В этой главе появится шанс.
В такое позднее время Мия ни разу не ходила по улицам даже возле собственного дома. Когда город становился другим, она зачастую уже спала в своей кровати. Сейчас было не по себе от каждого шороха, от проходящих мимо подозрительных людей и возгласов, что доносились из переулков. У одной из таверн ссорились трое мужчин, после где-то за зданием разбилось окно. Бродячие звери, казалось, тоже становились сами не свои и скалились из закоулков. Она сжала руку Фриды ещё крепче. Проводница шла быстро и поспеть за ней оказалось не так просто.
Ночью грастий на улицах становилось куда больше. Одни стояли на постах, другие ошивались возле питейных заведений, третьи же проходили совсем недалеко от самой Мии. Сейчас Мейярф кишел теми, в чью сторону даже голову страшно повернуть. Атмосферу никак нельзя было назвать дружелюбной или узнаваемой, похожей на ту, что господствовала днём. Казалось, вот-вот кто-то сорвётся с места и схватит её за руку. Навязчивые мысли, что все вокруг знают об их преступной затее, никак не выходили из головы.
Поток людей, в котором легко было спрятаться, где можно было почувствовать себя лишь незаметной крупицей, пропал. Ночью каждый на улице был сам по себе, на виду у остальных.
— Куда это ты намылилась! А ну стой! Стой говорю! — крикнули слева, и Мию передёрнуло.
Грастия метнулся за собакой, которая наглым образом стащила с его тарелки что-то вкусное и рванула в переулок. Оставшийся за столом мужчина смеялся, другой же пробежал не так много и рассержено топнул ногой.
Сущий пустяк ведь, но дыхание сбилось. Мия словила себя на мысли, что оно подводит в самые важные моменты. Глупое дыхание и глупый пот, что проступил от волнения. И эта усталость, которая нагрянула так невовремя. Даже ребёнку было бы видно, что она не на шутку переживает, стоит только глянуть в её сторону.
Мейярф точно злился на неё и хотел поскорее поймать. Но как бы быстр ни был шаг, как бы страшно не становилось, главное — не отпускать руку Фриды. Казалось, стоит только ослабить хватку, пусть даже случайно, и единственный шанс тут же проскользнёт сквозь пальцы, разобьётся об землю и исчезнет. Мия потеряется в наступившей ночи и больше даже желтый шёпот не сможет её найти. Сильнее, сильнее сжимать руку, иначе Мейярф найдёт её.
Сейчас город казался живым. Настоящим гигантом, который лишь выглядел не как человек. Очевидно, что рупоры — его голос и уши, песок и асфальт — кожа, а само тело, если её не обманывали местные, занимало почти половину всего континента. А вот его глаза… Глазами Мия считала невиданных размеров здания, которые чем-то повторяли форму грибов. Они были не просто выше всех остальных, нет. С них можно было смотреть на город свысока, заметить любую мелочь как в трущобах, так и в благоприятных районах. Даже такое грязное пятно, как сама Мия и её мысли, противоречащие правилам и порядку. Это если глядеть снизу, с высоты обычного человека на огромные белые ленты, что доставали почти до земли, на широкую шляпку и непрозрачные окна, то могло показаться, что здание спит. Что это просто постройка, ничего более. А Мейярф не спал и потому знал всё. Каждую заслугу и каждый проступок.
Фрида свернула в один из узких переулков, и они отошли подальше от основной улицы.
— Мия, — проводница погладила её по плечу, — тебя трясёт. Не переживай так. Сейчас вряд ли какому грастие придёт в голову пристать к обычным прохожим. Мы скоро придём в одно место, куда ни грастии, ни кто-то ещё не ходят. Только совсем немного потерпи, хорошо?
— Да, да. Прости, я сама не знаю, — она начала махать головой и разводить руками, чтобы попробовать оправдаться, — почему так…
— Это нормально, — Фрида держала себя в руках куда лучше, пусть и тоже нервничала. — У меня слишком быстрый шаг. Не все поспевают, поэтому пока отдышись и займи мысли какими-то пустяками. Тем, о чём тебе не страшно думать ближайшие пятнадцать минут. Справишься?
— Да, — хотелось звучать как можно увереннее. — Конечно. Ещё раз, э-э-э… прости. Всё в порядке.
Когда они продолжили свой путь, Мия что есть силы пыталась не накручивать и думать о простом. Фрида, как и многие в Мейярфе, была одета во флайо[1], и тяга к такого вида одежде летом казалась совсем непонятной: длинный подол, пояс, из-за которого флайо не поносишь нараспашку, даже широкие рукава — всё это просто не могло быть удобным. Фриде не хватало только широкой шляпы, которую носил здесь чуть ли не каждый второй. Вечером такое одеяние ещё куда ни шло, но ведь его носили и днём, когда звезда над головой словно трещала от жары. Ладно местные игнорировали здравый рассудок, но приезжие… С ними-то тоже было что-то не так?
— Всё, наконец на месте.
Они завернули в один из таких переулков, в которые зайдёшь разве что если очень нужно срезать путь. Совсем небольшая улочка, где каждая дверь и окно казались давным-давно заброшенными. К одной из таких непримечательных дверей, что находилась почти посередине улицы, подошла Фрида и открыла её ключом. Заходить не торопилась и пропустила Мию вперёд.
Ничего особенного. Старая библиотека, которая не поражала ни размерами, ни количеством книг. Скорее просторное пыльное помещение для тех, кто хочет побыть один, нежели полноценное хранилище сотен книг. Много столов, много стульев и книг, но не так много света. Не больше десяти язычков пламени, что мало, для такого-то помещения.
В дальнем углу за стойкой сидел человек — к нему Фрида и направилась. Он оторвался от какого-то своего дела и встал со стула, нерешительно помахав рукой. Из-за лунного света и свечи на столе его можно было разглядеть. Мужчина был среднего возраста, как Зауж, но благороднее на вид, долговязый, в очках и с лысеющей макушкой.
Только они с Фридой подошли, как незнакомец окинул Мию взглядом и потёр нос.
— Ну и ну, — тот не мог скрыть замешательства. — Серьёзно, да?
— Да, Маччери, — Фрида рассмеялась. — Выходит, что серьёзно. Но ты не переживай. И спасибо, что всё время остаёшься здесь.
— Ну ты что, ты что? Мне же не в тягость, совсем. Вы, если что, идите. Ребята у себя, но некоторые уже спят… Сама понимаешь.
Незнакомец общался вежливо, даже обходительно, стараясь подобрать слова. Мие казалось, что такие как он не могут грубить, рявкать на кого-то или использовать ругательства — совсем не в их духе. Фрида повела дальше, а мужчина ещё какое-то время смотрел вслед.
За хрупкой на вид деревянной дверью был маленький холл, который был красивее библиотеки во всех смыслах. Ничего общего ни с улочкой, в которую они зашли, ни с атмосферой пыльного помещения. Холл был новее, освещение здесь оказалось куда ярче, а спёртый запах пропал. На стенах было полно гравюр и подсвечников, но ни одна свеча не горела. Вместо этого здесь были фонарики, прямо как на улицах Мейярфа. В помещении была одна-единственная дверь кроме той, через которую они вошли, а рядом с ней несколько красивых обшитых тканью стульев. Перед самой дверью Фрида бросила:
— Я сейчас вернусь, подожди.
Мия не отпустила руку. Напротив, лишь крепче её обняла и только виновато посмотрела в глаза. Своенравный жест, во многом даже хамский. Не ей здесь диктовать условия, задавать вопросы или не соглашаться с чем-то. Нужно молчать и слушаться — это понимала голова, но руки вели себя предательски. Такое странное поведение сложно аргументировать. Не удавалось выдавить ни слова, пока Фрида не заговорила сама.
