И теперь у меня всего одна возможность, найти того самого воришку в толпе и вытрясти из него все свои деньги. Но скорее всего не сегодня, ведь в кошеле Хэиба монет очень много. И будь я на месте воришки и сорви такой куш, точно не стал бы светится на площади. А скорее убежал бы подальше, праздновать удачу в более безопасном месте.
Вероятность встретить его гуляя по узким улицам города, так же минимальна, как встретить девственницу в квартале красных фонарей. Теоретически возможно, но сложно выполнимо проще говоря. Самая большая концентрация людей именно здесь, на рыночной площади, где кипит жизнь. А значит рано или поздно он должен объявиться. Таким образом я решил набраться терпения и выждать время. Как говорил дедушка, тот кто терпелив и ждёт момента, подобно леопарду затаившись в ветвях, всегда достигнет своей задачи.
Я внимательно осмотрелся вокруг, на восточной стороне площади возвышались полуразрушенные стены, выложенные из неровных камней. С одного конца она была более развалившейся и давала возможность взобраться по ней, как по импровизированной лестнице. Рассудив, что оттуда будет легче наблюдать, я медленно пошёл к ней, ведь сегодня мне уже некуда спешить. К тому же стоило поберечь силы, ведь я по-прежнему был голоден и ничего не ел со вчерашнего вечера. Алиф по дружески разделил со мной пищу, оставшуюся после нашего побега.
Мысль о том что бы незаметно украсть с прилавков что-либо из еды не давала мне покоя. Раз уж я теперь обворован, то почему бы и мне не сделать то же самое, но только по отношению к другим. Из размышлений меня вывел чей-то гневный окрик.
Торговец возле чьей телеги я рискнул остановиться в раздумьях гневно смотрел на меня.
— Что стоишь? Не собираешься покупать, так вали отсюда, — толстяк с крючковатым носом, эмоционально взмахивал руками, — Только людям мешаешь. Или ты щенок, замыслил что-то украсть у меня?! Я сейчас стражу позову!
Я ему ничего не ответил, должно быть своими мыслями я слишком выдавал свои намерения. И поспешил удалиться, пока действительно не пришла стража. Ведь я итак в розыске и привлекать к себе лишнее внимание мне ни к чему. Если бы меня поймали на воровстве, то кто знает, может быть люди Солтана уже осведомлены о моём побеге, когда я навещал своего отца в тот день.
«Медленно, но верно я выудил воспоминания своей второй личности. Надо же как были похожи наши с ним судьбы. Мальчишки школьника родившегося в 21 веке и подростка-пастуха, выросшего в пустыне в древние времена. Я так и не смог определить в какой век я попал.
В тот день, когда ему исполнилось пятнадцать лет, его мать рассказала ему о его отце. Он был из племени „синелицых“, чьи представители слыли самыми известными воинами во всей округе. Если быть точнее, то никто не знал откуда они появились в здешних краях. По рассказам старожилов племени Асифа, впервые их заметили после того, как дошли слухи о восстаниях в Империи.
И вот в тот самый день, когда Асиф узнал правду о своём отце, он отправился на его поиски. Вот с того самого момента, как он нашёл его и начинается вся история Асифа. Полная приключений и путешествий, приведя его и меня в этот город Сукильнес. Где он теперь сидя, на вершине полуразвалившейся стены, выискивает в толпе воришку, умыкнувшего у него кошель с золотыми.»
Сколько бы я не вглядывался в массу людей копошащихся внизу, мне так и не удалось заметить вихрастую голову в пёстрой шапочке, посмевшей украсть у меня все деньги. Тем временем солнце уже взошло, осветило своими лучами всю площадь и народ начал расходиться. Сперва рассеялись покупатели, а затем стали сворачиваться и торговцы. Они собирали свои товары, не успев продать их до полудня и гремя колесами по мостовой, исчезали в многочисленных проулках, отходящих от площади во всех направлениях.
Это огорчило меня, обозначая то, что попытки найти воришку на сегодня закончены. Наверняка он уже пирует и где-то отмечает свой сегодняшний богатый улов. С этими мыслями я вновь погрузился в воспоминания Асифа.
«По словам его матери он знал, что «синелицых» практически уже давно не осталось никого в живых. Последние из них оказались истреблены, по указанию нового правителя и оставшиеся в живых теперь скрывались от власти. Никто не знал откуда они появились, ещё в те давние времена после падения Империи, когда произошло великое переселение народов. Везде разгорались пожары и вспыхивали войны между родственными народами. И многие из них, спасаясь от царившего ужаса, бежали туда, где на закате дня садиться солнце. И дойдя до самого края земли у моря, либо оставались здесь, либо строили корабли и уплывали ещё дальше в неизвестность.
