Вечером того дня Данан сидела в спальне, глядя на пляшущий в камине огонь. В мире царила осень, и Калагорн, наспех отстроенный, все-таки имел немало минусов в подобное межсезонье. Большинство обитателей кутались в одеяла и теплую одежду, прогревали комнаты, держались подальше от углов стен. Благо, улыбалась Данан, после происшествия с водяным монстром, у них в самом деле было до черта древесины. Родрик, когда она только вернулась от Тальвады, несколько дней кряду читал ей нотации, что ему негде было толково складировать припасы для просушки.
Прогревающее заклятье поддерживало в комнате больше тепла, чем любые другие вспомогательные средства. Чародейка сидела на бараньих шкурах и смотрела на растопыренную ладонь.
Прикосновение Тайерара к ее руке запечатлелось в сознании так же ярко, как день посвящения в Смотрители. Такая мелочь — взять за руку! — но Данан отчетливо почувствовала, насколько это было особенное прикосновение.
Возможно, признавала женщина, не для него. Возможно, Тай имел в виду что-нибудь приятельское или дружеское, или общечеловеческое, вроде: «Хватит бегать», «Не будь, как маленькая» и всякие подобные способы призвать ее не реагировать так остро на их несогласие в вопросе магов.
Но ей прикосновение перевернуло сердце в груди.
Это не входило в ее планы. По правде сказать, у нее, наверное, даже и не было никаких других планов и целей, кроме как упрочить положение Смотрителей Пустоты и передать орден преемнику. Каждый день чародейке казалось, что она может умереть. Если вдруг не сегодня, то завтра смерть непременно настигнет ее. И пока этого не случилось нужно успеть как можно больше. Как можно сильнее улучшить репутацию Смотрителей в Аэриде, чтобы ее преемник не испытывал тех судьбоносных неудобств, что в свое время достались ей.
Тайерар оказался невероятно прав, спросив: неужели она в самом деле так сильно радеет о собственном ордене? Радеет, и еще как. Потому что орден — это не крепость, земли, знамя или долг. Орден — это люди, давшие клятву, которую не в силах исполнить никто, кроме них. Калагорн стал не просто пристанищем, а домом для этих людей, и многие из них помогали его отстраивать.
Может ли быть так, что Данан всерьез посмотрела на Тайерара, только когда по возвращению из очередной вылазки услышала от Родрика и Улталы, как много сделал Тай в ее отсутствие? Может ли быть так, что она стала смотреть на него не как на потерянного мальчишку, привезенного из жалости королем, а как на мужчину и военного лидера, после его оживленного участия в укреплении Калагорна? Ибо стены — это одно, а люди, их обороняющие — совсем иное.
Женщина вздохнула. Неважно, почему она стала смотреть на него по-другому. Важно, что это было неправильно, не вовремя и нет никаких гарантий, что взаимно. Опыт безответной любви у нее уже был, Данан честно себе признавалась, что не хотела бы его повторить. К тому же, как бы не позиционировал ситуацию Диармайд, да и сама Данан, Тайерар не был частью Калагорна до конца. Только собственное решение Тая остаться здесь, выбрать крепость домом, точкой приложения интересов и сил, могло полностью сделать Тайерара принадлежащим ее миру. Без этого всегда оставался шанс, что в любой момент или король, или сам Тай решат, что последнему пора покинуть это место и применить свои таланты где-то еще.
Опыт расставания «Так будет лучше для всех» у нее тоже уже был. И он тоже оказался скверным.
Позволить себе влюбляться — сознательно рыть яму, из который будет слишком непросто выбраться. Данан хмыкнула: она начинала все лучше понимать Жала, который научился не привязываться до конца, оставлять часть себя будто бы под доспехом, в целости и сохранности, оберегаясь от глубоких чувств. В этом, воистину, был смысл.
Как и в том, сокрушенно признала Данан, чтобы не усложнять и пользоваться тем, что дает судьба. Если завтра может не настать, не лучше ли сегодня взять максимум?
Поднявшись на ноги, Данан похлопала себя по щекам. Все это — слишком непростые размышления на ночь глядя. Чародейка подошла к двери, ведущей из донжона на стену. Вид открывался на кабинет Тайерара. Свет еще горел, и выглядело слишком заманчиво пойти на его огонь, словно мотылек.
