Их выбросило в какое-то покрытое дымкой болото.
Цвета в нем перемешивались и переливались от густотно-фиолетового до болезненно бледного, то чуть зеленоватого, то с примесью оттенка плесени.
Под дымкой ощущалась твердая поверхность. Земля это или что — неважно. Данан уперлась ладонями и попыталась встать.
— Командор. — Её тут же заботливо подхватили руки Рендела. Данан подумала, что это уже второй на ее памяти убийца, чьи руки на деле оказываются настолько надежными.
Поднявшись, чародейка отстранилась и поинтересовалась: все целы?
— Вроде как, — прокряхтел Стенн. — Признаюсь, я едва не обделался.
Данан чуть поиграла бровями и смерила гнома оценивающим взглядом.
— Судя по запаху, «едва» явно лишнее.
Хольфстенн сузил глаза и ткнул чародейку локтем в бок. Та, не особо мудрствуя, развернулась и отвесила гному пинок под зад. В ответ на справедливое возмущение таз’гаротца, Данан указала на него пальцем:
— Не смей больше заставлять меня так волноваться за тебя!
Стенн испытал настойчивое желание ляпнуть: «Да, ма-ам», но вместо этого просто оттолкнул от себя выставленную руку с указующим перстом и обнял Данан поперек талии (докуда достал). Данан ответила, благодарная остальным больше всего за то, что они никак не комментировали это совсем не командорское поведение.
— Ладно. — Чародейка отцепилась от гнома и повертела головой в разные стороны — марь с переползающими очертаниями, не понять — ни зги! — Есть идеи, как отсюда выбираться?
Данан посмотрела на единственного, с кем связывала надежды на спасение — Рангзиба. Рендел, Анси и Стенн тоже уставились на те’альдинца. Тот набрал полную грудь воздуха, приосанился, потверже ухватил посох и сообщил:
— Ни одной.
У Стенна отвисла челюсть.
— Тогда зачем ты вообще бросился сюда? Ты же был далеко!
Рангзиб поджал губы. Вязкая эссенция, налипавшая, словно растворенный вокруг яблочный сироп, будто совсем не беспокоила чародея. Он чуть вздернул голову, потом выткал печать заклинания и швырнул перед собой — до того быстро, что никто не успел разобрать узор.
— То, что маги Призыва соображают в том, как устроен Разлом чуточку больше, не означает, что мы каждый вечер после ужина устраиваем тут променады! — сердито отозвался Рангзиб. А затем куда добавил: — Но то, что я не особо смыслю, как тут выжить, не значит, что и она не в курсе. — Он взглядом указал остальным за спину. Смотрители и гном обернулись.
Перед ними в воздухе парила тень — черная, с точеной женской фигурой и лицом, черты которого подсвечивались мягким стальным светом. Ее покров перестал быть нелепым балахоном — теперь путники могли рассмотреть некогда богатое одеяние, усыпанное жемчужинами. Сейчас от последних остались только всполохи света, перевитые серебристыми жилами, но зрелище все одно открывалось величественное и прекрасное.
Это совершенно точно была Аэтель, но здесь, будто бы в собственной вотчине, она представала крупнее и ярче, чем прежде. Тень принадлежала не изможденной девушке, напоминавшей утопленницу, как казалось ранее, но статной молодой женщине. В ее облике читалось, что Аэтель гордилась каждой деталью безукоризненной внешности.
Данан отмерла первой. Она осторожно шагнула к тени. На лице чародейки отразилось благоговейная любознательность.
— Как давно ты здесь?
И, не то вопреки, не то согласно ожиданиям отряда, ответил Данан не Рангзиб, а сама Аэтель — нежным голосом, который будто эхом отдавался от несуществующих хрустальных стен.
— А ты не помнишь? — Аэтель потянулась к Данан. Чародейка глядела на тень безотрывно. Однако стоило призраку невесомой рукой коснуться женской щеки, как в груди Данан дернулась темная волна. Дернулась с силой, увлекшей чародейку вперед — так, что от падения Данан снова спасли надежные руки товарища.
Рендел успел поймать командора и втиснулся между командором и Аэтель, отгораживая первую от второй.
— Вы в порядке?
