Люций проснулся от шороха за дверью.
Привычка так чутко спать появилась ещё с ранних дней зимы, когда он охранял склады, и иногда вахты шли одна за другой, и он часто засыпал на них. Он проснулся, не открывая глаз, лежал и прислушивался, чувствуя, что кто-то ходит за дверью. Комендант сел на кровати, поёжившись от холода, накинул куртку и пошёл открывать. За дверью был Арсен — тот оглядывался, словно не хотел, чтобы кто-то его видел.
— Привет, Люций, — сказал он заговорщицки, просачиваясь в комнату.
Комендант тихо поздоровался в ответ. Маленький, лысоватый, с возрастом начальник канализации стал усыхать, превращаясь в незлобивого гоблина.
— Сегодня на заседании тебя попробуют снять, — сказал Арсен. — Ильф как-то подговорил Глухаря. Остальной народ тоже запуган. Формально у него есть большинство голосов, так что готовься.
Люций поблагодарил, закрыл дверь и вернулся в кровать, протирая глаза. Рассвет осветил стену над кроватью. Он посидел пару минут, разглядывая дряблые кисти рук. В который раз Люций подумал, что он стар. Что же, сегодня так сегодня. Все шансы, которые у него были, он использовал, так что уже поздно. Однажды звёзды сойдутся, чтобы он не делал.
Люций встал, зашёл в ванную, включил свет и, как много десятилетий подряд, начал взбивать пену. Он взял острую бритву, подумав, как же ему не хватает ощущения бальзама. Комендант похлопал себя по щекам: «Соберись! Хватит ностальгии!».
Люций зажёг огонь в печке и поставил чайник на слабое пламя из щепок. Чая больше не было, вместо него был пустой кипяток. На завтрак у него было несколько хлебных лепёшек, и он поморщился от привкуса плесени. В городе уже не было муки, и хлеб теперь пекли из сладкой мерзлой картошки. Неважно, кто выиграет, завтра победителю придётся убеждать Гильзу о поставках продовольствия.
Перед дверьми администрации его встретил Александера.
— Привет, комендант. Ты же пока ещё комендант? — сказал тот с улыбочкой.
Люций сухо кивнул. Тут всё понятно. Не мог дождаться итога голосования. Дело вовсе не в законнике, это просто сведение старого счёта. Отец Александеры мечтал, чтобы сын стал комендантом, но и сам понимал, что мажорчик не справится с городом. В итоге он вытащил Люция из лагеря, сделав его комендантом, с условием, что тот назначит Александеру начальником охраны. Ещё одной стороной сделки были гарантированные поставки продовольствия — генерал командовал Межгорьем, откуда вагонами шло продовольствие. Когда же они перестали зависеть от запасов, Александеру было уже не снять, он вырастил свою силу — полсотни мальчишек с оружием, кто был верен ему, и со временем они сменили охрану военных. В холодной войне они провели десятилетия, но Александера никогда не расставался с идеей, что Люций занял его место.
Сегодня в административном было светло — энергетики нашли проклятый кабель. Карина уже была на рабочем месте. Люций сел за стол, смотря в одну точку. Что же у них есть на него? Что же они задумали? Ведь было у них в истории и такое, что Совет не стал утруждаться судом. Он снова видел коридор, и члены Совета стояли полукругом. Тогда в зал вошёл Максим, предшественник Ильфата, Люций не помнил уже его фамилию. Он сразу всё понял. И ведь столько украл, почему не сбежал? Все тогда в зале хотели расстрелять его, но вот Люций настоял на изгнании. Будет ли с ним так же? Хотя нет, никто не станут утруждаться. Скажут, шпион Орды, и к стенке.
Комендант сел за стол. Карина уже подготовила традиционную сводку. Отчёты, запросы. Нужно ли это будет сегодня? Он открыл стол, тут была ещё одна папка с поддельными отчётами, которую передал ему Василь. Вчера нужно было использовать, но он, дурак, подумал, что подставит Искандера. Зря. Сегодня это уже не спасёт.
— Совет собрался, — Карина приоткрыла дверь.
— Все?