Тряхнув головой, Данан твердо закрыла дверь и развернулась в другую сторону — к двери, что вела на нижние этажи донжона. Стоит немного прогуляться и… наверное, выпить.
В таверне было людно. На удачу Хольфстенн сидел в одном из ближайших углов, чародейка легко выцепила его взглядом.
Стоило войти, часть собравшихся вскочила с мест и поклонилась. Те, кто уже был изрядно навеселе, ограничились салютующими жестами. Данан вдруг захотелось улыбнуться: они все видели в ней формальную хозяйку крепости, проявляя некоторую долю благосклонной снисходительности, которая обычно отличает мужчин в отношении к женщинам. Но за исключением отчаянных смельчаков, желающих ей смерти, когда доходило до дела, никто не смел противоречить. Возможно, оттого что она все-таки смогла обеспечить людям на своей территории пригодную жизнь. Возможно, потому что они испытывали некоторую боязненную почтительность к герою Шестой Пагубы. Но, скорее всего, потому что почти каждый из них видел и знал, что Данан держит жизнь любого человека в единственном движении руки, и, в отличии от обычных убийц, ей, чтобы нанести роковой удар, не обязательно даже находиться рядом.
Это, по правде, не очень-то здорово. Что их почтительность стоит на страхе. Но, если они салютуют алкоголем, и подскакивают не все… может, у нее еще есть шанс быть для них не просто безликим командором, а человеком? Более подготовленным, более опасным, более опытным в вопросе исчадий Пустоты и магии, более богатым, родовитым и известным, в конце концов, но все-таки человеком.
— Командор! — бармен Сэм вскинул руку, в приветственном жесте раскрыв мясистую ладонь. Данан улыбнулась и приблизилась.
— Короля и капитана не было?
— Как же, заглядывали, — пооткровенничал бармен. — Взяли пару бутылок эля и ушли. Это вообще нормально, да, что король здесь, а ему ни пирушки какой, ни…?
— Кто из нас король? — с наигранным упреком осведомилась Данан. — Вот пусть он пирушки и закатывает.
Широкое добродушное лицо бармена искривилось в ухмылке.
— Ну ладно. Вам портвейна?
Данан вместо прямого ответа чуть расширила глаза и подняла брови: ага, его самого.
— Я принесу, идите, отдыхайте. Вас тут давно не было, — с пониманием произнес мужчина. Чародейка не заставила себя уговаривать. Она, конечно, никогда особенно не заносилась, но алкоголь в калагорнской таверне ей в самом деле могли приносить и другие.
В скором времени бармен поставил выпивку и немного снеди. Портвейн, вопреки обыкновению, подали не в деревянной кружке, как эль Хольфстенна, а в большом кубке из полупрозрачного зеленого стекла. Данан хотела поинтересоваться, откуда это взялось, но бармен уже отошел. Догонять и расспрашивать о такой мелочи чародейка не стала.
Чародейка и гном без лишних слов стукнулись сосудами. Данан сделала несколько оживляющих глотков, выдохнула и стащила с тарелки кусок сыра. Дожевав, снова подняла перед собой бокал, разглядывая искаженное лицо Стенна через мутное стекло. У гнома разросся правый глаз, распухла, надувшись, щека под ним, вытянулся и без того длинноватый нос. Это показалось женщине безумно веселым, и она не стала сдерживаться. Хольфстенн в ответ намеренно сузил глаза, изображая вселенское осуждение и буравя подругу суровым взглядом. Эффект вышел обратным, и Данан расхохоталась еще сильнее.
— Дай угадаю, — произнес Стенн. — Ты здесь, потому что таверна — единственное место, где можно побыть собой, а не командором, в которого тычут пальцем и которого мучают вопросами?
Данан прыснула.
— Не быть командором? Ты что, не слышал, как меня приветствовал Сэм? Или тебе с твоего роста было не видно, как тут встала половина народу?
— Ну, хотя б с вопросами угадал, — не стал расстраиваться Стенн.
— Не угадал. Тут всегда спрашивают, что я буду пить. А еще пристают всякие гномы с вопросами, не пришла ли я сюда потому, что здесь меня никто не донимает вопросами.
Хольфстенн рассмеялся прямо в кружку с элем. «Лишь бы не захлебнулся».
Стенн отпил, утер рот и поджал скривившиеся губы.
— Куксишься от эля? На тебя не похоже. — Данан выгнула брови.
