени рядом с Рейвеном.
— Как госпожа Солона? — спросил Льюис.
− Мама в порядке. Я ее уложил. Великий Ворон, спасибо, что спасли ее! Я не знаю, как смогу отблагодарить за это! Могу только верно служить. Но нам же нужно поторопиться и уйти, да, господин Рейвен?
Тот бросил короткий взгляд на Льюиса и поднялся на ноги.
− Нам больше некуда спешить, − хищно улыбнулся он, − теперь другие будут бегать от нас.
− А если соберется толпа горожан?
− У нас будет пиршество.
Рейвен повел рукой в воздухе. Темные языки пламени обвили ее.
− Ты жил во Время Принца, Сольвейн, и не знаешь вкуса настоящей силы. Ничего, я научу тебя. Больше не придется прятаться. Этот город станет нашими охотничьими угодьями, и ты сможешь нападать без страха, ведь даже самые сильные люди будут куда слабее тебя. Но все же нам пора. Ты готов идти, повелитель?
— А что делать с телами? — спросил Сольвейн, стараясь на них не смотреть.
— Ничего. Что с ними сделаешь?
— Но их нельзя здесь оставлять! Мама не должна этого видеть, она же испугается!
Рейвен закатил глаза.
— Ты их хоронить, что ли собрался? Хотя, постой, я, кажется, знаю, что делать. Как там это было? Огонь должен быть очень жарким. Отойдите к дому. Сольвейн, помоги повелителю встать.
Сольвейн поспешил исполнить приказ. Льюис поднялся и отошел на крыльцо, повинуясь его деликатной поддержке. Рейвен внезапно погасил огонь и зашагал к калитке. Втащил тело еще одного Ворона и сложил рядом с остальными. Снял с них оружие.
На его лице появилось некое подобие сочувствия.
— Вы славно сражались. Чуть-чуть не дотянули до победы. Но погибли не зря. Прощайте.
Чернильное пламя принялось пожирать тела и кровь, не трогая траву и цветы. Льюис и Сольвейн смотрели на это с одинаковым изумлением. Вскоре о случившемся напоминала только вытоптанная растительность, словно в сад госпожи Солоны забрались шкодливые подростки и набедокурили. Ветер легко подхватил горсть белого пепла и понес прочь.
— Оно что, все может сжечь? — растерянно спросил Сольвейн. — И кости, и плоть, и металл?
— Все, если как следует захотеть. А может лишь немного опалить, не оставляя ожогов.
В голове у Льюиса зазвенело. Спасительный шок проходил.
Невозможно. Когда этот кошмар закончится? Что за безумная фантасмагория? В реальности так быть не может, пора уже проснуться, скорее, пока не стало слишком поздно!
И этот страшный сон не стал явью.
Зачем он приехал в этот проклятый город?!
— Я хочу домой, — тихо сказал он.
— Конечно, повелитель. Полетели?
У Рейвена за спиной возникли черные крылья, и он распахнул их во всю длину.
Лицо у него сияло.
— Четырнадцать лет не летал. Но больше у меня их никто не отнимет.
Льюис закрыл глаза. Если бы сейчас Рейвен превратился в огромного ворона и ринулся выклевывать ему их, он бы ничуть не удивился.