— О чём?
— Об Орландо ди Креспо.
— За этим тебе следует обратиться к Маре, она с ним якшалась.
— Её здесь нет, просто расскажи, что знаешь и я уйду.
Аксинья тяжело вздохнула, прошла к столу и величаво опустилась на стул. Котяра скакнул на колени, закрутился, топчась на месте и хлеща хозяйку хвостом по лицу. Ведьма придавила чёрное помело, и кот завалился набок, вывернулся, подставляя пузо.
— Что тебе рассказать о Богоборце? Он лучший мечник, убийца двух пап римских и вурдалаков крови бога.
— Где мне его найти. — Отрезал Ролан.
Ведьма вздохнула, запуская пальцы в густую шерсть. Марика встала из-за стола и отошла к печи, щёлкнула пальцами и в топке вспыхнул огонёк. Кот повёл ухом и перевёл взгляд на Ролана.
— Неделю назад, я бы сказала, что не знаю.
— Но?
— Неделю назад, похожего человека видели в Сан-Арлено, кажется, он работает на местного герцога.
Ролан вскинул бровь, кивнул и медленно поднялся.
— Благодарю.
Когда парень вышел, а крыльцо отскрипело, кот соскочил на пол и нервно дёрнул хвостом. Поднял взгляд на ведьму и сказал:
— Не нравится мне это, не надо было его пускать!
— Что такое, Асм? — Проворковала ведьма, теребя питомца меж ушей. — Ты никак испугался?
— Да! Ты же видела его?!
— Что такое? Крепкий парень, не более.
— Мару учуяла, а мёртвую воду нет? — Фыркнул кот. — Я предпочту сразиться с демоном, чем с ним. Там хотя бы надежда есть.
***
Орландо медленно вращается в дегтярной мгле, тело налито раскалённым свинцом. В темноте звучат голоса, вспыхивают смазанные образы золотых волос и голубых глаз. Певучие слова отдаются в груди тянущей болью. Он отвечает и сам не понимает, что говорит.
Время от времени лба касается холодное и голоса затихают.
Из темноты выплыла голова молодого Серкано со шпагой, пронзившей виски. На лице застыло изумление. Образ отдалился и стал виден владелец шпаги… Орландо закричал, увидев себя. Залитого кровью, покрытого ранами и с глубоко запавшими глазами.
Парень забарахтался в темноте, закричал и очнулся.
Он лежит на кровати в смятых и пропитанных потом простынях. Тело покрыто бинтами, а на лбу красуется слой жирной мази. Орландо застонал и отбросил одеяло, озадаченно оглядел красные пятна на ногах и предплечьях.
— Какого чёрта?
В комнату заглянул слуга, охнул и убежал. Орландо огляделся в поисках одежды, но на ближнем стуле только полотенца. За окном моросит дождь. В дальнем конце комнаты горит камин, дрова потрескивают, а самое крупное рассыпается на рубиновые угли.
Орландо слез, обмотал простыню вокруг бёдер и, придерживая одной рукой, поковылял к камину. Бинт на груди разошёлся и сполз лоскутами, обнажая рельефную пластину мышц. На коже розовые полосы молодой кожи, должно быть, поранился когда проломил крышу. Странно, вроде бы падал спиной вперёд. Спину колет болью при каждом движение, Орландо завертелся, силясь разглядеть причину. Ухватился за стену от мощного головокружения.
Позади скрипнула дверь, парень обернулся на вошедшего. Седой мужчина в скромной, даже бедной, одежде. Охнул и крикнул, указывая на Орландо:
— Живо! Вернитесь в постель!
— Мне и так… хорошо.
— Мальчик, у тебя тяжёлая простуда и травмы внутренних органов! Мне пришлось два дня откачивать дурную кровь пиявками!
— А откуда шрамы на груди? — Пробормотал Орландо, ковыляя к кровати.
— Вы упали с лестницы на столик с графином.
— Правда? Совершенно не помню…
— Оно и к лучшему.
Орландо опустился на койку и обессиленно рухнул на спину, охнул и выгнулся дугой. Врачеватель не церемонясь стянул оставшиеся бинты, хмыкнул и достал из складок одежды глиняный сосуд. Снял пломбу и начал смазывать спину.
— Удивительно, как быстро зажило.
— Что-то я не чувствую себя здоровым…
— Это временно, как и жизнь. Однако, впервые вижу такое… хм.
— Что?
— Ничего… просто гадаю, как вы получили старый шрам и выжили.
— Хотел бы и я знать.
Врач усадил Орландо, долго вертел голову, вглядываясь в глаза и оттягивая веки. Затем прижал ухо к груди и начал загибать пальцы. Закончив, кивнул и резюмировал:
— В целом, вы в норме, хотя ещё и больны. На будущее, мальчик, одевайся по погоде. Будь сейчас зима, мог бы и помереть. А сейчас только покой и горячий куриный суп.
— Учту.
***
Ролан сел на пень и в задумчивости подпёр голову кулаком. Рассказ ведьмы не вяжется с историями матери. С чего бы чудовищу, рвущемуся до божественности, убивать напоенных кровью бога? Они с радостью бросятся к нему в услужение. Да и само прозвище, Богоборец…
— Впрочем, — сказал Ролан поднимаясь и отряхивая штаны, — если мама сказала, значит, так и надо. Она ведь не может ошибаться.