Барон заворчал, попросился гулять. Я послушно сопроводила его во двор, где не было ни единой души. Рычание удивило. Барон уставился на калитку, вздыбил холку и залаял.
«Патрульные? Надо проверить, пока они не вошли во двор. Позвонить Андрею, попросить на подмогу охранника, вызвать полицию…»
Ноги вдруг налились тяжестью, не желая делать шаг к калитке. Внутренний голос истошно завопил: «Не ходи, не ходи! Ой, что сейчас будет…». Я заколебалась, а потом плюнула на дурные предчувствия. Распахнула калитку и вышла на улицу.
Из черного автомобиля, припаркованного на обочине рядом с нашими воротами, выглянул улыбающийся детина в мятом костюме.
— Тетя Маша! — воскликнул он. — А мы уже заждались!
— Что-то я такого племянника, как вы, не припомню… — сказала я, шагнув назад.
— Сюда глянь! — предложил он и распахнул заднюю дверь автомобиля.
Я посмотрела на сиденье и потеряла дар речи. Скрючившаяся перепуганная Леночка прижимала к себе сумку. Остренький носишко покраснел и распух — видно было, что полковничья дочь долго рыдала.
— Тетя Маша! — всхлипывая, пропищала она. — Они меня отпустят, если вы им отдадите какой-то пакет со стеклом и заплатите штраф. Сделайте это, пожалуйста!
Глава 16
Постум одел обруч. Стены убогой мансарды засверкали, как зеркало в бальном зале, поймавшее отражение дамы в бриллиантах. Хаос красок поплясал и утих. Постум сдержал дрожь, встал с кровати и подошел к глубокому черному проходу, возникшему на месте входной двери. Непроглядная бездна влекла его к себе, словно магнит железные опилки. Доберман увидел, что новый хозяин хочет войти в темноту, забился под кровать и завыл.
Постум прикрикнул на собаку, сделал первый осторожный шаг. Ничего не произошло. Тогда он медленно побрел вперед, с каждым движением теряясь в чернильном безмолвии. Где-то впереди лежала неведомая цель, к которой его толкал обруч. Постуму хотелось верить, что там, за границами тьмы он найдет алтарь или тайное святилище и вернет себе утраченную силу. О том, что может произойти, если он ошибся, Постум старался не думать.
Сила даст ему все, чего он лишен. Постум решил подбодрить себя и дал волю фантазии. Ему грезились пленительные картины — он в шелках возлежит на мягких подушках и любуется девичьими личиками. Стройные и пугливые, как газели, девы взмахивают длинными ресницами и шепчут: «Прошу, мой повелитель… Выбери меня на эту ночь!». А он медлит, дразня девушек, и переводит взгляд на стаю собак, жадно пьющих воду из фонтана с золотыми рыбками. В его гареме не будет ни одной бабы старше шестнадцати лет — ему до смерти осточертели напудренные старухи с их дряблыми телами, капризами, истериками, скупостью и дурацким вопросом «Куда ты деваешь деньги?».
Постум споткнулся о невидимое препятствие и едва не растянулся плашмя. Ладони ощутили ледяную твердь каменного пола. Девы и собаки вылетели у него из головы. Он встал на четвереньки, попробовал распрямиться. В лицо ударил холодный свежий воздух, коридор осветился диковинными огнями, стены раздвинулись, и на Постума кинулось ревущее чудовище с горящими глазами. Он окаменел от страха, вони, грохота и приготовился к неминуемой смерти. Чудовище остановилось в шаге от него и извергло из чрева высокого крепкого мужчину.
Постум приободрился — за его плечами был солидный опыт трактирных драк и один человек не казался ему значительной угрозой. Он только пожалел, что не захватил нож и стал ждать первого хода противника. Тот выкрикнул несколько непонятных угроз, распаляя себя для рукопашной. Всмотрелся Постуму в лицо и резко сменил тон.
— Приветствую, родич! — заговорил он.
Слова отдались болью в висках. Постум почувствовал, что обруч сжимает голову железной хваткой. Незнакомец положил руку ему на плечо и мягко продолжил:
— Ты ушел далеко от дома. Я восхищен твоей отвагой, но сразу должен предупредить — этот мир закрыт для таких, как мы. Пойдем, я отведу тебя в безопасное место. Там мы сможем поговорить…
«Дудки! — подумал Постум. — Знаем мы, чем такие разговоры заканчиваются».
Он сбросил чужую руку с плеча, рванулся в сторону, едва не угодив в пасть другому чудовищу — местность ими прямо-таки кишела. Увидел открытую дверь ближайшего дома и нырнул в темный проход, надеясь, что его не встретят ударом ножа или стрелой в горло. За спиной раздавались крики: «Куда ты? Подожди!», но Постум равнодушно оставил их без внимания. Короткий темный коридор закончился дверью. Постум осторожно потянул ее на себя и оказался в знакомой мансарде. Доберман встретил его радостным лаем. Жены по-прежнему не было.