Данан с трудом сфокусировалась на темных глазах Рендела. Не зря она доверяет ему больше других смотрителей: говорит Рендел мало, видит и понимает — много. И объяснять ему приходится нечасто — обычно лейтенант сам до всего доходит.
— Мой брат из Дома Преобразования пал и повержен. Разве может он быть в порядке? — спросила Аэтель.
— О чем это она? — Несмотря на то, что Рангзиб составил много бесед с привязанным к нему духом, он понятия не имел, о чем сейчас говорила Аэтель. В конце концов, он никогда не оказывался за Разломом физически и в компании смотрителей!
Данан вцепилась в плечи Рендела, стараясь не свалиться на колени, и опустила голову.
— Ладно, что теперь отпираться… Аэтель чует Темного архонта внутри меня. Само собой, когда я вытянула часть его силы Увяданием, она не могла исчезнуть бесследно. И теперь она здесь. — Чародейка ударила себя в грудь распластанной ладонью.
— То есть… Аэтель! — Позвал Рангзиб. — Ты ощущаешь в Данан архонта? Правда?!
Аэтель оказалась не только исполненной достоинства, но и просто покладистой женщиной.
— Конечно, — улыбнулась она, не сводя звездного взгляда с Данан. — А ты разве нет? Посмотри.
И Рангзиб посмотрел. Все посмотрели. Те’альдинец и Анси отпрянули. Стенн сжал челюсти — и кулаки, но не выглядел напуганным или удивленным. Скорее, готовым биться с кем или с чем угодно, если это позволит вернуть Дан назад. Рендел свел брови, перехватив командора за плечи.
На лице Данан, отягощенном заволоченными ночью глазами, пролегли тени. Тьмой налились вздувшиеся вены. По шее разводами заструилась грязь. Рендел захотел стереть ее и даже, нарушая субординацию, мазнул пальцами командору по коже. И — ничего. Грязь — гниль вместо крови во вздувшихся сосудах — струилась внутри.
Аэтель резвеялась и тут же возникла за спиной Данан, с легкостью миновав препятствие в виде Рендела. Положила ладонь чародейке на плечо.
— Мне так жаль, — шепнула тень Данан на ухо. И, абсолютно не подчиняясь себе, Данан вскинула голову вверх, зарычав не то, что не своим — вовсе не человеческим голосом.
— Командор! — Анси.
— Данан! — Рангзиб.
— Эй, — теряясь, потащил на себя Рендел, не веря, что это происходит на самом деле.
— Тц, — прицокнул Хольфстенн и выбил древком секиры Данан под колено. Лишенная опоры, она повалилась вперед, на руки Рендела. Но при этом, прерванный в попытке взять над чародейкой верх, архонт дал Данан мгновение, чтобы вынырнуть из забытья. И она им воспользовалась.
Карабкаясь по рукам подчиненного, больно хватаясь за его плечи, Данан выпрямилась. Сделала несколько глубоких вдохов и выдохов. Взяла Рендела за руку — чтобы не терять ощущение действительности — и так, рука в руке, оглянулась на Аэтель.
— Как нам отсюда выйти? — спросила обезличено, но сама. Тени так и не уменьшились, но тьма, которой когда-то Данан кричала: «Удержу!», застыла под контролем. По крайней мере пока.
Аэтель облетела Данан и Рендела, повиснув теперь сбоку от лица чародейки.
— Если никто не позовет снаружи, то нужен путевой камень. Найдем один, и он укажет направление, где находится несколько свежих ран.
— Ран?
— М, — согласно улыбнулась Аэтель. — Раны между мирами. Через такие можно выйти.
— Сколы, — шепнул Стенн. Данан кивнула: она тоже сообразила.
— Что значит — свежих?
— О, — волшебным голосом протянула Аэтель. — Так трудно сказать. Время здесь совсем иное. Может, последний год? — Она задумалась, коснувшись изящным пальчиком нижней губы. — Или два? Что-то вроде этого — это свежие раны.
Данан нахмурилась.
— А мы сможем понять, в каком месте нашего мира находятся эти раны?
Аэтель широко улыбнулась — непохоже, что издеваясь. Вместо ответа она поплыла по воздуху вперед. Выбора, кроме как следовать за ней, не осталось. Особенно если учесть, что Рангзиб зашагал вслед любимице первым, выражая безоговорочное доверие — точно такое же, какое разлилось глубоко внутри Данан.
