В этой главе больно ударит током.
— Налево, — промямлила Венди.
Она находилась на грани. Будто шум от людей позади не давал сосредоточиться и удержать ту едва уловимую нить, что показывала дорогу. Приходилось идти медленнее обычного и иногда останавливаться на поворотах.
— Тише, — наконец бросил Сорроу, и Кейтлин принялась громким шепотом просить толпу снизить тон.
— Так, хорошо, то есть там на улице кошмар? Поджоги? — спросил кто-то из толпы.
— Убийства? Там что, массовые казни?
— Бросайте вы. — Кейтлин, кажется, готова была сколько угодно объяснять, лишь бы не идти в полной тишине. — Какие ещё казни? Там всё глаже некуда.
После освобождения заключённых девушка немного приободрилась. Предостережения о странных существах впереди её, кажется, не пугали, но все остальные в отряде оставались напряженными. Сейчас Мия шла третьей, за Сорроу и Венди. Куда сильнее она разделяла их сосредоточенность и готовность, чем такую удивительную расслабленность. Будь то беспечность или самоуверенность — этой черте Кейтлин можно было только позавидовать.
— Нас стоят и ждут в гостевом зале. Это в шести пролётах отсюда, — доложила Венди Сорроу. — Примерно расстояние половины десницы. Их двое. И человек. Эти существа всё ещё стоят на четвереньках. Они не люди. Я в этом уверена. Но выглядят они… Странно, очень. На вид полностью одинаковые то ли гуманоиды, то ли… мужчины? Не знаю.
— Ещё что-то?
— Они выглядят сильными. Их кости отличаются от привычных. Они покрыты какими-то зубцами. А человек просто стоит. Ничего интересного, обычный мужчина. Но он их контролирует.
— Ваше дело! Не хотите верить — не верьте, — заглушила их Кейтлин. — Неблагодарный. Да благослови вас Предвечная хоть трижды — ни за что не помогу, если что случится.
К ней обернулся Сорроу. Он поднёс указательный палец к губам, и Кейтлин виновато махнула головой.
— А что, — шёпотом ответил пожилой мужчина, — люди, что упрятали меня сюда, тоже много сладких слов наговорили сначала. Но пусть, пусть я ошибаюсь. Хочется в это верить.
Мия ощутила, как по телу пробежала неприятная волна. Её пальцы были холодными, и уже которую минуту она старалась их согреть. Волнение, похоже, пробирало настолько же сильно, насколько обходило стороной Кейтлин.
— Расскажите, а что дальше? Мы выйдем, но как нам жить в обществе? Вы собираетесь убить покровителей?
— Что вы заладили, а? Я никого убивать не собираюсь.
Ответ тут же волной шёпота понёсся к тем, кто шёл позади. Все сбавили тон, но препираться не перестали. Вопросов, обвинений и предложений было слишком много, чтобы ответить каждому. Это неуместное ребячество продолжалось до тех пор, пока Венди не подняла левую руку. Что ряд, что группа позади, замерли.
— Сейчас повернём направо, к выходу. Там будет длинный коридор и дверь в главный зал, — произнесла она. — В этом зале мы столкнёмся с теми, кто хочет нас остановить. Я не думаю, что сражение затянется, но всё равно прошу вас доверять нам так, словно от этого зависит ваша жизнь. Потому что на деле так и есть. Сандер!
Человек в маске аккуратно протиснулся между людей и стал вторым в шеренге. Сорроу занял место Венди, а та стала перед Мией. Позади шла Кейтлин и все те, кто хотел, наконец, оказаться на свободе.
— Направо, — повторила Венди, и все повернули в длинный коридор. Впереди была широкая дверь в гостевой зал, которая постепенно становилась ближе. Люди перестали переговариваться, лишь иногда что-то шептали на ухо рядом стоящим. Сорроу положил руку на ножны, а человек в маске оставался таким же безмятежным, как и до этого. Венди подрагивала, и в этом страхе чувствовалась какая-то родственная связь. На полпути Мия обернулась. Кейтлин снова взяла себя в руки и выглядела серьёзно, даже ещё серьёзнее, чем в начале. Её ладонь касалась рукояти одного из револьверов на поясе.
Все ненадолго остановились у последней двери.
— Они стоят у противоположного входа, — доложила Венди. — Напротив.
Все как один набрали воздуха в грудь, и тогда Сорроу надавил на дверь. Друг за другом они зашли в зал, что оказался куда просторнее узких коридоров. Дверь за ними осталась нараспашку, но нужна была другая, ведущая наружу. Та, перед которой действительно стояли трое. Настолько же реальные, как и они сами. Через высокие стёкла проникал свет, что освещал их лица. И достаточно было лишь посмотреть на них, чтобы уловить тех, с кем договориться не получится. Когда один из них выпрямился и обнажил зубы, Мия была уверена, что сжала кулаки настолько сильно, как никогда до этого.