Хольфстенн пододвинул кружку: сама попробуй. Данан с интересом посмотрела на напиток и сделала пару глотков. Горло продрало на редкость едкой жижей.
— Н-да, — протянула чародейка. — Раньше вкус был не таким мерзким.
— Тсс! — вскинулся Стенн в предостережении. — Потише! — зашептал друг, чуть пригнувшись. — Если местные выпивохи услышат, они разорвут тебя на части. Даже несмотря на то, что ты леди-командор.
Данан по-девчачьи хихикнула.
— И все-таки раньше эль был хотя бы похож на эль.
— Твоя правда, — сокрушился гном. — Одна особа с некоторых пор дала распоряжение сдирать конские налоги на алкоголь, не оставляя бедолаге Сэму, — Стенн кивнул в сторону бармена, — выбора, кроме как покупать дешевое дерьмо. Я пробовал намекнуть, что это плохая идея, и Сэм пробовал! — вступился гном за местного верховоду. — Но Родрик сказал, что поскольку в Калагорне становится все больше людей, и всем нужны оружие, доспехи и зимняя одежда, собранные деньги пойдут на эти нужды. А еще на подкуп шпионов и прочую дребедень. Но мы-то с тобой, мы-то, — Хольфстенн затряс перед чародейкой сложенными пальцами, — знаем, что в действительности нужно людям, чтобы поднять боевой дух или хорошенько согреться.
— Родрик? — нахмурилась Данан. — Но… мне казалось он сам сюда захаживает, нет? Я же видела его здесь самого, не так давно! — прошипела Данан, склоняясь к другу.
— Ага, зашел разведать обстановку, так сказать. И вот результат, — пожаловался гном. — Разведал на нашу голову!
— Ничего не понимаю, — протянула Данан. — У нас что, мало денег?
— В том-то и дело, — отозвался Стенн. — Мы оба, Данан, прекрасно знаем, что в Калагорне достаточно денег. Но один запасливый управляющий перестраховывается. И жертвует самым простым и действенным способом для всех местных сбросить усталость!
— Осуждаешь?
— В целом нет, это его способ подготовиться к серьезным проблемам, которые могут случится, в том числе из-за беженцев. Но, знаешь, я бы предпочел, чтобы он со своими налогами затронул какие-то другие поставки. Так что, было бы здорово, если бы кое-кто влиятельный намекнул ему об этом.
Данан вернулась к портвейну.
— Я поговорю с ним. В конце концов, для меня это личный интерес.
Хольфстенн посмотрел на Данан, слегка отвернув лицо, так что выходило искоса и довольно хитро.
— А вот именно твой личный интерес мог бы быть и другим, — заметил гном.
— Чего? — не поняла Данан.
— Да так. Говорю, видел недавно, как Тайерар повел Дея с выпивкой в свою угрюмую берлогу.
Данан ощутила первые нотки пьяного веселья: это что еще за разговор?
— И что?
— Ну, — гном закатил глаза к потолку, а затем по дуге перевел взгляд в сторону. — Я мог бы увести короля потрепаться со мной. О том, о сем. По старой памяти.
Смысл намека не сразу пробился сквозь размягченное сознание чародейки.
— И?
— И, — Хольфстенн развел руками, — наш генеральчик останется один.
— И? — мрачнея, осведомилась Данан.
— И что тебе еще нужно?
Чародейка не ответила. Она потянулась к портвейну и допила все, что оставалось в бокале.
— Никогда бы не подумала, — сказала Данан, справившись с жжением губ от алкоголя, — что именно ты будешь советовать мне подобное.
— Почему? — нисколько не смутился гном. — Потому что я знал Жала?
«В точку»
Данан отвела глаза, делая свою мысль очевидной.
— Но, Дан, — позвал друг, — я знал и Редгара, помнишь? И не то, чтобы я тогда лез не в свое дело, но, когда Жал перестал быть для нас угрозой, я первым сказал тебе, что он отличный мужик. Теперь я могу то же сказать про капитанчика… генеральчика. О, право, Дей дурак! — возмутился Стенн. — Тайерару совсем не идет быть генералом!
