Вновь открыть глаза было неожиданно. Наверное, этому стоило порадоваться, ведь оказаться среди живых тому, кто должен быть мертв — отличная новость. Если бы только она не значила, что все пошло не по плану. А Райз терпеть не мог, когда что-либо шло не так, как он задумал.
Он медленно сел на кровати, прислушиваясь к своим ощущениям. Во всем теле царила небывалая бодрость и легкость, словно после долгого крепкого сна. Только он не ложился спать.
Райз отлично помнил то, что происходило с ним несколько минут назад. Во всяком случае, он полагал, что только что находился в эпицентре им же устроенной заварушки, но, по всей видимости, дело обстояло несколько иначе. Чтобы переместиться из самой гущи схватки на кровать посреди неизвестной комнаты, и при этом избавиться от полученных в бою ранений, потребовалось бы куда больше, чем пара минут. Даже ему.
Нахмурившись, Райз прокрутил в голове последовательность недавних событий.
Он закрыл портал, что вел в его родной мир, ровно за мгновение до того, как друиды прорвали барьер. Райз не хотел их убивать. Несмотря на то, что их собратья вторглись на его родину отнюдь не с благими намерениями, он слишком долго прожил среди «серолицых», чтобы испытывать к ним ненависть. После того, как связь между мирами разорвали, друиды больше не представляли опасности, а значит в их истреблении не было необходимости.
Но сдайся он без боя, и друиды наверняка нашли бы способ использовать его, чтобы свершить возмездие. А значит оставалось только биться до последнего вздоха. Не для того он потратил столько времени и сил, чтобы в конце перечеркнуть все одной глупой ошибкой.
Причин же любить друидов настолько, чтобы согласиться пойти на позорное самоубийство, только чтобы сохранить лишний десяток жизней, у Райза не нашлось. Это были его последние минуты, и он собирался прожить их так, как ему хотелось.
Райз отчетливо помнил каждое мгновение боя: помнил прилетевший в грудь удар собранного в плетение Светоча, который стал фатальным; помнил, как его окутал мрак, после которого не было ничего. Не должно было быть.
…Светоч!
Райз больше не чувствовал его присутствия. Внутри него не осталось ни капли потусторонней энергии; в мыслях царила непривычная ясность и тишина. Светоч умолк. Неплохо бы теперь еще определиться, следовало этому радоваться или нет.
Посмотрев на руку, Райз сжал и разжал кулак. Перебрал пальцами воздух. Ничего. Всего лишь простой жест, не вызвавший ни малейшего движения воздуха.
Райз поднял взгляд на стену напротив и мысленно позвал черный, словно бы годами коптившийся над жаровней камень. Наверное, он выглядел глупо, просто пялясь в стену в ожидании, что она сдвинется. Но камень упрямо хранил целомудренную неподвижность. Райз даже не чувствовал его. Просто видел.
Он пробормотал несколько фраз на языке Моря Теней уже не надеясь, что что-то произойдет. Ничего и не произошло. Светоч, как и сила стихийного мага и заклинателя, полностью оставили его.
Так какого Проклятого он все еще жив?
Райз свесил ноги с кровати и невольно дернул пальцами стопы, когда ее обжег то ли слишком холодный, то ли слишком горячий камень. Нет, все-таки слишком холодный.
Он не назвал бы комнату, в которой находился, ни большой ни маленькой. Да, достаточная — для нее самое точное определение. Достаточная, чтобы вместить резную кровать, небольшой столик со стулом, и два шкафа — книжный и платяной. А если взять во внимание, что до потолка было метра четыре, то комната и сама начинала походить на шкаф, в дверце которого вырезали щель-окно, шириной не более предплечья.
Райз встал с кровати и подошел к узкой полоске света. По ту сторону припавшего пылью стекла находился безлюдный внутренний двор — схваченный с четырех сторон черными брусками корпусов и расчерченный косыми тенями шпилей на крышах. Вдоль второго этажа тянулась внутренняя терраса, отделенная от двора низкой балюстрадой, часто прерываемой колоннами-спицами.
Архитектура здания не имела никакого отношения к друидам и не принадлежала Огнедолу — во всяком случае, не тому Огнедолу, который знал Райз, пусть и видел он его только на картинах деда, но все же. Для друидов в ней было слишком много прямых линий, а для Огнедола — недостаточно разнообразия. И расположившийся посреди двора широкий круг фонтана, такой же основательный, как и все вокруг, и небольшая, отдаленно похожая на человека статуя в его центре, только добавляли общей картине сухой сдержанности.
Райз посмотрел на затянутое серой пеленой небо и отошел от окна. Обратил внимание на корки книг в шкафу, достал одну и раскрыл посередине.
