Фирин стоял в спальне занятого форта перед большим зеркалом, заточенным в лепную каменную арку. В иные разы эта поверхность использовалась колдуном, как портал, но сейчас служила просто зеркалом. Фирин застыл, распахнув мантию. Отражение пугало.
Получив Капкан Хранителя, Фирин обнаружил, что голос, терзавший его ночами, стих. Эльф начал нормально спать, стал лучше выглядеть. Даже дышалось легче!
Однако столь желанное облегчение оказалось видимостью. Сейчас, содрогаясь, Фирин взирал на доказательства.
По его туловищу расползлись темно-серые пятна, словно эльф покрывался плесенью или гнил. У нижних ребер справа что-то двигалось, змеями натягивая бледную кожу. Да, он больше не слышал шепота, разъедающего его по ночам, но это ничего, совсем ничего не изменило! Капкан Хранителя не защищал от Пустоты и ее хозяев — он просто заглушал их волю, не избавляя и не сдерживая отвратительное тлетворное влияние погани.
Даже если ему удастся вызволить Эгнир из-за Разлома, — со слезами на глазах думал Фирин, — сколько шансов, что она захочет быть с ним теперь? Вот таким, изнутри и снаружи покрытым следами скверны, которую сама Эгнир смогла победить!
— О! — взвыл Фирин, просто представив, что скажет возлюбленная, когда поймет, что Фирин ничего не смог противопоставить мраку? На что ей слабый, немощный, нестойкий? Разве мужчина не должен быть опорой для женщины? А он…
Фирин покачал головой и прикрыл глаза.
Вопрос только в одном: почему? Он видел Тальваду, которая сопротивлялась под Капканом Пустоте не одно столетие! Он знал и других эльфов-смотрителей, и никто из них не обращался так скоро! Да что эльфов — он знал и людей, что несли в себе Пустоту десять, двадцать и даже сорок лет — и сохраняли и ясность ума, и прочность тела! Так почему?! Что с ним не так?
Мужчина тяжелым взглядом вскарабкался по собственному отражению от ног до следов Пустоты. Задержался, пополз выше.
Эгнир совсем не оценит его жертвы. Он не сможет сказать ей: глянь, на что я пошел, чтобы вернуть тебя с того света! О, нет. Фирин знал ее, как никто другой во всей вселенной. Дерзость, граничащая с самодовольством. Страстность, граничащая с похотью. Сила, ум и полное отрицание всякой морали, если цель того стоила. А еще — несравненное обаяние и красота, превосходящая всех эльфийских богинь.
Фирин воспевал ее веками и мог бы и дальше заниматься этим. Если бы не пришлось искать способ вернуть Эгнир в мир живых.
Он уже воображал, как купол вокруг Кадфаэля рухнет. Как в этот момент он, Фирин, откроет проход, как протянет руку выступающей из-за Разлома Эгнир. Видел, как она шагнет сквозь преграду, коснется его руки и… смерит его презрительным снисходительным взглядом: «Как? Я любила это?»
Что ж… Фирин перевел дыхание, запахнулся в мантию и уныло побрел от зеркала. Так или иначе, он остался единственным живым учеником Владычицы Аль-Ладрис. Если не как возлюбленный, то хотя бы как последователь он обязан был сделать все, чтобы вернуть Эгнир былое могущество. В конце концов, именно он после ее казни проиграл эльфийским королям тяжбу за Аль-Ладрис. Если бы… если бы он мог тогда сделать что-нибудь еще — ну хоть что-нибудь! — посох, возможно, не разобрали бы. Если бы его не разобрали по деталям — по одной на каждого эльфийского владыку — Фирин не впал бы в отчаяние, сковавшее его не долгие годы. Ему не пришлось бы потом искать места хранения частей посоха и способы вернуть их назад. Ему не пришлось бы искать артефакт вроде Медали Крови или Фиала Бурь, не пришлось бы думать, где взять скопище жизней, которые не жалко отнять и которыми он мог бы насытить дух Эгнир, чтобы сделать ее полноценно живой. Ведь право, мало вытащить из-за Разлома дух! Ей нужно воплотиться, нужна энергия существования, и Фирин подготовил уже и это — средоточие жизненных сил. А самое главное, ему, чтобы достичь этих целей, не пришлось бы пить кровь Темного архонта.
