День пролетел незаметно, и Къярт даже не успел опомниться, как пришло новое утро, а вместе с ним и необходимость снова практиковаться в управлении самой темной своей стороной. Хуже всего было то, что он успел привыкнуть к наполняющему его теплу эссенции жизни, и когда к рассвету от нее не осталось и следа — печати-привязки умертвий за ночь выпили то немногое, что осталось после тренировок — Къярту захотелось вернуть согревавшую изнутри энергию, и это желание испугало его.
Деревья умирали одно за другим, и когда Райз сказал, что пора закругляться, Къярту наконец удалось замедлить поток. Возможно, его подстегнула злость из-за очередной безуспешной тренировки, или же разочарование, которое он себе придумал во взгляде Райза, но это уже было неважно.
Потребовалось время, чтобы разыскать все четыре умертвия, превратившиеся в бесполезные груды костей, и отправить их наводить порядок и готовить еду. Когда он вернулся в котлован, Райз уже тренировался и, похоже, в этот раз у него выходило куда лучше, чем раньше.
В конце дня Райз все же решил испытать клинки в деле и, вставив один между ребер умертвия, щелкнул рычагом на рукоятке. В тот же миг Къярт почувствовал укол там, где находилась метка привязки, а умертвие рассыпалось.
Сидя вечером в трапезной, Къярт размышлял, насколько болезненной для некроманта будет одномоментная потеря всех умертвий? А если это будут не умертвия, а призванные? Повлияет ли это на остроту боли?
— Это ничего, что жители деревни считают Фелиса некромантом? — вальяжно устроившись в кресле, Райз разглядывал подтеки вина на стенках бокала.
— Всего лишь домыслы, — с едва уловимыми нотками брезгливости сказала Ашша. — Которые, к тому же, разделяют далеко не все.
— Достаточно и пары человек. Или же в Коуфладских землях допустимо лояльное отношение к некромантам?
— Не допустимо.
— Тогда почему селяне не сообщили о вас властям? — Райз поднял на Ашшу взгляд.
После смерти Фелиса их беседы — всех троих — можно было сосчитать по пальцам. И в каждой из них присутствовало напряжение, которое Къярт не мог объяснить. Возможно, все дело было в том, что чтобы ни говорил и ни спрашивал Райз, за его словами чувствовалось второе дно. А может всему причиной было состояние Ашши, которой не становилось легче.
Она старалась держаться: упрямо натягивала привычную ей маску надменности, но та сползала всякий раз, будто шапка не по размеру, стоило девушке уйти в себя. Ашша и сама понимала, что притворяться у нее выходит из ряда вон плохо, так что предпочитала проводить большую часть времени в одиночестве в лаборатории.
— Не сообщили, потому что у их скотины не бывает падежа; потому что их посевы не жрет жук, а женщины не теряют детей еще до их рождения, — раздраженно перечисляла Ашша. — Они живут, как цыплята под крылом квочки, и сидеть и помалкивать — в их же интересах. Даже среди деревенских не найдется таких дурней, которые бы не понимали, что беды обходят их стороной не просто так.
— Это все делал Фелис?
Ашша посмотрела на Райза со злостью.
— Мастер Истлен был некромантом, а не чудотворцем, — отчеканила она.
— Прости, мне следовало догадаться, что чудотворец — это ты, — губы Райза растянулись в улыбке.
Ашша фыркнула.
— У печатей много разновидностей. Те, что предназначены для мертвецов, не составляют и четверти от общего их числа.
— А если здесь объявятся паладины? — подал голос Къярт, обычно отмалчивающийся в подобных беседах. — Или кто-то другой, у кого появятся вопросы, например, о том, как вы ухаживаете за виноградниками. Плантации же не маленькие.
— Тогда деревенские скажут, что работают на них. Как уже говорили и не единожды.
— Многовато хлопот, — хмыкнул Райз. — Не проще ли было в действительности нанять их?
— Мастер Истлен не хотел, чтобы по его земле шатались посторонние.