Она быстро озвучила, кто в зале. Выходило, нет Луизы, Любы, Армянина. Ещё не было Плюхи, при этом никто из его помощников и заместителей не захотел занять место начальника торговли. Фангат радостно предложил свою кандидатуру, и Люций не сомневался, что в следующем Совете тот займёт место Плюхи. Фангат последние дни вовсю вербовал людей, появилось и оружие, так что по власти он уже вполне соответствовал должности. Люди расселись, все смотрели в пол. Кто же начнёт?
— Приветствую всех. Сегодня у нас много вопросов, давайте начнём.
— Перед тем как мы начнём, вопросец есть, — сказал Глухарь, — по Василю.
Комендант откинулся в кресле.
— А в чем вопрос? Я думаю ни у кого нет сомнений, что с возросшим уровнем хищений нужно было что-то делать, — сказал Люций. — Судя по последним данным, результаты от этого были. Хищения на фермах упали. Если вопрос про Плюху, то вот документы, доказывающие факт хищений.
Он открыл ящик и кинул папку на стол. Глаза Ильфата расширились. Он переглянулся с Александерой, и оба побледнели. «Что, проняло?»— подумал Комендант.
— Скорее всего, Плюха сбежал, только заслышав, что появился законник. Луиза, судя по тому, какая недостача вскрылась по её ведомству, и что пропали четыре полевых комплекта для хирургии, также предпочла скрыться. Про Армянина — его нашли на старом кладбище, на теле нашли два килограмма дури. Так в чём же вопрос по законнику?
К удивлению Коменданта, ответил Ильфат.
— Во-первых, вы наняли его без согласования с Советом, что является нарушением устава Города. Во-вторых, такое решение прямо перед выборами нарушает постановление «О выборах».
Он достал бумаги и зачитал: «… Запрещается использовать полномочия Коменданта перед выборами для агитации…»
— Я думаю, Совет согласен, что деятельность Василя даже больше, чем агитация, это прямое давление на людей. Три кандидата перед выборами выбывают. В свете грубейшего нарушения устава, я хочу поставить на голосование вопрос досрочного прекращения ваших полномочий.
Начальники, оглянувшись на Гильзу, начали поднимать руки. Большинство. Это было очевидно.
— У нас есть большинство голосов. Люций Андреевич, вы освобождаетесь от должности и исключаетесь из Городского Совета. Вопрос номер два. О выборе временно исполняющего обязанности коменданта. Предлагаю кандидатуру Яновского Александеры, начальника охраны города. Кто за?
Снова, с оглядкой на Марселя, большинство подняло руки. Против был лишь Расим и Фангат. Арсен воздерживался.
— Большинство. По решению Совета, временно исполняющим назначается Александера Яновский, начальник охраны города.
Люций пожал плечами и встал, освобождая кресло. С видимым удовольствием, Александера занял его место.
— Я думаю, вполне своевременным решением будет арест Люция Андреевича. На время следственных мероприятий, — тут же сказал он.
Люди привычно оглянулись на Гильзу, но тот отрицательно покачал головой.
— Мне кажется, это несвоевременное решение, — сказал он.
Разговоры смолкли. Только Глухарь вскочил. «Вот это да, — подумал Люций. — Похоже, Ильфат использовал вас в тёмную. Не знаете, вонючки, что уже всем дирижирует Гильза».
— Извините, товарищ майор, но это не ваше дело, — сказал фермер.
Гильза хмыкнул.
— Может быть. Но тут есть один фактор: всё-таки сейчас идёт война. И решения, определяющие безопасность города, должны приниматься немного по-другому. С оглядкой на последствия. Вы так не думаете?
Начальники переглянулись.
— Да, да, конечно, — внезапно взял слово Ильфат. — Это может подождать до оглашения результатов выборов.
Глухарь и Александера запротестовали, но никто не поддержал. Люций вышел в коридор, воротник рубашки душил. Конец, или ещё нет? В голове роились мысли. Александера, вот ведь насекомое, прямо тут решил арестовать. Боится, понимает, как население отреагирует.
Договариваться уже не с кем. Глупо, глупо. Ведь и момент выбрали, подлецы. Подождите… подождите. Он сжал кулаки так, что они хрустнули. Спокойно. Ещё ничто не потеряно. Гильза не рискнул, но мне терять нечего. Три дня, это целая вечность. Сейчас они будут убеждать Расима и Арсена, может, захотят снять Диму и Фангата. Они провозятся тут, ну а пока он сделает свой ход. Из кабинета выглянула Карина. Он давно подозревал, что она работает на народников, и сейчас это можно было использовать.