* * *
На востоке проблемы.
У Вереска аромат.
Эстер мигом прочла весточку и, запрокинув голову, наблюдала за рыжим пятном, которое пронеслось над их головами и исчезло за городской ратушей, оставив за собой тонкий след дыма. На широкую горящую простыню отвлёкся почти каждый из толпы.
Эстер протянула листок Хлое, та на секунду покосилась и кивнула, не перестав говорить в рупор. С высоты удавалось разглядеть, что в конце всех трёх улиц мелькали ароматы, которые до этого Эстер не видела. Виднелись и яркие вспышки, и пыльные ураганы, и что-то напоминающее стекло. За всем происходящим наблюдали небольшие горстки людей, которые осторожничали и не приближались слишком близко. Они повыходили на крыши домов, попрятались за здания и даже умудрялись подсаживать друг друга на арки.
— … но не мне говорить вам о том, где найти альтернативу. Не мне отвечать вам на вопрос: “Если не это, то что?”. Это лучше выразить самому Мейярфу, тому его слою, который годами ждал возможности сделать это. Слою, который понимает этот город, слою, который всё это время был у вас под носом, но который вы не замечали. Который пока закутан в смирительную рубашку, но способный изменить Мейярф. Я покажу вам лишь часть его, а вы смотрите. Смотрите и, главное, слушайте. Я же сказала вам всё то, что хотела сказать. Спасибо каждому услышавшему.
Хлоя показала пальцем в сторону одного из близлежащих домов, на верхушке которого стоял мужчина с рупором. Он поднял руки и прыгал, чтобы привлечь внимание толпы. Человек заговорил ещё до того, как к нему повернулись все стоящие на площади.
— Выслушайте, пожалуйста! Моё имя — Мачче́ри Морта́ле, я всю жизнь жил в Мейярфе и наблюдал за тем, как он с каждым годом меняется. Меня дважды посадили в Мыс Хохотунов за то, что я, галантерейщик, начал писать научный труд по кристаллизации. Сейчас я расскажу, как оказался в Мысе, как общался с остальными заключёнными и докажу вам, что они не безумцы. Они — наше будущее!
Маччери должен был справиться и показать людям тот ракурс, который Хлоя просто не могла увидеть ввиду того, что Мейярф не был её родиной. Он был тем редким человеком, кто не имел отношения к Орторусу, но кому Хлоя во многом доверяла. Именно Маччери с парой своих друзей, таких же толковых, приоткрыл завесу происходящего и самолично показал вещи, которые не каждый мейярфец мог заметить, чего уж говорить об иностранцах. Бесспорный представитель интеллигенции, в котором вместо амбиций явно читалось самоуважение, а вместо патологической болезненной тяги к помыканию и закостенелости прослеживалось иногда даже излишнее стремление к новшеству и совершенствованию своих идей. Мужчина этот был временами опрометчивый, иногда наивный, но напрочь отказывающийся от таких понятий как “непогрешимый”, “непоколебимый” и “истинный”. Таким этого человека видела Хлоя и именно ему она решила вверить часть большого плана, от которого многое зависело для каждого из участников.
Пока Маччери говорил, Хлоя отдала рупор Эстер и кивнула в сторону серой дымки. Устройство распалось на частицы и дало небольшой запас амарантина. Словно повинуясь кивку, ступень под ногами набрала скорость, и устремилась в нужном направлении. Только удалось миновать толпу, они свернули в ближайший переулок.
— На тебе Скай, милая. Быстро.
— А ты?
— Подстрахую остальных.
— Как подстрахуешь, а? Как? — Эстер занервничала.
— Импровизация.
— Нет! Нет, там же другие носители! Это сразу крышка. Скажи, почему всё именно так, почему? Откуда у Вереска аромат? Как так могло выйти? Как такое можно было упустить? Хлоя, скажи мне, как?!
— Ещё раз. Тебе нужно помочь Скаю. Правильно?
— Конечно правильно. Но как остальные? И ты? Хлоя, я очень тебя прошу, не показывайся и не рискуй. Эти люди опасны, ты ведь понимаешь это.
— Нужно уметь выбирать правильные моменты.
— Они тебя даже слушать не станут! Это же сражение, кто там будет разбираться в том, что ты хочешь сказать? Пожалуйста, послушай меня.
Хлоя не умела передавать своё спокойствие другим людям. В таких ситуациях она зачастую взглядом и тоном речи приказывала остановиться и взять себя в руки. Чувство ответственности и прямой приказ обычно ненадолго, но побеждали панику. Сейчас почему-то захотелось отреагировать иначе: рука легла на голову Эстер и пару раз мягко прошлась по её волосам.
