Весь замок королевы Ламии давно погрузился в сон. Уставшие и хмельные гости разлетелись, а слуги закончили прибирать пиршественный зал. В пустынных комнатах воцарились мрак и тишина.
Одна королева даже не думала спать. Так часто бывает с теми, кто добился своего высокого места за счет страха и предательства.
Дождавшись глубокой ночи, Ламия тихо выбралась из своей опочивальни и зажгла свечу в лампе. Словно чужая, она кралась по собственному замку, то и дело оглядываясь на каждый шорох. А таких шорохов в старинных замках всегда хватает, особенно ночью.
Королева благополучно прошла несколько длинных коридоров и лестниц, пока наконец не добралась до самого опасного крыла замка. Кроме нее сюда никто не решался заходить. Это было заметно по количеству пыли и паутины.
На ходу Ламия почувствовала легкое дыхание на своей щеке, но, обернувшись, никого не увидела. Рядом послышался пугающий шепот, как будто кто-то шел за ней по пятам. И действительно — позади королевы образовалась странная серая дымка, которая принимала форму тощих рук с когтистыми пальцами. Ламия чувствовала, как они тянутся к ней, пытаясь ухватить за одежду или волосы. Но всякий раз, стоило ей обернуться, дымка исчезала.
— Уйди! — дрогнувшим голосом выкрикнула Ламия и вытянула перед собой свободную руку.
Сколько она не старалась, магия по-прежнему здесь не действовала. Так что призрачные лапы вновь тянулись к ней из-за спины, а над самым ухом слышался зловещий шепот.
Королева почти бегом пересекла последний коридор, больше ни разу не обернувшись. Жуткое облако тянулось за ней, словно шлейф. Но стоило девушке ухватиться за ручку заветной двери, как призрак с разочарованным воем исчез.
Вздохнув чуть спокойнее, Ламия со скрипом раскрыла тяжелую дверь и оказалась в логове ведьмы-пророчицы.
Когда-то красивые, роскошные комнаты теперь превратились в унылое подземелье. Голые стены и пол, тяжелые цепи, свисающие с потолка, стол с какими-то снадобьями, от которых разило смрадом. А по центру нечто вроде алтаря из огромных каменных глыб, тоже обвитых цепями.
Ламия содрогнулась, представив несчастную жертву, которая могла оказаться там…
Сделав несколько шагов, она заметила, что стены вокруг нее как будто слегка шевелились — словно рой черных насекомых. Из темной глубины на девушку сверкали чьи-то жуткие глаза, а иногда тянулись мохнатые паучьи лапы.
Ламия презрительно повела плечами, чтобы скрыть охватившую ее дрожь, и подошла к самому алтарю, осветив лампой пространство вокруг себя. Ей показалось, что на алтаре есть темные пятна, похожие на кровь…
— Ты давно не приходила.
Ламия обернулась на этот странный голос, больше походивший на эхо. Королева подняла лампу повыше и осветила жуткую фигуру ведьмы-пророчицы.
Эндора представляла собой двухметровую стройную фигуру женщины, у которой были четыре руки, а ноги срослись вместе — это было видно даже сквозь облегающее платье. Поэтому ведьма не шагала, а в прямом смысле плыла над полом, шурша длинным шлейфом. На ее обнаженных плечах и голове были острые, изогнутые шипы. Сперва можно было принять их за корону и украшения на платье, но это были части ее уродского тела. Ведьма внушала настоящий ужас, и лишь лицо оставалось человеческим. Глаза тоже казались нормальными, когда Эндора не заглядывала в тайны времени и не давала предсказаний.
— В этом не было нужды, — как можно спокойнее ответила Ламия, — Как ты и предсказывала, мои дела шли очень даже неплохо. Но у меня все-таки появился вопрос. Я надеялась увидеть тебя на приеме и там его задать…
— … Чтобы не спускаться в мою обитель, — закончила ведьма.
Ламия слегка замялась, и пророчица снова заговорила:
— Мне известны твои желания. Их очень много. Так за каким из них ты явилась ко мне? Что именно ты хочешь узнать на этот раз?