— Я никуда не пропаду. Зря боишься.
Проводница остановилась, но ощущение спешки никуда не делось. Она торопилась, как и всю дорогу до этого. Пусть сейчас и стояла на месте, но меж тем, наверно, думала, как бы поскорее разорвать эти неуместные объятия.
— Знаю, — руки нырнули за спину, будто это могло исправить неловкость ситуации. — Я знаю, извини.
Та кивнула и поспешно вошла внутрь. Мия села на один из стульев, но ждать пришлось недолго. Фрида и правда вернулась, но не одна. Сразу за ней вышла незнакомая девушка.
— Ух ты.
— Да, ух ты. На секунду, Хлоя.
Они отошли в угол холла, Мию же попросили подождать. Незнакомая девушка легонько покачивалась вперёд-назад и на протяжении всего разговора улыбалась. Со стороны эти двое казались разными, но когда они возвращались, контраст между ними стал очевидным: одна — это спешка и напряжение, вторая же — какая-то поразительная лёгость и озорство.
— Мия. Вот человек, который нам поможет уехать отсюда как можно быстрее. Зовут её Хлоя.
— Зовут меня Хлоя, — кивнула та.
— Всё, наконец. Я предупрежу остальных и пойдём. Подождите меня немного.
Девушка села рядом. Они ждали всего пару минут, но на это время темп всей этой суматохи замедлился. Хлоя выглядела так легко, будто ей было плевать на поспешный ритм, сон, пугающих грастий и комендантский час. Эта её лёгкость коснулась и Мии — новые события ненадолго перестали наслаиваться друг на друга, а паника внутри затихла.
— Нервничаешь?
С такими непросто было говорить на равных. Сразу возникло ощущение, что они не на одном уровне, потому Мия просто пожала плечами.
— Всё шикарно. Это будет гладкая ночь, так что нервничать не нужно. Думаю, ты и сама это понимаешь.
Девушка произнесла это с настоящим удовольствием и осталась на своей волне, какой-то слишком уж невозмутимой, чтобы Мия сделала то же самое. Хлое не нужно было ни отрицание собеседницы, ни её согласие. И пяти минут не прошло, как Фрида вернулась.
— Всё, встаём, встаём! — Фрида захлопала в ладоши чтобы растормошить спутниц. — Мы же спешим!
Только они вышли из здания, темп стал ещё быстрее, чем был до этого. Хлою это не больно волновало и та шла с комфортной ей скоростью. Так и вышло, что Фрида то и дело вырывалась вперёд, потом осматривалась, будто что-то искала, а остальные двое тем временем догоняли её. Лишь иногда звучали суматошные “Быстрее давайте, быстрее!”, пока она выбирала в какой из переулков нырнуть дальше. Темп Хлои для Мии был куда привычнее.
— Зачем так нестись?
Проводница не ответила: то ли с головой ушла в выбор пути, то ли просто не услышала. Случалось так, что по дороге Фрида даже бормотала что-то самой себе, будто совет какой давала.
— Думает, что уже к утру тебя могут искать, — объяснила Хлоя. — Ну, знаешь, если тот мужлан, на которого ты работала, как следует начнёт бить тревогу, то грастии на границе нахмурят свои брови и будут делать вид, что они-то эту проблему решат.
— Ах-х… Выходит, нужно опередить его? Тогда проблем будет меньше, да?
— На процентик, может, — она равнодушно пожала плечами. — Всё будет здоровски и так, просто ей нет смысла это доказывать.
Хлоя кивком показала на спешащую Фриду, которая махнула им рукой и завернула в один из переулков.
— У неё винты иногда не выкручиваются.
— Винты? Какие винты?
— Вот она считает, что важно до утра, и ты хоть триста причин приведи почему это не так — не переубедишь. И так в целом, не только в этой ситуации. А когда человек может изменить своё решение, то значит “винты выкручиваются”. Уловила?
— Кажется да. Уловила.
Хлоя цокнула языком — это и был весь её ответ.
Ещё пара поворотов, и все трое вышли на странную улицу с целой кучей разрушенных зданий. В темноте многих деталей было не различить, но даже так этот квартал казался наименее благополучным из всех, через которые им довелось пройти. Ни одно из строений по обе стороны улицы не выглядело жилым: где-то не хватало части стены, а у некоторых и вовсе не было крыш и окон. Потому здания здесь напоминали скорее горы мусора, что едва не рассыпались, нежели полноценные дома или заведения.
На разрушенных ступенях, выбитых окнах и кусках камней вдоль улицы сидели люди. Некоторые поворачивали головы вслед за гостьями, но большинству было откровенно всё равно. Местные люди не выглядели дружелюбно и даже подсознательно вызывали страх. Одни таращились и почему-то хихикали, другие были не в себе и что-то бубнили, катались по земле и издавали мычание, похожее на плач.
Почему-то не они с Хлоей ускорили шаг, а Фрида стала идти медленнее. Мия взяла её за руку и крепость этой хватки была взаимной. Они хоть и не переговаривались, но точно думали об одном — нужно идти прямо и стараться не оборачиваться. Чувства Хлои было прочитать сложнее: она просто сунула руки в карманы и шла с таким же безразличным видом, что и до этого.
Вся уверенность рухнула тогда, когда кто-то присвистнул в их сторону.
— Красавицы, милые, вы куда так бежите?
Два человека спрыгнули с металлической балки, что торчала из фасада одного из зданий, и увязались следом. Фриде хватало смелости не повернуть голову, Мие же её не доставало, чтобы сделать обратное. Оба голоса были мужскими и через несколько секунд к ним прибавился один женский.
— Ау-ау! Стоп говорю!
— Голову-то хоть поверни.
Они звучали неприятно: какой-то гадкий ком грязи из агрессии, глумлением и хамства. Несколько раз прозвучали вульгарные слова, но те попросту игнорировались. Терпение лопнуло когда один из них тронул Хлою за плечо чтобы та обратила внимание.
Остановились все: Фрида держала Мию за руку, Хлоя только раздраженно цокнула языком, а тройка преследователей стояла вокруг них.
— Товарищ, сегодня ты, конечно, сам на себя не похож, — Хлоя обратилась к мужчине с бородой. — Мы же гости. Гости, которые спешат. А ты мне рассказывал, как приезжих любишь, когда мы с тобой пили. Их любишь, а местных грастий на дух не переносишь, разве не так? Не история выходит, а обман какой-то, получается?
Она подошла к мужчине вплотную и зачем-то начала застёгивать его распахнутую порванную накидку. Говорила Хлоя спокойно, даже, как Мие показалось, будто дразня собеседника. Она не делала больших пауз, но ни одно слово не было произнесено быстро.
— Ты что, знаешь её?
— Мы так уж на грастий похожи? — в ответ мужчина отрицательно помахал головой, а вопрос друга остался проигнорированным. — Правильно, товарищ, не похожи. Ну так и ты кулаки прибереги для кого следует, а приезжих не трогай, с них спрашивать нечего. Хорошо?
— Я ды-бы… — бородатый начал подбирать слова, пытаясь загладить вину. — Дрянь, да просто ночью ничего не видно, я если б видел, я честно б даже с места не встал, ты сама понимаешь, я б…
— Остановимся. На том, что приезжих обижать нельзя. Так ты мне говорил, когда мы познакомились?
— Да, — уверенно сказал тот. — Нельзя. С них брать нечего.