Сила, которую он рассчитывал получить с кровью Темного, должна была помочь воздействовать на смотрителей Пустоты, и в том числе — на обеих командорш, чтобы одна расщедрилась, а другая — привезла дары. Однако все шло вкривь и вкось, а времени, если верить отражению в зеркале, у него оставалось все меньше.
Проходя мимо стола, Фирин взял сложенный отрез ткани с изображенным на нем рисунком. У кровати взял посох и направился в приемную залу, где по-прежнему не навели порядок и где, как он был уверен, уже ждал главный из оставшихся Кладбищенских Псов.
— Это легко, — пробормотал под нос Фирин. Не можешь убедить человека сделать то, что тебе нужно — вынуди его.
Данан наверняка догадалась, что он как-то замешан в случившемся с Тальвадой. Зная чародейку, Фирин мог с уверенностью сказать: она обыскала каждый труп, чтобы понять, что происходит. И наверняка видела метку-якорь, с помощью которой Фирин переместился в последний раз прямиком во дворец короля Ирэтвендиля.
Данан не такая уж дура. Она сопоставит одно с другим. Сопоставит, обозлится, и обязательно захочет отомстить за Тальваду. Он, Фирин, помнил взгляд чародейки Таламрин в конце Пагубы: все в ней сосредоточилось только на том, чтобы одолеть архонта. Все в ней кричало: «Главное — это избавится от Темного!». Поэтому, выбирая между командором, который помог сломить архонта, и самим Фирином, спасавшим жизнь Данан несколько раз, чародейка стопроцентно выберет командора.
Все смотрители, каких Фирин встречал, с течением времени все больше прикипали к предназначению. Возможно, грустно усмехнулся Фирин, оттого, что они все лучше понимали, насколько воистину всеобъемлюща и всесильна эта Пустота.
Да и других следов его вмешательства в жизнь бывших товарищей после Пагубы тоже полно, — думал Фирин, спускаясь по лестнице. Если бы чародейка была чуть внимательнее, уже бы давно заметила. Впрочем, может под влиянием Пустоты магическое чутью как-то меняется. Это бы объяснило, почему он, Фирин, столько лет был убежден, что метка Данан давно развеялась. Знай он, что это не так, мог бы придумать что-нибудь половчее, чем так долго и занудно играть с эльфийским королем из-за Капкана.
Фирин остановился, чтобы перевести дыхание. Что теперь сожалеть, как здорово могло бы быть, не подведи его собственное колдовство? Что колдовство — собственное тело слушается уже с трудом! Если бы он знал с самого начала о Данан, если бы ему только не пришлось иметь дело с Темным Архонтом и вязкой отвратительной жижей из его вен! Если бы только…
Фирин толкнул дверь приемной. Кладбищенский Пес уже ждал.
— Господин, — поклонился он безвольно.
Фирин тяжело доковылял до кресла, рухнул, даже сидя опираясь на посох, и вытянул вперед руку с тряпьем. Головорез, колеблясь, подошел и взял. Посмотрел на Фирина и, получив одобрение, развернул. Увидел выведенный рисунок, нахмурился. Слегка приподнял руку в вопросительном жесте.
— Нужно найти?
— Нужно сделать так, чтобы леди-командор Даэрдина или кто-то из ее доверенных лиц нашел это, — маг ткнул пальцем в тряпку с изображением, — на трупе Кладбищенского пса.
Пес нахмурился.
— Рисунок должен попасть в руки хозяйки Калагорна с трупа, похожего на нас?
— Да.
Головорез кивнул.
— Слушаюсь, господин.
Глядя в спину удаляющемуся рабу, Фирин не торопился вставать. Надо отдышаться. Надо отдохнуть. И надо представить лицо чародейки Таламрин, когда она начнет строить догадки, чего он в самом деле хочет, раз послал своих людей добыть и Медаль Крови, и Фиал Бурь. Все лучше, чем представлять разочарованный взгляд Эгнир.
