— Прекратите паясничать! — потребовала я. — Это переходит все границы!
— Ой! Смотрите! Ой! Вот счастье-то какое…
— Что? Нашли? — всполошилась я.
— Да, да! — он потянул меня к витрине. — Смотрите! Как живая… Такая же рыженькая!
Я посмотрела на чучело лисы и нахмурилась.
— Вылитая Розочка! — продолжал подвывать Максимилиан. — Оранжевая, тощенькая и глазки зеленые! Я заберу это на память.
Не успела я открыть рот, чтобы потребовать вразумительных объяснений, как он размахнулся и со всей дури врезал по стеклянному кубу ногой. Куб слетел с подставки, увлекая за собой лисицу. И с оглушительным грохотом разбился на тысячи осколков.
— Розочка, девочка моя! — взволновался Максимилиан. — Ты же ушиблась!
— Псих! — заорала я.
Соглашаясь со мной, взревела сигнализация. Максимилиан, не обращая на это никакого внимания, полез доставать из осколков чучело лисы. Я сначала тянула его за куртку, а потом плюнула и побежала к выходу. Поздно! Навстречу мне, топая тяжелыми ботинками, неслась группа мужчин в серой форме и с автоматами. На ходу они переговаривались:
— Холл — чисто. Первый коридор…
Я повернула назад и наткнулась на Максимилиана, нежно прижимавшего к себе чучело. Он обхватил меня за плечи и весело сказал:
— Без паники! Вы что, полиции испугались?
Я рванулась, чтобы бежать в музейные залы и укрыться среди экспонатов, но за спиной требовательно гаркнули:
— Стоять! Руки за голову! Кто такие?
— Это я, — спокойно ответил Максимилиан.
— Кто — я? — выступил из темноты кряжистый дядька с автоматом и в бронежилете.
— Я, — повторил Максимилиан. — Не узнаешь, что ли?
Дядька внимательно осмотрел меня, Максимилиана и лису. А потом со священным ужасом спросил:
— Товарищ полковник… А что вы здесь делаете?
— Спецоперация. Давай, проводи меня к выходу.
— Слушаюсь! — откозырял дядька и повел нас в холл.
Из коридоров доносились голоса перекрикивавшихся полицейских. В холле скучал здоровенный двухметровый детина, державший автомат наизготовку. Я тихонько взвизгнула.
— Петрович! — нахмурился детина. — Это кто такие?
— Это мы! — доложил Максимилиан, обнимая одновременно меня и чучело Розочки.
— Товарищ полковник, а кто это с вами? — неуверенно спросил детина. — Ой! Люсенька… Люсенька, ну зачем же ты сразу товарищу полковнику жаловаться пошла? Я же пообещал, что женюсь!
— Мы уходим, — сообщил ему Максимилиан. — Все нормально.
— Люсенька… — тихо проскулил детина и отступил, освобождая нам выход.
Я вышла на крыльцо музея. Вдохнула холодный ночной воздух и бросилась бежать к дому изо всех сил.
— Мария Александровна! — крикнули за спиной. — Я не успеваю, я же Розочку несу!
Я обернулась на бегу. Действительно, догонявший меня Максимилиан так и не расстался с чучелом лисы. Остановилась я только во дворе, после того, как он захлопнул калитку. Рухнула на лавочку под окнами Андрея и захлюпала носом.
— Что такое? — удивился он. — Вам не понравилось? Давайте вернемся. Можно еще зайца взять. Или барсука. Одно плохо… Той вещи, которая мне нужна, там нет. Зато сувениров навалом!
— Какого лешего я вообще с вами поперлась? — простонала я.
— Адреналин погонять. Вы сидели, скучали, в ноутбук посматривали, а тут такая возможность взбодриться! Пользуйтесь, пока я здесь. Можем банк какой-нибудь ограбить, если хотите.
В голове у меня что-то щелкнуло. Я медленно спросила:
— То есть, вы?.. Вы можете кого угодно заставить увидеть что угодно… то есть?..
— Я — убеждающий, — спокойно ответил он. — У меня прекрасные врожденные способности и отличная тренировка.
— Именно поэтому вам запрещено ходить по мирам?
— Ну да, — кивнул Максимилиан. — Представьте, что я мог бы натворить здесь за три дня при отсутствии моральных принципов?
— Вы ничем не лучше Феликса, — отодвинулась по лавочке я. — А может быть, даже и хуже…
Он погладил лису и ухмыльнулся:
— Не судите нас человеческими мерками. Как вы мне говорили? Со своим монастырем в чужой устав…
— Не смешно, — отрезала я и встала с лавочки.
Он немедленно посадил рядом с собой чучело. Я побрела к подъезду.
— Мария Александровна! — пробурчал он мне вслед. — Хотите — верьте, хотите — нет. Но с вами я работал только один раз. Чуть-чуть успокоил, когда у вас истерика была. Перед отъездом к маме. Все остальные поступки вы совершали по своей воле. Вы мне верите?
— Не знаю.
Он помахал мне рукой, обнял чучело, стал ему что-то нашептывать. А я подумала, что завтра переберу всех знакомых и перееду к кому-нибудь погостить на пару дней. Врет он все насчет поступков по своей воле! Я девушка… нет, не так. Я женщина в возрасте, в очках, серьезная, культурная, можно даже не постесняться слова «интеллигентная». Я по своей воле музей грабить не пойду! Это он меня заставил, а теперь признаваться не хочет.
Барон, которому я коротко изложила эти соображения, начал гадко ухмыляться. Такое поведение преданного пса меня смутило. Я позорно спряталась от его ехидного взгляда под одеяло и незаметно уснула.
Утром меня разбудил телефонный звонок. А! Мадам Колокольчикова! Весьма кстати, надо отметить. У этого семейства запросто можно перекантоваться пару дней.