— Карина, мне нужна помощь.
Она минуту молчала, потом кивнула.
— У Расима есть гаражи на шахте. Мне нужно, чтобы после совещания, наш прыткий фермер оказался там. Я не знаю, как ты это сделаешь, но нужно, чтобы вечером там был и Дима. Он попробует спрятаться на станции, да и выходы все Александера перекроет, но почему-то я уверен, что у тебя получится.
* * *
Комендант вышел во Внешний город.
Он поправил автомат. У него было пугающее чувство, что в город вернуться не получится. Люций чувствовал, что на него смотрят. Это была не слежка, просто настойчивые взгляды внешней охраны. Позади остался затихший, вымерший рынок. Там ещё шла торговля, но без северян рынок можно и закрывать. Мимо коменданта проехала пара упряжек — патрули. Они ехали куда-то в сторону Заповедника. Вот только Люций понимал, что уже начал готовить себе путь побега, и выходило, что кроме скрытых деревень в Заповеднике, другого выхода нет.
Ещё неделю назад тут нескончаемой чередой шли караваны со скотом из Заповедника. Богата Уфа, а вот прокормить себя не может. Люций помнил, как двадцать лет уезжал из Уфы. Тогда вокруг Столицы было полно деревень. Он вернулся спустя двенадцать лет, деревень уже не было. Уфа богата, но почему-то налоги там одни из самых высоких в республике. Все, кто хотел работать на себя и жить вольно, бежали Заповедник. Бескрайний, холмистый лес к западу от Сибая. Коротко башкирское лето, но травы и фуража там вырастает столько, что скот можно кормить до следующего года. Люди там растворялись, появляясь осенью, продавая скот за оружие и лекарства. Зимой они предпочитали не появляться — боялись, что на них выйдут по следам. Что Орда, что уфимские им были не нужны. Вот сейчас, когда снег начал таять и стало тяжело взять след, они снова появились, и тут на охоту вышли отряды Орды. Заповедник затаился, так что еды в Сибае можно было ждать только из Уфы.
Ещё Люций подумал, что всё это было бессмысленно. Вся его борьба, весь идеализм. Он не смог за свою жизнь спасти никого. Всё, что они делали, было бесполезно. Сколько жизней он порушил в процессе, пытаясь сохранить кого-то. Свою жизнь Люций точно не смог спасти. В который раз он думал, что нужно было остаться на заводе, с Ольгой. Ведь сам виноват, что пошёл добровольцем в лагерь!
Комендант подумал, что когда-то он яростно ненавидел всех, кто пытался отсидеться в стороне. Особенно тех, кто с началом Зимы пытался построить маленький мирок, спрятав запасы. Тогда это было массово, люди объединялись в коммуны, скупали дома в деревнях, рыли погреба. В первые годы были специальные отряды, которые громили их, забирали сохранённое: генераторы, лекарства. Это была инициатива армейских, но Люций в глубине души разделял этот подход. Еда была вторична, ни одни запасы не могли сравниться с индустриальным сельским хозяйством, которое создавалось тогда. Одна вертикальная ферма в торговом центре могла кормить тысячи людей, на этом фоне погреб еды был мизерной добычей.
Люций понимал, что желание отсидеться было медленной смертью. Нужно было объединять людей для переработки нефти, получения топлива, обслуживая котельных и электростанция, добычи руды и металла, чтобы заменять сгорающее от нещадной эксплуатации оборудование. Нужно было наладить производство удобрений, создать теплицы и фермы, чтобы кормить массу людей.
Каждый должен был работать на общее благо. Его часто упрекали, что он не хочет делать людей из Внешнего города горожанами. Люций знал, стоит их поселить в освободившихся домах, они бы стали требовать прав и питания, ничего не принося для города. В первые годы Зимы у него было много такого опыта.
Он слышал про институт «Верхний Мир» — филиал Института Вавилово в Соликамске. Работа в институте была только для девяноста учёных и врачей, и трёх десятков техников, кто обеспечивал хранение архива семян. Там были свои теплицы, какое-то хозяйство, которое могло прокормить и сотни. Отец Грека вывез три сотни чиновников с убежищ в Уфе и разместил там. Но стоило пришлым людям обжиться, они тут же взяли власть в институте, обязав учёных кормить их.