Фирин зажмурился. Он больше не слышал чужой голос, но зато мог сам повторять вопросы, которыми незнакомец терзал его прежде:
«А чем он готов заплатить за возвращение Эгнир?»
«А не дорого ли он заплатил?»
— Леди-командор.
Данан подняла глаза на Улталу. Полу-эльфийка протягивала несколько листов.
Без лишних слов Данан взяла бумаги и бегло пробежалась глазами. Сделала исполненный решимости вздох и поднялась из-за стола. Ултала, наблюдая оскалилась, чуть сморщив переносицу, как делают задиристые девчонки от удовольствия.
— Попробуйте поговорить с ним, как женщина, — порекомендовала советница, провожая командора взглядом.
Тайерар, как и ожидалось, обнаружился на тренировочной площадке в кругу бойцов разного опыта. Диармайд с его людьми («и традиционно мрачной рожей») тоже был здесь. Судя по всему, он только что проиграл бой Ренделу, чем вызывал легкое самодовольство последнего и беззвучную усмешку со стороны чародейки. Конечно, для Диармайда особо ненавистно проиграть кому-то вроде Рендела: его учил Жал. Нескрываемое раздражение перечеркнуло, в общем, привлекательные черты королевского лица.
— Командор! — Завидев Данан, бойцы отдали честь.
— Командор, — натянуто поприветствовал Тайерар, нерешительно оборачиваясь к женщине.
— Данан, — позволил себе король.
Дей поднялся на ноги, словно ожидая, что чародейка подойдет к нему. Однако вместо этого Данан приблизилась к Ренделу и с одобрительной усмешкой потрепала бойца по плечу.
— Отличная работа, лейтенант.
Рендел довольно оскалился:
— Спасиб’, командор.
Анси, бывший здесь же, тоже заносчиво щерился и лоснился, будто сам только что победил.
— Надеюсь, вы в порядке, ваше величество, — безучастно проговорила чародейка, и, придав себе максимально незаинтересованный вид, обернулась к Тайерару. Встряхнула листками от Улталы.
Кивнув, чтобы мужчина следовал за ней, Данан направилась к одной из лестниц у крепостной стены, откуда открывался прямой путь к бастиону Тайерара. Она нарочно не оборачивалась: она ведь командор?
Тайерар растерялся. Он невольно оглянулся на остальных за своей спиной. После того, что ему по пьяни рассказал гном, общаться с Данан в публичных местах стало в разы труднее. А наедине они и вовсе не пересекались. Чародейка откровенно избегала его компании, так что…
— Кгхм, — кашлянула Данан и строго осведомилась. — Вы идете?
Тайерар заметил, как у некоторых присутствующих вытянулись лица — в немом сочувствии. У других в улыбках расползлись рты. Ну, эти просто скалятся, их бумаги в руках командора ни в чем не убедят. Они решат, что Данан взяла какие-то листки только, чтобы утащить генерала под благовидным предлогом. Тайерар испытал настойчивое желание спрятать лицо в ладони, но сдержался и расправил плечи. Велел остальным продолжать тренировку и направился за Данан. Радует, что хотя бы не все влезли в это идиотское пари.
Данан почтительно замерла перед дверью в башню. Она, конечно, хозяйка тут и все дела, но нарушать чужое пространство таким образом — лишний раз бессмысленно унижать человека. Войдя внутрь, Тайерар придержал дверь, приглашая чародейку.
— Я весь во внимании, командор, — начал он важно. Данан спокойно развалилась на стуле за его столом — настолько свободно, что в какой-то момент Таю почудилось, что женщина вот-вот закинет поверх ноги.
— Капит…. Генерал, — поправилась Данан и тут же шикнула: к черту звания. — Тайерар, вот, взгляни. Люди Улталы прислали вести.
Тай не сводил с женщины взгляд, раздумывая, как ему следует оценивать происходящее. Она ведь тут просто по делу, да? Точно по делу. Точно? Ах, да, листки! Тай взял протянутые сведения и наскоро ознакомился.
«Да, точно», — успокоил он себя и тут же взвелся, словно торсионный механизм.