— Маленькая паникёрша. Если что-то идёт не по продуманному плану, значит, нужно придумывать другой, вот и всё. Мы бы тут и не торчали, если бы не имели альтернатив, так?
— Так. Значит, у тебя есть запасной план?
— Нет. Я настолько же понятия не имею, что теперь делать, как и ты. Но я что-то придумаю, и хоть пару секунд, но выиграю. А вот быть в двух местах одновременно, чтобы посмотреть как там Скай, я не могу.
— Понимаю, да. Ты правильно говоришь, — напарница благодарно закивала. — Прости. Я побегу! Оберегай вас каждый, каждый из Вездесущих!
Они не обменивались любезностями. Эстер нырнула в узкий проход и побежала в сторону сгоревшей бумажной кометы. Хлоя тоже ни секунды не медлила. Позади оставались удивлённые взгляды и испуганные лица, а впереди слышался неприятный лязг, что с каждым ударом становился громче и громче.
* * *
Пракси никакие бумажки не были нужны, чтобы понять наличие больших проблем. На его глазах объятый огнём скат под ногами Ская превращался в не пойми что. На восточной улице, что была к Пракси ближе остальных, раздался взрыв, слышный даже сквозь шум толпы. Бабочки Глэдис виднелись над крышами невысоких зданий, но всецело проигрывали высоким оранжевым столпам, издающим какие-то неестественные звуки.
Долго думать было не в его духе. Первоочерёдный план остался где-то на задворках мыслей, сам же Пракси нёсся в сторону восточный улицы.
Лёд какое-то время мог продержаться и без него. Парень тешил себя мыслью, что успеет справиться со всем до того, как грастии прорвутся наружу и начнут разгонять толпу.
— Олухи. Ряженные олухи. Безмозглые ряженные олухи! — ругался он про себя, то и дело оборачиваясь назад. Потому что знал, что его нужно ставить на защиту улиц, а у ратуши мог постоять и кто-то другой. Пракси злился на грастий, злился на свою смехотворную роль у ратуши и внезапные сюрпризы, чтоб их. Бесили и трусы, что решили напасть на девушек вместо того, чтобы первым спровоцировать его. Из себя выводили все эти толкающиеся люди, пищащие паникёры и даже трёп Маччери, голос которого резал уши. Этой злостью на всё подряд он давно научился вытеснять страх и растерянность. Потому каждый раз Пракси представлял не худшие последствия для себя, не самый плачевный результат, а тех, кто за всё это ответит.
Он выбежал на восточную улицу, где было чуть просторнее, и тут же увернулся от сгустка огня. Чужого, враждебного и опасного для близких ему людей. Огня, который он во что бы то ни стало пообещал себе потушить.
* * *
Мортимер так и не смог раскрыть бумажную птицу. Он лез из кожи вон чтобы не попасться и сполна потянуть время. С четырьмя враждебно настроенными носителями было справиться куда сложнее, чем с десятком-другим грастий. Они напали одновременно и единственное, что Морти пытался выяснить сейчас — способны ли те пойти на убийство или нет.
Всё вокруг было в грязи, но одежда его оставалась чистой. Значит азарт жив и можно сражаться на полную. Рукава были обожжены, подол флайо надрезан, а манжет порван, но безупречная чистота оставалась с ним — Мортимер не чувствовал на себе ни капли грязи.
Руки, лапы и щупальца, что без труда схватили бы грастий, не поспевали за носителями. Те или были слишком быстры, или помогали друг другу освободиться. Морти не думал бежать ни на другую улицу, ни куда-то ещё, потому что чувствовал — силы покидают, добежать он не сможет. Звучал голос Маччери Мортале, значит всё идёт по плану и отступать раньше времени нельзя. Нужно было тянуть момент.
Мортимер выложился как мог, чтобы вывести из игры двух носителей: те не просто застряли в чёрном цвете и оказались обездвижены, нет. Аромат реализовался вовсю, и когтистые руки затащили жертв глубоко в грязь — отдельный маленький океан, порождённый воображением своего носителя. Два человека там и остались: застывшие, но живые для того, чёрного мира, и временно несуществующие для этого.
Это оказалось пределом возможностей, хоть сражение ещё не было закончено. А значит грязь победила. Победила желтизну песка, окропив его, победила двух недругов, повседневность Мейярфа и даже своего хозяина. Брошенная за спину трость тут же пропала в огромной луже. А после, вслепую шагнув назад, в чёрное и холодное болото упал и сам Мортимер. Месиво поглотило его почти сразу, и они стали едиными — как глубоко ни суй руку, а тела нащупать уже бы не удалось. Лишь вязкую грязь, напоминающую по форме человеческое тело.