Он мог с уверенностью заявить, что никогда прежде не видел подобной письменности, но в тоже время понимал значение каждой фразы, на которую падал взгляд. Он даже знал, как произносится то или иное слово.
Перелистнув несколько страниц, он вернул книгу на место.
В платяном шкафу очень кстати обнаружился комплект чистого белья, темно-серые штаны и в тон им туника длиной почти до колен, с глубокими разрезами на бедрах. Ткань чем-то напоминала хлопок, но была намного грубее, чем хотелось бы. Но за неимением ничего другого…
Так и не найдя ни одной пары обуви, Райз смирился с необходимостью и дальше студить ноги. Зато в процессе поисков наткнулся на зеркало в полный рост. В тяжелой, украшенной витиеватой резьбой раме оно висело на стене сразу за платяным шкафом.
Райзу хватило одного взгляда на свое отражение, чтобы понять: что-то не так. Что-то не так кроме того, что он лишился всех своих сил. Да, это все еще был он: четко выраженные скулы с худыми щеками подчеркивающие область рта, серые глаза, бугорки над темными бровями с изломом. Даже длина смоляных волос была такой же, как он ее помнил. Но что-то определенно изменилось, и то, что он не мог сообразить, что именно — злило.
Убедившись, что в комнате ему больше делать нечего, он подошел к двери и прислушался. Не было слышно ни звука.
Даже будучи диверсантом в рядах друидов, вынужденный из года в год плясать на острие ножа, Райз не выпускал ситуацию из-под контроля ни на миг. Сейчас же все, что ему оставалось, это шагнуть в неизвестность, что начиналась по ту сторону двери, и уповать на свое умение импровизировать.
Последний раз окинув комнату взглядом, он открыл дверь.
В обе стороны тянулся просторный коридор, вымощенный черным мрамором.
Выбирать особо было не из чего, так что Райз пошел направо, туда, где от коридора отходило ответвление, и на пол падали квадраты дневного света. Провожая взглядом закрытые двери, что тянулись по обе стороны прохода, Райз не переставал внимательно слушать пространство. Но все, что ему удалось различить — это шорох собственной одежды.
Дойдя до развилки, он остановился. Здесь стена заканчивалась, а коридор расширялся, давая место двум рядам толстых колонн, высеченных из того же камня, что и пол. Смысла в подобном архитектурном решении не было, разве что жильцы питали особую любовь к блестящему антрацитом камню. И еще колоннам.
До Райза донесся сначала тихий, но нарастающий с каждым тактом полу-скрежет, полу-стук, словно бы кто-то бил о камень пустотелой деревяшкой. Разобраться в местной акустике не представлялось возможным, так что убедившись, что звук не исходит из-за его спины, Райз приник к одной из колонн и замер.
Стук раздавался все отчетливее, оброс уже знакомым шелестом одежды, зазвучал совсем рядом.
Чтобы утолить любопытство не пришлось даже выглядывать из-за колонны. Достаточно было скосить взгляд на зеркальную поверхность пола.
Сначала Райз списал увиденное на то, что белые прожилки минерала исковеркали отражение. Но вот обитатель дома на мгновение скрылся за крайней колонной, а затем появился с другой стороны, уже спиной к Райзу, предоставив возможность взглянуть на него прямо.
Он не был человеком. Может, когда-то в прошлом, но уж точно не сейчас. Райз различил не только белую кость черепа, но и шейные позвонки. На угловатых плечах мешком висела туника — такого же кроя, как и та, что была на Райзе, только бордового цвета. Не одетые в ботинки, или хотя бы в носки — ради меньшего шума — костяные стопы с каждым шагом скрежетали по полу.
«Да ладно», — пронеслось в голове, когда в ногу уперлось что-то мокрое.
Медленно повернув голову, он встретился взглядом с темными провалами пустых глазниц. Еще один скелет, одетый точно так же, как и Райз, замер напротив, сжимая в узловатых фалангах швабру так крепко, будто бы в ней были заключены остатки его жизни.
И откуда только успел взяться?!
Райз не спешил реагировать. Чтобы это ни было, без глаз оно не могло его увидеть. Во всяком случае, не должно было. Как не должно было бы двигаться и не рассыпаться на части без мышц и сухожилий, но это, похоже, проблемой не являлось.
Скелет пришел в движение, потянул швабру на себя и затем энергично, почти что негодующе, толкнул ее вперед, снова уперев намотанную на конце тряпку в ногу Райза. Выждав несколько секунд, скелет все тем же движением поволок швабру к себе.
Райз отступил в сторону прежде, чем тряпка опять повстречалась бы с его стопой. Скелет довел швабру до колонны, затем к себе, снова до колонны, сдвинулся вправо и зашагал к противоположной стене, оставляя за собой полоску влажного пола.