Темный архонт тоже доверял Аэтель. Кем бы она ни приходилась ему при жизни.
Путь казался бесконечным. Не столько потому, что утомил, сколько потому, что сознанию за что было зацепиться. Время от времени сверху наползало громадное облако — а потом развеивалось. Порой казалось, что справа или слева прямо из ниоткуда вспыхивали какие-то испарения. Да еще такие яркие — оранжевые или красные! Вскоре и они исчезали, словно их выдувало порывом ветра. При этом повсюду был штиль — вязкий, тлетворный воздух не колебался даже от дыхания. Иногда встречались демонические сущности — Аэтель заходилась шипом при встрече. Тогда никто не брезговал использовать доступную ему силу, и они двигались дальше.
Кроме сущностей, здесь почти не было жизни. Изредка попадались голые, одиноким шпилем торчащие вверх кусты по бедро, больше напоминавшие обглоданные шипы, чем растения.
Единственной встреченной за несколько часов ходьбы скотиной оказался здоровенный паук размером с хлев, у которого, при том, было сломано одно жвало. Выяснять, где зверюга мог его потерять, и жив ли еще тот, в ком остался отломанный кусок, никто не захотел. Сообща тварь кое-как порешили и поспешили убраться дальше, пока на труп, сочащийся магической силой, не наползли демоны и духи.
Столкновение с пауком взбодрило. Данан больше не впадала во власть архонта, и это немного расслабило. В конце концов, все они еще живы, не так ли? И Аэтель ведет их, так что…
— Пророк из тебя, — обратился Рангзиб к Стенну, — как из меня гном.
Стенн покосился на те’альдинца, вздернув голову. Воистину, только он умел так пренебрежительно смотреть снизу-вверх, подумала Данан.
— Ну, помнится, перед битвой ты говорил, что к вечеру мы будем в дерьме по самую задницу. — Рангзиб внес ясность.
— По-твоему, я ошибся? — хмыкнул Стенн, слегка разведя руки. Мол, гля, что вокруг творится! Глаза-то разуй!
Рангзиб поджал губы.
— Я бы сказал, не ошибся, а преувеличил.
— Разве?
— Конечно. По колено. Мы в дерьме по колено. Ну, может по середину бедра. Не более того.
— Пф! — с легкостью отмахнулся Хольфстенн. Хрень собачья, а не аргумент! — Я сказал, что мы будем в дерьме по задницу, но ведь я не сказал, по чью именно! — Он чуть выставил вперед бедро, замерев посреди шага, и указующе поглядел на него. Рангзиб картинно закатил глаза:
— Как обычно! Доверь что-нибудь гному — обязательно снизит планку.
Рендел рассмеялся. Данан, тоже улыбаясь, покосилась на подчиненного: редкое зрелище.
И тем не менее, совсем скоро стало ясно, что уровень проблем, в которых они оказались, вполне себе дотягивает не только до человеческой задницы, но и шеи. Спустя какое-то, никому непонятное, время им практически из ниоткуда попался здоровенный демон. Частично он напоминал Аэтель — имел вполне человеческие, раз что мужские очертания. В робе и капюшоне, он парил на моровой поверхностью. На плечах красовались шипастые костяные наплечники. Когтистые руки с неестественно длинными пальцами выглядели, как обглоданные кости, и с них чернилами капала неведомая жижа. Из этого можно было бы предположить, что под капюшоном скрывается скелет, но нет — оттуда явственно проступали очертания теневого, как у Аэтель лица. Только жемчужно-серебристое сияние уступало место кроваво-красному.
За неимением других версий, путники решили, что это демон. Ну а кто еще? К тому же, в отличие от Аэтель, создание было явно настроено враждебно. Оно бросилась вперед, абсолютно уверенное в собственном превосходстве. И по первому удару, выпавшему на долю Рангзиба, стало ясно: самоуверенность у твари не выдуманная.
Не сговариваясь, Рангзиб и Хольфстенн заслонили собой Данан. Не потому, что опасались за нее — скорее, опасались ее.
— Убери ее отсюда! — рявкнул Стенн Анси. Представить, что будет, если чародейка с наполовину неподконтрольным архонтом внутри почует в демоне родственную душу, было страшно. Проверять уж точно никто не хотел.