* * *
Клочок бумаги подтвердил все опасения Моники. Под куполом из металла удалось заточить всех трёх носителей из Вереска, но она понимала, насколько же это непростительно мало. Амарантина хватало чтобы быть уверенной — её стихию подавить не удастся. Люди изнутри пытались выбраться, металл чувствовал каждый из этих потугов. Купол оказался слишком низким, чтобы встать в полный рост, а внутри было совершенно темно, что мешало сосредоточиться и раскрыть ароматы в полной мере.
Мало. Этого было до ужаса мало. Напади на неё хоть полдюжины таких, было бы куда спокойнее. Моника знала бы, что она — сдерживающая сила, что сделала достаточно, дабы шансы на успех возросли по-настоящему. Но на северной улице людей из Вереска было всего трое. Те будто знали, что пытаться прорваться через металл — дохлая затея, потому решили отправить как можно меньше людей, просто для видимости.
Грастии во главе с Эмастимом не лезли на рожон. Они оттянулись назад: помогать Вереску дозорные не рвались, но и врассыпную бросаться не спешили. Моника в первую очередь контролировала свой металл и лишь поверхностно думала о том, что можно бросить кучке дозорных.
— Нападёте сейчас, и вся пролитая кровь будет на вашей совести. Ни шага!
Блюстители высших рангов переговаривались между собой в попытках прийти к общему решению. Монике стало не до того. Она держала руку перед собой и была обязана принять быстрое решение. Худшая часть её фантазии дорисовывала страшные образы, из-за которых хотелось немедля рвануть на восточную улицу. Тогда удержать то малое, что есть сейчас, не выйдет: грастии рванут к площади, а трое носителей наверняка понесутся следом за ней. На восток, где из-за большого количества людей всё может превратиться в бойню.
В эти самые секунды что-то подсказывало, что в любой момент может оборваться жизнь тех, кем она дорожит. Кого она считает семьёй. Оттого хотелось сорваться с места и бежать. Чтобы каким бы печальным ни был конец, она либо отстрочила его, либо встретила вместе с остальными. Редко какой-то выбор казался Монике судьбоносным, но этот случай оказался из таких. Тянуть было нельзя.
Моника обратилась к толпе дозорных и попросила выйти трёх представителей высшего эшелона, которые готовы как выслушать её условия, так и выдвинуть свои. Эмастим Купол недолго думая выбрал двух товарищей из толпы и подошёл на пять шагов ближе. Он расположился по центру для красоты картины и даже выпятил грудь, делая первые шаги навстречу. Этого расстояния было достаточно.
Металлическая тюрьма Вереска стала тоньше, а аромат Моники набросился на трёх грастий, в миг заточив и их. Девушка всё так же держала одну руку вытянутой, то и дело переводя взгляд с одного купола на другой.
— Я не причиню вреда этим людям, — крикнула она напуганным дозорным. — Если вы не сдвинетесь с места. Пока бездействуете вы, бездействую и я. Не заставляйте меня показывать всем вам, насколько опасным может быть металл.
Оставалось всем сердцем надеяться на то, что её семья справится. Что лишний раз не спровоцирует, не запачкает руки в крови и сама в ней не захлебнётся. Хотелось верить в каждого из них. В каждого.
А тем временем Моника будет стоять. И быть ей не баррикадой, а лишь маленьким барьером, который будет выполнять свою роль до конца. Появится больше носителей или грастий, она справится и с ними. Пока ноги держут, северная улица останется неприступной.
* * *
Главный зал был иллюзией для незваных гостей Мыса Хохотунов. Только человек переступал порог, как его встречал изыск: высокие потолки, витражи и украшенные росписью окна, крупные картины с гобеленами и свежевыкрашенные стены. Изнанка, что начиналась прямо за дверью, была серой, однообразной и не имела ничего схожего с тем, что можно было увидеть в главном зале. Её хорошо знали грастии, местные рабочие и пациенты этого места, остальным не полагалось заглядывать туда, куда не следует.
От яркого солнечного света и шума улиц, толпу в сто человек отделяло не больше тридцати шагов. За спиной их начинался лабиринт, из которого лишь недавно они и не думали выбраться.
Сорроу отдал приказ своим тихим голосом так, что даже Мия с трудом его услышала.
— Сандер, нельзя, чтобы люди разбежались в панике. Ты должен закрыть всех. Всех до единого. Это всё, что от тебя требуется. Мне нужно время, поэтому выдержи. Выдержи, чего бы тебе это ни стоило.
