«Представьте себе Красноярск…
Знаете, где это?
А теперь представьте себе Якутск…
Тоже знаете?
А посёлок Батагай?…
Ага! То-то же…
Так вот, от Батагая ещё 100 км к северу на вертолёте
– и я дома…
Командировки, командировки… Это, конечно, интересно, но тяжеловато как-то…
И с билетами постоянно жуткая катавасия, как-никак «застой на излёте», середина 80-х годов XX века.
Из одной такой командировки я тогда и возвращалась.
Как-то неудачно всё сложилось.
Совсем не так, как хотелось.
Радовали лишь две бутылки шикарного коньяка, весело побрякивающие в моих походно-командировочных северных мешках, лежащие там же огромная коробка конфет да свитер ангорской пряжи в подарок мужу (жуткий дефицит, надо сказать).
Ну, наконец-то…
Я в красноярском аэропорту!
Ноги гудят как телеграфные столбы, руки оттянуты, наверное, до колена, а сил говорить нет вообще.
Ещё издали заметив свободное кресло в зале ожидания, стремительно перемещаюсь к нему, усаживаюсь, ставлю мешки перед собой, кладу на них гудящие ноги в целях воспрепятствования несанкционированной экспроприации. До вылета ещё пять часов.
Приятно-сладкая дремота обволакивает меня, увлекая за собой в тёплые и по-летнему зелёные миры снов.
– Уважаемые пассажиры! Заканчивается регистрация на рейс №хххх Красноярск – Якутск! Имеются свободные места!
Ура! Подремать, конечно, было бы хорошо, но куда лучше быть дома раньше, чем планировала… Надо же, какое везение! Хоть к концу командировки попёрло!
Хватаю пожитки и бегом на регистрацию.
Накопитель.
Автобус.
Ух! Вот это оперативность! Я уже в самолёте!
Оглядываю мельком соседей, пристёгиваюсь, чтобы потом не отвлекаться, и терпеливо ждущая в сторонке дрёма опять наваливается на меня.
– Уважаемые пассажиры! Наш самолёт совершает рейс №zzzz Красноярск – Норильск…
«Какой ещё, нафиг, Норильск? – путано думаю сквозь сон. – Зачем мне в Норильск?… Как Норильск? А Якутск? Или мне в Норильск? Где я?»
Мгновенно просыпаюсь и истерично вскакиваю.
Вернее – пытаюсь вскочить, но я же пристёгнута!
Пассажиры с удивлением взирают на бьющуюся в непонятных конвульсиях соседку.
Стюардесса!!! Где стюардесса?
Сбивчиво объясняю ей ситуацию. Та впадает в панику и вместо того, чтобы помочь мне, начинает долго и крикливо общаться с кем-то по рации, не обращая на меня ни малейшего внимания.
Тем временем от борта неторопливо отъезжает трап.
А я? А как же я? Мне не надо в Норильск!!! Где мой родной якутский самолётик?
Откуда ни возьмись возникает доброжелатель в форме пилота и предлагает мне верёвочную лестницу вместо трапа. Да хоть обычный канат, только скорее!
Очень неудобная штука эта верёвочная лестница, скажу я вам…
Особенно для женщины…
Особенно для женщины в юбке…
Особенно для женщины в юбке в ветреную погоду…
Особенно для женщины в юбке в ветреную погоду и с двумя мешками в руках…
Как я спустилась и чем держалась за лестницу – не пойму до сих пор… Хорошо – был уже довольно поздний вечер…
Земля! Теперь я поняла, почему её целуют моряки, сошедшие на берег после долгого плавания… Но мне некогда!
Земля… И что? Шеренга огромных самолётов… Какой мой? Бегу…
Подбегаю к первому, взлетаю по трапу, навстречу сонная стюардесса.
– В Якутск? – выкрикиваю я.
– Не-ет… – как-то неуверенно отвечает стюардесса.
Вниз по трапу, к следующему! Лицо мокрое от пота. Юбка развевается на ветру. Мешки больно бьют по ногам.