— Командор, это же замечательно! Я сейчас же соберу людей! О, Вечный, вы могли прямо там сказать, было бы быстрее, да и солдаты могли подумать лишне… — Он уже бросился к двери, когда голос чародейки настиг его.
— Вернись за стол, генерал. Я, кажется, не давала распоряжений.
Тайерар оглянулся.
— Данан?
«Так, вот сейчас — самое важное»
— Людьми, которых вы так рветесь собрать и бросить в бой с магами, командую я, — сухо напомнила командор. — Полагаю, вам стоит узнать мое мнение о нашем участии в войне короля.
Внутренний голос опасливо предупредил Тайерара быть осторожнее. Однако, воодушевленный тем, что укрытие врага теперь НАВЕРНЯКА известно, Тай отбросил увещевания шестого чувства.
— Ладно, если это настолько важно для твоего внутреннего удовлетворения, — усмехнулся Тай. — Командор, вы позволите собрать наших людей?
«Наших?»
Данан даже не взглянула на мужчину.
— Безусловно, — согласилась, и от ее тона внутренний голос Тая по-щенячьи поджал уши. — Тридцать человек не из числа новобранцев и офицеров ордена.
Тридцать, он не ослышался?
— Эм… остальные подойдут отдельно? — Он постарался не рубить с плеча.
— Остальным нечего там делать.
— Но король ясно дал понять, что ему нужна максимальная помощь!
— Тридцать опытных бойцов — это максимум, что я могу предложить. — Данан имела вид человека, возмущенного тем, что окружающие не ценят широты его предложения. — Для прочей максимальной помощи у короля есть пять военнообязанных августов.
— Тридцать — это капля в море!
— Но ведь когда Диармайд отправлял Стражей Вечного с небольшим подкреплением их тоже было — не двадцать тысяч. Он счел это разумным.
— И поплатился!
— Значит, будет умней. — Данан не намеревалась отступать.
Тайерар, сведя дрожащие брови, рассматривал лицо чародейки.
— В чем причина такого упрямства?!
Данан змеисто усмехнулась, что вполне можно было расценить и как: «Да кто бы знал», и как: «Да как тебе сказать». Она вышла из-за стола.
— В том, что король сам не ведает, что творит.
Тай ничего не понял.
— Так это что, личное?! Потому что он не признал твоего авторитета, когда мы были в Цитадели Тайн? Ах, извини, какая траге…
Лицо Данан дрогнуло, глаза сверкнули. И Тайерар краем мысли подумал, что сейчас отхватит увесистую пощечину. Он видел, как чародейка сжала кулаки — очевидно, чтобы не сделать ничего опрометчивого.
— Если бы вы меньше пили, генерал, вы бы тоже присутствовали на обсуждении, где далеко не я одна пришла к мысли, что действиям короля Диармайда лучше не доверять. — Тайерара покоробило от этого официального обращения, но он не отступил. — Если вам интересны причины — можете поговорить с Родриком или Улталой. Если у них будет время, они расскажут.
— Я говорю сейчас с вами, командор!
— О, нет. — Данан покачала головой. — Вы не говорите со мной. Вы требуете сделать по-вашему и бросить все ресурсы Калагорна в бой с магами, не задумываясь над тем, что король уже обделался с первой атакой. Вами движет слепая ярость от того, что магов ведет Алеонт — парень, которого вы просмотрели у себя под носом в Цитадели Тайн. — Данан сделала твердый шаг, заставив Тая напрячься. Чего она ходит туда-сюда? — Вы настолько злы на себя и при этом настолько упорно не признаете этого, что пытаетесь одним мощным ударом устранить проблему, чтобы потом делать вид, будто ничего не случилось. Пытаетесь уничтожить напоминание собственного провала. Что ж, не буду вас останавливать, генерал. — Она снова отошла от мужчины. — Вы и король можете собирать вещи и проваливать на все четыре стороны прямо сейчас. Возможно, после очередного поражения, вы все-таки сможете остудить собственный пыл и снизойти до элементарной разведки боем и размышлений об очевидных промахах со стороны короля Диармайда, прежде чем кидаться в пекло с головой.