И все те племена в число которых входило и племя Асифа, являлись такими беженцами, изгнанными из своих же городов. Выбравшие путь вечно скитающихся по бескрайним пескам кочевников. Пустыня была большая и в ней всем хватало места, в то время как в их родных городах царила власть перевернувших мир с ног на голову.
Раньше, когда «синелицые» считались более многочисленными, они убивали любого, кто по неосторожности обнаруживал их место обитания. Всё-таки за них назначена огромная награда. Поэтому было бы неразумно отпускать такого путника, осведомленного об их присутствии в этом месте. Ведь если бедолага решил бы получить свою награду, на которую мог бы жить безбедно до конца жизни, то по следам «синелицых» тут же направлялись отряды карателей.
Так что никто не знал, где они живут на самом деле и никто не стремился их намеренно искать, зная об их славе не оставлять свидетелей своего существования. Но теперь он точно знал, где находиться его отец. Одна из пещер к востоку, в трёх днях пути пешком от их стойбища. Его отец вёл отшельническую жизнь, скрывая своё истинное лицо и маскируясь под не мирского человека.
***
Асиф вошёл под свод пещеры, повсюду валялись разбитые горшки и пустые амфоры из-под дихъ.
— Отец, это я Асиф! — крикнул он в уходящую вглубь пещеры темноту. Никто не отвечал и он прошёл ещё дальше, разбитые черепки громко хрустели под ногами.
Внезапно чьи-то сильные и крепкие руки схватили его, а на своей шее он ощутил холод прижатого к горлу лезвия.
— А ну признавайся, кто тебя подослал, — прохрипел сзади пропитый голос и сильнее вжал лезвие, — Ты здесь один или ещё кто-то есть?
— Я ищу своего отца, меня зовут Асиф, — испуганно затараторил он, — И моя мать сказала, что я могу найти его здесь в этой пещере.
— Хмм! Асиф, Асиф, — будто пытался вспомнить, тот кто схватил его, — Аааа, ну да, мы с твоей мамой назвали тебя так, когда бежали из города, — наконец то он отпустил его.
Асиф потёр чуть порезанную шею и оглянулся назад. Перед ним стоял мужчина среднего роста с осунувшимся лицом, его длинные и спутанные косматые волосы свисали с головы. В своих коротких мощных и толстых руках, покрытых буграми мышц, он держал тот самый шамшир, который позже подарит ему. Каждый его кулак был размером с голову Асифа и напоминали собой кузнечный молот. Он улыбнулся и на мгновение в его тусклых глазах блеснул огонёк.
— Давно я тебя не видел, прошло уже десять лет с тех пор, — он оглянул Асифа с ног до головы, — Посмотри только, весь в отца вырос. Но я должен тебе кое-что сказать…
Асиф очень плохо помнил своего отца, последнее воспоминание связанное с ним то, как он нёс его ребенком, усадив на свои могучие плечи. Тогда от долгой ходьбы у Асифа устали ноги и он больше не мог идти.
— Значит тебе уже исполнилось пятнадцать лет, — от отца разило перегаром, — подумать только как быстро летит время.
— Да, и моя мать сказала, что у тебя есть кое-что сказать мне, — Асиф представлял себе увидеть его совершенно другим, таким же сильным и крепким, как и прежде, — Сказала, что ты вручишь мне на день рождения особый подарок и ещё я хотел тебя увидеть, после стольких лет разлуки.
— Да, конечно Асиф, я помню про этот уговор, — по его морщинистым щекам текли слёзы, он похлопал себя по карманам, — Вот перстень, это твой подарок, — сказал он доставая его, — Я хранил его всё это время для тебя.
— Почему ты оставил нас отец? — спросил Асиф.
— Так надо было Асиф, вынужденная необходимость для вашей же безопасности, — он пригубил из бурдюка и продолжил, — К тому же тебя зовут не Асиф.
— Это не моё настоящее имя?
— Мы назвали тебя так, что бы скрыть твоё настоящее имя и никто не нашёл тебя, — после некоторой паузы он добавил, — Асиф, я должен тебе кое-что сказать, — он тяжело вздохнул, — Мы не могли сказать тебе раньше, потому что это подвергло бы твою жизнь опасности…
У входа послышался треск глиняных черепков, отец Асифа молниеносно выхватил свою саблю из ножен и развернулся. Выглянув из-за его спины Асиф увидел пять фигур, они заслонили свет, проникающий снаружи в пещеру.
— Так, так, — гнусным голосом произнесла одна из фигур, — мы столько за тобой охотились и наконец-то нашли.
— Вам нужен только я, — весело усмехнулся отец Асифа и обернувшись подмигнул ему.
— Ну этого мальца мы может быть и не тронем, — промолвила фигура.