Но надо… Надо! Надо успеть!
Опять нет… Дальше!
Лечу, как по стоянке такси, ища, кто подвезёт в попутном направлении…
На пятом механизме силы меня оставляют. Мысль «почему на самолётах нет маршрутных табличек?» начинает разъедать мне мозг.
Всё… Пойду на аэровокзал. Улетел уже, наверное, мой родненький… Якутский.
– Девушка! Девушка-а! Это вы в Якутск летите? – очертания трапа смутно проступают сквозь вечерний сумрак.
– Да…
– Так садитесь же! Быстрей!
Взбираюсь на трап и прямо на нём рассекаю по взлётному полю.
Подвозят, естественно, к ПОСЛЕДНЕМУ самолёту в этой гигантской шеренге…
Сажусь. Пристёгиваюсь. Вытираю пот с лица… Неужели всё закончилось?
Один из сидящих впереди двух кавказцев оборачивается ко мне:
– Дэвушка! Это из-за тэбя рэйс задэржали, а?
Виновато киваю в ответ.
– А кто платит будэт? У мэня гваздыки в багаже…
Молчу… Дурак! Тебе бы МОИ проблемы. Гвоздики у него…
Теперь поворачивается и второй:
– Эй, нэ приставай! Видишь – пэрэпугана дэвушка… И нэ валнуйся за гваздики, чэрэз три часа будэм в Иркутске…
Что-о-о-о-о? О, ужас! О, горе мне!!! Какой ещё Иркутск? Где этот трап? Где мой Якутск? Сил сопротивляться судьбе больше нет… Остались силы только зареветь… Во весь голос…
– МА-А-А-МА-А-А-А!!!
Кавказцы перепугались и бросились наперебой извиняться. Оказывается – это они так ШУТИЛИ, зная о моей ситуации!
Долго ещё меня потрясывало от избытка накопленного за этот вечер адреналина…
Там-тарам-там-там! Ля-ля-ля… Якутск!
Ещё три часа лёту и я в Батагае. А тут уже… Мелочи… Сотня километров на вертолёте, можно сказать – на трамвае.
Захожу в избушку с торжественным названием «Диспетчерский Пункт», оставляя надоевшие до чёртиков мешки прямо у входа на улице. Регистрируюсь… Ура! Сколько знакомых и почти родных лиц! Ля-ля-ля…
В приподнятом настроении выхожу из диспетчерской… Ля-ля-ля… Стоп! А где вещи? Где мои мешки?
– Так это… – недоумевают мужики, стоящие группой неподалёку. – Тётка какая-то с детьми попросила помочь ей багаж донести до самолёта… Мы и донесли…
Какая тётка? Где мои родные мешочки?
Взбалмошно бегаю по аэродромному полю, разыскивая «тёткин» самолёт. Просто дежа вю какое-то… Поняв, что самолёт уже улетел, несусь со всех ног к диспетчеру.
– Вещи мои верните, ради всего святого!
Срочная радиосвязь с бортом. Да, вещи здесь… Назад? Назад будем через четыре часа… Что делать? По-любому придётся ждать…
Через час появляется муж.
Он встречал меня на вертолётной площадке, а тут прилетели коллеги и доложили «Там твоя ненормальная (тут надо обязательно покрутить пальцем у виска) бегает по аэродромам! А вещи так вообще… По всему Заполярью разбросала…» Муж на вертушку и навстречу мне! Вдвоём веселее ждать, конечно…
Через четыре часа борт не вернулся. Нелётная погода где-то там… Будет к утру…
Идём в гостиницу, а чуть свет – снова около «Диспетчерского Пункта».
Боже! На крыльце одиноко и сиротливо скучают мои мешки! Мешочечки мои… Мешочулечоночки… Уф! Всё!
Вот только интересно – сильно ли расстроится муж, узнав о пропаже коньяка?
Через минуту меня охватил стыд за столь чёрные мысли в моей измученной голове и безумная гордость за свой бесподобный, добрый, отзывчивый и честный народ…
Даже коньяк был на месте!»
Виларен