— Меня давно беспокоит одна колдунья — графиня Эльсинора. Она постоянно пытается опозорить меня. Ведет себя как безумная, но при этом владеет самым богатым графством. Я хочу присвоить его себе, а эту выскочку сжечь дотла. Но так, чтобы не поднялся бунт. Ведь у нее много людей. И все они привыкли служить ее роду. Эльсинору ненавидят не меньше меня, но ей сохраняют преданность.
— О, ты заблуждаешься, моя королева. Эльсинору ненавидят гораздо меньше тебя.
Ламия побагровела от ярости.
— Ты забываешь, Эндора, что это я дала тебе пристанище в моем замке! — зазвеневшим голосом проговорила она, — И я могу прогнать тебя в любой момент.
Эндора в ответ только рассмеялась, скрестив на груди все четыре руки.
— Ну что же, попробуй, королева! Ты не настолько храбрая, какой хочешь показаться. И ты не стала бы держать меня здесь, если бы не нуждалась в моей помощи.
Ламия так сжала кулаки в складках платья, что ногти больно впились в ладони.
— Закончим с пустыми препирательствами, — снова заговорила ведьма, — Что именно ты хотела узнать?
— Я хочу знать… хочу знать — смогу ли я победить эту проклятую Эльсинору и получить графство Эмрик?
Ведьма задумчиво отплыла от королевы к столу со своими склянками и начала издевательски медленно перебирать их. Ламия нетерпеливо топталась на месте, но пророчица не спешила. Наконец, королева не выдержала:
— Долго еще мне ждать ответ? Говори, Эндора! От этого зависит моя жизнь!
— Твоя жизнь зависит от тебя, а не от моего ответа. Дорогу выбирает каждый сам, я лишь вижу тропы, по которым можно добраться к уготованной цели. Иногда я даже не вижу, что это за цель. Все мы бродим в тумане своей жизни, своего выбора — и простые существа, и пророки.
— Хватит говорить загадками! — взорвалась Ламия и подошла к Эндоре почти вплотную, — Просто скажи мне.
Эндора отплыла чуть в сторону, и ее глаза стали полностью белыми — сейчас они смотрели сквозь время.
— Над Эльсинорой нависает опасность, — монотонно заговорила она своим эхообразным голосом, — Ее ждет искушение и непростой выбор. И она может погубить саму себя, даже без твоего вмешательства. Тебе достаточно просто ждать, а в решающую минуту нанести роковой удар.
Лицо Ламии приобрело выражение довольного хищника.
— Но остерегайся! — продолжала ведьма, — Ты можешь не дождаться падения Эльсиноры. Меч занесен не только над ее головой, но и над твоей.
— Что? — выдохнула Ламия.
— Твоя тайна, которую ты так ревностно оберегаешь, может погубить тебя.
После этих слов глаза Эндоры стали прежними, она повернулась спиной к королеве и поплыла в свои дальние покои, постепенно исчезая в темноте.
— Что мне сделать, чтобы избежать этого? — крикнула ей вслед Ламия, — Стой! Научи меня, что делать.
— Я вижу только тропы, — не оборачиваясь, напомнила пророчица, — Выбирать, по какой из них пойти, тебе!
Ламия хотела броситься за ведьмой, но уже в следующее мгновение все вокруг смешалось в одно черное месиво. А когда предметы снова стали обретать привычные очертания, королева обнаружила себя в своей спальне.
— Проклятая ведьма! — злобно процедила Ламия.
Однако следующим утром она первым делом отдала приказ удвоить стражу вокруг замка.
* * *
Звонкая пощечина окрасила щеку Дарэлла в пунцовый цвет.
— Это тебе за то, что опоздал!
— Простите, госпожа! Больше не повторится.
— Нет уж, ты должен основательно выучить урок.
Эльсинора щелкнула пальцами, и они оба оказались в другом покое графини. Сюда доступ был открыт далеко не всем.
