Стопы зарылись в мягкий песок.
В груди все еще болело, но боль была ничтожной мелочью по сравнению со злостью, что разбирала Къярта.
Он поднял взгляд и увидел Ашшу. Ее душа, обретшая четкие очертания, покачивалась в вышине над ним. Ее лицо, как и тело, было расслаблено, глаза закрыты. Движение воды, которое Къярт совершенно не ощущал, перебирало ее волосы.
В его руке лежал металлический браслет. Он был похож на тот, что держал его самого, когда он очутился в месте заполненном мутной водой. От браслета тянулась толстая цепь, на другом конце которой висел кол. Наконец, Къярт точно знал, что должен делать.
Это место одновременно являлось и миражом и нет. Заводь — так его называли в трактатах о некромантии. Место, принимающее для каждого свой собственный облик, тонкая прослойка между материальным миром и горизонтом — краем, куда уходили души после смерти физических тел.
Къярт подплыл к девушке и застегнул кандалы на ее щиколотке. Оставался последний шаг.
По мере отдаления от души Ашши, в цепи прибавлялось звеньев. Снова оказавшись у дна, Къярт опустился на колени и взял кол обеими руками. Ступень. Она определится его следующими действиями.
Не допустить ошибки. Главное — не допустить ошибки.
Къярт поднес кол к поверхности и надавил, но ни одна песчинка не сдвинулась с места. Песок, прежде податливый, стал тверже камня. Къярт обхватил кол удобнее и навалился всем телом.
Песок уступил, но Къярту показалось, что он раздвинул не песчинки, а по меньшей мере скалы. Вокруг все дрогнуло: песок, цепь, даже он сам. В затылке разлилось тепло от начавшей закрепляться метки.
Кол вошел в песок на треть. Первая ступень.
Къярт надавил вновь. На этот раз песок не сопротивлялся, и кол погрузился еще глубже. Свет, льющийся свысока, вспыхнул пуще прежнего, а дремавшие до этого течения налетели со всех сторон, вырвали кол из рук и сбили с ног. Вторая ступень была достигнута.
Затылок жгло. Къярт сделал все, что должен был. Пришла пора возвращаться. Если бы только он знал, как это сделать.
Он несколько раз возвращался к привязанной душе, касался ее лба, представлял, как убирает руку от собственного затылка — в реальном мире — но все было тщетно. Он пытался понять, что упустил, когда его взгляд замылился. Къярт успел в последний раз взглянуть на душу Ашши, начать сомневаться, все ли сделал правильно, когда изумрудную толщу накрыл абсолютный мрак.
Жар в затылке утих, осталась лишь крошечная теплая искорка метки печати-якоря. Къярт открыл глаза.
Он лежал на траве; Райз сидел в паре метров.
— Выспался? — с улыбкой поинтересовался тот, но в его взгляде была тяжесть.
— Ашша…, — борясь с дезориентацией, Къярт медленно сел и осмотрелся. Тела девушки нигде не было.
— Она в полном порядке. Как для призванной. Ты отлично справился, Къярт.
— Где она?
Собственный голос казался чужим. Жизнь Ашши, отступившая на задний план, когда он ставил печать, возвращалась к нему воспоминание за воспоминанием, а вместе с ними и сдавливающая грудь злость.
— Вернулась в дом, чтобы залечить рану.
Изменения в нем не остались незамеченными — Къярт понял это по одному только голосу Райза. Странно. Прежде он даже не заметил бы столь ничтожное изменение в интонациях. Насколько же глубоко жизненный опыт Ашши проник в него?
— Къярт? — он встретился взглядом с Райзом. — Все под контролем?
— Мне нужно ее увидеть. Убедиться, — Къярт отвернулся, стараясь сдержать разгорающееся внутри пламя.
— Разумеется.
Ашша была в лаборатории. Когда Къярт зашел, она сидела на алтаре и пыталась нарисовать печать вокруг раны у груди. Ее рубашка валялась на стуле.
— Прости, пожалуйста, — Къярт тут же отвел взгляд и попятился, столкнулся со следовавшим за ним Райзом, и, вытолкав того плечом, вышел из комнаты.
— Къярт? — спустя несколько секунд позвала Ашша. — Ты не мог бы помочь?