Затем он шагнул вперёд, и стоящий посреди зала высокий человек в очках сделал то же самое. Он был на пару голов выше Сорроу. От его кожи постоянно отлетали синие искры, будто высокое напряжение в теле рвалось наружу. По бокам незнакомца стояли два лютых существа: не то люди, не то звери. Они сутулились и рычали, а густые бакенбарды на щеках делали их похожими на львов. Стоило только глянуть на взбешённое лицо, чтобы ощутить всю ту злобу, что сочилась наружу. Так их и хотелось называть — «злоболюди». Изнурённые голодом, они не умели воспринимать слова как способ решения. В глазах существ не читалось здравого рассудка и уж тем более желания о чём-то договариваться. В них горел один-единственный инстинкт, и они ждали команды, чтобы дать ему волю.
— Не будем ходить вокруг сути, — начал человек в очках. — Мейярф не даст вам покинуть это место. И эти люди отсюда не выйдут живыми, — он указал на освобождённых. — Но вы можете отступить. Ваше поражение стоит куда больше вашей смерти. Я не убивать вас пришёл, а предложить сложить оружие. А значит, для вас ничего не предрешено. Всё можно решить мирно, а можно утопить этот зал в крови. Но услышьте меня — у вас мало, фантастически мало шансов на победу, поэтому посмотрите на ситуацию трезво. Я хочу взаимопонимания, но друзьям рядом со мной оно не нужно. Их интересует другие… скажем, менее гуманные вещи.
Ситуация совсем не походила на сражение с обычными дозорными. Эти незнакомцы владели силой и готовились использовать её вовсю. Сейчас осознание чего-то переломного всё сильнее пробуждалось в голове. Уже который десяток минут Мия испытывала что-то совершенно новое, сотканное из всех известных ей эмоций, и сейчас этот шквал чувств был самым ярким на её памяти.
Сорроу сделал ещё шаг, продолжая держать ладонь на рукояти. Он не сутулился, не выглядел так, что вот-вот ударит. Но и ослабить хват, казалось, его не заставил бы даже очевидный факт предстоящей смерти.
— Делай то, что должен, Флавито́н. И будет то, что будет. — Единственную фразу Сорроу бросил своему оружию, а не недругам или людям позади. Никакого слышимого ответа не последовало.
— Исчерпывающе. И ожидаемо.
Высокий человек шагнул навстречу и его очертания начали расплываться. Он всё ещё стоял напротив, но перед ним возникла его искристая, похожая на дымку копия. Затем появилась вторая, точно такая же, бесформенная. После этого изменился и сам незнакомец: его тело начало издавать отрывистые трещащие звуки, а привычный человеческий облик растворился. Носитель обернулся тремя одинаковыми существами, и за пару мгновений недругов стало уже пятеро. Все три формы в ту же секунду рванули с места.
— К углу! — выкрикнула Кейтлин. — К углу зала, немедленно!
Только она произнесла эти слова, всё началось по-настоящему. Злоболюди стали на четвереньки и помчались следом за электричеством, но и из освобождённых никто не медлил. Мия бежала за Венди и боялась, как бы кто ненароком не упал. Каждый из убегающих был напуган и не стеснялся расталкивать других, чтобы побыстрее оказаться в углу зала. Будто коснуться стены означало спрятаться от непобедимой силы и этим самым спасти свою жизнь.
Несмотря на панику, ситуация не вышла из-под контроля. Мия чётко ощутила, как ладони коснулись холодного камня. Рядом столпились остальные, и только Сандер неподвижно стоял дальше всех от угла. Он оказался единственным препятствием, разделяющим толпу и атакующих. Его указательный и средний пальцы были выставлены немного вперёд, на уровне шеи. Это напоминало картину, будто он пытался нащупать пульс у невидимого существа. Вторую руку Сандер занёс за спину, но и на ней загнул все пальцы, кроме указательного и среднего. Он был готов.
— Безопасно, — пронеслось в голове у Мии. — Пока что.
В их сторону бежало искрящееся существо и один из людоедов. Злобочеловек решил напасть первым. Он разбежался и замахнулся на Сандера своим массивным кулаком. Удар был со всего разбега, но до лица не хватило всего ничего. Вся мощь разбилась о невидимую границу. За спиной Сандера находились две стены зала, и лишь одна невидимая глазу грань отделяла этот угол от внешнего мира.
Удары по барьеру оказались сильными настолько, что их было слышно. Искрящийся лишь касался его ладонями, но от этих прикосновений невидимая стена начинала трещать, а форма её становилась уловимой из-за пробегающих по нему электрических разрядов.
