У Ирины глаза слипались от усталости, но она долго не могла уснуть. Страх за Федора Николаевича сжимал сердце. Наконец она задремала. Подхватилась в четвертом часу дня и, наскоро приведя себя в порядок и перекусив, поехала в больницу.
Пять бессонных ночей провела Ирина возле Федора Николаевича. А ему было то лучше, то хуже, то совсем плохо. Порой ей казалось, что она вместе с Пескишевым раскачивается на каких-то фантастических качелях: от отчаяния к надежде, от надежды - к отчаянию. Похудевшая и побледневшая, она то тихонько плакала, скрывая слезы от сестры, опасаясь, что ее выгонят из палаты, то радость и надежда вспыхивали в ней, чтобы вскоре опять смениться безутешным горем.
Могучий организм Федора Николаевича выстоял в трудной схватке. На шестой день после приезда Ирины он стал реагировать на обращение. С трудом открывая глаза, безжизненным взглядом смотрел куда-то мимо Ирины, видимо, не замечая ее присутствия. Но однажды его взгляд остановился на ней. Он долго смотрел на молодую женщину, словно припоминая, кто она, и наконец не то улыбка, не то недоумение промелькнули на его лице. Затем вновь наступило забвение.
Ирина испугалась: неужели это конец?
- Доктор, доктор! - закричала она. - Ему плохо, доктор! Сделайте же что-нибудь!
Дежурный врач, прибежавший на ее крик, пощупал у Федора Николаевича пульс и успокоил Ирину:
- Ничего страшного. Сердечная деятельность неплохая, никаких оснований для тревоги нет. Мы беспокоились из-за токсической энцефалопатии, осложнившей пневмонию, но сейчас профессор выходит из нее. Надо надеяться, все будет в порядке.
Поинтересовавшись температурой, врач ушел.
Видимо, эта ночь для Федора Николаевича была кризисной, потому что на следующий день рано утром он открыл глаза и впервые попросил пить. Ирина дала ему несколько глотков клюквенного морса, вытерла полотенцем губы. Он кивком поблагодарил, посмотрел ей в глаза, чуть слышно прошептал:
- Ира. Откуда ты?
Он узнал ее, и радость заполнила душу молодой женщины:
- Да, да! Это я, Федор Николаевич.
Он закрыл глаза, словно обдумывая что-то, затем тихо пожал Ирине руку. И тут она не выдержала. Слезы хлынули из ее глаз. Но это были слезы радости.