Хлоя сунула руки в карманы и благодарно кивнула. Она смотрела на собеседника, тот тоже не мог отвести глаз. Продолжалось это недолго, чтобы у других не появились вопросы. После девушка покосилась на остальных и едва заметно мотнула головой в сторону других незнакомцев.
— А? — бородатый прямо испугался.
Хлоя наклонилась вперёд и что-то совсем тихо ему шепнула. Тот вмиг вышел из себя и с кулаками налетел на своего товарища.
— Ах ты сволочь! Тварь! Нельзя трогать приезжих, ты не понял?! Тебе же уже сказали, что мы ошиблись! Нельзя!
Бородатый повалил друга на землю и началась драка. Женщина начала орать и просила прекратить, упавший только защищался и не бил в ответ. Крики и ругательства привлекли внимание остальных.
— Не нужно было вот так, — холодно заметила Фрида.
— Нужно было.
— Нет.
— Фрида, давай мы просто пойдём, а не будем стоять в этой законченной дыре.
Все молча согласились друг с другом. Хлоя не спешила и шла как обычно и Мия прямо-таки чувствовала, что Фрида готова взорваться из-за этого. К счастью, так продолжалось недолго и вскоре они вышли из неблагополучного района. Переход был резким и стоило подняться по длинной каменной улочке, как они оказались на людной площади.
По правую сторону было огромное количество омнибусов[2], точно станция какая. Таких роскошных Мия ни разу не видела в своём районе — здесь совсем другой масштаб. Слева же находилось много по-настоящему красивых на вид заведений, где еда стоила наверняка дороже, чем у Заужа. Люди сидели в заведениях, за столиками на верандах, на красивых широких скамьях и даже на ободе фонтана, что находился в центре.
Жизнь здесь кипела даже ночью, и это было ещё одним большим отличием от района Заужа. Мие это нравилось. Люди даже сейчас куда-то уезжают, едят со своими любимыми, смотрят на фонтан, на огоньки вокруг него и не даже не думают ложиться спать. Звуки здесь были не громкими, но они были, и в них ощущалась романтика ночной жизни. Тревога не нарастала, ведь, казалось, люди в таком месте просто не могут обидеть, хоть на лавочке засыпай — никто тебя и пальцем не тронет.
И даже ночью здесь звучали рупоры. Их было немного и звучали они не так громко, но Мия готова была поклясться, что если уж человек на той стороне желает жителям спокойно провести ночь, то слышит эти слова одновременно каждый в Мейярфе. Оказалось, что это работает не так.
— Район невероятный. Вы тут были когда-то?
— Да, — Фрида всё искала кого-то взглядом, но Хлоя с радостью поддержала разговор. — Это не совсем район. Просто развлекательная площадь, которых в Мейярфе с пару десятков. А называются они кораллами. Ты знаешь, что такое коралл на самом деле?
— М-м-м… Штуки в воде? Не знаю как…
— Да, штуки в воде! Правильно. А здесь мало кто догадывается, что коралл — это что-то помимо этих вот площадей. Я очень удивилась, когда узнала. И это глупость какая-то, что многие океана в жизни не видели, потому что у Мейярфа есть к нему выход. Странные здесь люди.
Все трое остановились у высокой каменной стенки, недалеко от омнибусов. Хлоя держала руки в карманах и послушно ждала, как и Мия. В уши всё лез красивый мужской голос — захотелось послушать этот разговор.
— Ваша музыка, она не то что плоха, — диалог, очевидно, шёл не с самого начала. — Просто жаль, что вы не у дел. Вы помните, что всегда можете вступить в ряды грастий. Вы знаете, да и ни для кого не секрет, что платят там хорошо. С нашим грастийством не каждая армия сравнится, так сделайте же его ещё сильнее! И дело чести, и побираться точно не будете.
— Господин Мендакс, каждое ваше слово я ценю, поверьте. Но я клянусь, я вам чем угодно клянусь, что могу писать музыку, которая понравится людям. Им понравится!
— Музыка… — мягкий как велюр голос звучал безобидно, будто не хотел задеть собеседника. — Это хорошо. Но у нас музыкантов хватает, больше не нужно. Просто музыка сейчас не сказать, что очень нужна. Ни людям, если честно, ни вам. А не хотите стать караванщиком? Попадете в другие города и столько всего увидите!
— Господин Мендакс…
— Или зодчим! — говорящий звучал воодушевлённо. — У вас такие талантливые руки, они ведь могут сотворить настоящую красоту. Вот им я всецело доверяю. Точно, решено! Зодчество — ваша стезя, мой дорогой. Знаете, меня только что будто озарило, никаких шуток! Вот зодчество — то, что вам нужно, будьте уверены. Руки у вас, конечно, чудесные. Ну смотрю и вижу созидателя перед собой.
Мия отвлеклась от диалога на своих спутниц.
— Хлоя, он не мог уехать раньше?
— Не мог.
— Хорошо, — произнесла Фрида и добавила: — Прости, что сорвалась.
В ответ собеседница только сдержанно рассмеялась и довольно угукнула. И минуты не прошло, когда на свободное место перед ними подъехал омнибус.
— Предвечная, какое облегчение, — Фрида взяла Мию за руку и направилась к извозчику.
Транспорт оказался средних размеров: в салоне могло уместиться около шести человек, но при этом он был высоким — хоть в полный рост становись. Через открытую дверцу удалось разглядеть, что там есть подушки, столик и даже небольшие полочки.
Извозчик поздоровался со всеми тремя, сел на подножку омнибуса и закурил. Между ним и Хлоей возник какой-то странный и вялый диалог. Они перебрасывались спокойными фразами, но полностью были сосредоточены на дыме папиросы.
— Серьёзная поездка будет, да?
— Около того. И не такое с вами проходили.
— Эх-х… Хорошо, что вы здесь, Хлоя.
— Однозначно хорошо. Скоро вернёмся в родной край.
— Это да. У меня тут от жары голова постоянно чешется. Но ночью хорошо. Ночью я б здесь, может, и жил.
— Может и жили бы, может. — Она засмотрелась на какую-то точку и долгое время даже не моргала. — Хорошо, что по графику приехали. Люблю вашу пунктуальность.
— Такая работа, — флегматично произнёс мужчина и пальцами зачесал волосы назад, чтоб в лицо не лезли. — Такая работа.
Фрида тоже приняла участие в разговоре, а Мия отступила на пару шагов и смотрела на запряжённое животное, что пило из большого таза. Зверь этот был большим и волосатым как як, но без рогов и не так похож на быка. Загривок и спина были бурыми, а остальная шерсть белой, и лишь часть морды вокруг глаз и носа имели серо-синий оттенок. Животное это называлось “койо́рми”. Мия не раз видела его за месяц жизни в Мейярфе, но ни разу не подходила так близко. Взгляд существа казался дружелюбным и даже величественным, будто оно было питомцем какого-то правителя, а не обычным перевозчиком телег и омнибусов. Рука аккуратно легла на его ушко, чтобы погладить, и то задёргалось, будто прогоняло надоедливое насекомое.
— Можно ехать.
Извозчик завернул окурок в вынутый из кармана кусочек ткани. Все трое зашли в салон, закрыли за собой дверь и сели. Хлоя облокотилась на столик, наблюдая за двумя другими пассажирами перед собой. Фрида же копошилась в сумке, которая лежала возле диванчика с самого начала. Она выкладывала на стол разные продукты и напитки. Фрукты, выпечка, овощи, сладости и несколько бутылочек с жидкостями — всё это оказалось перед глазами.
— Вот, выбирай. Пока перекуси, а уже по приезде мы накормим тебя нормальной едой. Это, — уточнила Фрида, указывая на каждую из бутылок по очереди, — обычная вода, метиа́р, ягодный сок.