— Но мастера Истлена больше нет.
В его голосе не было жесткости, а «мастером Истленом» Райз не передразнивал девушку, но произнесенная им фраза, словно рука нерасторопной горничной, смахнула с полки на пол хрупкую чашу терпения Ашши.
— Теперь это твоя земля, — продолжил Райз. — Мы с Къяртом скоро уйдем — чтобы найти способ решить проблему с Ордой. Ты пойдешь с нами?
— Нет, — мертвенным голосом ответила Ашша.
— Значит, ты останешься здесь одна. И тебе нужно заранее подумать о своей безопасности. Чтобы, если потребуется, мы могли помочь, пока еще здесь.
— Себе помоги, — отрезала Ашша и встала из-за стола. — Если приспичило с кем-то носиться — вон, — она взглядом указала на Къярта и вышла из трапезной.
Къярт в непонимании посмотрел на Райза. Тот с невозмутимым видом сделал глоток вина.
Къярт не мог решить, что вызывает у него вопросов больше: опека, которой Райз продолжал окружать Ашшу, или то, как девушка на нее реагировала.
— Не объяснишь? — спросил он, поняв, что сколько ни жди, Райз не заговорит первым.
— Ашше грустно и больно, что и не удивительно. Еще она злится — это тоже вполне объяснимо. Но кроме всего прочего она чего-то боится, притом достаточно сильно, — Райз облокотился на стол и, сцепив пальцы в замок, оперся на них подбородком. — И я не могу понять в чем дело.
— Просто спросить у нее ты не пробовал?
— Кто-кто, а она уж точно не скажет, — Райз тихо рассмеялся.
— Ты ведь даже не попробовал.
— То, что топор отрубит палец, если по нему ударить, ты поймешь только попробовав?
— Ашша — не топор, — Къярт проигнорировал шпильку.
— Нет, не топор. Но зачастую ее поведение для меня очевидно также, как и для тебя последствия встречи пальца и топора.
Къярт не стал продолжать разговор.
От следующего дня он не ожидал чего-то нового: все те же тренировки — сначала в лесу, затем в котловане, — но серый вид Ашши, появившейся за завтраком, предвещал иное.
— Вот, — она швырнула на стол два желтых конверта перетянутых толстой красной нитью — один Райзу и один Къярту. — Родовые листы. Пригодятся, чтобы вас не называли безродными дворняжками.
Къярт развязал нитку, вытащил из конверта сложенный вчетверо лист, развернул надушенную легким парфюмом бумагу и пробежался взглядом по строчкам. Выведенные каллиграфическим почерком и подтвержденные печатью, они сообщали, что данный родовой лист выдан регистрационным ведомством Руферона в Коуфладских землях и подтверждает, что Къярт Яртлен Енкарта является подданным Афракского союза.
— Серьезно? Къярт Яртлен Енкарта? — Къярт покосился на заглянувшего в его лист и едва сдерживающего смех Райза. — А я-то думал, что это мне не повезло.
Он продемонстрировал Къярту свой документ, на котором значилось «Райз Айзлен Енкарта».
— У высшего сословия строгие правила образования имен, — ледяным тоном произнесла Ашша. — Кто же виноват, что из ваших дурацких имен можно было сделать только это.
— Помнится мне, Фелис упоминал, что нам не нужна репутация даже мимолетного знакомства с ним, а здесь не то что знакомство, а…, — Райз посмотрел на свой лист и, аккуратно сложив, убрал в конверт.
— Мастер Истлен — высокоуважаемый в обществе человек. Это большая честь — получить имя его рода, — Ашша осеклась и опустила взгляд на скрученные в трубочку и перевязанные серебристой лентой бумаги, что остались у нее в руках. — Это же…, — она замялась, но в итоге, взяв себя в руки, взглянула на Райза с угрюмой решимостью, — это бумаги, подтверждающие право собственности на поместье и виноградники. Дом — твой, виноградники — его, — Ашша взглядом указала на Къярта. — Так что засунь свои речи про то, что эта земля теперь моя, куда подальше.