— Разве? — тут же переспросила Данан. Как по ней, Тайерару очень шло повышение. Во-первых, потому что он опытный воин, талантливый наставник и до кучи — командир. Ему нужен был статус, подходящий для уверенного руководства. А, во-вторых, — призналась себе чародейка чуть тише, — потому что чем выше статус мужчины, тем больше шансов, что всякие местные девчонки и женщины будут восхищаться им издалека. Непосредственно поближе полезут только самые отчаянные, красивые и смелые, но их будет немного, успокоила себя Данан.
А потом, ничего не объясняя Хольфстенну, уронила лоб на подставленную ладонь. Вечный, да она же ревнует!
Пока она размышляла, гном поймал взглядом физиономию бармена и сделал знак: будь другом, повтори. Сэм за стойкой засуетился, Стенн воззрился на Данан.
— Ты имеешь к этому отношение? К его генеральству.
«Всегда видит насквозь»
— Да. Я написала Дею письмо с просьбой.
— Давно?
— Незадолго до случая с водяным страшилищем.
— О, довольно много времени прошло, — оценил Стенн. — Дей всегда имел привычку телиться. Но, Дан, зачем?
— Ну… — Данан отвела глаза в сторону. — Потому что Тай нужен Калагорну. И потому что… ох, черт, ладно… Да, потому что он отличный мужик, — признала женщина.
Стенн расплылся в улыбке. Он хотел что-то сказать, но подоспел бармен с алкоголем. Зная собственные особенности, Данан не особенно стремилась налегать на портвейн. Да и краснеть перед Хольфстенном уже надоело. Поэтому чародейка показала пальцем на кружку гнома, посмотрела на бармена и, вставая из-за стола, сказала:
— В следующий раз, если такое снова произойдет, сообщи мне сам. Я решу, — добавила чародейка, хлопнула Сэма по плечу и направилась к выходу. Бармен с вопросительной интонацией протянул:
— Э… командор?
Он переглянулся с гномом, но тот только пожал плечами.
Тайерар с неимоверным трудом отделался от компании короля.
На самом деле, с Диармайдом было относительно несложно — он не заносился, вел себя легче, чем во время визитов Тайерара в столицу. Создавалось ощущение, что всю историю с опальными магами и рухнувшим по их милости орденом Стражей Вечного кто-то выдумал. Дей расслаблялся в Калагорне. Возможно, оттого, что знал крепость воспитанником, и она напоминала ему о временах, когда у короля не было забот. Возможно, потому что и Данан, и Тай были живым напоминанием прошлого, которое так воспевал государь.
Так или иначе, длинные ночные разговоры о былом не приводили Тайерара ни в какой восторг. Ибо в его прошлом было слишком мало света, несмотря на то, что он имел отношение к, казалось бы, самому чистому ордену из всех. А сейчас… Сейчас он живет в крепости мага, представителя напасти, что разрушила его прежний мир. Он живет среди Смотрителей Пустоты, которая навсегда закрепилась в умах и сердцах людей, как самое черное зло из всех.
Тайерар тяжело навалился на закрытую дверь, за которую только что вытолкал короля.
Она знала о Пустоте все. Но, когда Тай смотрел в ее светящиеся серебристым глаза, ему казалось, он видит свет ее души.
Не от внутреннего ли света Данан могла быть себе хозяйкой там, где не смог бы никто другой? Тайерар отчетливо помнил, как во дворце эльфийского короля она применила Массовое Увядание — заклинание, вытягивающее жизненную силу из всех, до кого дотягивается, но остановилась до необратимого конца. В тот день Тайерар невольно зауважал ее сильнее.
Он всегда уважал тех, кто обладал силой, но не швырялся ею и не задирал нос.
Зная о мрачном могуществе Дома Кошмар, Данан все чаще обращалась к школе стихий. Потому что это устранимо, поправимо и не так молниеносно. Справедливости ради, думал Тай, чары Кошмара тоже далеко не молниеносны. Но он подозревал, что после столкновения с Темным архонтом в Данан что-то кардинально переменилось, и ее магический потенциал стал совсем другим. Он подозревал о причинах, но целенаправленно не то, что не спрашивал — даже размышлять себе о них запрещал.
Как запрещал себе и дотрагиваться до чародейки, кроме как для помощи.
Всегда.
Например, в лесу, когда она впервые шагнула к нему вплотную. Например, совсем недавно, когда она схватила его за грудки и почти прижалась молодым подтянутым телом. Например — с десяток раз, когда на их совместных тренировках он подавал ей руку или помогал встать. Например, в ее спальне, когда он уложил ее, пьяную, на кровать и сел рядом.