По слухам, именно так Александера стал комендантом Межгорья. У него был доступ к кодам от ворот Института, за возможность отправить туда семьи один из министров Республики сумел сделать отца Грека комендантом. Люций не знал подробностей, но в итоге погибли и чиновники, и большая часть учёных.
Люций прошёл мимо охраны Фактории, без предупреждения войдя в кабинет майора. Гильза встретил его, развалившись в кресле, гоняя зубочистку между уголка рта. В комнату вслед за Люцием зашёл один из бойцов. Весь какой-то мелкий и щуплый, не похожий на остальных здоровяков. Он поставил на стол чайник и две чашки. Гильза налил чай, поставил перед комендантом. Комендант не стал пить, видя жирный намёк — чая в городе не было уже пару недель.
— Почему ты не поддержал Александеру? — спросил Люций устало.
Гильза встал, смотря на карту Республики.
— Упрямый ты. Не хотел я его поддерживать, я тебя хочу видеть на этом посту. Если мы договоримся, я отыграю назад.
Гильза всё сделал правильно. Выкрутил ему руки и теперь может требовать всё, что захочет. Люцию даже стало жаль Александеру, тот верил, что победил. Вот только это играло ему на руку, Глухарь и Дмитрий точно станут сговорчивее перед угрозой получить Александеру на посту коменданта.
«А ведь он тоже боится, — подумал комендант. — Трясётся, что взбунтуются шахтёры, и руда перестанет поступать в Уфу. Переживает, что Северяне зажмут поставки скота, а это значит голод для Уфы. Ужасается, что мы скажем дружно, нахрен нужно, и откажемся от торговли с Уфой. Не так уж это и выгодно, нам с ними работать, и они это понимают. Больше всех нас боится, потому что и видит больше чем мы. Вот и сейчас, сам ведь столько сил положил, чтобы меня сместить, но сейчас сам же и дал заднюю. И каждый день, наверное, слушает сердце и думает, не откажет ли сегодня? И таблетки твои я видел, красные, от сердца».
— Ты нормальный мужик. У меня к тебе нет вопросов. Но твой подход не устраивает Уфу, — сказал Гильза.
— С каких это пор Уфа решает за Сибай?
— Ну ты же умный. Понимаешь, каким становиться мир. Уфа вынуждена будет это решать, чтобы не решала Орда.
Комендант кивнул.
— Я понимаю. Как вы это жителям Сибая объясните? Думаете, им это по душе?
— Да. Большинство, так или иначе, понимают, что нужно присоединяться.
— Боюсь, так вы второе Кумертау получите.
Гильза помрачнел.
— Вот это бы не хотелось. Кстати, про поезд. Ты всерьёз думаешь, что тебе бы дали самому начать гонять караваны в Уфу? Не смеши меня, в Магнитогорске вас бы ждал бронепоезд Белорецких. Им появление конкурента тоже нафиг не нужно.
Комендант промолчал. Есть ещё пути до Уральской Республики. У тех тоже есть бронепоезда. Уфимские мнили себя центром России, но мир не замыкался на них.
— Ладно. Предположим, я согласен, — сказал Люций. Мне нужно продовольствие на месяц, две тысячи пайков в день. Какие ваши условия?
— Мелочь. Как и говорил, мы заменим Расима. Александера, думаю будет отличным начальником рудоуправления. Уберём Дмитрия. Сменим людей на станции.
Вот это было неожиданно. В этом случае Артур наверняка будет начальником охраны.
— Вы на него замените Расимыча? На Александеру?
Гильза улыбнулся и кивнул.
— Расим тоже был из армейских, ничего, насобачился.
— И как же вы убедили Грека отказаться от поста начальника охраны?
— Да ерунда. Но было условие. Ты отдаёшь ему свою маленькую заначку.
Люций рассмеялся и встал из-за стола.
— Я подумаю.
— Подумай, — сказал Гильза, — выбора у тебя нет. Ты надеялся, что у тебя получиться сбежать с таким сокровищем?