Мия глянула в сторону — Сорроу пытался справиться одновременно с тремя противниками. Приходилось уворачиваться и отступать, чтобы оказаться целым. Второй злобочеловек пытался словить его, а искрящиеся то полностью исчезали, то появлялись, пытаясь до него дотронуться. Каждое своё движение Сорроу направлял на то, чтобы уцелеть. Он не атаковал, только пытался предугадывать движения и ни в коем случае не попасться. У него это получалось. Он ни секунды не стоял на месте и двигался совершенно непредсказуемо. Даже когда Мия была уверена, что вот он, момент для контратаки, тот не спешил. Лёгкий шаг вперёд, оборот, отскок, но не удар. Левая рука буквально прилипла к рукояти, а взгляд тут же находил искрящихся, едва они появлялись. И как они не пытались его коснуться, не выходило.
— Предвечная! — крикнул один из группы. — Это никакой не человек. Что делать, если он нас достанет? О таком вы нас не предупреждали!
— Почему ваш друг остался там?!
— Что, если его одолеют? Мы обречены? — подключился третий, а затем и остальные.
— Почему ж так долго? Сколько ещё выдержит этот барьер?
— Я могу как-то помочь? Я могу отвлечь их. Послушайте, я готов рискнуть собой, только скажите, что делать.
— Простите. Пожалуйста, под ликом Предвечной прошу вас, простите, что не поверил вам с самого начала. Я ошибался!
— Нам нужно бежать обратно! Двери открыты, посмотрите.
И этот панический залп голосов, вопросов, предложений и мольб разросся в настоящий гомон. Мие и самой хотелось просто задать кучу вопросов, выразить свой страх и ждать спасения. Но она была не освобождённой, а освободителем. Для неё это играло огромную роль и помогало остаться на плаву.
— Помолчите, пожалуйста! Вы болтаете и паникуете, это жутко отвлекает, — разозлившись, крикнула Кейтлин, защёлкивая барабан револьвера.
— Не вздумай стрелять, — с излишним спокойствием приказал Сандер. — Обереги Вездесущие. Ты же разломаешь стену изнутри.
— Но тогда я совершенно бесполезна, — запаниковала та. — У меня тут целый арсенал, самые разные патроны.
Тот лишь ответил ей своим спокойствием.
— Так не пойдёт! Ты можешь создать брешь в углу, через которую я выбегу? Мне хватит секунды, даже…
— У тебя совсем голову отшибло? — встряла Венди. — Эта дрянь тебя разотрёт по полу! Ты слышала Сорроу?!
— Изнутри. Отсюда, — объяснил Сандер. — Но не физическое. Не пули. Пусть постарается Венди.
— Поняла. — Она тут же полезла в свою небольшую сумку.
— Зачем тогда я сюда забежала? — пожаловалась сама себе Кейтлин. — Абсурд! Сорроу сражается против троих, а мы просто ждём? Я ведь даже совсем не из защитников, какой от меня прок здесь? Расшиби меня молния, зачем я сюда побежала?!
Никто ей не ответил. Венди достала маленький инструмент с двумя струнами, уселась на колени и закрыла глаза. Её палец начал с одной и той же периодичностью бренчать по двум струнам, создавая монотонный звук. Её губы произносили какие-то слова, но ни расслышать, ни прочитать их было нельзя.
— Я могу попробовать? — отважилась Мия. — У меня ведь не физический аромат.
Птица лишь кивнула в ответ.
— Только ты сделаешь это, я пробью этот паскудный барьер и вцеплюсь зубами в твою шею, — с ненавистью прошипел монстр по ту сторону стены. — Я разорву тебя на куски своими зубами, только начни. Я раскушу тебя! Ты треснешь пополам!
Мию передёрнуло от неприятной картины, что появилась в голове. Во рту очень быстро стало сухо, а промокшая одежда прилипала к спине, передавая телу холод. Но в голове даже не возникло мысли о том, чтобы прекратить. Как и учила Эстер, она выставила руку вперёд. Несколько секунд, и кое-как получилось сосредоточиться. Совсем не идеальный, но результат был. Злобочеловек и искрящийся отдалились на фалангу-другую, не больше. Отодвинуть дальше было куда труднее, потому она сконцентрировалась на том, чтобы не дать им приблизиться. Мия выжимала из собственных сил всё, никакой жалости к себе. Остановиться следовало только тогда, когда начнёт катастрофически сильно тошнить.
Аромат продержался не больше полуминуты. Злоболюд бил уже не так быстро, а удар его таял, едва-едва соприкасаясь с невидимой стеной Сандера. Искрящийся и вовсе не дотягивался до стены, потому странный трескучий звук на время прекратился. Всё это время человек в маске даже не думал убирать пальцы и снимать защиту, но Мия понадеялась, что эти мгновения были для него небольшим отдыхом.
И в одну секунду все в зале, кроме Сандера и Сорроу устремили взгляд в одну точку. И Мия, и освобождённые, и даже злоболюди на добрые пару секунд обратили своё внимание на залп искристых и громких огней, что вылетали из револьвера и взрывались у самого потолка. Эти три маленькие кометы, летящие одна за другой, просуществовали совсем недолго.