Просторная комната представляла собой настоящий оазис! Мягкие подушки и диваны, редкие ароматные цветы, небольшой фонтан прямо посреди комнаты. И все буквально дышало роскошью и наслаждениями.
Эльсинора с блаженным вздохом устроилась на ложе из шелковых подушек, и возле ее руки тут же появился поднос с фруктами и конфетами. Взяв несколько виноградинок, она принялась неспешно поглощать одну за другой, играясь каждой на языке.
Дарэлл тем временем молча скинул с плеч свою простую куртку. Следом отправилась и рубашка, обнажив крепкий торс.
— Повернись! — приказала графиня.
Юноша подчинился. На его спине был целый узор из свежих царапин.
— Кажется, я перестаралась в прошлый раз, — хихикнула Эльсинора, — Если будешь послушным мальчиком, я помогу ранам затянуться.
— Не стоит, моя госпожа, — улыбнулся Дарэлл, поворачиваясь снова к ней лицом, — Они напоминают мне о вас.
Это прозвучало скорее как издевка, чем лесть. Поэтому Эльсинора недовольно нахмурилась и указала на место на полу, у своих ног.
Дарэллу ничего не оставалось, кроме как последовать приказу. Он опустился на колени возле дивана и вопросительно взглянул на девушку. Эльсинора приподняла подол своего длинного красного платья и, обнажив изящную ножку, поставила ее на плечо Дарэлла. Острый каблук больно впился в кожу, но Дарэлл сделал вид, что не замечает этого. Он повернул голову и покрыл ногу нежными поцелуями.
Эльсинора устроилась поудобнее на диване и закинула на него обе ноги, обхватив ими шею своего раба. Дарэлл уже потянулся к глубокому вырезу платья, чтобы обнажить прекрасную грудь, но тут же больно получил по руке.
— Что за вольности! — воскликнула Эльсинора, — Забыл, кто здесь раздает приказы?
— Я исполню все, что захотите, госпожа.
Однако взгляд раба вовсе не выглядел покорным. Карие глаза заметно потемнели, и в них горел лукавый огонек, а на губах играла дерзкая улыбка. Когда он смотрел на нее вот так, Эльсинора начинала сомневаться — кто на самом деле хозяин положения?
Резким движением Эльсинора задрала юбку еще выше и, схватив Дарэлла за волосы, опустила его голову. И без приказов несложно было догадаться, чего она хотела.
Эльсинора всеми силами показывала свое пренебрежение правилам этикета. По этой же причине она никогда не носила нижних юбок или уродских панталон, словно всегда готова была раздвинуть ноги, когда желание неожиданно настигнет ее. Обычно она носила только черные чулки, но в этот раз была даже без них.
Дарэлл опустился еще ниже, но не спешил. Сначала он дразняще поцеловал внутреннюю поверхность бедра, едва ощутимо провел кончиками пальцев по лобку и, спустившись к самому заветному месту, остановился. Эльсинора чувствовала на себе его частое дыхание, но этого было недостаточно! Она вздрогнула от нетерпения, еще сильнее сжав его волосы.
— Вы что-то хотели госпожа? — насмешливо спросил Дарэлл, пока его дыхание продолжало дразнить клитор.
— Чертов мальчишка! — в голосе Эльсиноры слышались уже другие нотки.
— Скажите мне, что я должен сделать?
Оба чувствовали, как горячая волна начинает подниматься по телу, но Дарэлл продолжал издеваться над своей госпожой, чтобы хоть как-то ей отомстить.
— Ты неправильно используешь свой язык, Дарэлл! — прошипела девушка, — Покажи, что ты умеешь не только хорошо болтать.
На этот раз Дарэлл подчинился. Кончик языка скользнул по всем складочкам, вызвав у Эльсиноры блаженный вздох. Дарэлл еще несколько раз легко коснулся языком всех самых возбуждающих мест, а затем неожиданно заработал активнее. Его язык то быстро двигался по набухшему клитору, то проскальзывал прямо внутрь, заставляя Эльсинору откинуться назад и прикрыть глаза. Глядя исподлобья на свою госпожу, Дарэлл жадно следил за каждой ее реакцией.