Постум стянул с головы немилосердно давивший обруч, лег на кровать и задумался. Как же добраться до таинственного источника силы? В том, что он существует, Постум уже не сомневался. Незнакомец, назвавший его родичем, излучал силу и власть, это Постум учуял, когда рука прикоснулась к его плечу. Сила превосходила прежние возможности Постума в десятки, если не в сотни раз, что и наталкивало на мысль об источнике и регулярной подпитке.
Ввалившуюся в комнату Розочку он попросту выгнал вон, потому что чужое присутствие мешало сосредоточиться, и удвоил умственные усилия. Надевать обруч и бесцельно бродить во тьме ему не хотелось — так и до старости прогулять можно, а зачем старику гарем? Гарем молодому парню нужен, чтобы всех успеть попробовать. Мысли потекли в неправильном направлении, Постум чуть было не встал с кровати, чтобы призвать Розочку на супружеское ложе, но вовремя одумался. Дело — прежде всего.
По всему выходило, что к поискам правильной дороги надо привлекать какого-нибудь чародея. Их услуги стоят дорого, зато в случае трех неудач деньги клиенту возвращаются и дается рекомендация, что делать дальше — обратиться к священникам, заказать наемного убийцу или просто повеситься. Приняв решение, Постум повеселел, кликнул Розу, вдоволь ублажил ее в постели и велел отдать ему все наличные деньги. Обруч он завернул в тряпку, сунул в котомку. Оделся в вещи, насквозь пропахшие Анниными духами, и двинулся к чародейскому Совету, где на площади всегда отирались безработные колдуны.
Возле здания Совета его закружил водоворот мантий и возбужденных голосов. Предложение о выгодной и хорошо оплачиваемой работе слушать почему-то никто не хотел. Побродив среди чародеев, Постум понял, что в Совете уже третьи сутки идут выборы нового Верховного Магистра и пока имя не будет названо, никто и пальцем не шевельнет, чтобы ему помочь. Два главных противника — Кассий Колеус и Игнатий Топинамбур принадлежали к диаметрально противоположным направлениям магии. Кассий ратовал за официальное признание черного колдовства. Осторожный и рассудительный Игнатий, наоборот, собирался запретить кое-какие бытующие методы — допрос оживленного трупа, трансформационные заклинания и использование философского камня в личных целях. Толпившиеся под Советом чародеи скрепя сердце отказывали заказчикам — выполнишь ритуал, а на выходе тебя под локти и в тюрьму. Лучше уж выждать пару дней и работать по новым правилам.
Постум оценил обстановку, убедился, что ожидание — единственный выход из ситуации и вернулся в мансарду. Роза подала ему бульон, робко спросила о делах. Он ответил ей коротким ругательством, спрятался под одеяло и попробовал уснуть. Сон пришел быстро, но не принес никакого облегчения. Постуму виделась странная, мощеная светящимися плитами дорога, огромный фонтан, толпы нарядных людей в удивительных одеждах, льющаяся с неба музыка. Он гулял среди этих людей как равный — его дружелюбно приветствовали, уважительно спрашивали о здоровье, приглашали на званые обеды и концерты. А потом к нему подошла прекрасная молодая девушка, заглянула в глаза, рассмеялась и предложила «Пойдем домой?». Постум сделал шаг и проснулся.
Он не сразу понял, что лежит в супружеской постели, а когда разобрался, злобно оттолкнул прижавшуюся к нему Розу и полез за спрятанной под шифоньером котомкой.
Обруч радостно мигнул александритом. Постум надел его на голову, дождался, пока утихнет буйство красок, и ринулся в темноту. Где-то вдалеке звенело «Пойдем домой, пойдем домой!». Мелодичный голос превратился в еле различимое шипение и Постум побежал изо всех сил, опасаясь потерять путеводный звук. «Быстрей, быстрей!» подстегивало шипение «Домой, я жду!». Впереди забрезжил слабый свет. Постум, повинуясь природной осторожности, не раз спасавшей ему жизнь, замедлил шаг.
Прекрасная дева, окутанная клубами тумана, танцевала перед зеркалом. Она красовалась, то распуская, то подбирая волосы, изгибала чарующий стан. Постум приблизился к танцовщице и собрался заключить ее в объятья. Она повернула сияющее от счастья лицо и прошептала: «Пришел… Иди сюда, иди…».
От последнего шага Постума удержал острый укол в висок. Он пошатнулся, взглянул себе под ноги и увидел пылающий каббалистический знак. Туман и дева растворились, словно их унес порыв ветра. Постум услышал яростное шипение, в котором легко различался приказ «Еще шаг вперед, живо!»