— Они вкусные? Не вода, а метиар и сок. Воду я пила.
— А… Метиар, он как сладкое молоко. Но немного острое послевкусие. Ты когда-то пила молоко?
— Ладно, — сдалась она и устало улыбнулась, — думаю, лучше просто самой всё попробовать. Извини.
— Обязательно попробуй, да. Он ещё и полезный, потому что помогает усвоить пищу. Поэтому начни с него.
Нахлынуло настолько сильное желание есть, словно настоящего голода до этого не существовало, и только сейчас он в одночасье проявил всю свою силу. Несмотря на это, в голове засела мысль, что даже в такой ситуации важно сохранить самообладание. Как бы голод ни был силён сейчас — нельзя превращаться в животное.
— А вы? Вы обе не будете есть?
— Я не голодна. Хлоя, если хочешь, тоже бери.
— Пас. Поем уже дома.
Пока ела, Мия пару раз бросила взгляд на Хлою — было в её повадках и поведении что-то изящное и красивое. Она даже сидела, даже лица своего касалась так, что попросту становилось приятно смотреть. Хлоя совсем не была похожа на Фриду. Такого же возраста, около тридцати на вид, но по своей природе совсем другая. Это сочетание двух мягких цветов: персикового и розового. Никакой серьёзности во взгляде, скорее провокация, а ухмылка — точно вызов всякому, кто на неё глянет. На вид она — сама раскрепощённость и вальяжность во плоти. Таких людей сложно представить напуганными или замкнутыми. Они, казалось, вовсе не знают о таких понятиях.
Закончив, Мия ещё раз поблагодарила за еду и посмотрела на Мейярф через окошко — всё та же темнота. Огоньки заведений, звёзд и уличных фонарей пытались бороться с ней, но она казалась всеобъемлющей и непобедимой. Того огнедышащего гиганта в небе, прожигающего в полуденное время и кожу, и асфальт, нигде не было видно. В эти часы город не потухал и не исчезал, а просто становился другим. Сложно было представить, куда теперь шли эти люди, пусть и не сливаясь с толпой, пусть и не в таком количестве. Вероятно, пьяные возвращались к трезвым, уставшие к отдохнувшим, а сонные к уже спящим. Как ни гадай, но утром всё начнётся заново: звуки сотен разных разговоров, сливающихся в один непонятный рокот, быстро утопят эту тишину.
Расстояние до городских ворот неумолимо сокращалось, а тело начинало предательски дрожать. Предчувствие давало знать, что они вот-вот окажутся совсем рядом. И не успокаивала ни музыка, доносящаяся из круглосуточных заведений, ни мягкие огни фонариков. Они мерцали слишком далеко, чтобы согреть, — телу становилось всё холоднее и холоднее. Мия всеми силами хотела скрыть панику: не отрывая взгляда от меняющейся картины за окошком, она старалась думать о чём-то другом.
Знакомый голос вернул ощущение реальности, а та, в свою очередь, породила ещё больший страх. Сейчас они стали ближе, куда ближе, чем до этого. В эти секунды риск казался очевидным, а наказание за неудачу — неизбежным.
— Итак, мы подъезжаем к границе. Мия, ложись на колени Фриде и просто сделай вид, что спишь. Если вдруг будут звать — не откликайся. Твоя единственная задача — просто спать. Несложно, правда?
— А если они вдруг решат зайти внутрь? Или увидят, что я притворяюсь? Или… или увидят метку? Что нам тогда делать? Они могут напасть на нас?
— Просто сделай так, как она говорит, — попросила рядом сидящая спутница, коснувшись своими пальцами пальцев Мии. Фрида словно знала, что ей нужно делать, — ей не дали ни одной команды. Пока Хлоя что-то высматривала через окно, она сняла свою накидку и взглядом указала на колени.
— Ложись, не бойся.
Та спешно скинула обувь и легла на бок, поджав под себя ноги. Фрида накрыла её накидкой: от самых ступней и до плеч. Мия съёжилась ещё сильнее — тело дрожало, и утаить этот факт оказалось не так просто.
Как только глаза закрылись, Мия почувствовала, как тёплая ладонь её защитницы коснулась волос. Ласковыми и аккуратными движениями она касалась головы, с каждым прикосновением открывая ей природу заботы. Это чувство, что появилось абсолютно внезапно, было незнакомым и пугающим. Ни разу за этот месяц Мия не стремилась ощутить его, не представляла его, когда лежала в постели или просто отдыхала. Она не задумывалась о том, что прикосновение человека может вызвать чувство успокоения и даже удовольствия — на это не хватало времени. Сейчас же, когда практически незнакомый человек касался её волос, чувство наслаждения опоясывало мысли и эмоции, давая призрачный шанс побороть переживания, панику и неизвестность.
Омнибус остановился. Словно музыкальная шкатулка, что перестала играть. Мелодия, которая напоминала о прошлом и погружала в свой маленький зыбкий мир будущего, затихла.
Хлоя вышла наружу, оставив дверь открытой. Мир за пределами тёмной пелены перед глазами не существовал — лишь звуки и запахи. Мия не могла открыть свои глаза, ведь у страха они были куда больше.
Мужской голос снаружи разил уверенностью, ни намёка на компромисс. Настоящий блюститель закона, умеющий наказывать тогда, когда того требует устав. Мия мгновенно пришла к выводу, что человека с таким голосом сложно провести — он любит то, что он делает. Басистый и звонкий, но вражеский, куда более пугающий, чем голос из рупора. Голос человека, который мог бы вцепиться в шею нарушителя и сжать свою челюсть так, чтобы треснули зубы, лишь бы задушить.
Начало тошнить. Паника двигалась к своему зениту. Фрида наверняка чувствовала дрожь, как и сама Мия. Она не выдержала — дыхание начало звучать прерывисто. Психологическое давление одного только голоса втаптывало всё самообладание в землю.
«Он победит. Это голос победителя».
Пальцы переплелись. Рука Фриды стала неожиданным тепловым ударом в самые холодные морозы. Горячая ладонь, которую не хотелось отпускать даже на миг. Дрожь унималась, а холод постепенно отступал. Руке стало немного теплее.
Она попыталась подумать о том, есть ли там, куда её везут, эти мягкие огни и тихая музыка. Так ли сильно там жжёт солнце, как много невольников в тех краях, насколько это густонаселённый город и есть ли там эти непонятные цветастые тучи над головой. Вопросы казались нужными и даже важными, но только не сейчас. Стало невозможно думать ни о чём, кроме страха.
Доброжелательные запахи Мейярфа отгоняли смрад, издаваемый собственным страхом. Блеклый аромат города сейчас ощущался как никогда. Стихия, сформированная из примеси алкоголя, выпечки, овощей и застоявшейся воды. Запах прогонял чужого ребёнка, не желая ему зла, но отказываясь стать ему родным. Он выталкивал за ворота, он одурманивал дозорного и в последний раз напоминал о себе.
Послышался ещё один противный звук. Ещё один голос умелого человека, голос беспощадный. Этот звучал подозрительно спокойно. Люди с таким тембром могут без особых эмоций задавать вопрос за вопросом чтобы раскрыть все тайны. Он брал не норовом, а упорством и дотошностью. И стоит только собеседнику осечься, грастия произнесёт: “Я знаю, что вы — нарушители. Вы — враги. Выходите немедленно”. И после этого никуда не убежать, ведь догонят, куда бы ни спрятался.
Невероятно хотелось крикнуть: «Я здесь! Хватит меня мучить, я здесь, я не сплю!»