Наверное, последнего не стоило говорить, запоздало подумала Данан. Но, справедливости ради, так даже лучше. Если Тай уберется, выкинуть его из головы станет намного легче. Поноет в груди, как обычно, несколько месяцев, а потом отпустит. Так уже было. Дважды. Так что…
«Как же ты был прав, Тальвес, — подумала Данан, вспомнив настоящее имя Жала. Она прикрыла глаза и коснулась ладонью груди. — Люди не стоят того, чтобы доверять им свое сердце».
Воспоминание о Жале резануло чародейку по живому. Даже эльфы, отмеченные долгой жизнью, уходят. Даже они не остаются с тобой навсегда. Даже с ними невозможно остаться навечно. Многого ли стоит ждать от тех, чей век и вовсе короток?
Тай заметил, как под опущенными ресницами погрустнел женский взгляд.
«Разочарование». Больно кольнуло промеж ребер.
Данан сделала шаг в сторону, словно хотела обойти его и выйти из помещения. Тайерар дернулся, лихорадочно соображая, что должен сказать и сделать, чтобы избежать этого. Он… Он, конечно, не согласен с ней, но, видит Вечный, он совсем не планировал ни ссориться с Данан, ни уезжать из крепости. Не теперь.
Генерал едва намерился остановить женщину, как та замерла сама и сказала куда тише.
— Назови мне хоть одну причину, по которой я должна похоронить свой орден в попытке отомстить за твой?
Вот, вот он шанс, который был ему нужен! Тай ухватился за него, едва при этом не ухватившись за женские плечи.
— Во время Пагубы мои люди помогали смотрителям в битве с архонтом…
Он не договорил, увидев, как изогнулись черты женского лица. На сей раз на нем застыло натуральное сожаление.
«Женщины!» — взмолился Тай. Почему у них никогда ничего не понятно?! Что сейчас он сказал не так?! Это же довод!
— Во время Пагубы Темный архонт хотел получить магическое кольцо, которое хранилось в твоей обители, чтобы увеличить собственное могущество и достичь конечной цели совершенно в другом месте. Только поэтому, что мы успели распознать замысел и перехватить Темного, битва состоялась у стен Цитадели Тайн. Однако если бы это случилось где угодно еще, и ты, и Хаген, отказали бы мне, явись я за помощью. Даже проси я не стражей, а магов, вы не дали бы и одного, заявив, что пока бесчинствует Темный архонт отпускать из-под надзора колдунов, которые могут принять его сторону — самоубийство!
Чародейка полностью развернулась к мужчине и, распрямившись, словно готовилась грудью принять тяжеленный удар, припечатала:
— Смотрители Пустоты сами по себе. Нам не помогали другие ордены. Нам помогали близкие люди, до которых мы смогли донести правду. С первого дня после смерти Редгара я точно знала, что в войне с Темным архонтом Смотрители Пустоты — одни. Маги, генерал — не моя проблема. Я признаю, что это угроза Даэрдину. Я готова помочь королю. И я готова лично поучаствовать в этой затее, потому что знаю, насколько это важно для человека, командующего войсками Калагорна. — Тайерар не сразу сообразил, что женщина имела в виду его. — Я готова включить в это Анси и Рендела, как опытных бойцов, и Унре, как толкового мага, и даже попросить о помощи Хольфстенна, Рангзиба и Вальдриссана, хотя уж они точно не имеют никакого отношения к магам в чужой стране. И они откликнутся, знаете, почему? Потому что я — человек, который может донести до них правду, человек, к которому они прислушаются. Это личное отношение, понимаете? — Данан сложила вместе пальцы правой руки и таким бутоном постучала себе по груди. — Мое личное отношение к тебе, Тайерар. Но это — не проблема Смотрителей Пустоты. Мой орден ничего не должен твоему.
Тайерар не торопился с ответом. Он долго рассматривал женское лицо. Его былой гнев не то, чтобы утих, но уступил место размышлению, какого прежде не случалось. Данан пока не сказала этого, того, о чем предупреждал Хольфстенн. Но Тай все равно услышал между строк: «Самое главное — смотрители Пустоты. И я не дам им погибнуть. Ни из-за тебя. Ни из-за кого бы то ни было».