Мия повернула голову. Только взгляд упал на Сорроу, оторвать его стало невозможно. Она видела всё от начала до конца. Когда третья комета взорвалась в воздухе, Сорроу широким шагом зашёл за спину людоеду и впервые за всё время вынул оружие, что лежало в ножнах. Мия ожидала увидеть лезвие, что способно разрезать даже такого громадного человека, даже электричество. Но в них не было ничего, совсем ничего. Будто обычная рукоять оружия с лезвием, которое оставалось воображать. Ни отблесков, ни какой-либо формы. Что-то несуществующее проткнуло злобочеловека в районе живота и устремилось вверх, мчась через грудную клетку, шею и голову.
И когда тот упал, Мия поняла, что злое существо мертво. Мертво настолько, что сама мысль о его жизни показалась противной и неестественной. Это была не смерть от меткого удара, не смерть от кровотечения или боли. Разрушилась цепкое и самое важное звено в нём самом, и ничто, даже самое высокое и сильное, что только могло существовать, не могло этому воспротивиться. Он умер навсегда и во всех смыслах.
На полу лежал не труп, а незнакомец, образ которого становилось все сложнее вспомнить. Его лицо, казалось, мелькало в памяти когда-то давно, ещё до самого начала, но вспомнить его совсем не получалось. Незнакомца забрало несуществующее лезвие, что снова заснуло в своих ножнах.
— Старина понял, зачем я это сделала, — бодро заметила Кейтлин. — Обожаю его хладнокровие в таких заварушках.
Искристое существо, что билось о барьер, тут же метнулось к Сорроу. Единственным, кто пытался проломить слой, был оставшийся в живых злобочеловек, но теперь он делал это с двойным, а то и тройным упорством. Взгляд на неподвижное тело поджёг что-то внутри, и глаза его налились кровью. Он завизжал, прорвался через аромат Мии и начал бить по барьеру ещё быстрее, чем до этого.
Ей его было уже не сдержать. Людоед заносил кулаки, что было силы стучал об стену лбом и даже пытался прокусить её зубами. Силы в одном кулаке ощущалось столько, что схвати он ненароком кого-то даже за кисть, просто подтащит и запросто переломает шею.
— Я сожру ваши тела живьём! Я достану вас!
Этот вопль показался ещё более жутким. Он надрывался, переходя на рык, сипел, как люди не сипят, кричал так, будто одержим. Каждый его удар, каждый рык пугали и заставляли сделать маленький шажок назад.
Освобождённые паниковали куда заметнее. Некоторые сели и закрыли руками головы, другие прижались лбом к стене и закрыли уши. Старик, похожий на учёного, заплакал. Одни сдерживались, другие не могли перестать рыдать, и от этого вида Мие стало совсем дурно.
— Вы зря так, — уверяла его Кейтлин. — Стена не треснет. Прекращайте. Мы выведем вас отсюда. Присядьте на пол, вот так.
Человек в маске птицы по-прежнему касался барьера лишь указательным и средним пальцами. Он оставался почти неподвижным, хоть каждая секунда явно давалась ему с всё большим усилием. Каждый удар снаружи, что становился сильнее и сильнее, поглощала стена. Мия обернулась на крик мужчины рядом с ней.
— Предвечная. Юноша, что с вами? Ему плохо! — запаниковал он. — Что с ним случилось?
И правда, руки Сандера начали покрываться порезами и кровоточить. Прямо на глазах у Мии на обеих сторонах ладоней начало появляться всё больше ссадин. Когда руки покрылись целым множеством ран, человек в маске ничего не сказал, даже не дрогнул, а лишь начал глубоко и медленно дышать. Меньше чем через минуту такой борьбы кровь начала вытекать и из-под маски. Она собиралась на подбородке и капала на пол. Но и тогда Сандер продолжал молчать.
Освобождённые забились в угол. Они с трудом, но старались держать себя в руках — это было заметно. Кого-то коробило, кто-то тихо хныкал, стараясь размеренно вдыхать воздух, но им стоило больших усилий не свести это к неподконтрольной панике и хаосу.
Сама Мия тут же решила действовать, но в этот раз аромат не помог. Казалось, на это существо теперь не действует гравитация, да и все известные законы. Своей яростью он нарушал их, продавливая невидимый слой, что она создала. Попытка, а затем ещё одна. Ничего.