* * *
Оказавшись за городом, Комендант почувствовал себя лучше. Он всё ещё был на свободе, ещё мог бороться. Тем более, Василь ещё продолжал действовать. Умница Василь, как же Люций недооценил его. Сумел убрать с шахматного поля Плюху, справился с Армянином, при этом так, что в городе ни у кого и мысли не возникло, что тут была какая-то несправедливость. После гибели Армянина Фангат резко осмелел, набрав почти сорок человек и, как Александера не упирался, им выдали оружие. Пусть охотничьи карабины и двустволки, но ведь оружие!
Так что осталось решить два вопроса, и он устроит такой сюрприз им всем! Ну а пока можно было посидеть и на шахтах, если всё пойдёт не так, то отсюда, если что, проще сбежать в Заповедник. Горы и лес, вот они, час ходу на лыжах. Он с тоской подумал о квартире и накопленном барахле, а с другой стороны и чёрт с ним.
Первой задачей был Глухарь. Эта задачка попроще, у него было полно информации об образе жизни показушника. Хоть главный фермер на людях и скромен, но тайком сибаритствует. Кучу раз его видели в ресторане Ели (а на какие шиши, спрашивается), всё время крутился на рынке, скупая дорогие вещи. Хороший человек для его целей, очень хороший. Такого можно и сохранить после выборов, контролировать его легко.
С Дмитрием будет сложнее. Тот почти не пьёт, курит любую дрянь, немного занимается спортом, для чего на станции устроили качалку. Вот только гуманист, всё пытается устроить равенство. Да и идейки его народные, это не Бог весть что, но видно не понимает, что переименуем мы Совет в Советы, вместо начальников управлений будут Народные Комиссары, но суть-то не измениться. Он понял, что тот уже успокоился. Сейчас нужно было всё сделать правильно.
Люций вошёл в ворота рудника. Заводоуправление, лифт и башни вентиляции были ограждены забором с вышками.
Тут всё было тихо, Гильза не стал рисковать, не трогал Расима до выборов, хоть и подозревал в сотрудничестве с народниками. Ведь знал, что у Расима были свои боевые группы, видно надеялся, что после выборов шахтёры не будут сопротивляться. Своя группа была и у Дмитрия, а это куда серьёзнее, чем шахты. Если станция остановит подачу тепла, то можно было бы диктовать свои условия. Штурмовать её нельзя, и придётся брать станцию в осаду, пока не сдадутся сами.
Стояло раннее утро, внутри периметра шахты было хоть глаз выколи, лишь пара фонарей освещали разбитую дорогу. Ещё тут был запах мёртвого железа, какой-то щекочущий запах гари. Люций зябко поёжился. Неподалёку гудели моторы, с грохотом поднимались лифт с рудой.
Периметр шахт обрывался на краю старого рудника. Он подошёл к гребню, посмотрев на дно огромной воронки, где сверкал лёд. Спиральная дорога ползла по склону, спускаясь до низу. Сколько же сил сюда вложили люди? О чём-то ведь мечтали. Строили планы. Он не знал ни одного из коренных сибайцев, после начала Зимы город вымер и потом был заселён заново. Он отвернулся и пошёл к лифтам, около которых громоздилась гора сверкающей от льда руды. Зимняя добыча, которую в этом году так и не увезли, но шахтёры упрямо продолжали добычу. На поверхность поднялась клеть лифта, оттуда шахтёры выкатывали вагонетки.
Люций ускорил шаг. У лифта было несколько изб, над крышами курился дымок. Комендант зашёл в самую большую. Сейчас тут было три десятка человек, которые работали на перегрузке руды наверху. Они грелись вокруг чадящей буржуйки.
Через минуту Люций был готов к спуску, его имущество складировали в свободный ящик, а ему вручили каску, фонарь и дыхательный аппарат. Он зашёл в лифт, кроме него закатили вагонетки. С лязгом закрылись двери и лифт поехал вниз. Острый приступ клаустрофобии накрыл Люция. Текли минуты, с каждой минутой становилось теплее. Двери открылись, шахтёры толпой навалились на вагонетки, укатывая их в освещённый туннель.
Люция встретил пожилой шахтёр, Люций к своему стыду, не мог вспомнить имя.
— Добрый день. Мне с Расимом поговорить, — сказал комендант.
