- Дай мне эту тетрадь! я ее сожгу! - воскликнул Нежданов. - Она другого не стоит!
- Зачем же ты ее взял с собою, коли так? Нет, нет, я тебе ее не дам на сожжение. А впрочем, говорят, сочинители только грозятся - и никогда своих вещей не жгут. Но я все-таки лучше унесу ее к себе!
Нежданов хотел протестовать, но Марианна выскочила в соседнюю комнату с тетрадью - и вернулась без нее.
Она подсела к Нежданову - и тотчас же встала.
- Ты у меня еще не был... в моей комнате. Хочешь посмотреть? Она не хуже твоей. Пойдем - я тебе покажу.
Нежданов тоже встал и последовал за Марианной. Комнатка ее, как она выразилась, была немного меньше его комнаты; но мебель в ней была как будто почище и поновей; на окне стояла хрустальная вазочка с цветами, а в углу железная кроватка.
- Видишь, какой он милый, Соломин, - воскликнула Марианна, - только не надо себя слишком нежить: такие квартиры нам не часто попадаться будут. А вот что я думаю; вот было бы хорошо: так устроиться, чтобы нам обоим, не расставаясь, на какое-нибудь место поступить! Трудно это будет, - прибавила она, погодя немного, - ну, там подумаем. Ведь все равно: в Петербург ты не вернешься?
- Что мне в Петербурге делать? В университет ходить да уроки давать? Это уж никуда не годится. - Вот что Соломин скажет, - промолвила Марианна, - он лучше решит, как и что.
Они вернулись в первую комнату и опять сели друг подле друга. Похвалили Соломина, Татьяну, Павла; упомянули о Сипягине, о том, как прежняя жизнь вдруг так далеко от них ушла, словно туманом покрылась; потом опять пожали друг другу руки - обменялись радостными взглядами; потом поговорили о том, в какие слои должно стараться проникать и как им надо будет держаться, чтобы их не подозревали.
Нежданов уверял, что чем меньше об этом думать, чем проще себя держать, тем лучше.
- Конечно! - воскликнула Марианна. - Ведь мы хотим опроститься, как говорит Татьяна.
- Я не в этом смысле, - начал было Нежданов. - Я хотел сказать, что не надо принуждать себя...
Марианна вдруг засмеялась.
- Я вспомнила, Алеша, как это я нас обоих назвала: опростелые!
Нежданов тоже посмеялся, повторил: "опростелые..." - а потом задумался.
И Марианна задумалась.
- Алеша! - промолвила она.
- Что?
- Мне кажется, нам обоим немного неловко. Молодые - des nouveaux maries, пояснила она, - в первый день своего брачного путешествия должны чувствовать нечто подобное. Они счастливы... им очень хорошо - и немножко неловко.
Нежданов улыбнулся - принужденной улыбкой.
- Ты очень хорошо знаешь, Марианна, что мы не молодые - в твоем смысле.
Марианна поднялась с своего места и стала прямо перед Неждановым.
- Это от тебя зависит.
- Как?
- Алеша, ты знаешь, что когда ты мне скажешь как честный человек - а я тебе верю, потому что ты точно честный человек, - когда ты мне скажешь, что ты меня любишь той любовью... ну, той любовью, которая дает право на жизнь другого, - когда ты мне это скажешь, - я твоя.
Нежданов покраснел и отвернулся немного.
- Когда я тебе это скажу...
- Да, тогда! Но ведь ты сам видишь, ты мне теперь этого не говоришь... О да, Алеша, ты, точно, честный человек. Ну, и давай толковать о вещах более серьезных.
- Но ведь я люблю тебя, Марианна!
- Я в этом не сомневаюсь... и буду ждать. Постой, я еще не совсем привела в порядок твой письменный стол. Вот тут что-то завернуто, что-то жесткое...
Нежданов рванулся со стула.
- Оставь это, Марианна... Это... пожалуйста, оставь. Марианна повернула к нему голову через плечо и с изумлением приподняла брови.
- Это - тайна? Секрет? У тебя есть секрет?
- Да... да, - промолвил Нежданов и, весь смущенный, прибавил - в виде объяснения: - Это... портрет. Слово это вырвалось у него невольно. В бумажке, которую Марианна держала в руках, был действительно завернут ее портрет, данный Нежданову Маркеловым.
- Портрет? - произнесла она протяжным голосом... - Женский?
Она подала ему пакетец; но он неловко его взял, он чуть не выскользнул у него из рук - и раскрылся.
- Да это... мой портрет! - воскликнула Марианна с живостью... - Ну свой-то портрет я имею право взять. - Она выхватила его у Нежданова.
- Это - ты нарисовал?
- Нет... не я.
- Кто же? Маркелов?
- Ты угадала... Он.
- Каким же образом он у тебя?
- Он мне подарил его.
- Когда?
Нежданов рассказал, когда и как. Пока он говорил, Марианна взглядывала то на него, то на портрет... и у обоих, у Нежданова и у ней, мелькнула одна и та же мысль в голове: "Если бы он был в этой комнате, он бы имел право потребовать..." Но ни Марианна, ни Нежданов не высказали громко своей мысли... быть может потому, что каждый из них почувствовал ее в другом.
Марианна тихонько завернула портрет в бумажку и положила ее на стол.
- Добрый человек! - прошептала она. - Где-то он теперь?
- Как где?.. Дома, у себя. Я завтра или послезавтра пойду к нему за книжками, за брошюрами. Он хотел мне дать - да, видно, забыл при отъезде.
- И ты, Алеша, того мнения, что, отдавая тебе этот портрет, он уже ото всего отказывался... решительно ото всего?