341–343 день после конца отсчёта
В Ууракулисе Ника и Эльпис задержались ещё на несколько дней. На то было несколько причин. Во-первых, сам Кжеил сказал, что не готов отправиться прямо сейчас, и отправлять своих людей не намерен. Кжеил оказался не только знатоком языков, но и кем-то вроде вождя всего племени. На антропе он называл себя ангут. В дословном переводе это слово означало «старший мужчина» или «самец».
Во-вторых, Торне (Ника сразу же приняла решение звать Психею только новым её именем) требовалось некоторое время, чтобы освоиться со своей новой жизнью. Разумеется, она нашла, что искала и не собиралась покидать Эллас вместе с Никой и Эльпис, но вызвалась обязательно сопроводить их до древнего храма, чтобы убедиться в успехе миссии и проводить их по достоинству. На второй день пребывания в Блуждающем городе, были организованы похороны Глады, матери Торны, куда Нике и Эльпис было запрещено приходить.
Последней не менее важной причиной было то, что и самой Нике очень хотелось изучить быт антропосов, о которых раньше она только читала в книгах. За три дня, что им пришлось провести в тундре вместе с семейством Кургуна, девушки действительно устали и были не против немного отдохнуть перед своим побегом из известного им мира.
В Ууракулисе не было чёткой иерархической модели. Ангут племени принимал решения, если споры возникали, к нему приходили за советом, с его мнением считались. Как объяснил Кжеил, клятва обязывала его защищать своё племя и землю, действовать только в их интересах. Он сам решал, кого оставить своим преемником, и любой член племени мог бы побороться с ним за звание ангута. Сделать правда, это мог лишь мужчина.
— Женщинам духи дают детей, женщины не ангуты, — с уверенностью говорил Кжеил.
Однако антропоски отнюдь не чувствовали себя притеснёнными. С их мнением считались, они могли сами выбирать себе мужей из претендентов на сердце. Нике показалось, что сама идея любви была не особенно ясна аборигенам. Они уважали другие качества в мужьях — силу, храбрость, немного посмеивались, но упоминали и о красоте. Хорошим мужем считался тот, кто сумел принести много мяса. Или тот, кто умеет хорошо гнать оленей. На расспросы о чувствах, они смущались и не знали, как это объяснить.
Помимо ангута в племени был и ещё один важный человек — это в переводе на элла «мать» или на антропе «мая», что-то вроде шамана. Маей могла стать исключительно девушка, родившаяся от другой маи. Статус маи был даже выше роли ангута. Мая взаимодействовала с невидимым потусторонним миром, беседовала с духами и просила у них видений. Мая также брала на себя роль целительницы племени. О настоящей медицине в Ууракулисе не знали. Лечение заключалось в травяных отварах, припарках, компрессах и специальных обрядах. Может, какие-то базовые вещи по оказанию экстренной помощи мая и умела делать, вроде зашивания раны и остановки крови, но настоящие болезни антропосы не лечили. Хотя Ника могла поспорить, что и болел этот народ нечасто.
Мать Торны, Глада, была маей. В одном из своих видений она увидела мужчину с чёрной кожей, который придёт в их племя однажды. В видении духи также сообщили Гладе, что чёрный мужчина и антропка родят вместе ребёнка, и только ему духи откроют все секреты мирозданья. Когда в лагерь пришла экспедиция с материка, Глада сказала об этом прошлому ангуту, и тот позволил инландерам остаться в племени. Глада сама не знала, что тот мужчина, отец Торны, влюбится в неё, что она выучит его язык и он расскажет ей, как на материке мужчина и женщина любят друг друга и как сильна бывает их любовь.
Глада хотела познать эту незнакомую субстанцию. Она понесла от мужчины ребёнка, и назвала дочь Торной, что означает «душа». Экспедиция покинула Пацифиду, но тот мужчина решил остаться со своей новой семьёй. Шли годы, и Глада начала верить, что столь странный союз инландера и жрицы действительно изменит жизнь антропосов. Но этой истории не суждено было закончится счастливо.
Мужчина, выросший в цивилизованной стране, пришёл в ужас от мрачных и пугающих ритуалов, которые происходили на его глазах. Мая посвящала свою дочь в древние тайны, открывала ей способы общения с духами. Когда он увидел татуировку, выбитую на животе ребёнка, он пришёл в ужас. Как она вырастет здесь? В этой стране отсталых и суровых людей, которые не признают современные средства медицины. Его дочь никогда не пойдёт в школу, не научится читать. Будет потрошить животных и приносить их органы в жертву костру.
Улучшив момент, он выкрал своё дитя и сбежал, увезя её с собой на материк. Там он дал ей другое имя, он назвал её Психеей, что тоже означает «душа». Вот только саму её суть он так и не смог переломить. Предречённая изменить историю всех антропосов и спасти своё племя в самый тёмный час, Торна нашла способ вернуться домой.
Эльпис пообещала, что напишет песню про этот сюжет, но сделает это уже в Океании. Им с Никой выделили одну из заброшенных хижин. Первую ночь они спали всего пару часов, остальное время придавались любви.
— Как романтично трахаться на шкуре белого медведя, — заключила Эльпис, откидываясь на спину, и уже готовая ко сну.
— Интересно, в Океании есть медведи? — посмеялась Ника. — А то ради такого можно уложить одного.
— Точно, — усмехнулась Эли.
Ника перевернулась на бок, посмотрела на неё, свою несравненную большую медведицу, всегда освещающую путь морякам.
— Как твой… шум в ушах. — Осмелилась спросить Ника. — Ты не говорила, но я подумала…
Эльпис смутилась, тоже повернулась к ней, прислонив макушку к стене.
— Тише. Но я не могу сказать, что он полностью прошёл. Иногда мне кажется… — она замялась, — впрочем, ладно, не важно.
— Расскажи. — Настояла Ника.
— Да, не знаю. Как будто я слышу в нём что-то знакомое… Не важно, правда. — Она замялась, словно тщательно подбирала слова, — Ники, ты правда… — Эли посерьёзнела. — правда думаешь, что мы сможем туда попасть? Даже после слов Кжеила.
— Он не сказал ничего конкретного. — Пожала Ника плечами. — Только то, что антропосы знают секрет портала, но почему-то не пользуются им. Считают, что способ неверен.
— Если б всё было так легко, люди бы каждый день перемещались в Океанию. Но этого не происходит. Почему ты думаешь, что получится у нас?
— Потому что мы друг друга любим? — предположила Ника. — Потому что мы заслуживаем этого. Потому что мы помогли племени обрести своего пророка?
Эльпис выглядела обеспокоенной. Её голубые глаза наполнились влагой, во взгляде ярилось столько сомнений, а нижняя губа надулась.
— Ники, эти люди, как ты сама говорила, не понимают, что такое любовь. Они молятся духам животных и камней, приносят жертвы… ну и всё такое. И они считают этот способ неправильным. Что такого ужасного может быть в ритуале, что даже они не хотят им пользоваться?
Ника обняла её, прижала к груди, погладила светлые пушистые волосы. Её хрупкая Эльпис. Я буду оберегать тебя. От всего. Всегда.
— С нами же будет Торна. Почему-то теперь хочется называть её только Торной. Если пророчество о ней верно, то она исполнит ритуал как-то иначе… не знаю… в общем, я уверена, что у нас всё получится.
— Торна… Психея… даже лёжа на медвежьей шкуре со мной, ты думаешь о ней, — произнесла Эльпис холодно.
— Эли…
— Нет, Ника, это ведь правда. — В голосе Эльпис появилась сталь. — Ты знаешь, на что мне пришлось пойти ради этой поездки? Знаешь, какова была цена за «Икар» и отсрочку концертов? Я думала, мы проведём это время вдвоём, как всегда — будем только друг для друга, но ты взяла с собой свою новую подружку, хотя прекрасно знала, что я о ней думаю! И да, Ника, её история меня тоже трогает, я рада, что мы смогли ей помочь, но… — Она осеклась. В голосе появилась солоноватая дрожь.
В душе Ника знала, что этот разговор был неизбежен, но от гнева её возлюбленной у неё самой сжалось сердце.
— Я знаю, чего это стоило. И знаю, почему ты предпочла не говорить об этом. — Ответила Ника. — У нас с Торной ничего не было. И не могло бы быть. Я люблю только тебя и хочу пойти в Океанию с тобой. Эли. — Она ободряюще сжала её плечи. — Завтра мы будем в Океании. Только ты и я. И эта ссора не будет иметь никакого значения.
— Океания… как же. — Эльпис мрачно улыбнулась. Что это за эмоция на её лице? Сомнение? Безверие? Эльпис словно делала это всё ради Ники. Как если бы приносила себя в жертву её желаниям.
Но это же моя роль…
Хотела ли Эльпис действительно попасть в Океанию, или просто пошла за Никой? Верила ли она в то, что у них получится сбежать? Неужели были такие наручники, ключ от которых утерян навсегда. И если для Ники этот поход был давней мечтой, исполнением самого большого желания, то для Эльпис — просто весёлым приключением, которое несколько затянулось. Ника увидела её глаза — глаза птицы, которая вдруг покинула пределы клетки и теперь отчаянно мечется по комнате, пугаясь тому, как выглядит мир, лишённый прутьев.
Шутка затянулась. — Прочитала Ника на её лице. — И она не готова идти со мной до конца.
— Ты можешь вернуться домой. — От этого безвкусного слова свело язык. — Я не могу тебя заставить.
Эльпис перевела грустные голубые глаза на потолок, которым служила дублёная кожа.
— Давай доберёмся туда сначала. И всё узнаем.
***
Весь день они шли по пещерным лабиринтам. Кжеил не захотел идти с ними, сказав, что у него и без того много дел в поселении, зато вызвался Фликшу и уговорил пойти Кургуна. Кжеил уверял, что путь совершенно безопасен, но Ника почувствовала облегчение от того, что их будет сопровождать опытный воин. Вместе с Торной согласилась пойти Анка. Сводные сёстры за несколько дней сблизились, и много общались. Ника подозревала, что вскоре Торна заговорит на антропе, как на родном языке.
— Поход в храм для детей это своего рода праздник, — объяснила Торна. — Анка говорит, что это место, где происходит новое волшебство каждый час.
Нику поражала невозмутимость десятилетней девочки, которая только что потеряла мать и обрела сестру. Кажется, Глада хорошо подготовила свою дочь. Воспитала её в традициях сурового севера, закалила её сердце. Даже у детей здесь не было права на слабость и слёзы. В свои десять невозмутимая Анка могла бы стать шаманкой племени. Но пока ей выпала даже более значимая роль — обучить всему Торну, передать той знания их предков.
Анка неплохо говорила на элла. Похоже, мая верила в то, что её похищенная дочь однажды вернётся.
Они вышли в большой просторный зал. Потолок пещеры показался Нике живым, дышащим и трепыхающимся. При ближайшем рассмотрении, он оказался усеян летучими мышами. Удивительно, что эти животные обитали так далеко на севере.
Вдруг одна из мышей, возможно испуганная светом факела в руках Кургуна, сорвалась с потолка и пролетела над головами девушек. Эльпис взвизгнула от страха, но к счастью, всё обошлось, и животное воссоединилось с братьями. Ника успела заметить, что тело мыши покрыто длинной и густой шерстью.
— В пещерах тепло, мыши долго живут тут с нами, — объяснила Анка. Её речь немного отличалась от протяжного говора, который Ника успела приметить среди антропосов. Анка, наоборот, торопилась, подгоняя слоги, из-за чего её речь звучала отрывисто, так, словно она задыхалась после быстрого бега.
— Что они едят? — с сомнением в голосе спросила Эли, разглядывая бесконечную волну мышей, заполнявшую целый огромный зал пещеры.
— Птицы и рыбы, — ответила Анка. Они охотятся снаружи. А здесь спят.
— Значит мы у цели? Выход близко? — уточнила Ника.
— Почти, — подтвердила Анка.
Из просторного зала дальше вёл узкий коридор. Всей группе приходилось идти боком по извилистому туннелю, который к тому же, вдруг резко стал снижаться.
— Это называется «курчен тар» — «туннель смерти». — Объяснила Анка, шедшая посередине группы. — Проход в портал охраняют духи. Если ваши мысли злые, вас не пустят, вы застрянете в туннеле. Если добрые, то пройдёте.
Можно было предупредить заранее, я бы очистила мысли, — подумала Ника с сожалением. Идти пришлось, съёжившись в три погибели, буквально протискиваясь сквозь проход. Зато Фликшу и Анка шли совершенно спокойно, мальчик даже задорно посмеивался.
Ника шла, чувствуя, как уклон пошёл вверх, при этом потолок не вырастал. В конце концов, коридор замкнулся, показав только узкий круглый лаз.
— Здесь надо лезть в «курчен тар». — объяснила Анка. — Лезть надо особенно. Нужно считать до пятнадцать и вылезти ровно в конце счёта. Иначе вернёшься здесь. — Она опять указала пальцем на лаз.
— Невозможно! — воскликнула Эльпис удивлённо. — Ты хочешь сказать, что если пролезть за десять или двадцать секунд, то вылезешь из того же отверстия, в которое влез?
Анка покивала с серьёзным и сосредоточенным видом.
Ника была заинтригована. Во всех сказаниях об Океании говорилось о расстоянии в 15 секунд, которые отделяют друг от друга два мира. Неужели, где-то на их материке было место, через которое возможно проскочить само время? Подобное казалось невозможным, однако Пацифида была наименее исследованной частью их мира. Антропосы тщательно охраняли это место от инландеров, держали в тайне сам факт существования древнего храма. Любые нерегулированные попытки попасть внутрь, неминуемо бы закончились смертью.
Тем временем беззаботный Фликшу первым нырнул в лаз, как наверняка делал сотню раз раньше. Для него, кажется, не составляло труда протиснуться в узкую щель и проскользнуть вперёд по туннелю. Он исчез, и больше не появлялся. Следом за ним, что-то пробубнив, в проход полез Кургун. Ника поразилась тому, как этот взрослый и крепкий мужчина ловко проскочил в туннель, совершенно не уступая по проворству мальчишке. Северяне не уставали удивлять её.
Анка подтолкнула Торну к проёму.
— Иди, ты, как мая, должна попробовать.
Торна с сомнением взглянула в узкий лаз.
— Что, если у меня не получится?
— Ничего. Вынырнешь тут и полезешь ещё.
Ника не представляла, каким образом можно было так точно рассчитать время, которое ты потратишь на то, чтобы проползти сквозь лаз. Тем более, если ты это делаешь впервые.
Торна нервно потёрла руками плечи, затем нерешительно подошла к норе и заглянула внутрь. Спустя несколько мгновений она всё-таки осмелилась вползти. Можно было предположить, что всё получилось, так как метиска исчезла в черноте «курчен тара».
Анка сказала, что пойдёт последней. Для десятилетней девочки, она очень храбро брала на себя ответственность за всю группу. Следующей полезла Эльпис. У неё, в отличие от предыдущих спутников с первого раза не получилось, и спустя секунд двадцать после того, как она вползла внутрь, она вдруг вылезла по эту же сторону. Ника взяла её за руку и помогла выбраться.
— Как это произошло?! — Воскликнула поражённая Эльпис. Ника и сама едва могла поверить глазам. Это место действительно было пронизано удивительной магией.
— Слишком долго. Считай нормально. Пятнадцать секунд. — Анка была равнодушна. — Не все могут с первого разу. Давай ещё. Главное считай и ползи быстро.
Со второго раза Эльпис, кажется, удалось. Она больше не появилась на этой стороне.
Ника подошла к дыре под названием «курчен тар». В конце не было видно вообще ничего: ни просвета, ни их друзей. Она крикнула в чёрный зоб, но никто не ответил ей.
— Отсюда туда нет связи. Можно только лезть. — Сказала Анка.
Деваться было некуда. Ника медленно просунула руки в щель и, оттолкнувшись ногами, поползла вперёд.
Раз.
В туннеле пахло сыростью, хотя грани лаза были почти гладкими и сухими. Места едва хватало на то, чтобы продираться вперёд. Локтями она утыкалась в отшлифованные стены «курчен тара».
Два.
Неужели мир действительно был сложнее, чем они привыкли думать? Ника по складу ума была реалисткой, её, безусловно, забавлял фольклор и легенды антропосов, но только как историка. Она бы ни за что не поверила в возможность подобного перемещения, если бы ей просто рассказали о нём.
Три.
Туннель противоречил простейшим законам логики мира, в котором они живут. Само его существование уже перечёркивало все те знания, что накопили сотни поколений до неё.
Четыре.
Внутри было так тихо, что казалось, ни единый звук не мог сюда проникнуть. «Курчен тар» скорее всего подавлял всё, что находилось с обеих сторон — голоса, запахи, лица. Он сам состоял лишь из мрака и запаха сырости.
Пять.
Мысли, которые Ника отгоняла от себя весь последний вечер, наконец настигли её, в этой кишке между двумя мирами, в пространстве, состоящим из пустоты.
Шесть.
Пойдёт ли Эли до самого конца? Нике начало казаться, что она сама совершает страшное предательство — впервые в жизни ставит свои желания вперёд желаний Эльпис. Но ведь я делаю это для нас двоих.
Семь.
Или нет. Вдруг она обманывала её всё это время? Вдруг Эльпис на самом деле не нужна никакая Океания, что, если единственным её желанием было сверкать на сцене в лучших залах Ойкумены? И сейчас Ника пытается отобрать у той её мечту.
Восемь.
Она вообще не верила, в то, что у нас получится. Хотела немного подыграть, порадовать меня. Для вида, для справедливости, чтобы я не чувствовала себя обделённой. Просто побыть вместе. Отправиться в курорт на заре конца дней.
Девять.
Все обещания, клятвы, признания — имело ли это всё какой-то вес или было таким же обманом. Подлой шуткой, насмешкой судьбы? Она когда-нибудь любила меня по-настоящему или просто игралась?
Десять.
Ника сбилась со счёту и не хотела больше считать. Боль сжала горло, и она заплакала навзрыд.
Через несколько мгновений, когда Ника собралась с силами, она вылезла из туннеля, Анка помогла ей спуститься. Девушка постаралась скрыть своё красное лицо и глаза, но от взора дочери шаманки это не укрылось.
— «Курчен тар» тебя поймал. — Заявила она.
— Что это значит? — спросила Ника разочарованно.
— У тебя в сердце зло. Он нашёл его и достал. Поймал тебя.
— И что теперь будет?
Анка что-то зашептала, едва шевеля губами, прикрыла глаза. Затем она стала чертить в воздухе непонятные Нике символы.
— Духи не хотят, чтоб ты шла, — заключила Анка. — Если попробуешь ещё, можешь застрять в «курчен тар» навсегда.
— Что мне делать? — Слёзы непроизвольно лились из глаз. Ника никогда не чувствовала себя такой беспомощной. Она понятия не имела, о каком зле шла речь. Она сама ведь не считала себя злой, и не совершала никогда ничего плохого.
— Можно рискнуть. Но это опасно. — Предупредила Анка. — Точно хочешь пробовать? Можем вернуться назад.
Вернуться назад? После всего, что они пережили! После той жертвы, что совершила ради них Эльпис, после такой дальней дороги, холода, опасностей… что ей вообще делать в их прежней жизни без Эли? Как она может вернуться сейчас, в метре от цели?
— Я хочу на ту сторону, к моей подруге. — ответила Ника единственное, что знала точно. — Отведи меня туда.
— Ты же не знаешь пока, на что придётся пойти, чтобы открыть врата. — Сказала Анка строго. Её речь стала более плавной, даже акцент куда-то улетучился. — Ты можешь передумать, пока не стало поздно.
— Я пойду туда. К Эльпис. — Ника чувствовала, как слёзы засыхают на щеках. Страх сменялся целеустремлённым гневом. Какое право это девчонка имела решать за неё?
— Хорошо. Но знай, что в этом случае ты увидишь своё собственное отражение. И оно может не понравится тебе, может испугать. Не у всех хватает смелости посмотреть себе в лицо.
— Веди меня, — настаивала Ника.
Анка достала из кармана тонкую ниточку, связанную, судя по всему, из шерсти оленей. Она подошла к Нике и обвязала нить вокруг её горла. Второй конец она привязала к своему ботинку.
— Я поведу. Не отставай. И не пытайся закрывать глаза, иначе «курчен тар» не отпустит тебя.
Анка полезла первой, у Ники, которая теперь ощущала себя собакой на поводке, не было выбора, кроме как последовать за девочкой. Она ещё раз погрузилась во мрак туннеля. Считать секунды теперь не имело смысла, она ползла прямо за Анкой, стараясь делать так, чтобы нить не натягивалась. Анка что-то шептала впереди, может считала до пятнадцати на антропе, может, уговаривала духов, но звук её голоса очень скоро стих. Видно не было совершенно ничего, даже ног девочки, Ника опять оказалась в пугающем вакууме без звуков и без видений. Она просто ползла вперёд, чувствуя, как с каждой её заминкой натягивается нить, сдавливая горло.
Вдруг вместо холодной стены лаза под рукой, она ощутила пустоту. Нить натянулась сильнее, вынуждая Нику ползти дальше. Вторая рука тоже провалилась в воздух, девушка хотела окликнуть Анку, но не смогла. Она вдруг рухнула в пропасть, неспособная нащупать опору. Горло сдавило тонкой ниткой, подавив любые попытки заговорить или закричать. Ника падала вниз. Она не видела куда, не видела вообще ничего, кроме слепого мрака. Сердце заколотилось, как бешеное. Злое сердце. Почему-то оно оказалось злым.
Она вдруг почувствовала что-то за спиной. Сильное и лишнее. Крылья? Ника попыталась воспользоваться ими. Взмахнула раз, два. Ощущение небывалой лёгкости заполнило рассудок. Она летела в смолистой темноте, как вдруг что-то липкое начало падать на неё сверху. Это был не просто дождь, а какая-то тягучая смола, которая намочила её новые крылья, ошпарило кожу своим ядом. Жидкость попадала на лицо, в глаза, в рот и Ника почувствовала солоноватый привкус. Это же кровь! Она была в водопаде горячей крови. Крылья не могли спасти её в этом полёте, Ника вновь падала вниз. Нить сдавила горло так туго, что воздух больше не поступал в лёгкие. Ещё немного и тонкая верёвка просто перережет артерию, сухожилия, кости и… обезглавит меня.
Сильным рывком Анка вытащила её на воздух. Ника упала в белоснежный колючий снег. Верёвка ослабла, как утопающая, девушка неистово сильно вдыхала разряженный воздух, никак не могла насытиться им. Яркий белый свет ослепил её после мрака «курчен тара». Она принялась растирать снегом лицо, стараясь смыть с себя покрывавшую её кровь. Вместо дыхания изо рта рвался нечеловеческий хрип.
— Ника! — Эльпис припала к подруге на колени, пыталась поймать махавшие в воздухе руки, — Что с ней случилось?!
Голос Эли раздавался где-то бесконечно далеко. Ника чувствовала себя сумасшедшей, но не могла остановиться. Она всё ещё чувствовала вкус крови во рту, когда вдруг поняла, что не видит ни единой алой капли — ни на одежде, ни на снегу. Белые ледяные руки Эльпис поймали её лицо.
— Ники! — Эльпис выглядела такой перепуганной, что Нике стало стыдно за себя. Почему все пролезли нормально, кроме меня? Почему у меня злое сердце?! Что это вообще значит?
Она заплакала, не в силах бороться с эмоциями. Проверила рукой тяжёлые лопатки, но там не было ни единого намёка на крылья.
— Сейчас придёт в себя. — Пообещала Анка. — Не все могут «курчен тар» пройти. Кого-то ломает. — Её речь опять вернулась в привычный торопящийся и немного рваный слог.
Ника обняла Эльпис. Несколько минут девушки сидели, боясь расцепить руки. Эли ждала, пока Нику перестанет трясти. Постепенно, она пришла в себя.
Что за жуткое видение! Какое отношение оно вообще имеет ко мне?
Ника хотела бы расспросить Анку поподробнее, но как только истерика улеглась, и она смогла взять себя в руки, её взгляду предстало что-то удивительное.
— Это и есть древний храм? — спросила Торна Анку, указывая на величественное сооружение.
Огромные колонны целились прямо в небо. Крыша храма была повреждена, так что его сложно было назвать помещением, снег беспрепятственно проникал внутрь, засыпая глубокими сугробами высокий помост, служивший алтарём. На стенах можно было увидеть многочисленные письмена, вырезанные прямо в камне. Но больше всего поражало небо над храмом. Оно имело какой-то удивительный цвет — сочетания багряного, фиолетового, синего. Краски собирались в причудливую воронку, которая медленно кружила над храмом, переливаясь невозможными оттенками.
Под пристальным надзором деда, Фликшу занимался не менее занятным делом. Мальчик принялся собирать что-то в снегу и, подойдя к нему поближе, Ника увидела, что это были жемчужины и морские ракушки, которые лежали повсюду вокруг храма. Кто бы мог подумать, что они действительно доберутся сюда! До самой Океании. Там, далеко на западе, откуда они пришли, люди думали, что это лишь сказка. И вот они стоят на пороге волшебной страны.
Эльпис не могла оторвать глаз от неба с его разноцветными переливами. Воронка манила, тянула к себе. Создавалось ощущение, что ещё немного, и они заметят проплывающих в небе китов и дельфинов.
Ника побежала к храму, совершенно забыв о пережитом ужасе. Она больше не хотела обращать внимания на их провожатых, лишь бы поскорее открыть врата и попасть туда. Эльпис вскоре догнала её у самых столпов, ознаменовавших вход в храм.
На изрезанных стенах можно было различить замысловатые письмена, Ника зачарованно водила пальцами по незнакомым ей буквам, желая определить, на каком языке были написаны эти строки. Символы были ей совершенно незнакомы, они напоминали какие-то древние скрижали или руны, вперемешку со странными рисунками. Помимо животных и примитивных человечков, можно было разглядеть и летающих на крыльях ангелов. К чему бы это всё?
— Это Океания? Там, наверху? — услышала Ника голос Торны за спиной.
— Верно, — ответила ей Анка.
— Как войти туда? Как активировать портал? — потребовала Ника, оглянувшись. — Ты же знаешь? Теперь, когда мы здесь, ты можешь рассказать?
Анка выглядела так, словно скрывала что-то неприятное, что никак не хотела рассказывать. Девочка стояла с недовольным и серьёзным видом, надув тонкие бескровные губы.
— Анка, — обратилась к ней Торна, — мая просила помочь им. Если бы не они, я бы не попала домой. Им двоим, правда, очень нужно уйти. Расскажи, как это сделать.
— Две не уйдут. — Сухо отрезала девочка.
— В смысле не уйдут?! — За весь прошедший день, после всего пережитого ужаса, который испытала Ника, она готова была наброситься на ребёнка, который встал между ней и их с Эльпис свободой. Она подбежала к девочке и была близка к тому, чтобы схватить её за шиворот. За спиной Анки сразу же вырос суровый Кургун. Мужчина лишь своим видом заставил Нику остановиться. — Ты привела нас сюда, протащила меня через этот «туннель смерти» и теперь говоришь, что я не могу попасть туда?!
— Ника, — Эльпис обняла подругу со спины. — Успокойся, — прошептала она.
— Расскажи, что нужно сделать. Мы уйдём вдвоём. — Потребовала Ника, вырываясь из объятий подруги.
Анка подняла глаза на стену с письменами и указала на один из символов.
— Здесь написано «эзкар». Это значит «жертва». — Ответила она. — Очень давно всем уура был дарован храм. Кто-то считает, мы пришли на землю, чтобы охранять врата в другой мир. Но пользоваться вратами уура было нельзя, и мы передаём этот запрет от матери к сыну и дальше. Потому что есть всегда плата. И плата в том, что открыть врата можно только через «эзкар».
— Через жертву. — Перевела Ника.
Анка покивала и указала рукой на широкую круглую плиту.
— Если там прольёт кровь тот, кто согласен быть жертва, второй сможет пройти сквозь врата туда, — она указала рукой на воронку с разноцветными переливами в небе. — Только так можно. Мая разрешила вам пойти. Решайте сами, какая из вас готова на это.
Ника обернулась к Эльпис. Девушка стояла растерянная, переводила глаза с подруги на алтарь.
Мы проделали такой путь! Ради чего? Ради того, чтобы одна из нас умерла тут!
— Эли…
— Ника, — прервала её Эльпис. — Ты этого хотела. Это была только твоя мечта, не моя.
Всё вдруг пропало. Ника не видела больше ни Анку, ни Торну, ни даже стен храма и огромную воронку Океании в небесах. Перед ней была только её Эльпис. Единственное существо во всём мире, в которой был смысл.
— Не говори глупостей! — разозлилась Ника. — Как ты вообще…
Тело стало таким неуправляемым и слабым, она рухнула на колени в снег и Эльпис осела рядом.
— Я сделаю это ради тебя, — прошептала Эльпис ей на ухо. — Если так надо…
— Так не надо! Ни для кого так делать не надо!
— Ники…
— Нет! — решительно оборвала её девушка. — Ты что, не понимаешь, что я живу ради тебя?! Не наоборот, а только так. И только так было всегда. Если кто-то и должен стать жертвой, то я. Потому что ты лучше, красивее, сильнее меня. Потому что ты — муза, Эльпиника, а я только твой дублёр, твоя скромная тень. Потому что ты правильная, а в моём сердце живёт зло. Я не знаю, что это за зло, Эли, но я не могу оправдать его. Мне не нужно это… — Она махнула рукой в небо, которого не видела, — если там не будет тебя.
Слёзы бежали по щекам обеих. Наверное, ещё никогда они не были так близки, как в эту секунду удушающей скорби.
— И мне совершенно всё равно, что было между вами с Пигмалионом. Потому что я знаю, что это было ради нас. Что ты любишь меня. Я не знаю зачем ты меня любишь, и за что. Но я знаю одно… что бы ни происходило, мы должны быть друг у друга. Если не в Океании, то… — С этой мыслью было куда сложнее смириться, — то мы вернёмся назад в Харибду ни с чем. Но мы будем живы, и мы будем вместе.
Эльпис протянула к ней руки, и они обнялись. Как тепло было прижиматься к её солёной щеке.
— Я люблю тебя, Эли, — прошептала Ника. — И я не могу и не смею пожертвовать тобой.
— Подумай немного, пока есть такая возможность, — ответила Эльпис, на что Ника слегка стукнула её ладонью по спине.
— Какая ты глупая для музы, — шепнула она в ответ.
— Я тоже люблю тебя, Ники, — отозвалась Эльпис.
Они ещё долго стояли на коленях в снегу возле храма антропосов, а в небесах над ними пронеслось брюхо огромного чёрного кита.