Новый мир. № 9, 2002 - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 3
Вероника КапустинаБлагодаря луне
Капустина Вероника Леонидовна родилась в Таллине. Окончила Ленинградский пединститут им. Герцена. Поэт, переводчик (переводила Октавио Паса, Гарсиа Маркеса и других). Автор двух сборников лирики. Живет в Санкт-Петербурге.
* * *
Благодаря Луне, и только ей одной,висящей в тишине над жизнью заводной,Благодаря Луне однажды в февралеосознаешь вполне, что это на Земле.Ведь нам еще знаком другой подлунный мир,где Солнце под замком, зенит его, надирутрачены во мгле, пропали, не видны,но чудом уцелел зеркальный свет Луны.Там ночь на нас горой, уснул — и был таков,как маленький герой «Серебряных коньков»,на лезвии конька ты катишься, скользя,не рассветет пока, догнать тебя нельзя.А унесет отлив плавучую страну —тогда, глаза открыв, застав еще Луну,вновь обретя и вес, и ломоту в костях,вдруг радуешься: здесь ты дома, не в гостях.И после ночи нов наш плотный, несквозноймир стульев и шкафов и весь пейзаж земной.А сна оборван край, и вызывает страхего невнятный рай на беговых коньках.Похож на явь, похож! Но чем-то нам не мил:там раз — и обойдешь того, кого любил.А свист, а мертвый гул, а страх на вираже!Кто раньше нас уснул, недостижим уже.Шаги его легки, он встал на скользкий путь…Скорее снять коньки! Вернуть, вернуть, вернуть!Вернуть неровный пол, в ботинке вечный гвоздь,пусть неприятен гость — он наяву пришел,угрюмую весну, проклятый недосыпи на небо Луну, как на стену часы.* * *
Пока заблужденье такое еще живет,Что мир ужасен, но человек хорош,Пока ты объект своих забавных забот,Пока тебе подают хоть медный грошОбщей луны, брошенной в наш канал,Стоит этот город — тупик, заправский ад,Позволяя думать, что это он виноват,Это он замучил тебя совсем, доконал…Он тебе назло поставил тяжелый столпНа пустынной булыжной площади, у реки.Он сгущает свой бедный воздух и шепчет: «Стоп!»,Не давая тебе коснуться чьей-то руки.Это он клешнями своих разводных мостовНе пускает наверх, в кучевой и перистый рай,Куда ты каждую зиму сбежать готов,Это он хрипит простуженно: «Не умирай!»«Человек хорош, это я, это я урод, —Согласится собор, золоченой каской слепя, —Посмотри, как бледен, светел, прекрасен тот,Кто идет вдоль реки ко мне, забыв тебя…»Перестань на миг заблуждаться на этот счет:Человек не лучше, чем камни, мосты, трава, —И разлезется город, разъедутся острова,А какой-нибудь в море обиженно утечет.* * *
Чужой язык меняет голос:тон повышает, понижает.То серебрит, как время волос,то будто в воду погружает.Пугают сны таким кошмаром:стучусь к тебе, а дверь закрыта.Ты отвечаешь мне на старом,остывшем языке забытом.Твой голос тише стал и глуше.За словом — шлейф беззвучной пыли.Ты не устал и не простужен —тебя там просто подменили.Я говорю: «Открой» — на четком,обидно правильном наречье,как будто вычистили щеткойвсе звуки перед нашей встречей,Обильно смазав, как детали.Твой диалект — сухой и мертвый,как будто голос твой пытали.На пленке ставят мне затертойостанки, усмехаясь криво…Страшней, чем двери, даже стены,больнее ссоры и разрывалюбые тембра перемены.* * *
Видишь не дальше носа — такой туман.Упираешься взглядом в пустой товарный вагон.Сопротивляясь, пространство вытолкнет, как лиман,в ту же точку, откуда брали разгон.Да, перемены есть: тогда гобойв переходе метро сопел, теперь кларнет.Но все происходит с тобой, опять с тобой.Это все еще ты, а прошло, например, семь лет.Так плыви себе под кларнет, гобой, фагот.Суетись, пританцовывай, не понимай,почему тебе нужен этот, не близок тот,и тебя выбирает хам, войдя в трамвай.В ту секунду, когда поймешь, какой законвозвращает тебя в неясность из пустоты,и откроется горизонт, отойдет вагон,вдруг окажется: это уже не ты.* * *
Крикливым клином улетают от нас туристы,Покрывшись в этом старом парке гусиной кожей.Они забудут зонтик старый и неказистый,Двоих отставших на скамейке забудут тоже.Застрять на парковой скамейке им лет на двести.Такая выпала удача, и тяжко длится.И почему всех одиноких ссылают вместе?И отчего у этих ссыльных такие лица,Как будто их несут по свету, влекут по кругуКрылатые большие силы, как гуси Нильса?И если бы они рискнули обнять друг друга,То воспротивился бы воздух и уплотнился.* * *
Подай мне запыленный южный сон —не станцию, а просто остановку,не доезжая Харькова. Вагонпускай ведет к обеду подготовку,шурша фольгой куриной, помидорискусно и бескровно рассекая.Какой давно некрашенный забор,какой ребенок, женщина какаястоят в окне вагона моего,о чем ревет ребенок этот трубно —не важно, и подателю всегоустроить сон такой совсем нетрудно.Подай мне промедленье, мысль о том,о чем, проснувшись, позабуду вскоре:вот эта жизнь — кому-то вечный дом.А мы… мы постоянно едем к морю.