— Ты уверена, что мне…
— Это не очень удобно, знаешь ли, — она оборвала его.
Къярт вернулся в лабораторию, на ходу натягивая перчатки, которые с некоторых пор всегда носил в кармане. Он старался не смотреть на девушку, но это стало невозможно, когда Ашша вытянулась на алтаре, а ему нужно было продолжить начатое ею нанесение печати, а не стоять пнем со стержнем в руке.
— Ой, да закончи ты уже эту дурацкую печать, — нетерпеливо бросила Ашша. — Или рука мешает? Могу убрать.
— Нет, нет, все в порядке, — поспешил сказать Къярт, прежде чем Ашша убрала бы прикрывающую грудь ладонь.
Он попытался сосредоточиться на уже нанесенных линиях и опознать по ним печать, но выходило так себе. Ашша и правда была излишне худа, но в купе с бледностью кожи ее миниатюрность только придавала девушке изысканного очарования. Благо, оно отвлекала Къярта не только от печати, но и от злости на Фелиса.
— Ты девственник что ли? — если кто и мог нивелировать очарование Ашши, так это она сама.
— А сама-то? — хохотнул Райз, прежде чем Къярт сообразил, как ему реагировать.
— Что ты вообще здесь забыл? — та оскалилась в ответ.
— Ну как же: Къярту, выходит, можно любоваться красивой девушкой, а мне — нет?
Къярт почти коснулся стержнем кожи Ашши, воспользовавшись ее перепалкой с Райзом, но слова последнего заставили его поднять на того осуждающий взгляд.
Райз сидел на своем излюбленном месте на столе, разглядывал корешки книг в шкафу напротив и даже не думал смотреть в сторону Ашши.
— Помолчите оба, — буркнул Къярт и принялся за печать.
Когда та была закончена, чернила начали светлеть, и тонкая полоска разреза исчезла за считанные секунды.
— Спасибо, — Ашша села на алтаре и отрицательно покачала головой, когда Къярт подал ей рубашку. — Ее только выбросить теперь.
— Потом выбросишь.
— Ну точно девственник, — хмыкнула Ашша и, брезгливо морща нос, надела пропитанную кровью одежду.
Къярт пропустил слова девушки мимо ушей. Теперь, когда бледная кожа больше не притягивала взгляд, его сознание переключилось на отошедший на задний план гнев.
— А твое сердце…
— Это печать глубокого действия. Должна и его залатать, хотя биться оно от этого не начнет. Позже я сама добавлю консервирующую.
— А ты не можешь как-то… как-то оживить тело? Как наши с Райзом?
— Это не так уж и просто, ты же и сам теперь знаешь.
Ашша зябко повела плечом. Теперь, когда ее мысли больше не занимала забота о поврежденном теле, к ней стало приходить осознание того, что Къярту известно о ней все.
— Уделю этому время, когда будет нечем заняться, — тихо добавила она.
— Хорошо, — Къярт кивнул. Потер одной рукой перчатку на другой. В лаборатории становилось душно. — Мне нужно пополнить запасы энергии. Сегодня я тренироваться не буду.
— Это была идея Фелиса, да?
Вопрос Райза прозвучал словно удар кнута. Къярт двинул желваками.
— Понятно, — Райз мрачно усмехнулся.
Къярт ждал следующего вопроса и думал, как сообщить о том, что Фелис попросту использовал собственную воспитанницу, чтобы дать ему фору. И дело было не только в силе ее души или в знаниях, которые Къярт получил, считай, по щелчку пальцев.
Некроманты, никогда прежде не призывавшие души, редко достигали успеха во время первого призыва: плохо закрепленные печати-якоря, частично возвращенные души, даже возвращение из заводи до того, как душа была привязана — все это ограничивало их дальнейшее развитие. Первый призыв имел особое значение. Неудачный, он неизменно оставлял рубцы, мешающие в будущем раскрыть весь потенциал некроманта. Фелис же хотел, чтобы все прошло гладко, и счел, что личные мотивы послужат отличным стимулом, толчком, который позволит добиться идеального результата. И неважно, если за это придется заплатить жизнью воспитанницы — ему не впервой было разрушать ее жизнь.