Это… это было достойно уважения.
Тай блуждал по лицу чародейки оценивающим взглядом, не в силах распознать застывшее на нем выражение. Он никогда не задумывался о том, что на самом деле связывало Калагорн и его леди-командора, но сейчас, кажется, начал понимать. Когда он приехал сюда, он нашел дело в тренировке солдат, в улучшении и места, и системы тренировок, в совершенствовании оборонительных орудий и в беседах с кузнецами о производства оружия. В некотором смысле, он пришел на все готовое. Помог улучшить, да, но — ему было, что улучшать.
Но когда сюда приехала Данан, Калагорн был разбит и опустошен властью узурпатора. Здесь не было солдат — одни землепашцы и скотоводы в среднем и нижнем бейли. Большинство оборонительных орудий наверняка стояли сломанными, не было тренировочных площадок и большинства ремесленных мастерских — в лучшем случае амбар, мельница заодаль да жалкая придорожная корчма с обратной стороны подвесного моста. Данан поднимала Калагорн из руин от и до, это действительно ее крепость и ее дом. Как его домом была павшая Цитадель Тайн. И если бы после того, как он восстановил ее от атаки Темного архонта, к нему пришла Данан и попросила отдать ресурсы цитадели, чтобы решить ее личные вопросы, он бы тоже безусловно отказал.
Хм, интересно, а откуда у Данан нашлись средства на восстановление крепости? Надо будет спросить, где командор берет деньги. Ведь вряд ли король сподобился выделить ей сумму из казны. Им в Цитадель, например, никогда ничего подобного не выделяли. Да и вряд ли это плата за мелкий найм или что-то вроде того. Так что…
Тайерар тряхнул головой: он думает не о том!
Данан обошла Тая и действительно направилась к выходу.
— Разве король — не смотритель тоже? — уцепился Тай за последнюю возможность задержать женщину. Данан остановилась, не оборачиваясь.
— Он осквернен, как и мы, это так. Но он больше не наш брат. — Посаженный голос звучал твердо. — Диармайд Саэнгрин изгнан из ордена.
Чародейка потянула дверь и…
Тайерар даже не понял, как оказался рядом. Выставив руку, он навалился на дверь, не давая чародейке выйти. Увидел, как вздрогнули женские плечи. Данан прокляла себя за такую реакцию, но не обернулась.
— Генерал? — Голос предательски задрожал.
Тайерар опустил взгляд, только сейчас осознав: несмотря на высокий для женщины рост, чародейка все же существенно ниже. Его тело ходило вверх-вниз, повинуясь дыханию.
«Данан все слышит», — неуместно подумал Тай. И то, как он дышит, и гулкие удары в его груди.
Вечный, как вообще это случилось? Они же вроде должны были договорится, сколько снарядить людей и когда выходить, а вместо этого…
— Обернись, — хрипло попросил мужчина, в упор глядя на затылок Данан. Кажется, он здесь — тот, кто постоянно путает и смешивает рабочее и личное.
«Не вздумай!» — предостерегла Данан сама себя. И ответила:
«Ой, да брось! Когда, если не сейчас? Что ты теряешь?»
— Обернись, пожалуйста, — повторил Тайерар совсем рядом. Данан вскинула руку, чтобы избавится от мягкого щекочущего ощущения на мочке уха — и коснулась колючего мужского подбородка. Она одернула пальцы, как от горячей печи, оглянувшись больше рефлекторно, чем как-то еще. Тайерар воспользовался: поймал женское плечо и потянул, настойчиво разворачивая Данан к себе лицом.
Его лицо висело совсем близко. Из-за разницы в росте взгляд все время то и дело соскальзывал с темных глаз на губы.
Данан сглотнула, спрятав за спиной руки. С одной стороны — чтобы не вцепиться в мужчину в ответ, а с другой…
Тайерар невольно скользнул взглядом за женскую спину, наблюдая, как под пальцами чародейки дверь покрывается тонким едва различимым барьером непроницаемости. Мужчина невольно усмехнулся: она знала, к чему все пойдет.
