Новый Мир. № 4, 2000 - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 4
Максим АмелинДолги земле и небу
* * *
Распластанана двух ладонях выставленных — утраи вечера —Москва. — Егор со змием пышнотелымсражается. —Я выбираю небо для прогулки! —Склониться линад ароматной чашей? — Мимолетныйпо случаютакому подвиг совершить ли? — Мне жеуспеть бы лишько сбору винограда. — Сверху вижуотчетливо:внизу мелькают пряничные крыши,лимонныесоборов купола, пятиуголкиклубничногожеле; из карамели литы пушкаи колокол. —Все башни шоколадные и стеныбисквитноюгордятся почвой под собой, черепьеворешкамипрослоенной. — Палатами любуюсьцукатными. —Какой роскошный торт, обильный кремом!Сплошь сахарнойпосыпан пудрой, пастилой устелен. —Так вот из-зачего Егор сражается со змием! —Склониться линад ароматной чашей? — Мимолетныйпо случаютакому подвиг совершить ли? — Мне жеуспеть бы лишько сбору винограда. — Не успею.* * *
В августе звезды сквозь воздух ночнойпадают наземь одна за одной:тесно в обителях неба, —зеркалом вод обманув, заманивширью просторов и золотом нив,не отпускает обратнотяга земная — тугая сума.В августе мухи слетают с умав неописуемом страхеот приближающихся холодов.В августе тот, кто еще не готов,спешно ведет подготовкук смерти, к ничтожеству, к небытию,припоминая поденно своююность, и зрелость, и старость, —им равномерно подвержен любойвозраст, упругие губы мольбой,зрением глаз утруждая:что там виднеется? дуб или клен? —Тело изношено, дух утомлен,разум на части расколот,целого больше из них не собрать.Старая кончится скоро тетрадь,новая скоро начнется.В августе солнце затмилось, и сейзнак во вселенной губителен всейпереживающей твари,только прожорливая саранча,крыл и копыт оселками звуча,видит немалую в этомпользу. — Четыре неполных стопыдактиля, парные рифмы тупы,каждая третья — сестрицасводная и не похожа ничуть.В августе гуще становится путьи аппетитнее млечный.Не поворачивается языкто, что пишу, обругать. — Я привыкжить за троих или большес помощью Божьей. Пора — не пора:«Кем бы ты был, если б умер вчера?» —сам у себя вопрошая,сам отвечаю себе, что никем,невразумительных автор поэм,путаных стихотворений.В августе страшного нет ничего:свой день рождения на Рождествовстретить надеюсь тридцатый.* * *
Из Коломенского в Нагатинопереехал через дорогу:было — золото, стала — платина, —только к лучшему, слава Богу!что ни делается. — Мигрируюс одного на другое местосо своей антикварной лироюбеспрепятственно в знак протестапротив косности, — польза разнаяв переменах. — Ужели вскуюодного лишь покоя, празднуяжизнь торжественно, я взыскую?Будь какая ни будет всячина, —у меня же на лбу весельенесказанное обозначено:«Приглашаю на новоселье!»* * *
Поспешимстол небогатый украситьпомидорами алыми,петрушкой кучерявой и укропом,чесноком,перцем душистым и луком,огурцами в пупырышкахи дольками арбузными. — В янтарномпузырькемасло подсолнечно блещетослепительно. — Черногопора нарезать хлеба, белой соли,не скупясь,выставить целую склянку. —Виноградного полнаябутыль не помешает. — Коль приятноутолятьголод и жажду со вкусом! —Наступающей осенина милость не сдадимся, не сдадимсяни за что. —Всесотворившему Богуозорные любовникиугрюмых ненавистников любезней.Поминальное
До срока жизнь окончена. Долгиземле и небу отданы с лихвою.Потерян след, и не видать ни зги.Шевелит ветер выцветшую хвою.Что ж остается? — Стол и стопки книг,тропа в глубь облетающего сада —и только-то. И больше никакихсвидетелей. А больше и не надо.Мала людская память и слаба.Пожалуйста, не осуждай жестоко,принявши душу Твоего раба,и упокой, о Господи! до срока.Строфы, составленные наскоро из строк трех недописанных стихотворений
В начале — проба нового пера:не будет завтра, не было вчера,сей день — и первый и последний, — ныненапрасно я от мысли ухожу,что зримый мир подобен миражу,скитаясь одиноко по пустыне.Урании холодная рукапространство гнет; столетий облака,ликуя, Клио в чашу золотуюту выжимает, — выстроившись в ряд,безмолвно вниз созвездия глядят,средь точек замечая запятую.На — «Есть ли вдохновение?» — в ответя ставлю прочерк вместо да и нет, —мне память ум и чувства заменила;сознание — прозрачное насквозь —за-через край, вскипев, перелилось;бумага — плоть, а кровь моя — чернила.Ушли в песок и солнце и вода;не принесли сторичного плодастарательно подобранные зерна;не всколосились бурные моряшироких нив, — труды пропали зря,прикладываемые столь упорно.Я буду жить, насколько хватит сил,во что бы то ни стало, не сносилпока до дыр вместительного тела;весна оденет, осень оборвети бор и дол, меня — наоборот —сковала осень, а весна раздела.Как мертвым не завидовать? — Онипрохладой наслаждаются в тенивечнозеленых, не старея, кущей, —не плавятся в июле на жареи стужи не боятся в январе,им смерти нет, повсюду стерегущей.А мне, как ни меняй порядок строк,не налюбиться, не напиться впрок,и нет на свете — никого не слушай! —границы постояннее, чем таизменчивая, зыбкая черта,меж морем проведенная и сушей.В какие бы зима ни завлеклачертоги из бетона и стекла —подобия добротного, но гроба,наружу лето выгонит и вновьрасковыряет плоть и пустит кровь:в конце — пера испорченного проба.* * *
Долго ты пролежала в земле, праздная,бесполезная, и наконец пробилчас, — очнулась от сна, подняла головутяжкую, распрямила хребет косный,затрещали, хрустя, позвонки — молнииразновидные, смертному гром страшныйгрянул, гордые вдруг небеса дрогнули,крупный град рассыпая камней облых,превращающихся на лету в острыевытянутые капли, сродни зернам,жаждущим прорасти все равно, чем бы нипрорастать: изумрудной травой иликарим лесом, еще ли какой поросльючастой. — Ты пролежала в земле долго,праздная, бесполезная, но — вот оно,честно коего ты дождалась, время, —ибо лучше проспать, суетой брезгуя,беспробудно, недвижно свой век краткий,чем шагами во тьме заблуждать мелкимипо ребристой поверхности на ощупь,изредка спотыкаться, смеясь весело,проповедуя: «Все хорошо, славно!» —потому-то тебя и зовут, имениподлинного не зная, рекой — речью.Амелин Максим Альбертович родился в 1970 году в Курске. Учился в Литературном институте им. А. М. Горького. Автор книг стихов «Холодные оды» (1996) и «Dubia» (1999). Лауреат премии Антибукер (1998). Живет в Москве. Постоянный автор «Нового мира».