Враг оказался на редкость гадким — он швырялся в путников шмотками плывущей грязи из окружающего марева. Так что всякий раз не было понятно — ударит она тебя или пролетит насквозь, как и любая другая иллюзорная ерунда. Время от времени он истошно вопил, отчего мужчинам едва удавалось остаться на ногах. Это было сильно похоже на то, что делала Аэтель, только влияло не на время, а на самих бойцов, будто вытягивая из них силы. По крайней мере, за себя Хольфстенн мог точно сказать: вскидывать секиру с каждым разом все труднее.
А что еще гораздо хуже — далеко не каждый замах таким оружием достигал цели. Не потому, что противника оказалось сложно достать — он просто был частью этого «заразломного» мира. То есть регулярно становился таким же неосязаемым, как и грязь, которой швырялся.
Бой мог бы закончится в несколько простых ударов, но в итоге затянулся на четверть, когда они попеременно гоняли друг друга: то местный перехватывал инициативу и атаковал так, что парни едва успевали уклоняться, то наоборот, бой вели гости Разлома, заставляя демона пританцовывать. За все время по нему удалось полоснуть всего дважды, но как назло — ни разу всерьез. А вот его заклинания-крики быстро истощали мужчин. Рендел старался как-то координировать их, но выходило так себе.
Ситуацию спас Анси — в самый подходящий момент. Он отволок Данан так далеко, как было возможно, чтобы при этом не терять ее из виду, вернулся и, прицелившись пустил болт прямо демону в голову.
И противник, и Хольфстенн, находившийся к нему ближе всех, застыли на секунду — надо ж удостовериться, задело его, или опять насквозь? Но поскольку с другой стороны темной головы ничего не вылетело, Стенн предположил лучшее. И не ошибся: еще через секунду демон харкнул в него чернильной вязкой дрянью, искорежился и истлел, как развеянный ветром.
Убедившись, что все целы, путники подбежали к Данан. Та скрючилась, обхватив себя поперек туловища.
— Плохо, командор? — напрягся Рендел.
— Не-е, — прокряхтела Данан, вытягивая руку, чтобы лейтенант помог встать. — Просто так мне казалось, я сдержу его наверняка.
— Ну, похоже, сработало, — порадовался Рангзиб.
Все выглядело вполне оптимистично, однако на деле…
Потрепанные демоном — или что это там было? — они значительно ослабли. Тут-то и вскрылась еще одна острая проблема: восстановить силы было неоткуда.
Повсюду, куда ни глянь, хмарь и болота. Непонятно, где укрыться — страшно даже идти (Хольфстенн точно решил выкинуть сапоги, если они выберутся отсюда когда-нибудь), не то что присесть где-то или устроить привал. Любой клочок воздуха или плавающего облака мог оказаться на поверку демоном или еще какой нечистью. Разбей они бивак, чтобы поспать, и поставь дозор — и того гляди дозорного прибьют еще до того, как успеет пискнуть.
Доверять охранение Аэтель, при всем уважении к Рангзибу, никто не хотел. А тем более из перечня стабильных и доверенных выпала Данан. То, что с ними в связке, оказывался неприструненный Темный архонт в теле чародейки из Дома Кошмар, которая могла любого из них по мановению руки опустошить Увяданием или наслать сон, ничуть не прибавляло уверенности в сегодняшнем дне. Или, вернее, в следующем часе. Потому что очевидно: они потеряли здесь счет времени и совсем не могли прогнозировать, что ждет их дальше.
Зато зверски вымотались. Путь до Галлора, оттуда до убежища магов, битва и их нынешнее странствие в Разломе — все это навалилось будто одномоментно. На каждого. Ноги сделались свинцовыми — черт переставишь. Туловище не слушалось — отчаянно хотелось действительно поспать. Путники склонялись, не находя сил идти ровно, точно им на спину прибили по надгробной плите.
Снеди они не припасли. На последнем биваке с войском Диармайда за распределение пищи отвечал каптенармус, так что при себе у них только мелкая фляжка эля у Хольфстенна. Но пить его на пустой желудок — скотская идея. Разве что хоть немного горло промочить.
Охотиться здесь негде. Да и не на что. Что из окружающего вообще имеет реальную «твердую» форму? Что из этого съедобно? Где вообще хоть что-нибудь, кроме многоцветной, но блеклой пустоши с плавающим паром на много миль во все стороны?