Мужская рука скользнула по талии, словно в последнем разведывающем жесте — одернется ли? Сбежит ли? Оттолкнет?
Данан прикрыла глаза, опустив голову. В последнем всплеске здравомыслия она в самом деле попыталась оттолкнуть мужчину, но Тай перехватил ее запястье свободной рукой. Немного сдавил, стараясь не повторить предыдущей ошибки: «Я сильнее тебя». Посмотрел снисходительно, как на нашкодившего ребенка. Им кое-как удавалось удерживаться на грани, но оба чувствовали, как нарастает напряжение.
— Ты… лишаешь меня способности мыслить трезво, — обвинительно шепнул Тайерар.
Брови Данан на мгновение дернулись к переносице.
— А ты меня нет. — Данан не поняла, солгала она или сказала правду. — Не надейся, что это позволит тебе повлиять на ситуацию, и я соглашусь отправить к убежищу магов весь Кала…
Тайерар отпустил женскую руку и закрыл Данан рот ладонью. Он тесно прижимался к женщине, больше всего сожалея, что она выдернула его с тренировки, и теперь из-за чертового доспеха он не может в полной мере ощутить тепло ее тела.
— Не порти момент, — улыбнулся Тай совсем близко. Настолько, поняла Данан, что сейчас их разделяли только его пальцы.
«Впрочем… — подумала Данан, выдохнув и сдавшись, — ненадолго»
Тайерар убрал руку, внешней стороной ладони повел по лицу Данан вверх, к виску. Она даже не пискнула, когда он коснулся ее. Ее первый ответ на поцелуй был робким. Это не смущение, распознал Тайерар. Это сомнения.
Обе мужские руки — одна на плечах, другая на талии — сжались, как кольца змеи, вдавливая Данан в мужское тело. Ей пришлось чуть запрокинуть голову из-за нехватки пространства, и Тай, получив доступ, усилил натиск.
Он проник в ее рот языком, огладил широкой ладонью шею, смял волосы. Ее руки сами собой скользнули ему на плечи.
«Вечный!» — бессмысленно билось в его груди — и в ее голове.
Никто бы в здравом уме не смог отстраниться. Значит, она точно больная, решила Данан, вскидывая голову. Тай воспринял это как предложение приникнуть к шее. Кое-как Данан уперлась обеими ладошками мужчине в грудь. Он сначала накрыл одну из них собственными пальцами и сжал. И только позже понял, чего от него хотят.
Переводя дыхание, Тай, несколько секунд смотрел Данан на губы, не понимая, что пошло не так, и почему они остановились.
«Ты можешь чувствовать, как женщина, — борясь со слезами, сказала себе Данан. — Ты имеешь на это право. Но решать ты должна как командор!»
— Д… Дан, — протянул Тайерар, с трудом и опасениями поднимая взгляд на женское лицо. Не от того, что не мог справиться с бурей чувств — от того, что боялся увидеть в зеленых глазах.
Однако выражение, которое он встретил, оказалось неопределимым. У Тая не возникало ни одной идеи, что могло творится в голове чародейки. Может, она что-то скажет? Что-то емкое, объясняющее…
Данан хватило только на почти беззвучный выдох:
— Не сейчас. — Она шевельнулась. Тай даже не думал отпускать. Движением сильных рук он заставил женщину смотреть на себя, без слов спрашивая: когда? — Я… Не думай, будто я не хочу, — честно призналась чародейка. — Это в самом деле не так… прости, просто… Дей все еще здесь и… Давай решим это как можно скорее, пожалуйста. Хорошо?
Тайерар, сглотнув, молчал, долго и пристально глядя на командора. В итоге он смог лишь кивнуть и заставил себя расцепить руки. Данан тут же возвела вокруг себя Покрывало Страха. Может, оно не скроет ее, но, по крайней мере, отобьет у любопытных желание, вызнавать, что произошло. Вооруженная колдовством, чародейка выскользнула за дверь и на негнущихся ногах дошла до спальни.
Точно ли Тайерар среди всех обитателей Калагорна сегодня тот, доверять кому ей особенно важно? Может, ей все-таки стоит сначала посмотреть в зеркало?