Настоящие мужчины не пользуются женской слабостью — ни в прямом, ни в переносном смысле. Той ночью ему пришлось повторить себе это не один раз.
Тай осознавал: он действительно намного крупнее и сильнее ее. И… сейчас их отношения уже вышли за грань работы над одним делом. Да у них и дела-то общего нет! В любом случае, Тайерар не сомневался: Данан не применит к нему какого-то колдовства. Не просто опасного, а вообще колдовства — потому что у него проблемы с этим, и она не станет нарочно издеваться или играть на его ненависти. Потому что…
«Она не такая»
Грузными шагами Тай добрался до стола. Завалился на стул и опустил голову.
— Она не такая, — повторил вслух.
А вот он… нет, разумеется, он тоже не такой, чтобы издеваться, но…
Тайерар сцепил за затылком руки в замок и зарычал.
«Но я сказал ей, что я сильнее. И она запомнила, проклятье! Я сказал, что могу применить силу, женщине, к которой уже применяли ее, и она до сих пор вспоминает об этом с содроганием».
Тайерар отодрался от столешницы и со вздохом откинулся на спинку стула. Стоило поговорить с самим собой на чистоту.
Тай пошел за Данан в Ирэтвендиль, чтобы просто удостовериться, что она не пострадает. Потому что не хотел, чтобы пострадала. И еще, потому что хотел, чтобы увидела: он надежен. Он стоек. Здесь, в Калагорне, он сумел подняться после провала в Цитадели, и отчетливо понимает, что своим невмешательством в его работу, командор дала ему возможность реабилитироваться не в чьих-нибудь, а в своих собственных глазах! А это куда, куда как сложнее, чем получить одобрение посторонних людей.
И даже в недавней обороне Калагорна она сделала все, чтобы позволить ему проявить себя: как командующего обороной вверенной ему крепости, как собрата и защитника магов, от которых во многом зависел успех боя, как лидера, который спокойно реагирует на изменения на поле боя и действует так, словно все происходящее предусмотрено, тогда как на деле временами все откровенно шло наперекосяк.
Она позволила ему всесторонне проявить себя, потому что знала: Тайерар справится. А, справившись, он сможет если уж не гордиться собой, то хотя бы отчасти себя простить. Прощение — всегда самый верный способ оставить позади прошлое и идти дальше. И Данан Таламрин смогла показать ему это личным примером.
Кто другой мог бы не увидеть, что возможность примириться с собой ему предоставлена чародейкой. Однако Тай многие годы командовал и рядовыми, и офицерами, приходившими к нему решительными, разбитыми, недовольными приказом или готовыми выполнить распоряжение. Он мог буквально по запаху учуять все рычаги управления, позволявшие тому, кого терзает вина, заслужить уважение, а тому, кто уличен в трусости, проявить храбрость. Ибо в этом и есть дело лидера — внушать людям вокруг веру в собственные силы.
«Присутствие в моей жизни Жала никак не изменило мир вокруг. Только мой собственный. И я надеюсь, что однажды вы встретите мага, который изменит ваш». Ее слова, брошенные у ночного костра, глубоко врезались в память. Сейчас Тайерар с обреченным видом таращился в темноту, признавая: он встретил такого мага.
ОН ВСТРЕТИЛ ТАКОГО МАГА!
Даже двух. Первый сломал его мир. Второй показал, что можно построить новый и, если постараться, сделать его лучше прежнего.
Если задуматься, Данан и в этом была отличным примером. Она, как и он, попала в Цитадель Тайн ребенком. Так же, как он, потеряла мир, в котором выросла и который знала со всех сторон. Она надеялась вернуть его с падением архонта, но Диармайд отнял эту надежду. И Данан просто построила себе новый мир. Здесь, в Калагорне.
Когда она рассталась с эльфом, наверняка снова потеряла почву под ногами. Но Тайерар ни разу не слышал рассказов или тихих сплетен, чтобы после ухода Жала командор рыдала днями напролет, или пыталась броситься грудью на меч, или — спрыгнуть с крепостной стены. Возможно, она, конечно, так же много пила и бездельничала, как после смерти Тальвады. Но потом наверняка взяла себя в руки, когда Калагорн настигла какая-нибудь напасть.