Хольфстенн увидел, как Рендел сжал до белизны кулаки. Постепенно все начинали осознавать ситуацию, как она есть.
Таз’гаротец сглотнул. Похоже, настало время, когда даже он готов поверить в чудо. По крайней мере, он готов начать молиться кому-нибудь, чтобы это чудо их спасло. Ибо без него дело грозило принять критический оборот.
Известие об исчезновении Данан произвело эффект рухнувшего на Калагорн неба. Немного разгильдяйствующая, при этом почти всегда неутомимая и решительная, леди-командор Тегана была неизменным лидером Смотрителей Пустоты в Даэрдине с падения архонта. Никто не знал о состоянии дел в даэрдинской части ордена лучше, чем она. Жившая с открытой дверью, куда мог войти или, по крайней мере, постучать каждый с вопросом или сложностью, чародейка стала не то, чтобы все-матерью этой вотчины, но скорее все-сестрой. И, черт подери, командором.
Тайерар ощутил последнее обстоятельство особенно остро. Можно было сколько угодно признавать, что без разумного распределения ресурсов и хозяйственности Родрика, без информации, добытой шпионами Улталы, и без — чего уж скромничать — его, Тайерара, посильного вклада в военный потенциал Калагорна, Данан бы не удалось и в половину так эффективно управлять крепостью. Однако без Данан сама крепость оказывалась оголенной, как раздетая донага пленница, брошенная к ногам триумфатора.
Родрик был больше своим в доску рачительным домоводом, с которым можно было вечером пропустить в таверне по кружечке или нет-нет поболтать о последних сплетнях. С таким хорошо посоветоваться о том, о сем, но массы к нему не прислушиваются. Ултала — это было очевидно для всех, начиная с нее самой — выглядела в Калагорне чужой. Она оказалась своего рода вольнонаемником, и Тай не мог знать, получает ли она взаправду какое-нибудь жалование от Данан. Так или иначе, Ултала — точно не та, за кем могут пойти люди. Наконец, он, Тай справедливо был командиром. Он добился определенного доверия со стороны людей, однако, если смотреть правде в глаза, по сравнению с ним даже Ултала выглядела здесь родным человеком. Он умел увлечь и вдохновлять солдат, вести за собой, однако в Калагорне проживало много тех, кто не имел с воинским долгом ничего общего, и при этом вносил изрядную пользу в его ежедневное существование. Или тех, для кого обязанности не исчислялись караулом да тренировками. И среди таких — что особенно скверно — находились Смотрители Пустоты.
Будь Калагорн обычной крепостью, Тай, может, еще бы справился, но с орденом…
Было бы легче, если бы кто-то из смотрителей сам пришел поговорить с ним о происходящем. Но даже Унре, который, вроде как с большим уважением относился к Таю, в эти дни сторонился генерала.
Что толку от этих дурацких званий, если они нисколько не помогают ему ни поддержать обитателей Калагорна, ни найти какое-то спасение. Вся надежда сейчас сводилась только к тому, что Вальдриссан, о ком Данан держалась крайне высокого мнения, сможет как-то изменить ситуацию.
Хотя, право слово, Тайерар представить не мог, как именно. Что вообще можно сделать, если человек завалился за Разлом физически, туловищем! И не абы какой человек. И не один… Будь здесь хотя бы Рендел!
Проклятье! Он не без причин ненавидел магов! Они повинны вообще во всем. Но, кажется, Вечный всерьез над ним издевается, раз теперь все мысли Тая заняты тем, что ради спасения одного мага ему жизненно необходимо спасти второго, и при том силами вообще третьего!
Тайерар тер шею и растирал переносицу. В бессилии и желании хоть кого-то обвинить в происходящем, он все больше пылал ненавистью к королю Диармайду. Да, это он, Тай, просмотрел под носом Алеонта. Но в конце концов, неужели трудно было организовать нормальную кампанию по устранению жалкой кучки колдунов? И зачем вообще было приплетать к этому Калагорн?!