Сожаление и отчаяние — всё это потом. Но это длинная, растянутая вдвое дальше, чем положено, струна наконец лопнула бы. Мия приоткрыла рот, пока лишь для того, чтобы тихо-тихо всхлипнуть.
Одно-единственное чувство позволяло не сломаться. Фрида оставалась рядом. Снова касалась головы, снова проводила ладонью по волосам. Пальцы её правой руки до сих пор сплетались с пальцами Мии, словно спаянная цепь. Пальцы левой были мягкими и едва прикасались, словно перья.
Мия поджала губы, и весь остаток сил, эту нелепую смехотворную горстку эмоций, направила на то, чтобы не заплакать. Она до сих пор слышала шипящий голос змей снаружи, чувствовала запах чужого города, дрожала от мысли о последствиях, но не готова была проиграть. Пока ладонь водила по её волосам, пока её пальцы сплетались с пальцами Фриды.
Секунда. Ещё одна секунда. Тактильная колыбельная отпугнула самовозгорание, которое казалось просто неизбежным.
Дверь захлопнулась. Хлоя вернулась в омнибус, устроилась, положив ногу на ногу, и потянулась. Транспорт ожил и двинулся вперёд, проезжая мимо открытых ворот. Пара минут, и ворота остались позади — теперь за право проехать через них предстояло побороться кому-то ещё. Мия лежала с открытыми глазами, но почти не двигаясь. Возникла неприятная тишина. Хлоя смотрела на Фриду и улыбалась как-то гордо, даже надменно. Взгляда Фриды Мия не видела, но догадывалась, что сейчас он недружелюбен и суров. На какое-то время возникла очень напряжённая и режущая тишина.
— Сейчас мне просто хочется встать и залепить тебе пощёчину. Хоть это и не в моём духе.
— Всё же прошло хорошо. Остынь.
— Если есть аромат, зачем так… — Фрида была зла и растеряна. — К чему это сумасбродство? Это безрассудно. Это неправильно. Ты подвергаешь риску и нас, а не только себя.
Хлоя на время стала серьёзнее и никакого самодовольства или ребячества в ней не осталось.
— Я даю тебе своё слово, что ситуация была полностью под моим контролем и я бы не дала ей выйти из-под него. Ни разу, ни разу не было даже мысли, что вот-вот пойдёт что-то не так. Правда. Но если это и правда было слишком халатно, то прости меня. Такая у меня глупая голова…
Хлоя прикрыла руку подруги ладонями и погладила её. Фрида не ответила, но покивала, словно хотела убедить себя, что всё хорошо.
Понадобилось время, чтобы напряжение сошло на нет и неприятная атмосфера пропала. Обе девушки переключили своё внимание на Мию. Явно не без труда, она приняла сидячее положение и, отодвинув шторку, посмотрела в окно.
Очертания знакомого города удалялись и сейчас вокруг господствовала природа. Стены города, построенного людьми, становились меньше и меньше. Запахи, голоса, узкие улочки и, казалось, даже яркая звезда, которая будет светить поутру, — всё оставалось там.
— Пожалуйста, — она не отрывала пустого взгляда от стен Мейярфа, — Фрида, разреши мне поспать на твоих коленях ещё немного. Сил совсем не осталось.
— Хоть всю ночь. Представляю, насколько тебе сейчас нужен отдых.
Мия смотрела ещё несколько секунд на стены города, в котором уместился целый месяц жизни. Потом закрыла глаза и подалась назад, чуть ли не упав на колени спутницы. Мегаполис выцвел из памяти, словно светило над головой сыграло с ним злую шутку.
Солнечный свет. Где бы они сейчас ни ехали, а здесь он был другой: мягкий и, что ли, робкий. Под такой подставляешь руку и не возникает мысли, что он обожжёт.
Проснуться получилось уже без чувства панической спешки. Не нужно больше было бояться отпустить руку, шарахаться от чего ни попадя и стараться себя успокаивать. Мия поднялась и тихо потянулась — остальные ещё спали. Фрида всё так же, сидя, будто за ночь даже не сменила положение, а Хлоя лежала напротив, закинув босые ноги на небольшой диван и прикрыв глаза запястьем.
За окном — красота. Это зелёная стихия, в которой проступал мягкий, даже воздушный жёлтый цвет. Растения здесь всё равно что песок в Мейярфе — их было много и росли они повсюду. Возле ручейков, возле редких домиков, запряжённых животных и прямо у дороги, по которой они ехали. Ветер здесь дул не сильно, но протяжно, потому листья могли шелестеть и с десяток секунд, и даже дольше. Никто не спешил: люди никуда не бежали, койорми спокойно шли по тропинкам, редкие листочки кружились и беззвучно падали на землю, а небо плыло так, что взгляд не оторвать, так оно очаровывало.
Ничего конкретного, что бы могло привлечь внимание, но Мия смотрела и умиротворение буквально окутывало её.
— Стеокс.
Фрида смотрела в окошко и сонно улыбалась.
— Так называется этот город. Хотя мне кажется, это слово жутко не подходит, — она зевнула в ладонь и выпрямилась. — Доброе утро.
— И тебе. У меня, это… вообще слов не хватает, чтобы выразить мысли. Такие яркие вещи совсем недалеко от пустыни, я и подумать не могла. Вы что, получается, где-то посреди этой красоты живёте? Зачем вообще ездить в Мейярф, когда есть такое вот прямо здесь?
— Мы живём не так далеко отсюда. На юге Стеокса. Не все же ездят в Мейярф чтобы полюбоваться на пейзажи. Иногда это просто дела.
— Не все, да.
Фрида попыталась прогнать сон, легонько шлёпнув себя по щекам. Пока она приходила в себя, хотелось ещё немного посмотреть: на озёра, чтобы запомнить, как смешно по ним плавают птицы с жёлтыми носами, на качели под широкой веткой дерева и качающихся детей, на пушистый жёлто-чёрный комок с крылышками, что едва не залетел внутрь омнибуса. На удивительные мелочи, которым счёта не было — на всё это хотелось смотреть часами и всё равно было бы мало.
— Мия, на секундочку тебя отвлеку, — лицо Фриды тоже было тем, на что сейчас приятно было смотреть. — Хочу поговорить с тобой. Только не пугайся. Обычно эта фраза почему-то всех страшит.
— Я сейчас очень далеко от того, чтобы пугаться чего-то. Всё в порядке, не переживай.
— Отлично. Хорошо, — Фриде понадобилось несколько секунд перед тем, как продолжить. — Знаешь, что ночью, что сейчас думаю о том, чем ты со мной поделилась. Я про твой рассказ о бочке крови.
— А-а-а… Ага.
— Я могу себе это представить. И дружеский голос в твоей голове, и как из крови появляется человек. Я верю, что эта история настоящая. Но ты уверена, что это произошло около месяца назад?
— Может быть даже раньше. На неделю где-то. Но точно не позже, потому что потом я считала дни.
— Тебе слово “Скрежет” знакомо? Как событие, а не обычное слово.
— Как событие — нет.
— Значит мы что-то пропускаем, потому что у меня не сходится. Объясню. Помнишь я говорила, что вижу свечение рядом с тобой?
— Помню, — кивнула Мия и на секунду стало не по себе оттого, что теперь это не так.
— Вот. Восемь лет назад произошло одно очень масштабное событие, которое повлияло на каждого, кто… — Фрида подбирала нужное слово, но в итоге только отрицательно махнула головой. — Нет, не так. Я попробую упрощать. Событие повлияло на весь Виоландо как таковой, без преувеличения. На каждое живое существо. И тогда я научилась видеть это свечение в людях. Но светиться могут только те, кого задел “Скрежет”. Они и никто больше — в этом я уверена. Понимаешь, о чём я?