Скорее всего говорящий и есть самый главный, все остальные стояли с оружием наготове.
— Да, не трогайте его и я обещаю, что сдамся вам, — он опустил саблю вниз, — Это всего лишь деревенский мальчишка, он приносил мне еду.
Все пятеро переглянулись между собой и заерзали, они никак не ожидали, что «синелицый» вдруг сдастся им без боя.
— Вот смотрите я даже уберу оружие, — он вложил шамшир в ножны, а затем обернувшись передал его Асифу и спросил шепотом, что бы они не услышали, — Ты умеешь драться?
Асиф незаметно кивнул и принял у него из рук оружие.
— Ну, подойдите и свяжите меня, — он протянул свои мощные руки вперёд, сложив кулаки вместе, — Или вы боитесь даже безоружного «синелицего»?
Четверо робко шагнули вперёд, ощетинившись своими саблями и выставив их вперёд.
— Ну-ка свяжи его, — кивнул главный одному из своих солдат, тот достал веревку и с опасением, не отрывая глаз шагнул вперёд.
Когда он уже готов был наложить верёвку, на сложенные и вытянутые руки «синелицего». Тот вдруг резко и неожиданно для его комплекции, схватил солдата за руки и провернувшись вокруг своей оси, увлёк его за собой и швырнул, словно молот в Солтанских солдат, стоящих ошалело разинув рты. Пока они все смешались в кучу и пытались встать, отец обернулся и крикнул Асифу.
— Беги! И не оборачивайся! Беги, что есть силы, а я с ними справлюсь. Я выполнил свой долг и умру достойно в бою.
Асиф некоторое время колебался и тогда отец схватил его в охапку и просто перешвырнул через солдат, по-прежнему дезориентированных и суматошно пытающихся встать. Асиф сжимая в руках шамшир приземлился на пол пещеры и кубарем покатился по черепкам. Когда он наконец сумел встать на ноги, между ним и отцом уже стояли солдаты, четверо из них кинулись с оружием на его отца.
Всё это происходило за какие-то мгновения, но Асифу они показались вечностью. Он видел как его безоружный отец расшвыривал солдат как шакалов, напавших на льва, но те снова вставали и атаковали его. Асиф заметил, как позади него свет перекрыла тень, он обернулся — шестой солдат, что стоял у входа, привлеченный шумом бежал сюда.
— Схватить мальчишку! — проорал главный не рискуя нападать на «синелицего», он видел как его собственные солдаты бессильны даже против безоружного.
— Беги же! Беги отсюда! Приказываю тебе! — прокричал охрипшим голосом его отец, в очередной раз отбивший атаку псов Солтана.
Главный направился по направлению к Асифу, с целью не дать ему сбежать, солдат у входа принял боевую стойку и угрожающе шёл к нему навстречу. Асиф не смел ослушаться отца, он стремглав помчался на солдата и когда тот уже замахнулся, что бы произвести удар, его сабля со звоном ударилась о потолок низкой пещеры. Этого секундного замешательства хватило и Асиф не снижая скорости, резко проскользнул у него между ног, попутно полоснув лезвием шамшира по ногам. Солдат взвыл, выронил саблю из рук, схватился за промежность и стал кататься по полу усыпанному черепками. Тёмно-красная кровь фонтаном била сквозь его пальцы орошая потолок и стены.
— Ах, ты чертово отродье! — взревел командующий и уже готовился нанести колющий удар, как поскользнулся на луже крови и упал на раненого солдата, от чего тот хрустнул и взвыл ещё сильнее.
Сабля командира со звоном высекла искры в каких то сантиметрах от головы Асифа. Главнокомандующий всё ещё лежал чертыхаясь, когда Асиф встал и последний раз оглянулся назад.
Перед его глазами предстала ужасная картина, его отец побежден, четверо псов остервенело кромсали и тыкали саблями фигуру, вздрагивающую при каждом ударе. На его глазах навернулись слёзы и он побежал прочь, не в силах вынести этого зрелища. Он бежал изо всех сил и ревел, бежал настолько быстро насколько позволяли ему его ноги. Его слёзы разлетались по щекам от ветра, а сзади слышался топот погони. Он бежал не разбирая дороги просто вперёд, слезы застилали ему глаза. Пока он не обнаружил, что бежать некуда, перед ним простирался глубокий и крутой обрыв.
Шум догоняющего уже близок, и юноша едва успел обернуться. Главнокомандующий Солтанских псов уже заносил саблю для удара. Асиф едва успел выставить свой шамшир и отразить атаку. Завязалась борьба и последнее, что он помнил то, как его нога скользнула в пустоту. Падая назад, он успел схватить своего врага за одежду, и они вместе полетели вниз. А затем его без сознания нашли и подобрали караванщики."