Но Райз больше ничего не спрашивал, и Къярт ухватился за предоставленную возможность отложить разговор до момента, когда он сможет трезво мыслить.
Он собрался уже уйти, когда Ашша неожиданно поймала его за запястье. По спине пробежал холодок.
— Что? — Къярт нехотя посмотрел на девушку.
На ее лице не было и намека на прежнюю надменность. Она стала сама собой — той Ашшей, которую видела в зеркале каждое утро до того, как Фелис сообщил ей о тех, кого собирался призвать.
— Не осуждай его, — с мольбой во взгляде пробормотала она. — Пожалуйста.
Къярт ничего не ответил. У него не было слов, только злость, с которой он пока что не знал, что делать.
Он высвободил руку и направился к двери. Ему нужно было поскорее уйти отсюда, пока он не начал громить все, к чему притрагивался Фелис.
— Без сопровождения, — сухо бросил он, когда Райз собрался было пойти за ним.
Это было некрасиво по отношению к тому: Къярт помнил про печать, которая однозначно будет досаждать Райзу каждую секунду, пока они будут вдали друг от друга, но сейчас он не был готов мириться с чьим-либо присутствием. А Райз… раз он пережил несколько часов неудобства, пока изучал окрестности в день смерти Фелиса, переживет и сейчас.
Ноги сами принесли его в прохладу тенистого леса. Углубившись в чащу, Къярт сдернул с руки перчатку и схватился за ближайшую низкорастущую ветку. Эссенция жизни хлынула внутрь.
Къярт понимал, что то, что он делает — неправильно. Да, ему нужна была энергия, чтобы питать печать Ашши, но еще он хотел согнать злость. То, что он использовал для этого эту проклятую силу, забирал чужую жизнь едва ли не с облегчением — было плохо. Он не должен был позволять себе подобное. И он не позволит. Потом. Но сейчас ему действительно нужна была эссенция, а то, что он и рад был ее забрать — это пройдет. Низменная слабость, которой он поддастся всего лишь раз.
Этого ли добивался Фелис? Что Къярт придет в бешенство и с легкостью примет силу, которая так ему претила?
Зарычав, Къярт отдернул руку от дерева, сжал ее другой. Нет, он не пойдет на поводу у мерзавца. Не станет забирать чьи-либо жизненные силы, пока им управляет злость, или пока энергии для поддержания печати не останется так мало, что иного выхода не будет.
Сидя на мягком мху и глядя на просвечивающее сквозь листву небо, Къярт пытался вернуть себе хладнокровие. Прогнать злость, перестать осуждать, как того просила Ашша. Она была слишком привязана к Фелису, слишком любила его, чтобы ей хватило сил и желания находить ему оправдания. Къярт же не собирался искать то, чего нет.
Он вернулся в поместье с наступлением темноты. У него получилось немного остыть, так что он даже позволил себе собрать еще эссенции жизни. В груди и животе разливалось благостное тепло, однако Къярт все равно боялся засыпать. Он уже имел общее представлении о расходе энергии на поддержание печати, но все равно страшился того, что проснувшись, не обнаружит печати-якоря Ашши. Он помнил, что разрушение, снятие или даже исчезновение из-за нехватки энергии печатей-якорей приводит к повреждению личности души, и, призванная вновь, она может оказаться совсем не той, какой была раньше.
Запертый в четырех стенах наедине с грызущими его мыслями, Къярт снова накручивал себя. К его собственной злости прибавилась боль потери, что разъедала Ашшу, и, не выдержав, он направился к ней.
В ее комнате никого не было, но Къярт уже знал, где искать девушку. Она была там, где и каждый вечер до этого — у дерева на границе виноградников — там, где ее слезы могло увидеть только небо.
Къярт спустился во двор и почти дошел до лестницы, ведущей в котлован, когда на его плечо опустилась рука Райза.
— Далеко собрался? — с улыбкой поинтересовался он и убрал руку под тяжелым взглядом Къярта.
— Мне нужно поговорить с ней. Она должна знать правду о Фелисе.
— Не самая светлая мысль.
— Родители не бросали ее, — сдавленно произнес Къярт. — Фелис убил их на ее глазах. Она не помнит этого — была слишком маленькой, когда это произошло. Она убивается по подонку. Это нужно прекратить.