Перед тем как ответить, разум изо всех сил пытался найти логический ответ, который не смогла уловить Фрида. Казалось где-то есть лазейка, но как ни крути, а слова собеседницы строго противоречили всему тому, что навеял голос с жёлтыми глазами.
— Да. Но Фрида, я тебя не обманывала.
— Нет-нет, — сразу успокоила та, — я не о том! Совсем не о том. Я просто делюсь и хочу, чтобы со временем мы вместе нашли ответ. Я верю, но и ты поверь в мою историю.
— Хорошо, — от души отлегло. — Я тебе полностью верю. Может тогда голос очень правдоподобно шутит надо мной и никакой бочки с кровью не было? Я по всем законам логики должна была жить как минимум восемь лет назад.
— Как минимум, но ты выглядишь гораздо старше. Может ты и правда прожила от своего рождения около двадцати или… Столько, в общем, на сколько выглядишь. Может быть, ты появилась и после Скрежета, но тогда я ума не приложу, откуда в тебе амарантин. Свечение рядом, — объяснила та. — Называется амарантин. Но мы попробуем выяснить как было на самом деле. Может быть нужно время.
— А что за “Скрежет” такой? Это из-за него ты видишь возле людей свечение?
— Да. Могу рассказать. Хотя это так странно, рассказывать кому-то про то, что должен знать вообще каждый из живущих. По крайней мере, мне так всегда казалось.
Фрида призадумалась, а Мия устроилась поудобнее, взяв со стола первую попавшуюся булочку.
— Есть вещи, знаешь, что происходят внезапно и происходят вопреки всем законам, которые должны работать. Так и со Скрежетом. В один из дней, восемь лет назад, с неба начал идти дождь, а…
— Чё? — перебила проснувшаяся Хлоя, не меняя положения и даже не убрав руку с лица. — А про небо ты не расскажешь? С него же всё началось.
— Доброе утро, — бросила Мия и в ответ ей только помахали свободной рукой.
— Ну да, просто я немного забежала вперёд. Что же, хорошо. Всё и правда началось с того, что небо начало меняться. Очень необычным образом меняться, потому что перестало быть похожим на то, к которому мы привыкли. И в один момент хлынул дождь. Удивительный дождь! Он не ощущался физически, но…
Хлоя отчаянно выдохнула и очень резко приняла сидячее положение. Она тяжёлым взглядом посмотрела на Фриду и сложила ладони вместе.
— Ну правда, так себе выходит. Пожалуйста.
— Попробуй, — та была явно не согласна, — если думаешь, что сможешь лучше. Мне не принципиально.
Хлоя довольно улыбнулась, благодарно кивнула и негромко хлопнула ладонями по столу. Слова её звучали оживлённее и горячей. Каждую строчку она произносила так, будто какое-то сказание описывала.
— Мия, чудо моё, а теперь представь, что ты живёшь себе в череде привычных дней. Никого не трогаешь, смотришь на солнышко, небо, всё как всегда. И в один день ты поднимаешь голову, а там пропадает твоё любимое небо и затягивается каким-то мыльным пузырём. Оно начинает скрипеть так, будто превратилось в шлифовальную шкурку и каждый её кусочек трётся о булыжник. Невыносимый скрежет. До безобразия пугающее зрелище. И всё это не только там, где ты, нет. Оно по всему миру. Абсолютно по всему миру, Мия. В самом дальнем уголке планеты от тебя — даже там небо покрывается какой-то гадостью, но чем именно не знаешь ни ты, ни кто-то другой. Небо переливается, рябит и колышется, как паутина. Может это плёнка, может пузырь, а может масло какое-то. Думай что хочешь. Представила?
— Представила.
— И тут, когда небо полностью затянулось, скрежет прекращается и начинается дождь. Он льёт, льёт и не даёт даже шанса спрятаться. Дождь проходит сквозь любые крыши и одежду. Любые одеяла и даже самые толстые слои металла. Он про-хо-дит сквозь всё, — она произнесла слоги членораздельно, чтобы подчеркнуть. — Сквозь всё неживое, попадая на твою кожу. У тебя нет времени думать. Ты просто видишь, как капли разбиваются, но совершенно их не чувствуешь. У них нет веса, и ты замечаешь, что они и на воду-то не похожи. Ты видишь это, но ещё сильнее испугаться не успеваешь, потому что засыпаешь. Ты засыпаешь.
Мия даже прикрыла глаза, чтобы представлять всё ярче. Хлоя так сладко произносила последние слова, что время начало тянуться чуть медленнее.
— Как и каждый в мире. Всё превращается в один большой сон для Виоландо, где глаза всего человечества оказались закрыты. И начинается настоящий “Скрежет”. Небо начинает кипеть. Кипеть по-настоящему. Вверху — тысячи пузырьков, что вместе с дождём падают вниз. Каждый из них — самая настоящая шаровая молния. Они опадают медленно, но дождь не даёт убежать ни одному человеку. Все лежат на своих местах. И когда молния касается случайного человека — он перестаёт существовать. Сам становится кучей пузырьков, что лопаются и разносятся по воздуху. Человек пропадает. Один, десяток, сотня, тысяча, десятки тысяч, Мия. Жизни огромного количества людей обрываются почти одновременно. Каждой молнии — свой человек.
Тело не двигалось, ведь сознание было там, в воображении. Мия лежала в каком-то маленьком доме, беззащитная, как и все остальные. До неё молния не добралась, но жаль стало вымышленного человека, который спал в соседнем доме. Жаль из-за того, что от таких ненастий ведь никак и не спасёшься. Родился, научился ходить, десятки лет прожил и столько опыта впитал, кого-то научил и чему-то научился, а в один неудачный день лёг отдохнуть у себя в кровати и даже отскочить от злосчастной молнии не мог.
— Но кому-то повезло больше, — томно продолжала Хлоя. — В них попадала молния и… трагедии не происходило. Наверно она оставалась внутри, а может и проходила насквозь, оставляя часть себя. В этих людях появился амарантин, и они стали его носителями. В этот раз им повезло, и они проснулись вместе с остальными. Конец. Занавес. Аплодисментов не нужно.
Мия открыла глаза и по телу пробежали мурашки. Хлоя хорошо меняла интонацию и умела подбирать нужные слова, чтобы всё в воображение рисовалось само собой. Сейчас она выглядела очень довольной собой и улыбалась, прыгая взглядом то на Фриду, то на Мию.
— Ух ты. Даже слов нет. Ты очень интересно рассказываешь. Я всё очень ярко представляла.
— Спасибо. Рада, что справилась. А пока я хочу ещё немного поспать. Пять раз за рассказ зевнуть хотелось, — она легла в уже привычную позу и показала раскрытую ладонь. — Пять раз…
— Я бы справилась не хуже, — пожала плечами Фрида. — Но так оно действительно и было, просто не так красиво.
— Получается, издают свечение для тебя те, на кого упали молнии, но которые пережили Скрежет, да?
— Именно так. Я вижу носителей и сама им являюсь.
— А как ароман…
— Амарантин, — помогла Фрида.
— Да, он. Как он влияет на человека? Это же не просто свечение возле человека, правильно?
— Нет, совсем нет. Тут другое. Если очень захотеть, амарантин помогает…
— Воплощать, — коротко подсказала Хлоя.
— Спи уже! Да, помогает “воплощать” мысли, назовём это так.
— А какие мысли можно воплощать?