«Допустим», — Райз хмыкнул и направился в ту сторону дома, откуда пришел скелет в бордовой тунике.
И снова мимо потянулась череда закрытых дверей. Райз старался не строить преждевременных гипотез, но мысль, что он все же покинул ряды живых и очутился в каком-то извращенном уголке Моря Теней, таки засела в голове.
Следующая развилка оказалась кое чем большим, чем просто помещением с колоннами. Стена по левую руку сменилась балюстрадой, прерванной посередине лестницей, что вела вниз. Сквозь три широких арочных окна высотой в два этажа, разлинованных тонкой фигурной сеткой, били ослепительный лучи, которые никак не могли исходить от серого неба снаружи.
Когда глаза наконец привыкли к яркому свету, Райз различил в самом низу два кресла, повернутых спинками к окну, и круглый столик между ними, на котором стоял чайник и две чашки.
В одном из кресел сидел человек. Хотя сейчас Райз не стал бы утверждать наверняка: падающая на лицо мужчины тень не позволяла рассмотреть, была ли у того кожа и прочие признаки, присущие живым людям.
— Райз! — приветственно воскликнул тот. — Уже проснулся? Спускайся сюда, чай как раз настоялся.
В его голосе с легкой хрипотцой не звучало угрозы. Но в нем однозначно было что-то, что заставляло насторожиться. Насторожиться больше, чем прежде. То, что Райз понимал его язык, уже не удивляло.
Медленно, ступенька за ступенькой, черты сидящего в кресле обретали ясность. Мужчина, лет пятидесяти на первый взгляд. Но чем дольше Райз изучал его, тем сложнее было определить возраст. Длинные, немного вьющиеся черные волосы с проседью были забраны в хвост, открывая вытянутое, широкоскулое лицо; крутые надбровные дуги вместе с длинным носом четко делили его на три части. Одет он был неброско и в тоже время изысканно: светлая приталенная рубашка, заправленная в серые штаны с высокой посадкой, и отливающий синим шелком халат, небрежно наброшенный на плечи.
— Я не стал дожидаться твоего пробуждения в комнате. Подумал, что тебе будет привычнее и спокойнее сперва немного осмотреться самому.
С каждым словом человека Райз все отчетливее понимал, что вызвало в нем неприятие. В интонациях мужчины снисходительность, та, что на самой грани с насмешкой, смешалась с чувством собственного превосходства и тщетной попыткой скрыть все это за доброжелательностью. Раздевающий до самых костей взгляд и улыбка тонких губ, больше похожая на оскал, буквально вопили, требуя держаться от того как можно дальше.
— Что это на тебе надето? — к гремучей смеси интонаций добавилось неодобрение.
Райз замер на последней ступеньке, размышляя, стоит ли ему перечислить элементы своей одежды или же промолчать.
— Ох, Ашша, — мужчина покачал головой и демонстративно вздохнул. — Похоже, она сочла, что одеть тебя, как прислугу, очень остроумно. Вздорная девица. Ничего, я распоряжусь, чтобы тебе принесли надлежащую одежду. Садись, пожалуйста.
Он указал рукой на кресло напротив. У него были необычайно тонкие пальцы — совсем как у повстречавшихся Райзу скелетов, только покрытые кожей и с бледными пластинками длинных ногтей.
Райз сошел с лестницы и сел в кресло. Впившийся в него взгляд был откровенно хищным — таким, какой бывает у трясинного кота, уже поймавшего свою добычу, но еще не определившегося с выбором: съесть ее прямо сейчас или сперва вдоволь наиграться.
Райз посмотрел в ответ. Может, кого другого подобное знакомство и испугало бы, но его не пугали даже друиды, которым хватило бы мгновения, чтобы расправиться с ним, узнай, что он водит их за нос. А ведь тогда на кону стояло выживание его народа. Сейчас же у него не было ни дома, ни семьи, ради защиты которых стоило бы сдерживать свой нрав.
Взгляд мужчины внезапно переменился, его губы поддернула довольная ухмылка. Все его лицо в одночасье обрело выражение полнейшего удовлетворения, будто бы он наконец мог в умиротворении созерцать плоды многолетних трудов.
— У тебя много вопросов, знаю, — изящным движением аристократа он взял чайник и разлил по чашкам темный, практически черный напиток. В воздухе запахло травами. — Для начала хочу представиться: Фелис Истлен Енкарта. Ты можешь звать меня просто Фелис. Что же касается тебя…, — Фелис поставил чайник на столик и поднял на Райза взгляд. — Ты действительно умер. В твоем понимании этого явления. Я же предпочитаю разделять его на смерть физической оболочки и смерть души. И если последнее случается не так уж и часто, и еще реже без чьего-либо стороннего вмешательства, то первое — ничем не примечательная повседневность. Чай?