Райз закрыл глаза и потер лоб.
— Она убивается по человеку, который значил для нее все. Который заботился о ней и оберегал. Ее боль со временем пройдет. И останутся только светлые воспоминания о человеке, который был ей дорог, — он посмотрел на Къярта. — Уверен, что хочешь лишить ее этого, оставив только разочарование, боль предательства, и, кто знает, на какие еще чувства способна обманутая женская душа? Не всем и не всегда нужна правда, Къярт.
Райз был прав. Как бы не хотелось этого признавать, но Райз был прав. Злость на Фелиса совершенно заглушила голос разума, и Къярт даже не задумался о том, чем собирается поделиться с девушкой.
— Что ты здесь делаешь? — мрачно спросил он, глядя на едва виднеющиеся в темноте облачной ночи очертания дерева.
— Я же обещал приглядеть за Ашшей.
— Каждый вечер что ли?
— Не думаю, что обитатели этих лесов берут выходные.
— И как ты собирался добраться до нее в случае опасности?
— Разучил пару фокусов.
Райз лукавил, говоря про фокусы и про причины приглядывания, но у Къярта не было настроения допрашивать его. Разве что дать понять, что его увиливания слишком уж откровенны.
— С ней ничего не случится, пока ее удерживает печать-якорь. С сегодняшнего дня уже нет. Скажешь, что забыл об этом?
— Ой, — Райз изобразил глубочайшее удивление.
Къярт смерил того хмурым взглядом и направился к Ашше.
— Къярт?
— Да понял я. И не собираюсь порочить «доброе» имя «мастера Истлена».
Его провожал тихий смех Райза, а злость, пропитывающая мысли, стала угасать. Похоже, этот чертов день утомил его настолько, что заканчивались даже силы злиться.
Ашша услышала его приближение заранее, и когда Къярт опустился на траву рядом, уже смахивала со щек последние слезы. В воздухе повисла тишина. Все же произошедшее было слишком странно. Къярт даже не был уверен, что видит мир так же, как и до привязки Ашши. Если бы он хотя бы был сторонним наблюдателем, пока вся ее жизнь проносилась перед ним… Но он видел ее прошлое ее же глазами, и теперь разделить «свое» и «чужое» оказалось не так уж и просто.
— Тебе, наверное, так же неловко, как и мне, — он попытался выдавить улыбку.
— С чего бы это?
А ведь раньше Къярт поверил бы в ее невозмутимость. Наступит ли тот день, когда вокруг будут люди, которые не носят масок? Или же просто это он — единственный дурак, которому претит натягивание чужой личины?
— Он любил тебя, — тихо произнес Къярт. — И хотел защитить, я уверен. Если…, когда придет Орда, даже не знаю, что тогда начнется. И нам скорее всего придется отправиться в самое сердце этого невесть чего. Фелис не хотел бы, чтобы ты оказалась там, где будем мы. Поэтому дал силы Райзу, а не тебе. Да и эта история с поместьем… Ты и сама знаешь, что стань оно твоим, и его тут же попытались бы забрать. Отобрать же его у меня и Райза будет еще той задачей. Я вообще сомневаюсь, что у Райза можно что-либо отобрать, — Къярт хотел свести все к шутке, чтобы хоть немного уменьшить навалившуюся тяжесть, но не получилось. — Фелис хотел уберечь тебя. Пусть и таким странным образом.
Къярт не верил в то, что говорил. Но в это верила Ашша. Хотела верить, и кто-то должен был укрепить ее веру. Внутри все сжималось, пока он слово за словом произносил то, что не считал истинным, и что должно было избавить девушку от мучающих ее сомнений.
— Спасибо, — прошептала она и шмыгнула носом.
— Он гордился бы тобой. Ты куда смышленее и меня и Райза. Просто нас не жалко, вот и весь ответ, — Къярт хмыкнул.
Не жалко их, не жалко воспитанницу — Фелису вообще не было известно подобное чувство. Повезло подонку умереть до того, как правда о нем стала известна.
…А если бы некромант был бы все еще жив, чтобы Къярт тогда сделал?
Он опустил взгляд на спрятанные в перчатки руки.