— Разные. Очень разные, но это я тебе расскажу потом. Тема довольно обширная.
Мия чувствовала, как волнуется. Хотелось и самой воплотить какие-то мысли, раз уж амарантин был и в ней. Может голос в голове правда решил пошутить и выдумал историю с кровью, кто его знает зачем.
— А Хлоя — носитель амарантина?
— Угу, — тихий голос напротив звучал безразлично.
— Да, — Фрида покосилась в сторону подруги. — Там, куда мы едем, почти все носители.
— А на животных падали капли с молниями? Существуют животные носители?
— Считается, что все животные тоже усыпали. Я… — Фрида приподняла брови, не зная, что и сказать. — Не задумывалась о таком. Думаю нет. Думаю, что для воплощения амарантина нужно сознание. Это не так просто.
Вопросы сами возникали друг за другом и их было так много, что точно половина из них вылетала, пока звучали ответы.
— Ну да… Ну да, я понимаю о чём ты. А как люди прекратили весь этот “Скрежет”, если спали?
— Он прекратился сам по себе. Примерно через девять часов после того, как начался. Молнии и дождь кончились, а люди проснулись. Я даже помню, как на улице, где я жила, собралась немыслимого размера толпа, которая никогда до этого не собиралась. И все смотрели как затягивается странное маслянистое небо. Как оно становится обычным. И единственное, что осталось после “Скрежета” до сих пор…
— … это они? — приободрилась Мия и показала пальцем за окно, на одно из цветных облаков. — Вот я тоже думала, что они как-то выбиваются из всего, что они не такие привычные, как обычные облака! Я же права, да?
Фрида выглянула в окно и будто пришла в себя. Она достала из небольшой сумки гребень и принялась приводить причёску в порядок.
— Да. Они остались ещё с тех пор. Но почему они не пропали и совсем неподвижны никто не знает. О Скрежете в целом мало кто что знает. Что за небо, что за дождь, что за молнии… И почему так случилось. В общем, оставил он после себя много открытых вопросов. Очень интересное явление.
— Да, именно “явление”, ага. Это клятый катаклизм, ау, — возмутилась Хлоя, убрав руку с лица.
— А ты бурчи поменьше. И спи, а то скоро приедем.
— Я уже перехотела спать. А вот говорить о таких вещах нужно как есть. Это катастрофа для всего Виоландо, Мия, а не “любопытный случай”. Не слушай её, — Хлоя снова приняла сидячее положение, одним движением руки зачесала волосы набок и продолжила говорить куда напористее, чем до этого, иногда стуча пальцем по столу. — Вся эта история звучит как вздор, в этом и главная трагедия, чтоб его. Её невозможно передать потомкам, потому что ещё и десяти лет не прошло, а она выглядит как легенда для каждого, кто лично не пережил всю ту чушь. И это бесит! “Скрежет” настолько ломает здравый смысл, что мемуаристам остаётся только приписывать после каждого абзаца: “Всё в точности так и было, клянусь вам!” Вы бы уже спустя полвека не поверили в эту ахинею, напиши её незнакомый вам человек. А если бы поверили, так я бы не поверила. И была бы права.
Она хотела ещё что-то добавить, но напоследок только стукнула указательным пальцем по столу. Эти её слова, хоть сказаны и не на повышенных тонах, — далеко не ребячество и шутки, пусть и возмущение не было направлено на кого из собеседников.
— Хлоя, полегче.
— А что такого? Я сейчас — легче не бывает.
— Да. Не бывает.
Фрида отложила гребень и выждала небольшую паузу. Видимо что-то ей не понравилось, раз она даже насупилась. Вскоре она заговорила своим размеренным голосом:
— Знаешь, я сперва подумала, что ты интересуешься этими облаками с научной точки зрения, но когда ты сказала, что знать не знаешь откуда они взялись, я не на шутку удивилась. Значит при “Скрежете” тебя могло ещё не быть, но эти тучи всё равно кажутся тебе необычными. Это интересно, — она ещё раз выглянула в окно и ойкнула. — Пост. Уже скоро будем дома.
Проехав ещё немного, они остановились. Местный пост ничем не был похож на мейярфский: очередь туда была максимум из двух-трёх омнибусов, а у ворот стояли пожилой мужчина и женщина в возрасте, только и всего. Никаких тебе грастий с оружием. К двери подошёл усатый юноша в шляпе и аккуратно, даже вежливо постучал в дверцу.
— Всё в порядке, наш человек, — Фрида достала какие-то бумаги из кармана флайо и вышла наружу. Оба поприветствовали друг друга и направились к извозчику. Оставшаяся собеседница сидела упёршись лбом в стол, и не было видно, спит та или нет.
— Хлоя, — хотелось звучать потише, чтобы ненароком не показаться надоедливой.
— М-м? — та подняла голову и не выглядела сонной или раздражённой.
— Э-э-э… Фрида говорила мне об одном человеке, который живёт в её доме. Который знает о странных облаках больше, чем кто-либо. Она имела в виду тебя, да?
— Что? Нет, Предвечная обереги. Конечно нет. Я не исследователь, а дипломат. Мне, понимаешь, интересны более насущные вопросы. Она говорила про Ская. Ты с ним познакомишься. Он лёгкий тип во всех смыслах этого слова. Так что всё в полном порядке. В полнейшем. В самом полном из всех порядков.
— Хорошо, я буду этого ждать. А кто ещё с вами живёт в доме? Или вы втроём?
Хлоя приподняла брови и натянуто улыбнулась, чтобы передать всю неловкость ситуации. Её, судя по всему, смутил сам вопрос.
— Так-к-к… Фрида, конечно, удивительная. Не рассказала о том “куда”, “к кому”, ничего. Ничего, да?
— Просто мы говорили о другом. Совсем.
— Мы живём в замке, а не в доме. Замок — это наш дом, но главное не представляй его как вот эти мелкие хибарки, мимо которых мы проезжаем.
Мия пару раз моргнула так, словно эта информация вовсе не вязалась с любыми возможными вариантами. Затем отодвинула шторку и немного высунулась из окошка — ничего, похожего на замок, видно не было. Только едва просыпающаяся небольшая площадь, неподалёку от которой стояло несколько домиков. Ничего масштабного и удивительного: небольшой пруд посередине, несколько заведений и пара-тройка домов рядом — вот и вся площадь. Поблизости виднелась ещё одна, только чуть поменьше.
— Прямо замок-замок?
— Да, представляй себе замок-замок, но не перефантазируй, а то накрутишь себе, а потом увидишь и разочаруешься. Средний такой солидный за́мочек. Хорошо?
— Хорошо…
— А живёт нас не трое, — Хлоя принялась считать, но сбилась и плюнула на это дело. — Честно, не до точных цифр сейчас. Двадцать или около того. Это так, общая информация чтобы сгладить углы. А то ожидать парочку людей в доме, а увидеть что-то совершенно другое — даже я б, наверно, растерялась.
— Спасибо. Это и правда хорошо, что уточнила. Теперь представляю замок и много людей.
Захотелось задать ещё вопрос, но тот показался слишком наглым. Не было ясно, можно ли такое спрашивать или это что-то личное, чем даже не с каждым другом принято делиться. Мия поджала губы, но собеседница как-то уловила, что у неё на уме.
— Спрашивай, трусишка. Мне с тобой легко говорить, поэтому с удовольствием отвечу.
— Хлоя, а вот как ты… Ну, ты же носитель, так? Я, это… имею в виду… Вот ты, как носитель…
— Какой у меня аромат, да?
— А… аромат?
— То, как я воплощаю свой амарантин. Называется “ароматом”. Это тебя интересует?