И даже в таком положении его глаза не выглядели покорными — напротив, он знал, что после таких ласк Эльсинора снова будет вся принадлежать ему. И только от него зависело — получит она желанную разрядку или нет. В такие моменты он забывал, что был просто ее рабом.
Тишину нарушали только тихие стоны Эльсиноры и приятный шум фонтана. Но тут до чуткого слуха Дарэлла донесся скрип открывшейся потайной двери. Госпожу в этой комнате беспокоили только в случае крайней необходимости, поэтому Дарэлл сразу остановился. Эльсинора недовольно распахнула глаза.
— Проклятье! Я еще не успела кончить!
Тут она заметила одну из своих жриц, почтительно стоявшую на пороге. Это была та самая старшая, которую она обычно брала с собой на приемы.
— Аа, это ты, Розана, — протянула графиня, ничуть не смущаясь своего положения, — В чем дело? И, раз уж ты здесь, присоединяйся. Сил моего раба хватит на нас обеих.
— Благодарю, госпожа, — Розана поклонилась, открыв возбужденному взору Дарэлла пышную грудь, — Но я пришла, чтобы сообщить: на границе графства что-то происходит.
Эльсинора издала недовольное восклицание. Поднявшись на ноги и поправив платье, она провела рукой по блестевшему от влаги подбородку Дарэлла и, собрав собственный сок, облизнула мокрые пальцы.
— Почему никто ничего не может сделать без меня? — устало протянула графиня, — И что же там происходит?
— Возможно, это нападение, госпожа.
Эльсинора встала в одну из своих жеманных поз, уперев одну руку в бок, и между ее бровей собралась недобрая складка. Похоже, что ее предчувствие начинало сбываться.
— Кто бы это ни устроил, он поплатится вдвойне, — сказала она, — И за то, что посмел устроить беспорядки на моей земле. И за то, что не дал мне получить оргазм.
С этими словами она пошла вслед за Розаной.
— Я с вами, госпожа!
Дарэлл начал поспешно надевать рубашку обратно, но Эльсинора остановила его поднятой на ходу рукой, даже не оборачиваясь.
— Ты не воин, Дарэлл. Оставайся в замке, я сама разберусь.
Дарэлл застыл на месте с повисшей на одной руке рубашкой и молча проводил взглядом обеих женщин. Эльсинора даже не подозревала, что такими словами она ранила его куда сильнее, чем своими обычными издевательствами.
* * *
Небольшой отряд людей, с головой замотанных в дорожные плащи, бесшумно пробирался в темноте. Привыкшие к ночным переходам, они легко ориентировались во мраке. Потрепанные серые плащи скрывали длинные кинжалы, прицепленные к поясу.
Кочевники старательно обходили стороной встречавшиеся небольшие поселения, разбросанные по всем окраинам графства. Чуть заметив крестьян, они скрывались за деревьями и кустами, умело маскируясь. Так, незамеченными, чужаки следовали уже несколько часов. Они явно изучали местность.
Проходя мимо очередного поселения, они затаились, услышав какой-то шум. В поселении что-то происходило: люди поспешно зажигали факелы, слышались взволнованные голоса и лай собак, мелькали человеческие тени.
Вожак отряда сделал условный жест, означавший отступление. И кочевники тут же растворились в темноте и отправились подальше от поселения, шум в котором все нарастал.
Едва они исчезли, как послышался топот лошадей. Возле деревни показались всадники в боевых доспехах и с флагом графства. Впереди всех была сама Эльсинора. Только она, в отличие от своих воинов, ехала не на лошади, а на своей огромной крылатой пантере Мун. Черная, жесткая шерсть удивительного животного горела золотыми узорами, украшавшими все ее тело. Это были волшебные символы, подаренные магией Эльсиноры. Символы защищали Мун от любого оружия. Но главным украшением удивительной пантеры все-таки были огромные, блестящие крылья.
