Новый мир. № 3, 2004 - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 1
Ирина ЕрмаковаЦарское время
Ермакова Ирина Александровна родилась под Керчью. Закончила Московский институт инженеров транспорта, 12 лет работала по профессии. Автор нескольких лирических сборников. Живет в Москве.
Август
Тяжелеет яблоко прогибает веткуЧеренок напрягается похрустывает в листвеЗанимаются травы пламя бежит по ветруИ гудит гудит в зеленой твоей головеВ поределых кронах кричат незримые птицыПерезрелые звезды с погон твоих осыпаютсяРазбегаются тени стволов перед закатомТвой медовый воздух отрывным напоен ядомУгорелое лето взвивается дымом с плацаВ расписных подпалинах пни маршируют следомНа пунцовом солнце полки облаков толпятсяПолыхай государь гори командуй парадомВысоко гори — охряно багряно властноЯсно-ясно гори август чтоб не погаслоЭто царское время — отрыва паденья раскатаНа плацу под яблоней — диковинные гранатыНа плацу парадном в ясно горящих травахВ груде веток павших между корней двуглавыхТак — катается так — пшикает величавоТак волчком крутится обугленная державаСловно в лето красное чает опять вернутьсяНаливным яблочком по золотому блюдцуПраздник
Как темно на белом свете темноА на набережной праздник огниПорассыпались подружки-дружкиА на набережной красный салютУлетел в Канаду легкий ВитекА на набережной му-зыч-каТолик Иволгин исчез в никудаА на набережной песни поютЮлька скурвилась Аленка спиласьСтас — в бандиты Свистопляс — на иглуА на набережной пушки палятА над набережной в небе дыраА Иван под Грозным голову сложилКругло стриженную головуА на набережной крики ураВеселится и гуляет весь народВеселится и гуляет весь народХочешь вой Царевна хочешь — пляшиНи души на свете нет ни душиДождь
Памяти Чедо Якимовского.
Дождь снова идет долговязой походкою цаплиВдоль сна с черно-белою сетью — проснешься во сне —Над морем капелла — стеклянные полые каплиКлекочущей стаей слетают на веки ко мнеБредут рыбари и дрожащее облако пеныПо сонному берегу тянут в соленых сетяхЧернеют ручьи от дождя набухая как веныИ белая пальма качает твой сон на рукахПроснешься — над морем двуцветное небо а снизуПромокшее солнце попалось в блестящую сетьНа тонких ногах дождь идет в тишине по карнизуКак старый художник с холодной оглядкой на смертьПроснуться заснуть и проснуться — а в комнате осеньРазмытые звезды в окне сквозь решетку дождяИ женщина медленно волны волос переброситЗа влажную спину в предутренний сон твой входя.* * *
Ангелина Филипповнасамая культурна жилицанашего подъездаотслужила ровно 52 года в БольшомбилетершейТеперь у нее коллекция арийи коллекция кошекПластиночные дивыпостоянно поютСобрание кошекпостоянно растетВсе бывшие беспризорныекошачьи души микрорайонаобретают себя здесь — в ее безразмернойоднокомнатнойВсе они именованыИмена их ангельские:Аглая Аделаида Агафон…Когда Ангелина Филипповна заводиткакую-нибудь арию — например Мефистофеля: ха-ха блохакажется что поет одна из кошеки жестокий кошачий духлестничной клетки — сгущаетсяперекрывая оперную мощьи это — самое общее местонашего подъездаМолчаливое общее местоПо безмолвному уговоруникто из соседей никогдане пеняет кошколюбицена эту вонь ибоАнгелина Филипповнавсегда в беломи подопечных своих экс-билетершаобряжает в белые одеждыИ когда она выводит ихна демонстрациюнатянутые поводки звенятнакрахмаленные крылышки трепещутлавочный хор приподъездных гурийуважительно шелестит:Ангелина и ее ангелятаКофейная церемония
Если сила есть — все остается в силеОстается все именно там где былоМожно забыть как я тебя любилаИли забыть как я тебя забылаИли распить на двоих чашечку кофеДо растворимой гущи — как бы гадаешьИли еще проще еще пущеКак бы толкуешь — мы же с тобою профи —Страсть выпадает в осадок внутри текстаЖжет кофеин в жилах кипят чернилаВ узком земном кругу душно тесноЯ же японским тебе языком говорилаВсе остается и ничего не даромИ ничего не зря кофейный мастерСвет за кругом чернильной червонной мастиМиф накрывается черным сухим паромВ полную силуВ реберных кущах обугленная прорехаМиф или блеф — ты в просторечье чудоТень слинявшая чудовищное мое эхоБедный бедный — слышишь меня оттуда?Памяти памяти
— …пил как сапожник, сгорел, как звезда.Вот ведь мужик был… в прошлом столетии:Гром среди ночи, огонь и вода!Помнишь? — когда погорел дядя Петя.— Да уж — пожарников, гари — звезда —выпимши был и курил перед сном.— Это когда? В девяносто каком?— …?— Не остается от нас ни черта.— Ладно. Не чокаясь.— Стопку, и хватит.— Помнишь — потом сиганула с мостаМашка Хролова в свадебном платье?— Только весной и достали со дна.— Значит — за Марью-царевну?— До дна.— Там теперь «новые», в этой двухклеткес евроремонтом, волчая сыть.— Ну! А напротив — твой бывший, соседка.— Тоже помянем, соседка, — подлить?— Думаешь… бывшему, мертвому — лучше?— Думаю — жальче, а так — все одно.— Поздно… пойду. Сотню дашь до получки?Темная ночь, но почти не темно.Светится лифт — позвоночник подъезда,ползает, старый скрыпач, и фонит.Взвод фонарей вдоль Москва-реки вместосветится звезд. Телевизор горит.Светятся окна — как в прошлом столетии,в синей конфорке светится газ,и, как еще не рожденные дети,мертвые, бывшие, — светятся в нас.