Если с ним все было еще более или менее ясно — он балансировал на грани отчаяния, откуда его все время выдергивал праведный гнев на короля, — то с остальными обитателями крепости дела обстояли не в пример хуже. В каждом встреченном лице Тай читал растерянность. Что им теперь делать? Кто теперь у них главный? Что теперь должно происходить? Некоторые солдаты стали смотреть на Родрика и на Тая как на спасителей, что вот сейчас хотя бы один из этих двух придумает какое-нибудь решение. Или скажет, что пошутил, и командор просто опять удрала куда-нибудь непонятно куда. Или просто скажет, что им делать!
Но только не смотрители. Смотрители встречали его как равного, однако, время от времени он видел, что они нарочно дистанцируются. Если бы Тай был параноиком, он бы счел, что они тайно готовят заговор о его убийстве. Однако суть заключалась в несколько ином.
Вглядываясь в лица смотрителей, Тай видел: их гложет будто бы что-то еще, какая-то тайна, которую охраняют от посторонних не для того, чтобы подчеркнуть свою особость и обособленность, но от того, что остальным о ней действительно лучше не знать. Никто не мог поделиться с ним этой тайной. Да и если бы сумел — Тайерар осознавал — он бы все равно до конца не прочувствовал и не понял, о чем ему говорят. Это так же, как у Стражей Вечного: кто был в Цитадели Тайн не магом, кто прожил в ней с зависимостью от амниритовых настоев много лет, тот и так знает ношу Стражей. А кто нет… Тайерар невесело усмехнулся: да, тому лучше не знать.
Если сравнивать амниритовые эликсиры и Пустоту, которая поработила мир, наверное, стоило без лишнего гонора признать, что эта самая Пустота — дрянь посерьезнее.
Жизнь непредсказуемая штука. Несколько месяцев назад он стал свидетелем падения целого ордена, и считал, что ничего хуже случится с подобной организацией не могло. Теперь он видел, как орден осиротел, и уже ни в чем не был однозначно уверен.
К его вящему неудовольствию, спустя несколько дней Тайерар стал ловить по всем углам шепотки, что, кажется, есть претендент на нового командора. Он сначала не поверил, пришел к Ултале. Кто тут еще смыслит во всяких тайнах да шпионаже?! Однако судя по мрачному выражению лица советницы, слухи имели место и даже основание.
Гарн, местный лорд-констебль, назначенный Данан на эту должность больше за выслугу лет, чем из реального доверия, заявил, что является едва ли не самым опытным смотрителем среди всех, а, значит, бессмысленно и дальше оставлять «дракона без головы». В его словах была доля истины, как Тай узнал от Улталы: Гарн дослужился до старшего лейтенанта еще при Редгаре Тысячи Битв. Однако быть возрастным и быть по-настоящему опытным и способным — отнюдь не одно и то же. У многих из более молодых смотрителей Гарн не пользовался популярностью, особенно в контексте того, как Данан активно поддерживала других, более перспективных на ее взгляд офицеров ордена: Рендела, Анси, Унре и парочку других.
Тем не менее, последователи у Гарна тоже были, и помимо всех неприятностей, на головы Тая, Родрика и Улталы добавилась еще одна — внутренние раздоры в Калагорне. Гарн становился все более жестким, а оппозиция ему — все более уверенной, что самовольное назначение Гарна новым командором можно, если потребуется, остановить и кровью. Тайерару на силу удалось сдержать конфликт, воззвав к двум неопровержимым аргументам: во-первых, назначить нового лорда-командора может или Первый Смотритель из Талнаха, верховного оплота ордена, или действующий король Дарэдина, который пока очевидно занят другим. А, во-вторых, то, что маги Алеонта сумели сговориться с какими-то демонами и научились перемещаться за Разломом, означает, что там вполне можно выжить. Поэтому очень рано и самонадеянно списывать леди Тегану со счетов.
Его горячая речь о верности командору, судьба которого не столько трагична, сколько пока просто неясна, нашла в толпе большой отклик. Глубоко внутри Тайерар перевел дух: это позволит искусственно сдерживать претензии Гарна еще какое-то время.
Однако, если положить руку на сердце, Тай сам не был уверен в том, что говорил.
С момента их возвращения прошло уже восемь дней, и, хотя Тайерар и Ултала каждый день рассылали отряды на поиски каких-то зацепок хотя бы по округе, ситуация все больше выходила из-под контроля.
Если так пойдет и дальше, то через несколько дней им придется сообщить семье командора, что Данан… что Данан…
Тай не смог заставить себя это признать. Не сейчас. Надежда еще есть.