Добравшись до поселения, всадники натянули поводья. Здесь творился полный хаос! Женщины с визгами разбегались в разные стороны, мужчины бестолково носились с вилами и косами, а под ногами мешались дворовые собаки и потревоженные куры. Из дальних хижин доносились звуки побоев.
— Что здесь происходит? — вскричала Эльсинора, брезгливо наблюдая за происходящим.
— Какие-то путники, миледи, — ответил подскакавший к ней глава отряда, который уже успел выяснить, в чем дело, — Слуги — обычные люди, господин — чародей. Они выпили все вино, домогались женщин и издевались над всеми. Устроили дикую драку!
— И это все?! — взорвалась Эльсинора, — Меня потревожили ради какой-то кучки пьяниц! И это, по-вашему, нападение на границы? Я устрою всем хорошую жизнь, когда вернусь в замок и выясню, кто за это в ответе!
Воины опасливо переглянулись, ведь это их отряд сообщил о какой-то опасности на окраинах.
— Разберитесь! — приказала Эльсинора, кивнув в ту сторону, откуда доносился шум побоищ, — И приведите ко мне зачинщиков.
С этими словами она слегка хлопнула рукой пантеру, и та с громким рыком раскрыла свои роскошные крылья. Оттолкнувшись от земли, Мун легко взмыла в воздух и полетела обратно в замок вместе со свой хозяйкой.
— Вы слышали приказ! — рявкнул командир.
Спешившись, воины пошли вперед, расталкивая перепуганных крестьян. Они быстро прекратили драку и схватили всех зачинщиков. На них действительно была чужеземная одежда, заметно пострадавшая от драки. И от каждого так разило потом и вином, что бравые воины не скрывали своего презрения и щедро раздавали тумаки.
— Кто главный? — сурово спросил командир, когда к нему подтолкнули арестантов в наручниках, — Мне сказали, что среди вас есть колдун. Это правда?
В душе он надеялся, что нет… Колдуны не только были представителями знатного сословия, но и обладали силой, недоступной простым смертным.
Сначала все арестанты упорно хранили молчание. Однако еще несколько ощутимых ударов развязали одному из них язык. Мужчина, стоявший в центре и скрывавший свое лицо под широкополой, низко надвинутой шляпой, сделал шаг вперед, звякнув наручниками.
— Я главный, — спокойно сказал он, — Про магию многие болтают, я бы не верил каждому встречному проходимцу.
— Зачем вы устроили этот цирк?
— Ну вы же знаете, как это бывает, господин капитан! Молодая, горячая кровь. Мы с ребятами устали с дороги, захотели немного выпить и развлечься.
Пока он говорил, его тело слегка пошатывалось, как будто он был совсем пьян и едва стоял на ногах. Однако речь была четкой и понятной.
— Это не оправдание! — рявкнул стражник, — Вас пожелала судить сама графиня Эльсинора. А ее суд всегда строг. Скоро вы ответите за все.
— Чудесно-чудесно! — пропел чужестранец своим высоким, бодрым голосом, — Как раз к графине мне и нужно.
Воины рассмеялись.
— Зачем такому пьянице и придурку, как ты, понадобилась графиня? — отсмеявшись, спросил капитан стражников.
— Да так, вы знаете. Приготовил для нее небольшой сюрприз.
— Тащите их в замок, — распорядился капитан.
Воины повели пленников, а капитан подошел к одному из своих доверенных солдат и тихо сказал ему, кивнув в сторону главаря:
— Следи за ним в оба глаза. Он что-то замышляет.
— Голос как будто знакомый, — также тихо добавил солдат, — Надо чтобы он снял шляпу.
— Снимет, когда предстанет перед графиней, — небрежно отмахнулся капитан, — А то я не видел этих чертовых пьянчуг. У них у всех голоса и рожи одинаковые.
Главарь, ступая вместе со своими плененными товарищами, незаметно рисовал в воздухе символы, похожие на те, что украшали пантеру. И в следующее мгновение замки на всех наручниках раскрылись. Но арестанты не сбросили их и продолжили путь так, как будто руки все еще были закованы.