У Фелиса даже получилось изобразить заботливую улыбку, хотя его черты и уж тем более черные глаза змеи-убийцы никак не были предназначены для выражения подобных эмоций.
Райз посмотрел на напиток, в котором проявился едва уловимый пурпурный оттенок. Без малейшего колебания он взял чашку и сделал глоток. Горечь, смешанная с приторной сладостью, обожгла язык. Но в целом было недурно.
— Эта твоя дерзость, — Фелис усмехнулся, — занятно наконец увидеть ее со стороны.
Райз вопросительно приподнял бровь.
— Я знаю о тебе все, — лицо мужчины приобрело свое первоначальное снисходительное выражение. — От рождения и до смерти, каждую минуту, каждый поступок, каждую тайну — даже то, что ты сам о себе забыл. Я смотрел на мир твоими глазами и чувствовал твоим сердцем. Это неотъемлемая часть процесса, когда возвращаешь душу после смерти физической оболочки. Именно это я и сделал. Поймал душу после гибели твоего тела и привязал его к тому, что создал, — Фелис провел в воздухе ладонью сверху вниз, указав на Райза. — Этот сосуд сделан на основе твоего собственного восприятия, но, как известно, мы видим себя не такими, какими мы есть на самом деле. Так что некоторое время ты будешь ощущать необъяснимый дискомфорт: будто бы все так, как должно быть, но все же что-то иначе. Но это недолго — пока не привыкнешь.
Фелис умолк, ожидая какой-либо реакции. Райз посмотрел в чашку, покачал в ней напиток, сделал неторопливый глоток.
— Полагаю, я должен сказать «спасибо»?
Так легко, без каких-либо усилий, произнести фразу на чужом языке было странно.
— О, это исключительно на твое усмотрение, — Фелис взмахнул руками, и в его взгляде промелькнули искры шального безумия. После чего, вмиг став серьезным, он внимательно посмотрел на Райза — будто юный натуралист изучал повадки пойманного зверька. — Я сделал это для себя, а не для тебя. И уж точно не ради благодарностей.
— И зачем же?
— Как я уже говорил, я знаю о тебе все. Знаю, кто ты, и что ты сделал для своей родины. И хочу, чтобы ты сделал то же самое для моей.
Искоса посмотрев на Фелиса, Райз рассмеялся.
— Это спасение человечества так тебя забавляет или что-то иное? — с искренним интересом спросил Фелис.
— Твои методы, — Райз поставил чашку на столик, чтобы не расплескать чай. — Насколько я понимаю, это — не мой мир. И не мир друидов.
— Верно.
— Так и что, по месту никого не нашлось? Не сказать, что я хорошо разбираюсь в теме, но поимка душ из других миров и выращивание тел не звучит как что-то, что легко сделать.
— Нет, — губы Фелиса расплылись в самодовольной улыбке. Райз выжидающе посмотрел на него. — Дело в том, что ситуация здесь довольно непростая. И шанс все исправить будет только один.
— А бывает иначе? — хмыкнул Райз.
— Бывает, — не снимая с лица улыбку, процедил Фелис. — Но в данном случае я не могу позволить себе роскошь довольствоваться непроверенными кандидатурами. Я искал тех, кто уже имел успешный опыт в делах подобного рода, и при этом его вклад был решающим. Но проблемы в масштабах целой цивилизации, как правило, решают армии, а не отдельно взятые личности. Так что выбор, даже если пройтись по целому множеству миров, совсем невелик.
— О, да ты проделал большую работу.
— Да. Большую, — Фелис пропустил шпильку мимо ушей.
— И то, что от моих прежних сил ничего не осталось, тебя не смущает? Или ты собираешься вернуть их так же, как и мою душу?
— Это невозможно. Светоч был связан с твоим телом, от которого друиды вряд ли оставили хоть что-то. Все же ты их предал, а предателей никто не будет хоронить согласно традициям. Сила же стихийного мага и заклинателя, хоть и принадлежала душе, со смертью физической оболочки перешла к твоей сестре.
Брови Райза едва дрогнули.
— Так и чего тогда ты хочешь от меня? Чтобы я отравил безумного правителя? Задушил голыми руками какое-то местное чудище?
— Проклятый с тобой, Райз, ты слишком ценен, чтобы позволить тебе встревать в неприятности с голыми руками, — удивление на лице Фелиса грозило вот-вот превратиться в оскорбленное достоинство. — Конечно же у тебя будет оружие. На него я потратил сил даже больше, чем на тебя.
Фелис поднялся с кресла.
— Пойдем, сам все увидишь, — он приглашающе качнул головой.