Къярт думал, что девушка бросит бумаги на стол, да она и сама, наверное, хотела бы это сделать. Но она продолжала их бережно держать, словно сокровище, доставшееся другому, но все еще слишком ценное, чтобы разбить.
— Они останутся здесь, в хранилище. В безопасности, — сдавленно произнесла она. — Родовые же листы всегда должны быть при вас, если не хотите проблем.
С этими словами она направилась прочь из комнаты.
— На бумаге можно написать что угодно, Ашша, — сказал ей в спину Райз. — Но хозяйка здесь — ты. И это останется неизменным.
Ашша обдала Райза вековым холодом и вышла.
— Вчера ты говорил об этом? Ашша боится, что ее выгонят? — спросил Къярт, когда шаги девушки затихли.
— Нет. Причина в чем-то другом. История с землями всего лишь повод для злости и обиды.
Больше ни этот день, ни последовавшие за ним не принесли ничего нового. Ставить печати получалось все лучше и лучше, а вот прогресса с вытягиванием эссенции так и не наметилось. Возвращаясь в поместье, Къярт пытался передать поглощенную энергию в камень, который Ашша дала ему в первый день тренировок, но безуспешно. Хорошо, что хотя бы сами печати брали эссенцию жизни без его участия.
Ашша избегала их. С утра до ночи она сидела в лаборатории и выходила поесть только тогда, когда Къярт и Райз уже заканчивали. Состояние девушки беспокоило Къярта, и он даже собрался с духом, чтобы найти ее и попытаться поговорить, но она опередила его, присоединившись за ужином. Глядя на то, с каким аппетитом Ашша ест, он начал сомневаться, побывало ли в ее желудке за последние дни хоть что-то, кроме вина.
— Завтра никаких тренировок в лесу, — закончив с ужином и промокнув губы салфеткой, сказала она. — Тебе предстоит поднять первого призванного, и я хочу, чтобы ты был максимально собран. Позаботься о том, чтобы у тебя хватило эссенции на наложение и удержание печати как минимум в течение нескольких часов — до того момента, как ты сможешь пополнить ее запас.
— Сколько ее понадобится?
— Мастер Истлен говорил, что двадцатикратного объема, необходимого для печати-привязки умертвия, должно хватить.
— Хорошо. Я буду готов.
Этой ночью уснуть удалось не сразу. Мысли теснились в голове, будто деревенщины у помоста в ожидании начала представления. Къярт думал о том, что всего через несколько часов перед ним пронесется чужая жизнь: чужие страхи, сомнения, мечты. Как это будет? Промелькнут ли они ослепительной вспышкой, став известными ему в одночасье, или же он день за днем будет проживать чужое прошлое в чужом теле, не способный освободиться? Получится ли у него вообще найти душу и связать ее со своей? В книгах сам процесс описывался вкратце — набор сухих инструкций и терминов с припиской: «процесс привязки индивидуален для каждого практикующего». Сомнительно, что за столько-то лет этот «индивидуальный процесс» не структурировали и не поделили на группы. Разве что только сами некроманты не горели особым желанием приумножать собственное число.
Почему-то Къярт боялся того, что завтра он может не справиться. Боялся примерно так же, как и возможного успеха.
Изумрудная вода унесла его страхи, присыпала белым песком, не оставив от них и следа. Къярт уже свыкся с этими снами. И пусть порой ему начинало казаться, что он не покидал этот бескрайний океан годами, все же тот был лучше преследующих его кошмаров.
Къярт проснулся еще до рассвета. Он хотел пополнить запасы эссенции жизни в одиночестве, но Райз догнал его у границы леса и на вопросительный взгляд показал левое предплечье с ярким кругом шрама.
— Жжется зараза, — с усмешкой сказал он.
— Извини. Совсем забыл.
Прежде Къярт ничего не забывал. Из его головы ничего не выпадало даже на время. Но Фелис предупреждал, что прежней памяти ему не видать.