Данан было хорошо видно со стороны, что мучит и терзает Тайерара. Она могла оценить с расстояния пережитых коллизий, что все пройдет, тогда как Тайерару тогда казалось, что нет никакого просвета.
Сейчас он бы очень хотел сказать ей «спасибо».
Однако вместо этого, — подумал Тай, мрачнея и вспоминая события минувшего дня, — отпугнул ее.
По существу, он не сказал ничего пугающего, но… Это его «хватит» — поймет ли чародейка, что он имел в виду? Как это должно было быть принято? Как «Данан, хватит болтать, я хочу трахнуть тебя прямо сейчас на этом столе!» или «Данан, хватит делать вид, что приходишь потрепаться о делах. Я вижу, что нравлюсь тебе!»? Что именно — хватит?!
Вечный! Мало того, что он все еще не мог расслабиться и считал текущую ситуацию в Дарэдине не лучшим временем для интрижек, он мог с убежденностью сказать: командор Смотрителей Пустоты — без тени сомнения! — худшая персона, чтобы влюбляться.
Однако, если все же оглянуться немного назад, станет ясно, что на самом деле Даэрдин знавал времена куда как похуже нынешних, да и женщин, не обладающих и половиной достоинств Данан — что тогда, что сейчас, — больше чем до черта.
Тайерар наклонил голову и растер шею. Что, что ему следует делать прямо сейчас?
Поразмыслив, Тайерар сделал единственное, что считал возможным — отправился искать того, кто знал Данан дольше всех из здесь собравшихся, и при этом не питал, в отличие от короля, безответных чувств.
Завидев приближающегося Тайерара, Стенн икнул. Когда генерал подошел к гному, тот, не выпуская кружки, указал пальцем на дверь.
— Она ушла десять минут назад.
Тайерар на мгновение замер: у него что, все на лице написано?
— Я к тебе, — сказал он вместо этого. — Я угощу? Наедине.
Хольфстенн придирчиво сощурился.
— Ох, чует мое нутро, что не следует в это ввязываться… — проворчал он. — Ладно. Возьми побольше эля, дружок.
Тайерар не спорил. Он оставил бармену хорошую пригоршню серебряных монет и попросил, чтобы им со Стенном приволокли бочонок эля.
Мужчины заняли одну из комнатенок на верхнем этаже. Прежде, чем Тайерар собрался сказать гному, зачем притащил его сюда, Хольфстенн внес ясность:
— Давай так, сладенький. — Стенн отрицательно повел в воздухе рукой еще до того, как продолжил мысль. — Я не собираюсь влазить в то, что происходит между вами. Как минимум потому, что не хочу оставаться крайним. Но если надо поныть, бог с тобой, давай, жалуйся.
Тайерар уставился на гнома, застыв посреди движения, которым подносил к губам эль. А потом сказал:
— Тогда просто напейся со мной в доску, — и принялся выхлестывать алкоголь безостановочными глотками. Выпив залпом кружку, Тай выпучил глаза, втянул в легкие воздух, надул щеки. — Ну и редкостное дерьмо! — пожаловался он тут же.
— Вот-вот. — Стенн сначала покосился на Тайерара, потом на бочонок. Он поддакнул, имея в виду совсем не напиток. — Настолько плохо?
— Не то слово. — Тайерар даже не пытался скрываться. Он снова налег на эль, но Стенн его немного придержал.
— Слушай, по моему опыту, в такие моменты лучше все же высказаться, а потом напиваться до рвоты. Потому что если пропустить первый шаг, то потом обычно бывает еще хуже.
Тайерар остановился. Проглотил порцию алкоголя во рту. Отставил кружку.
— Да чего говорить? Ты же вон, сам все понял, с порога, — проворчал Тай. А потом обеспокоился. — Это так заметно?
Стенн хмыкнул:
— И не мне одному. После вашей ссоры половина Калагорна следит за тем, как отреагирует Данан. Половина из этой половины ставит на то, что она даст тебе от ворот поворот, а другая — на то, что ты затащишь ее в постель еще до конца осени.
Тайерар сначала побелел, потом покраснел, затем выпучил глаза и бросил в Стенна предельно крепкое выражение.
— И ты тоже участвуешь в пари?! — процедил он сквозь зубы.
Хольфстенн от души рассмеялся:
— Ха! Я его организовал!