Он будто раздвоился — большая его часть, сломленная и покорная, порывалась шагнуть к знаку, доставляя удовольствие невидимому хозяину. Меньшая истошно орала: «Беги! Беги, пока не поздно!». Раздираемый противоречиями Постум не мог сдвинуться с места. Из ступора его вывело нападение помятого простолюдина, источавшего острый запах перегара. Быдло посягнуло на самое святое — драгоценный обруч, и Постум обрел силы для борьбы. Оставив в руках противника клок хламиды, он развернулся и с размаху кинулся на зеркало, ожидая удара и звона осколков. К его огромному удивлению стекло превратилось в тонкую водяную пленку и он, окутанный брызгами, повалился на знакомую кровать в мансарде. Обруч слетел с головы и, звеня, покатился по полу.
— Так-так, — кашлянули у него за спиной, — Незаконные занятия магией. А вы еще спрашивали, зачем он нам нужен, лапочка!
Постум сел и обнаружил, что Розочкино место на супружеском ложе занято усатым чародеем в новенькой мантии. Второй чародей крепко держал под локоть его супругу и с ухмылкой вещал:
— Занятия магией без соответствующей лицензии караются штрафом в тысячу золотых и годом тюремного заключения. Хранение артефактов, не зарегистрированных в контрольной комиссии Совета…
— Что вам угодно, господа? — прервал его Постум. — Роза, согрей чаю. Присаживайтесь, обсудим ваши условия.
— Не суетись, альфонс, — посоветовал усатый, подбирая обруч. — К Игнатию поедем, там все обсудишь.
«Все-таки Игнатия выбрали! — догадался Постум. — Что же, с ним хоть как-то можно договориться…»
Новый Верховный Магистр был относительно молод и свободное от чародейских занятий время охотно проводил с особями противоположного пола. В отличие от Прибоя Драконоборца бордели он не посещал, питая слабость к светским дамам. Постум неоднократно слышал о нем от графини де Астильяк, и даже чуть было не столкнулся в постели другой, менее известной графини, но Игнатия срочно вызвали на консультацию, и встреча не состоялась.
Постум покорно проследовал в карету, ожидавшую чародеев на улице. Зачем дергаться? Вступать в конфликт с могущественным Игнатием безденежному альфонсу не с руки. Силы не те. Да и у кого они есть такие силы, чтобы выступить против Совета чародеев? Вон, Гламур уже попробовал рыпаться и получил неглубокую могилу с кучкой еловых венков. Нам такие богатства не нужны — увольте!
Карета с зашторенными окнами остановилась и философствующего Постума грубо вытолкнули на тротуар. Здания чародейского Совета, которое он ожидал увидеть, не было и в помине. Обычный дом с садом — судя по всему в одном из богатых районов столицы. Постума провели к задней двери, пинками загнали на второй этаж и поставили пред очами Игнатия, сидевшего на разобранной постели.
При виде Постума лошадиное лицо Верховного Магистра повеселело. Он оскалил длинные желтые зубы, отвел взгляд от оштукатуренной стены, которую внимательно изучал. Усатый чародей с поклоном вручил ему завернутый в тряпку обруч. Игнатий осторожно развернул тряпицу, коснулся серебра и отложил обруч на кровать.
— Где взял? — приветливо спросил он у Постума.
Запираться не было смысла — Игнатий обещал запретить допросы оживленных трупов, но никак не здравствующих людей. Постум честно выложил все подробности, включая имя заказчика, оплатившего подкоп к Гламуру через племянницу и ассортимент солений в подвале. Игнатий слушал его, благосклонно кивая и покручивая бакенбарды.
— Надевал?
Вопрос был задан мягко, но Постум заметил, как сжались кулаки Верховного Магистра. За долю секунды он оценил все последствия открытого вранья и, что еще хуже, чистой правды. Потупился и солгал:
— Один раз.
Усатый наклонился к уху Игнатия, что-то зашептал. Верховный Магистр выслушал наушничество без интереса, велел подать Постуму стул и согреть чаю с ромом для поддержания беседы. Чай Постум пил с опаской — ром там или мышьяк, кто его разберет? Игнатий-то чаем побрезговал, понюхал и отставил, за обруч принялся. Вдосталь налюбовавшись, Магистр тяжело вздохнул.
— Говори, где был? — взгляд выпуклых глаз пронизал Постума буквально до костей. — Как сквозь стену прошел, что там, за стеной видел?
Постум некоторое время выбирал между ревущими чудовищами и девой, покосился на чародеев-охранников и решил, что дева будет более уместна. Надо же оправдывать репутацию! Игнатий описание женских прелестей прослушал с каменным лицом, а вот когда дело дошло до каббалистического знака, оживился. Приказал принести перо и чернильницу. Заставил непривычного к таким вещам Постума нарисовать знак и забросал массой вопросов — оттенок адского пламени, запах, толщина линий…
Через час, выдавив из Постума все мыслимые и немыслимые подробности и лишив его хламиды, от которой простолюдин оторвал лоскут, Игнатий проговорил: