Лихорадка не проходила двое суток. У неё были широкие крылья с колючими перьями. Красный, оранжевый и жёлтый — цвета заката. Цвета пламени, в котором Фрикс горел.
Всего три дня назад он был бы рад оказаться в таком яром тепле, но сейчас оно пожирало его, облизывая, обсасывая, вытягивая жизнь.
Взмах крыла. Плеск перьев. Спасительная рука опять обрушивает на разгорячённое лицо холод. Вода стекает по лбу, смешивается с капельками пота, затекает через потрескавшиеся губы в рот. Горячая. Всё равно слишком горячая. Во рту тягучий привкус смерти. Слишком тяжело дышать.
— Ты только держись.
На миг огненные крылья феникса раздвигаются в стороны. Сознание проясняется, в рассеянном свете глаза выхватывают блеклые образы, очертания плохо знакомой комнаты. В первую секунду мозг отдаёт команду бежать. Тело подчиняется, рвётся вперёд. Если хочешь жить — беги. Остановка всегда стоит жизни. Опять та же рука удерживает его, вдавливает обратно в сон. Моментально всё его тело отвечает смертельной усталостью, обмирает. Рассудок вновь проваливается в этот кипящий котёл. Он видит пылающую птицу. Взмах её огненных крыл застилает небо.
— Тише, тише, — успокаивает она. Так поют только самые искусные сирены. Именно так они баюкают на морском дне утопленников.
Дни проходят в горячих объятьях огненной птицы, в мельтешении её крыльев. Каждое перо — язычок свечи на алтаре. Фриксу кажется, что её клюв и когти с каждым разом, вонзаются всё глубже в тело. Улетает она, только когда насыщается. Тогда опять приходит осознание. Спасающие руки, прохладный голос. На третий день они окончательно прогоняют феникса. Тот уходит, поглядывая алым, как солнце глазом. Он вернётся однажды. Будет подстерегать.
Жар наконец-то спадает. Горячие беспокойные сны сменяются глубокими и густыми, как прогалины весной на реке. Болезнь отступает постепенно, с неохотой. Фрикс приходит в себя только к концу третьего дня.
— Чёрт! — разозлился он, едва проснувшись. — Как долго…
Она там. Ждёт его. Под глазами серые круги, волосы под платком растрёпаны. Кажется, даже щёки впали в череп.
— Три дня, — сказала Кора, выбираясь из кресла.
— Завтра утром мне надо быть в Акрополе, — Фрикс резким движением попытался поднять измождённое тело из кровати. Ему удалось только сесть. Одежда была мокрой от пота, липла к телу. Зато жар наконец прошёл, так что он мог чувствовать живительную прохладу.
— С ума сошёл? Ты три дня висел на волоске от смерти. — Заключила Кора строго. — Истощение, обморожение, ампутация пальца, лихорадка. Тебе нужно отлежаться как минимум неделю прежде чем ты куда-то пойдёшь.
— На это нет времени, — отрезал Фрикс, помогая себе руками перебросить ноги на пол. Правая ступня, замотанная розовым бинтом, огрызнулась на него. — Я не могу потерять эту работу.
— А жизнь можешь потерять?!
Он взглянул на неё исподлобья.
— Куда бы, по-твоему, я дела твоё тело? Обо мне подумай! Одинокая женщина укрывала в своём доме гиперборейца. Это расстрел без суда.
Фрикс задумался. Он понимал, что Кора рискует также, как он. Никакие деньги не могли оправдать такой риск.
— Если поможешь привести меня в порядок, я обещаю, что больше не приду. Заплачу за этот последний раз… и хватит. Уже зашло слишком далеко.
Кора наклонилась, облокотившись о колени. Спасительные руки бессильно свисали над полом.
— И куда ты пойдёшь? Где найдёшь другую такую же сумасшедшую? — спросила она.
— Пожалуй, ты такая одна. — Согласился Фрикс. — Помоги мне. В последний раз. Прошу.
***
Она прошлась по комнате. Подошла к очагу, чтобы подбросить полено в огонь. На миг кусок дерева в её руках налился таким весом, словно это был кирпич. Красные всполохи пламени танцевали, ярились в пасти очага, как перья феникса. Горящие искры. Казалось, что огонь обращается в плоть. Он становился густым, осязаемым, его хотелось взять в руки и прижать к груди. Насладиться его благодатным теплом. Коре не хватало в этой жизни ребёнка. Если бы её муж не допивался постоянно до состояния свиньи, они бы в конце концов смогли его зачать. Родись мальчик, ушёл бы на войну. Хваткие руки ойкуменской армии не оставили бы его без дела. Её нерождённый сын непременно бы погиб в окопах. Стал бы новой ступенью для тех солдат, что шли позади него. А если бы была девочка… ей бы вскоре надоело помогать матери в трактире. Она бы захотела большего и непременно уехала в Сциллу торговать телом. Продавала свою молодость и красоту до тех пор, пока от неё ничего не останется.
Кора швырнула полено в огонь. Пламя взъярилось, зашипело, заплясало. Оранжевые язычки облизали новое подношение. Ещё одна жертва великому фениксу от которой останется только пепел. Он обглодает каждый сук, каждую щепу, выпьет все силы дерева, что росло годами, выбирая соки из почвы, склоняясь от ветра, даря приют птичьем семьям. Всего пара часов тепла и жара в обмен на жизнь одной сосны.
Она взглянула на Фрикса глазами, в которых звенели непролитые слёзы. Он мог бы быть её сыном. Родись он по эту сторону границы. И его точно также она отдала бы этой войне и этим жадным до плоти генералам. Все они — лишь ступени лестницы, ведущей в бесконечность.
— Кора? — спросил Фрикс, не дождавшись её ответа.
Он не остановится. И никто его не остановит. Тем более ты.
— Тебе нужно принять ванну. Иди, я приготовлю тебе свежую одежду и сменю повязку. После этого поешь. У меня остался морфий от мужа. Он поможет, но цена… на всё есть цена.
Встать у Фрикса получилось со второго раза. Он жмурился и стонал от каждого шага, но доковылял до ванной.
— После Акрополя возвращайся сюда. — Сказала Кора. — Иначе…
— Будешь переживать за меня? — он замер в дверном проёме. Скорченный от боли, тощий, кожа нездорового оттенка. Лицо измождённое, глаза превратились в две впадины. Сердце Коры громко стукнуло в грудь.
Какой-то программный код в её голове тоже ответил схожим ударом. Не смотря на все похожести, на одинаковый цвет крови, Кору, как и всех научили ненавидеть гиперборейцев, видеть в них чужаков. Это было то знание, которое прививали с детства, вычеканивали прямо на подкорке. Оно не смывалось водой, как густые тени и тушь. Кора постоянно ловила себя на мысли, что пытается рассмотреть что-то инородное во Фриксе. Что-то страшное — рога, лишний палец, уродливое родимое пятно, но кроме специфического разреза глаз больше ничего не находила, поэтому смотреть приходилось только на них.
— Буду, — произнесла Кора решительно.
Фрикс ничего не ответил. Ей показалось, что это молчание было красноречивее слов. Она уже не в первый раз замечала, что Фрикс умел очень доходчиво молчать.
Он зашёл в ванную и затворил за собой дверь.
***
Голова нудно и протяжно гудела с самого утра. Вроде выпила всего глоток, но содержимое бутылки было настолько резким, что привкус спирта до сих пор обжигал язык. Веспер чувствовала себя неважно. По иронии судьбы (она бы хотела на это надеяться) её поставили на приёмку товара (неужели доктор Хрис догадался и издевается над ней?), поэтому она хладнокровно оглядывала поступившие вещества. Если уже вступила в эту игру, нужно продолжать гнуть свою линию. Ни в коем случае нельзя выдавать себя.
— Что ты мешкаешься? — голос резанул кнутом по спине. — Пусть грузчики разгружают, ты нужна в отделе.
В проеме ворот, ведущих из склада, стоял доктор Хрис. Веспер не покидала мысль, что он мог что-то заподозрить. Опасения подтверждались ещё и тем, что поручения главы проекта «Пандора» становились всё унизительней. Веспер была учёной, на приёмку традиционно ставили мальчишек на побегушках. Тем не менее она была рада сложившейся ситуации. Даже кто-то из лаборантов-новичков мог заметить нестыковку и сдать её.
Веспер не ответила Хрису, просто пошла к нему. Это был высокий мужчина с худым лицом и впалыми щеками, покрытыми редкой щетиной. Смотрел он высокомерно и осуждающе, но не только на Веспер, а на всех сотрудников лаборатории, находящихся под его влиянием. Пожалуй, все без исключения ненавидели его. Веспер слышала от коллег, что Хрис терпеть не мог женщин, особенно женщин-учёных. Несколько лет назад он был пойман за изнасилованием одной из молодых студенток, но историю удалось замять. Правда состояла в том, что в Акрополе вообще было не так много женщин, зато хватало историй об изнасилованиях и домогательствах. В одном они с Хрисом были похожи — это во взаимной ненависти. Веспер терпеть не могла мужчин и всегда была настороже. Пусть только сунется, жертвой она не станет.
Хрис пропустил её вперёд, Веспер сделала вид, что не почувствовала этого вязкого устремившегося за ней взгляда.
— Что там в отделе? — спросила она, не оборачиваясь и держа голову намеренно высоко.
— Обсуждают новый дизайн гранат.
Она поморщилась. Пяти лет в отделе разработки оружия хватило, чтобы её допустили до «Пандоры», вот только ближайшее начальство так и норовило вставлять палки в колёса. Хрис намеренно нагружал её вторичными делами, чтобы у Веспер не осталось времени для работы над действительно важными вещами.
— Я знаю о чём ты думаешь, — Хрис поравнялся с ней. — И если хочешь работать над «Пандорой», тебе нужно лишь пойти мне навстречу.
Мудак старый, — разозлилась Веспер.
— Чем не подошёл утверждённый прежний дизайн? — спросила она, стараясь изо всех сил сохранять самообладание.
Хрис вырвался вперёд прямо перед ней и распахнул дверь в лабораторию, Веспер проигнорировала этот выпад.
Головы ещё полдюжины сотрудников их отдела устремились на вошедших.
— Коллеги, я специально пригласил сюда Веспер, чтобы мы могли проголосовать за или против её концепции вращающегося рычага взамен привычной чеки. Я предлагаю оставить чеку, уже давно знакомую нашим солдатам.
Веспер оторопела. Она провела весь последний год за разработкой альтернативной системы срабатывания, написала научную работу, добилась публикации, исследования, испытания… всё катилось коту под хвост.
— Я думала, моё предложение было утверждено окончательно, — попыталась защититься она, — в отличие от чеки, рычаг позволяет в любой момент перевести гранату в безопасное состояние. Её удобнее активировать одной рукой. У меня есть целая диссертация, доказывающая…
— А я говорю, что гранаты с рычагами используются в армии гиперборейцев.
— Да, именно поэтому…
— А все гиперборейцы — наши главные враги. Если этот спор продолжится, Веспер, мне придётся доложить начальству.
Слезы гнева подступили к горлу, но заплакать сейчас перед всеми — это значит сломаться.
— Голосуем за старый дизайн. Кто за? — Хрис поднял руку.
Она окинула пустым взглядом комнату. Руки тянулись к потолку, готовясь выстрелить. Заносили гранаты для броска, целились и швыряли в неё. Как падающие звёзды. Руки солдат, в которых разрывались снаряды. Веспер ни раз видела, как срабатывает граната. Издаёт пронзительный хлопок, разбрызгивает картечь и шрапнель. Застилает всё дымом.
Веспер смотрела на поднятые руки своих коллег.
Словно отлетающие от взрывной волны. Оглушенные, сбитые, потерявшие сознание. Сочащиеся кровью раны. Разорванные лица. Сломанные тела.
Она отворачивается, выходит в коридор. Не может ничего объяснять сейчас доктору Хрису, хотя тот пытается окликнуть её, но и вслед за Веспер не бежит. Он добился чего хотел. Уничтожил её сегодня, смешал с грязью. Война, в которой Веспер не одержать победу. Она идёт по коридору. Делает шаг, который может оказаться последним. Весь пол усеян минами и Веспер идёт по полю, как когда-то давно шла вместе с Эвникой.
Снег скрипит под ногами, в некоторых участках леса можно было провалиться в него по пояс, поэтому Веспер призывала Эвнику не сходить с тропы. Почему только она позволила сестре идти впереди себя? И нужно же было этой мине сработать именно сейчас. Просто блин, припорошённый снегом. Затаившийся в убежище враг. Блин, который мечтал, чтобы на него наступила нога. Ему было неважно чья. Пусть не солдатский тяжёлый ботинок, а детский дырявый башмак, мину это устроило.
Хлопок. Взрыв. Запах палёного в воздухе. Эвника, взлетающая вверх. Платок сорвало с головы и рыжие волосы трепещут в этом взрыве. Эвника смешивается со взрывом, становится частью его. Прекрасная, как птица-феникс. Она навсегда теряет свою земную оболочку. Просто так без предупреждения распадается на молекулы.
Веспер отбросило назад, оглушило. Она пришла в себя спустя минуту. Забрызганная кровью. Гул в ушах. Запах жареного. Пепел летает в воздухе. Палёный пух из разорванной парки. Клубок боли посреди белого снега. Веспер ползёт к нему, пытается подняться, но падает, ползёт снова. Он такой одинокий, осиротелый. Хочется обнять его, прижать к груди, утешить хоть чем-то. Вместо клубка Веспер собирает запчасти своей сестры. Гул в ушах не проходит. Она даже не слышит свои собственные крики и рёв. Веспер словно раскололо на две половины взрывом. Одна половина стонет и орёт, вторая опустошённо перебирает куски Эвники. Может, их получится пересобрать заново, как чудной пазл. Собрать себе новую сестру. Не такую красивую, не такую живую, как Эвника, но…
Хотя бы что-то.
Веспер делает шаг. Одной ногой в коридоре Акрополя, второй посреди снежного леса. Она выходит из чащи воспоминаний, пытается сдержать слёзы.
— Вернись немедленно! — слышит она позади себя голос доктора Хриса. Он вырывает её из тумана воспоминаний.
Веспер оборачивается. Делает ещё шаг по минному полю, но скорее затем, чтобы сохранить хрупкое равновесие.
Она почувствовала, как натягивается цепь. Почти услышала перезвон её звеньев. Уйдёт сейчас — получит пулю в затылок. Это будет означать неповиновение, предательство. Останется — продолжит этот танец на минном поле.
Веспер набрала воздух в лёгкие. Постаралась отогнать жуткие образы как можно дальше, спрятать их в закромах сознания, в самых тёмных его уголках. Панические атаки случались с ней и раньше. Ничего не поделаешь, кто в такое время мог похвастаться спокойным сном без призраков прошлого? Главное, что у неё было сейчас — работа, дом, чувство призрачной безопасности.
— Извините, доктор, — выдавила из себя Веспер, проглотив злость. — Я сейчас вернусь.
Она делает шаг по коридору Акрополя. Второй по заснеженному минному полю.
***
Из секретных документов Акрополя. Личные дела лиц, попавших под арест.
Досье № 178930
Имя: Бут
Звание: –
Пол: м.
Приметы: Рост 192 см. Возраст 31 год. Смуглая кожа, атлетическое телосложение, волосы тёмные, короткостриженые.
Особые приметы: отсутствуют 3 зуба.
Дата рождения: 01.02.654
Место рождения: Сельге
Работа: безработный
Преступление: организация акций протеста, нападение на сотрудников янтарной полиции, сопротивление при аресте.
Период совершения: четвертый-десятый месяцы 685 года
Место совершения: Термина
Мотив: участвовал в радикальной группировке «Новое Будущее», выступающими за свержение правительства.
Дата ареста: 05.10.685
Дата слушанья: 19.10.685
Наказание: в ходе процесса выступил информатором, сдав других организаторов, благодаря чему приговор был смягчен до 9 лет в колонии строгого режима «Северный Фронтир».
Статус: ожидает отправки в место лишения свободы. Содержится в камере № 5.
***
— Не больше одной в сутки. — Наставляла Кора. — Они очень сильные.
Фрикс чувствовал себя странно. С одной стороны, пожалуй, лучше, чем за последние несколько недель. С другой — он ощущал влияние морфина, который волшебным образом снимал боль и жар. Вот только на их место пришла сильная слабость, похожая на усталость. Он бы с удовольствием уснул сейчас прямо здесь — в сугробе у подножья Акрополя. Уснул и замёрз навсегда, а может стал бы кормом для охранных собак, которых выпускали ночью. Сладкие колыбельные бога снов.
Вместо этого Фрикс сделал ещё шаг. Только так — толкая себя вперёд он мог двигаться дальше. Старался не споткнуться.
Правую ногу всё равно приходилось поджимать, хоть он и не чувствовал боль, ступня перестала нести функцию надёжной опоры. Может, он ещё не привык ходить без большого пальца на ноге. Может, это была защитная реакция организма, чтобы не раздеребить свежую рану.
Вот он и добрался сюда. В который раз. Несмотря ни на что. Фрикс смотрел на стену Акрополя, устремлявшуюся в бледное небо. Какой ценой приходилось добираться до неё каждый раз. Он прятался в грузовом составе поезда, уходящего из Халкиды, ещё в Арктиде. Выпрыгивал на полном ходу в том месте, где поезд приближался максимально близко к бреши. Шёл сквозь лес и горы, потом собаки Хроноса. Снова поезд и тоннели Некрополя. Приют Коры. Как только он доложит новости наверху, путь придётся повторять в обратном порядке. Вернётся в Халкиду, привезя с собой новые секреты. Сколько ещё раз ему отпущено? И к чему Фрикса подводил его собственный путь?
В Сельге не выйдет. Эти везде доберутся своими щупальцами. И до сих пор ни у кого не хватило сил дать им достойный отпор.
Когда я выберусь из Акрополя, если выберусь живым… если хватит сил. Я придумаю, как уничтожить их. Обращу в пепел всю систему, которую они построили. Меня хватит на это.
Под ногами Фрикса хрустел снег. Он жался от резкого ветра, когда подошёл к посту охраны и показал им свои поддельные ойкуменские документы. Слушанье должно было начаться через полчаса.