Тайерар не постеснялся и высказал еще несколько нелестных характеристик в адрес «коротконогого». Стенну, однако, было вполне уже хорошо, и он ни в чем и никакой проблемы не видел.
— Данан в курсе?
— Догадывается, — спокойно отозвался гном. — Она хорошо меня знает. Но, Тай, мой совет, если ты хотел скрывать ситуацию чуть дольше, то, возможно, стоило бы в публичных местах употреблять фразу «леди-командор».
Тайерар не стал отвечать и выпил до дна оставшееся. Потянулся к открытому бочонку и, погрузив кружку, наполнил снова.
— Недавние события, — протянул Тай, выпытывающе глядя на Стенна. — Ну с библиотекой, башней — они имеют отношение к этому пари?
Хольфстенн тоже зачерпнул эля и устроился поудобнее:
— Не думаю.
— Ты знаешь, кто за этим стоял?! — Тайерар вскинулся из-за стола так, что тот накренился и отъехал на Стенна. Эль из кружек немного выплескался.
— Потише, парень. — Дружелюбно осадил гном. — Не переверни тут все.
— Кто?! ГОВОРИ!
— Не буду.
— Хольфстенн!
— Не буду, — тверже повторил Стенн и сделал несколько глотков. — Я дал слово, Тай. Ребята раскаялись, ясно? Они хотели, как лучше, но не все получилось. Так или иначе, мы с Ренделом уже все уладили.
— И Рендел в курсе?! — С каждым сказанным гномом словом, Тай все больше чувствовал: позору нет предела.
Хольфстенн глубоко вдохнул и указал взглядом Тайерару на стул: сядь и угомонись. Когда Тайерар взял себя в руки опустился на стул, гном немного наклонился вперед и заявил:
— Слушай, парень, я не гожусь на роль свахи, ясно? — Он немного развел руками. — Я могу подсказать, как происходящее выглядит со стороны, но я не стану говорить тебе: «Ой, да брось! Втюриться в Данан — плевое дело, не ты первый! Читай ей стихи под окном, и она твоя!». И ей я тоже не буду давать советов из разряда: «Приди к нему с вином и в плаще на голое тело, и он непременно трахнет тебя прямо в кабинете».
«А жаль», — только и подумал Тай. Это бы многое упростило.
— Тайерар, — убедительно продолжал Стенн. — Данан большая девочка, а ты — большой мальчик. Я бы даже сказал — очень большой, — хмыкнул гном. — Единственное, чем я могу помочь, это… — Хольфстенн замолк, словно раздумывая, стоит ли говорить, а потом рискнул. — Данан любит прямоту и не переносит давления.
Тайерар задумался, что следует из полученной информации. Выпитый слишком быстро и большой дозой алкоголь звонко ударил в голову.
— Сказать прямо и… что? Ждать?
Хольфстенн выпил эля, рыгнул.
— Что, не хочется?
— Нет, — отрезал Тай. — Ждать можно вечность. Я не такой щедрый. Но и… Но и сказать что-то в лоб… Сука!
В такие дебри Стенн точно лезть не собирался, о чем и сообщил.
— Капитанчик, слушай сюда. Ты можешь ничего не говорить и не делать, и ждать, когда Данан сама додумается, что ты до сих пор не уехал из Калагорна из личного интереса. Но поверь, так ты точно ничего не дождешься. Из того, что мне известно, Данан даже не понимает, что у тебя на уме. В конце концов, она маг, а ты ясно дал знать, что маги — не лучшая часть человечества.
Тайерар напрягся: что гном хотел сказать этим?
— Так я что, должен завить, что мне нравятся маги?
— Нет, ты должен рассказать мне, как с такой сообразительностью дослужился до рыцаря-капитана, — не сдержался гном.
Тай повел головой:
— Не понял.
— Я говорю, что ты не первый, кто очаровывается Данан. Это нормально, — терпеливо объяснял Хольфстенн. — Глянь на меня. Предположим, я прибыл сюда сообщить, что Жал пропал. Теперь Данан знает. Почему я еще тут? Потому что с ней довольно весело. Она все время во что-то вляпывается, и всегда находит, чем занять себя и окружающих. Посмотри на Рангзиба…
— Не говори мне об этом… маге, — Тай кое-как подобрал слово. Однако Стенн предостережению не внял.