— Да, он говорил, что вы придёте. Учтите, самоспас всегда под рукой должен быть, — ответил тот.
Люций кивнул и похлопал по боку.
— Ну тогда да, идите за мной, — вежливо сказал шахтёр. Он шёл впереди, маленький, сгорбленный, в чумазой курточке. От Люция не ускользнула ухмылочка. Видно и сюда добрались новости. Через пятнадцать минут туннель, по которому они шли, окончился воротами. Шахтёр достал ключ и открыл, пропуская Люция.
— Мне Расим сказал за вами не ходить. Сказал, скоро придёт.
— Знаю, я тут был, — ответил Люций, — я подожду.
Он дождался, пока не стихнут шаги и пошёл по тёмному туннелю. Слабый сквозняк тянул в сторону лифта, откуда он приехал. Лампа выхватывала из темноты прогрызенные в породе стены, пол был ровный, тут давно разобрали рельсы, и он не боялся споткнуться. Где-то потолок был укреплён бетоном, в других местах был подпёрт окаменевшими брёвнами. Свет выхватил из темноты заправочные колонки. Когда-то тут шла добыча, пока не выгребли всё и не ушли уровнями ниже. В стене туннеля были устроены ворота, там были склады шахтёров. Люций не сомневался, что где-то тут Расим тоже сделал запасы консервов, топлива и оружия.
Комендант нашёл знакомые ворота, достал ключ и открыл. Лампа осветила чехол, накрывавший автомобиль. Он аккуратно сдёрнул чехол — свет отразился от лакированного белого бока и эмблемы «Range Rover». Комендант вставил ключ и завёл двигатель, а когда тот заурчал и Люций впервые за последние недели улыбнулся. Комендант с наслаждением сел на прохладную кожу сиденья и аккуратно выехал из хранилища.
Он нажал кнопку плеера и тихо заиграла музыка. Люций уже забыл название песни, но почему-то от звуков сразу вспомнил Ольгу. Была ли она жива? После наступления зимы она работала на нефтеперерабатывающем заводе, в администрации. Тогда те кто работал там, сразу же стали элитой, и в очередную встречу она прервала отношения. Как же быстро Ольга поняла, что мир изменился! Та боль давно ушла, заслонённая кучей болезненных событий последующей жизни.
Люций слушал музыку и снова начал думать о Карине. Последняя любовь старого человека. Другой уже не будет. Когда-то он думал, что однажды они уедут вместе на этой машине. Весной Люций попрощается с городом и выкатит автомобиль из шахты наверх. Потом они поедут по размякшим дорогам, но это в самый раз для автомобиля. Наверное, они бы поехали на север, на Урал. Сколько бы там дали за такой автомобиль? Хватило бы до конца жизни? Он знал, что кроме этой машины, в республике был только один «Range Rover», у какого-то большого начальника в Уфе. Вот только Карина прямо сказала, что никуда ехать не собирается, и что он был ей интересен как мужчина, пока был комендантом. Люций не выдержал такого откровения, и это стало концом отношений. Он подумал о сбережениях всей жизни, сто сорок золотых, которые спустил за недолгий роман с ней. Вот сейчас бы они пригодились.
Он увидел мельтешение огней. По коридору шли Расим и Глухарь.
— Серьёзно, — присвистнул фермер, увидев машину.
Он настороженно смотрел на них. Расим открыл соседние ворота, зашуршал внутри и вытащил несколько стульев. Потом зажёг лампу, и её свет осветил блестящий полусвод туннеля, ржавый металл бесчисленных ворот и автомобиль. Лицо фермера выражало раздражение, но если тот пришёл, то понимал, что и его голова под угрозой.
— Садись, — сказал Люций, — поговорим?
Сам он развалился на принесённом шахтёром пластиком стуле. Расим тоже взял стул и сел. Глухарь выглядел расслабленно, но комендант видел, тот напряжён. Фермер потёр руки друг об друга, тут было прохладно.
— Полагаю, ты всё ещё хочешь меня переубедить? — спросил фермер.
— Глухарь, — сказал комендант, — я знаю тебя хорошо четыре года. Вот я точно уверен, что тебе плевать на всех, кроме себя. Поэтому я вполне допускаю, что мы договоримся.