Вытягивая жизнь из очередной лиственницы Къярт испугался внезапной мысли, что однажды он может забыть лицо Мерлен.
Ашша уже ждала их возвращения в котловане. Сидя на груде костей умертвия, которое Къярт так и оставлял после окончания тренировок, она смотрела в небо и даже не сразу обратила на них внимание. Ее черты заострились, а под глазами залегли тени, как если бы она не спала всю ночь.
— Эссенции достаточно? — она поднялась на ноги.
Къярт кивнул. Тепло внутри уже стало привычным и больше не казалось таким же жарким, как в первые дни, но сегодня он вобрал энергии столько, что прежний жар вернулся.
— Помнишь печать?
— Конечно.
Он уже сбился со счета, сколько раз он прокрутил ее рисунок в голове, и был уверен, что даже если ему напрочь отшибет память, печать-якорь для призыва души будет тем единственным, что останется.
— Хорошо, — взгляд Ашши скользнул к костям у ее ног, и она отошла от них на пару метров. — Мастер Истлен утверждал, что первая привязка призванного определяет дальнейшую силу некроманта. Важна не только сила призванной души, но и ступень призыва. Но без подготовки даже не пытайся привязывать третьей. Используй вторую. Ты понял?
— Мне не совсем ясно, как отличить одну ступень от другой — печать же всего одна.
— Ступень зависит не от печати. Ты поймешь в процессе. Ты готов?
— Да.
Под ребрами поселилось чувство тревоги, от которого холодели ладони. Чтобы отвлечься от него, Къярт посмотрел на кости, на которых совсем недавно сидела Ашша. Неужто все это время он забавлялся с останками, что когда-то были вместилищем для души особой силы? И каково будет ей очнуться не в привычном человеческом теле, как у него или Райза, а запертым в держащийся на одних только печатях скелет? Возможно ли сохранить рассудок после такого?
— Что ж, тогда сделай милость — не облажайся.
Скользнувший по металлу луч восходящего солнца отвлек Къярта от созерцания костей. Ашша приставила к собственной груди невесть откуда взявшийся стилет и, закусив губу, рывком вогнала его по самую рукоять.
Все вокруг окрасилось в красный — такой же, как и расползающееся по рубашке Ашши пятно.
Къярт бросился к ней, чтобы подхватить и не дать упасть, но страх прикоснуться к девушке сковал его — на его руках не было перчаток. Черт! Будто бы его прикосновение могло сделать хуже, чем уже было.
Он замер над Ашшей, чей застывший взгляд уткнулся в небо, и видел в ней Мерлен, гибель которой точно так же не смог ни предвидеть, ни предотвратить.
— Къярт? Къярт, ты слышишь меня? — на плечо легла ладонь Райза. Ему понадобилось приложить усилия, чтобы перевести взгляд с девушки на того. — Это все потом. Сейчас ты знаешь, что должен делать. В твоих силах все обратить. Так что давай.
Да. Теперь в его силах сделать куда больше, чем просто стоять и смотреть. Он не мог вернуть Мерлен, не мог вернуть Иеро и его брата, но теперь у него было все, чтобы вернуть Ашшу.
— Къярт, — твердо повторил Райз, и его взгляд глаз цвета стали, как у стилета Ашши, словно бы окатил ледяной водой, приводя в чувство.
— Да. Сейчас.
Къярт опустился на колени рядом с девушкой и протянул руку к ее лбу. Пальцы дрожали. Он судорожно перечитывал всплывавшие перед внутренним взором строки инструкции. Одна ладонь касается останков, пальцы второй — точки на теле некроманта, где должна разместиться метка. Место, скрытое от посторонних глаз.
Къярт завел руку за голову и коснулся указательным и средним пальцем нижней части затылка под волосами — там, где заканчивалась кость. Медленно вдохнул и выдохнул, нарисовал в сознании печать-якорь и опустил ладонь другой руки на лоб Ашши.
Секунда.
Две.
Три.
Мир вокруг канул в изумрудную воду.