Венди всё так же сидела на коленях, наклонив голову и закрыв глаза. Она старалась расслабиться и взять себя в руки. С каждым её вдохом Мия ожидала, что что-то поменяется. Вот-вот злобочеловек должен был упасть, скорчиться от боли или хотя бы немного выдохнуться. Но он продолжал бить, как ненормальный, несмотря на разбитые руки и лоб. Собственная кровь, казалось, лишь раззадоривала его и усиляла это нездоровое желание впиться зубами в живого человека. Те, кто от страха закрыли глаза, всё равно слышали эти вопли. Рыки, визги и клятвы, от которых снова и снова пробегала дрожь.
— Сложно. Не получается сосредоточиться.
— Попробуй ещё раз. Пожалуйста. — Сандер прилагал усилия, чтобы звучать сдержанно.
Маленькое красное пятнышко появилось уже на плече, затем на голени. Но человек в маске всё так же держал два пальца на весу. Было совсем непонятно сколько ещё выдержит перегородка между миром безопасности и сумасшествия.
— Откройте барьер, — просила Кейтлин, но ей никто не отвечал. — Это вопрос одного барабана. Я справлюсь.
Венди старалась сосредоточиться. Несмотря на ор и страх, она пыталась перестать слышать все ненужные звуки и остаться наедине с собой. Ничего не выходило. Она сжимала зубы от злости, старалась снова и снова, но безуспешно.
— Не паникуйте, — мягко попросил человек в маске. — Что там Сорроу?
Мия оторвала взгляд от лужицы крови, что скопилась под Сандером. Сорроу сражался, но сейчас перед ним мелькало не три, а всего одно искристое существо. Рядом с мёртвым злоболюдом лежало уже и мерцающее тело. Даже после смерти оно почему-то было словно под напряжением. Один, куда более яркий, всё так же пытался достать до Сорроу, а его перемещения в пространстве оказались гораздо быстрее. Он исчезал и появлялся пару раз в секунду, отчего приходилось реагировать почти моментально. А вот третий мерцающий исчез — его вообще не было в помещении.
— Он победил одного искристого. А второй, кажется, спрятался, чтобы восстановить силы. Его нигде нет. Третий появляется и исчезает очень быстро, но приблизиться не может. Сандер, ещё немного. Я думаю, что ещё совсем чуть-чуть. Держись, пожалуйста.
Его кровоточащие руки побледнели и казались неимоверно холодными. Парень будто замер в предсмертном состоянии и просто отказывался шевелиться. Он не горбился, не дрожал и уже даже дышал спокойно. Возможно, стоило опустить ладонь, и его захлестнула бы настоящая агония, но сейчас вся его суть хранилась в двух пальцах, что до сих пор не оторвались от барьера.
— Спасибо. Попробуй аромат. Хоть немного. Не страшно, если не получится.
Стоило только Мие занести руку, как послышался крик. Она почувствовала, как на неё налетел один из освобождённых и размашистым неаккуратным движением ударил её по голове. Помимо него упали и другие, около десяти человек. Среди толпы находился один из искрящихся, который словно запрыгнул сюда откуда-то извне на огромной скорости, растолкав целую толпу на своём пути. Существо повалило Кейтлин на пол и обеими руками душило её.
Вихрь внутри Мии проснулся сам по себе. Она даже не закрывала глаза, но чувствовала, что сейчас какая-то сила покинет её тело, направившись прямо к врагу. Люди бросились помогать, пытались пнуть или скинуть это существо, но у них не получилось даже дотронуться до него. Только Венди не предприняла никаких попыток и продолжала сидеть на коленях, даже не приоткрыв глаза. Мия попыталась ускорить поток внутри себя. И только он должен был ринуться вперёд, как Кейтлин крикнула и, превратившись во взорвавшуюся искрящуюся бомбу, растворилась.
Всё это, от вторжения и до исчезновения, заняло чуть больше десяти секунд. Поток амарантина тут же утих и спрятался где-то, откуда его было уже не достать. Существо повернуло свою голову к ней, протрещало и исчезло. В голове ещё раз пробежала мысль, что на одного человека стало меньше. И только Мия почувствовала, что сильные искрящиеся руки сомкнулись уже на её шее, одолела уверенность, что выбраться уже не выйдет. Люди рванули на помощь, начали что-то кричать Сандеру, искристому существу и друг другу. Всё опять переросло в настоящий гул. Она чувствовала тёплое давление на шее, но не могла коснуться душителя. На какие-то попытки применить аромат просто не хватало дыхания. В тающей картине настоящего Мия увидела, как к ней обернулся Сандер, что продолжал держать стену и никак не мог помочь.
Искристый подтянул её к себе и что было сил толкнул в сторону стены. Мия ясно ощущала, как затылок коснулся твёрдой поверхности. И только это произошло, её тело затрещало изнутри, превратилось в рокочущие искры, затем ярко вспыхнуло и куда-то пропало. После этого потухло и сознание. Последний образ, что оно успело унести с собой — истекающая кровью птица, что защищала своё гнездо.