Весь вид начальника фермеров выражал, что ему глубоко плевать и на слова коменданта.
— Интересно, что они тебе пообещали? Как убедили голосовать за Александеру?
Фермер выдохнул сквозь зубы.
— И ты туда же. Как вы меня все достали! Вот вы всё где у меня! Вот, — Глухарь подскочил и ударил по шее, — что-то показываете, обещаете. А мне не нужно ни хрена!
Он встал, глядя на освещённую стену.
— Мне мои люди важны. Я за них всё готов сделать. В это я верю, а во всю вашу ерунду нет. Я ведь всё знаю про вас. И про тебя, и про Расима, и про Александеру. И про Фангата, бандюгана твоего. И про всю эту колду. Каждый, мать вашу, на себя тянет. Расиму хорошо — мне плохо, людям Плюхи хорошо — шахтёрам плохо. А мне от всех вас тошно.
Фермер замолчал.
— Короче, давай на этом закончим, — добавил он. — Кто бы не пришел к власти, я так и останусь начальником фермеров, а тебе мне предложить нечего. Через три дня я больше не буду видеть тебя на заседаниях, и это меня устраивает.
Люций с улыбкой смотрел на него. Тирада красивая, вот только он знал, что у Глухаря дома был смартфон. Зачем он ему, в игрухи играть? И что у него личный телек с плеером, и шкаф, полный шмоток. Зачем ему это, если никому не покажешь?
— Уверен? — улыбнулся Люций. Он со вздохом взвесил ключи на руки, а потом бросил их Глухарю. — Давай так, я знаю, что больше не буду комендантом, даже пытаться не буду. Но если ты поддержишь моего кандидата, тачка твоя. И пост начальника фермеров твой, никто на него не претендует.
Колебания Глухаря были недолгими. Он сжал ключи и засунул их в карман.
— Договорились. Но учти, если кинешь, я тебя живым в бак с кислотой засуну.
— Вот это разговор, — Люций встал и протянул руку. — Машину заглуши. Аккумулятор состояние стоит.
* * *
До вечера Люций провалялся в помещении отдыха шахтёров.
Это была небольшая комната, как и другие, вырубленная в пустой породе. Тут были вентиляция, так что воздух был свежим. Здесь стояли столы, скамейки, вдоль стен были устроены топчаны. На одном из таких и развалился Люций, подложив под голову свитер.
Ближе к вечеру появился Расим, притащив чайник и две чашки.
— Помнишь, недавно я к тебе заходил за чем. У тебя две ложки осталось, ты мне обе отдал. Я сберёг.
Шахтер сел, разлив напиток по кружкам, достал из кармана хлеб, завёрнутый в ткань.
— С машиной это ты хитро придумал, — сказал он, — понятно, Глухарь и Александера теперь на ножах будут.
Люций кивнул. Машина была подарком отца начальника охраны. Александера всё-таки завалил службу тогда, через год после основания Сибая. У Люция был шанс избавиться от опостылевшего мажора, но отец снова попросил за сына, подарив машину. Люций спрятал её в шахте до лучших времён, которые так и не наступили.
— Что теперь?
— Теперь задачка посложнее. Помнишь, как я Александеру чуть не отлупил, тогда ещё, на вокзале?
Расим кивнул.
— Вот и я помню. А вот он, похоже, подзабыл. Сейчас я ему ещё раз вломлю, но чужими руками. Всё готов отдать, лишь бы увидеть, как он проиграет.
Из туннеля послышались шаги и появился знакомый пожилой шахтёр в сопровождении настороженного Дмитрия.
— Да садись, садись! — приглашающе сказал Расим.
Люций налил ему чаю. Тот понюхал и с подозрением выпил.
— Что надо? — буркнул он.
— Знаешь, вот просто хотел поговорить, — ответил Люций. — Мы же с тобой уже пару лет не говорили с глазу на глаз? Забился ты на станцию, к тебе и не подойти. Помнишь, как раньше-то сидели под бутылочку?
Дима кивнул.
— Да, сидели. Вот только тогда и мы были другими, и Сибай был куда лучше.
Люций скривился.
— Да, тут ты прав. Но сейчас другой вопрос у меня к тебе, — вкрадчиво сказал Люций. — Ты хочешь быть комендантом?