— Ну… Да. Это.
— Я знала, — азартно закончила предложение девушка. Она выглядела уверенной в себе, словно её спросили о самой сильной стороне. Взяв с полочки карандаш, Хлоя скрыла его между ладонями, затем завернула нижнюю его часть в маленький кусочек ткани и протянула собеседнице.
— Я умею превращать вещи в еду. Это, например, теперь невероятно вкусный бисквит, а не карандаш. Поэтому держи аккуратно и попробуй откусить небольшой кусочек. Ничего вкуснее ты точно ещё не ела.
Мия осторожно взяла презент. Сперва она нахмурилась, ставя под сомнение то, в чём заверила её Хлоя. Но нет, карандаш действительно стал другим. Присмотревшись, стало понятно, что грифель теперь был ничем иным, как шоколадной прослойкой, а сам карандаш — мягким бисквитом, который вот-вот раскрошится. Впервые со вчерашнего вечера появилось чувство голода — видеть перед собой такую вкусность и даже не надкусить… Невозможно устоять.
Только Мия приблизилась ртом к бисквиту, готовясь откусить кусочек, кто-то уверенным движением руки забрал сладость и сломал пополам.
— Это неправильно, — с укором сказала Фрида, окинув Хлою строгим взглядом.
— Новый же карандаш.
— Это неправильно. Ты позоришь нас, — отрезала та, взяла какой-то ключ с полки и снова направилась к извозчику.
— Вечно она ворчит когда не надо, — буркнула Хлоя, после чего уже голосом, лишённым азарта, добавила: — Мой настоящий аромат — влияние на восприятие человека. Прости, если обидела этой выходкой.
— То есть никакого бисквита не было?!
Хлоя усмехнулась, словно вопрос и тот удивлённый тон, с которым его задали, немного подняли ей настроение. Мия же не нуждалась в ответе — она полностью ощущала то, что её провели. Но это чувство обмана вызывало восторг, а не обиду. Мираж показался таким настоящим, что дух захватывало.
— Бисквита — нет, но карандаш был настоящим.
— Вот как это выглядит на практике… Я понимала, что вы не шутите, но такое!
Хлою, судя по всему, забавлял восторженный тон. Она пожала плечами, мол, ничего такого, даже захотела что-то сказать, но в омнибус вошла Фрида и закрыла за собой дверь. Атмосфера сразу изменилась.
По пути Мия не прекращала задавать вопросы, всё дальше и дальше уходя в детали. Вопросов не становилось меньше — на месте старых возникали новые. Но насколько же сладостным оказалось ощущение того, что на вопросы, хранимые в мыслях целый месяц, постепенно находятся ответы. Картина этого мира приобретала контуры, пока едва заметные, но лишающие пустой лист его надоедливой белизны.
Омнибус заехал на холм и Мия увидела очертания не самого огромного, но действительно большого замка, что стоял прямо посреди луга. Особенно чёткую форму имели башни, не большие, но очень разные. Виднелись и высокие, и низкие, и остроконечные, и плоские сверху — каких только не было. С такого расстояния сложно рассмотреть всё и сразу. Очевидным становилось одно — он очень выделялся на фоне низеньких строений, что встречались до этого.
Когда они приближались, Мия рассматривала замок. Хотелось немного отдохнуть от разговоров — всё это ещё успеется.
Омнибус не стал съезжать с дороги и остановился в деснице[3] от здания. Девушки вышли, попрощались с извозчиком, и тот поехал куда-то дальше по широкой тропе. Все трое медленно шли, ступая по низкой мокрой траве.
— Хлоя, я хочу поговорить с Мией наедине, не против?
Девушка не остановилась. Вполоборота она показала какой-то неизвестный Мие жест пальцами обеих рук, улыбнулась, а затем развернулась в сторону замка и ускорила шаг.
Мия и Фрида остались вдвоём. Обе смотрели вверх, то ли на башни, то ли в небо. Вполне вероятно, их взгляды были направлены на одну и ту же точку. Фрида держала руки за спиной и выглядела впервые за всё время их знакомства мечтательной. Мия заговорила первой, что удивило даже её саму.
— И… Всё равно как будто какая-то дыра в мыслях. Я задала кучу маленьких вопросов, но самый важный из них не сформулировала.
— Зачем я тебя привезла? — собеседница усмехнулась.
— Если хочешь, то так. Мне хочется понять главный мотив всего.
— Для меня — стать ближе. Это даже мотивом нельзя назвать. Скорее просто надежда на лучшее, — Фрида точно смотрела на башни. Смотрела с любовью и лаской, словно на живого человека, любимого и обожаемого. — Когда-то мы построили этот дом и назвали его Орто́рус. Но неправильно сказать, что это просто название замка. Для меня это скорее понятие, чем нарицательное имя. Передо мной — Орто́рус. Но и я сама — Орто́рус. Каждый живой человек внутри тоже. Моя цель, чтобы и ты им стала.
— Тогда моя цель такая же? Стать его частью?
Фрида, казалось, разговаривала в первую очередь с замком, а диалог с Мией был второстепенным. Она скользила взглядом по своему дому, словно наблюдала за невидимым огоньком, который вот-вот ускользнёт.
— Я бы стала твоим худшим врагом, если бы сказала, какая у тебя цель. Потому что её осознать может только человек, которого зовут Мия. Пока не задумывайся о сложном, пожалуйста. Живи, общайся с людьми, найди свою страсть и не переставай двигаться вперёд. Ты быстро сойдёшь с ума, если постоянно будешь думать только о чём-то недостижимом и важном.
Она говорила без той уверенности, с которой умела произносить слова. Голос даже подрагивал, но Мия не могла понять почему. Сейчас не было никакой причины делать это — ни разговор, ни атмосфера не располагали к этому. Но произнося фразу за фразой, Фрида казалась здесь куда уязвимее, чем там, в Мейярфе.
— Нужные мысли либо придут, либо нет. И, возможно, одна и та же фраза сейчас и потом будут звучать для тебя совершенно по-разному. Если повезёт, то даже не одна. Но пока…
Фрида устало выдохнула. Она говорила запутанно, хотя что-то в её словах притягивало. Мия прекрасно понимала каждое слово по отдельности, но только они связывались в узелки, как смысл ускользал. Он оставался виден, но лишь едва, как марево. Волноваться было не о чем — Фрида не пыталась донести каждое слово так, чтобы его поняли. Её улыбка и взгляд, её голос, речь и даже то, как она стояла — сейчас перед Мией был вовсе не тот человек, встреченный в столице. Всё вокруг пестрило новизной, и лишь себя она ощущала пустым белым листом.
— Пока постарайся жить, и ты поймёшь, как это восхитительно и в то же время сложно.
------------------------------------------------------------------
[1] Фла́йо — верхняя одежда, популярная во всех уголках Эмиронии. Напоминает собой полуприлегающее пальто, но зачастую кроится из плотных тканей, иногда из кожи. Классическая версия имеет длину ниже колен, длинные рукава и орнамент как на внутренней, так и на внешней стороне рукавов, стоячий ворот, но не имеет пуговиц и запахивается на пояс или ремешки. Сейчас существует огромное разнообразие флайо и везде, в зависимости от региона или даже города, свои особенности. В Мейярфе материал для флайо только на вид выглядит плотным, но на деле напоминает накидку, которая защищает от солнца и позволяет телу не вспотеть.
[2]О́мнибус — вид транспорта, распространённый на материке. Являет собой запряжённую животным повозку, что может вместить от одного до пары десятков человек.
[3] Десница — единица измерения длины в Эмиронии. Эквивалентна 130 метрам.