— … Он ведь тоже тут потому что его заинтересовало потрепаться с ней. Да, о магии. Да, о такой, до какой Ранджи… Ранги… наш красавчик никогда не дотянется. Так почему ты не можешь использовать сам Калагорн, чтобы видеться с Данан всякий раз, когда тебе хочется? — напрямую осведомился Стенн, устав от тугодумия оппонента.
Тай окончательно погрузился в напряженное размышление. Хольфстенну, наблюдавшему за генералом, казалось, что его брови вот-вот просто скрестятся. Он потягивал эль и ждал: авось, Тай еще чем порадует.
— Ты думаешь, она не поймет, что я прихожу к ней не из-за новобранцев? Ну то есть, — всполошился Тайерар. — Подготовка солдат мне нравится, правда, — он принялся оправдываться, будто командор прямо сейчас требовала отчета. — И мне доставляет удовольствие видеть, как вчерашние криворукие юнцы сегодня уже могут справится с какой-то задачей. Но…
Тайерар поднял на Хольфстенна до того тоскливый взгляд, что у гнома возникло желание потрепать мужчину по спине. Ни черта себе, его скрутило!
— Неужели настолько? — спросил Хольфстенн.
Тайерар тихо вздохнул.
— Не то слово.
— И давно?
— Почти сразу. Раз, — Тайерар щелкнул пальцами, и отрицательно качнул головой, — и все.
Хольфстенн ничего не ответил, только поднял голову и шумно выдохнул. Тайерар снова опустошил кружку с элем и потянулся к бочонку.
— Не напейся так, что не сможешь ходить, — посоветовал гном. — Мне, знаешь ли, будет несподручно тащить тебя в башню.
Тайерар проигнорировал Стенна. А затем кое-как сфокусировался на собеседнике и неожиданно твердо спросил:
— На какой стороне пари участвуешь ты?
Хольфстенн хитро сощурился поверх кружки и открыто хмыкнул:
— А вот этого тебе лучше не знать.
Утром следующего дня, не обнаружив Тайерара за общим завтраком, Данан несказанно обрадовалась:
— О, генерала нет!
Хольфстенн хохотнул и поведал, что прошлым вечером Тайерар выпил непозволительно много, вследствие чего сейчас наверняка еще даже не проснулся.
— Никто в этой крепости, ей-богу, Данан, не умеет толково пить! — пробубнил гном с явным намеком, что рыба гниет с головы. Данан от таких новостей, как ни странно, оживилась.
— В таком случае, ваше величество, — обратилась чародейка к королю. Дей выронил хлеб и уставился на Данан, почувствовав, как по позвонку побежал пот. Идеи этой женщины всегда были как чирей на заднице. — Я попрошу вас подменить сегодня старого товарища. Уверена, вы и ваша охрана сумеет многому научить моих бойцов. Анси будет у вас на подхвате, — Данан посмотрела на лейтенанта. — Если что, он вам все тут подскажет.
— Да-а-ан, — протянул Диармайд. — Какие тренировки, сейчас же только…
— Очень эффективные! — не растерялась Данан, нагло перебив короля. — Пока у нас нет известий от леди Улталы, не стоит пренебрегать обычным распорядком. Доверяю это вам, государь, и надеюсь, вы не посрамите корону перед моим малочисленным орденом.
Хольфстенн прыснул, и даже Рендел немножечко улыбнулся: явная и прямая провокация. Но, как водится, сильные мира сего слишком обеспокоены собственной репутацией, так что вряд ли Диармайд отвертится.
Так и вышло.
Когда, доев, Дей ушел, Данан обвела взглядом Рендела, Стенна, Вальдриссана, Рангзиба и Улталу. Родрика не было, поэтому чародейка велела Ренделу отыскать его и всем идти в кабинет для собраний. Предстоял непростой разговор. Она взяла с места в карьер, так и не сев за стол, а лишь прижавшись к нему бедрами.
— Я думала вчера весь вечер, и, полагаю, не я одна. В том, о чем попросил нас Диармайд, полно дыр.
— Вы тоже заметили, — Рендел растянул край губ в усмешке. Вальдриссан переглянулся с Рангзибом, тот приподнял плечо, давая понять, что не знает, о чем речь. Темный эльф уставился на Данан: рассказывай.
Командор, однако, чуть выгнулась в спине, сложила руки на груди и сделала движение головой, чтобы отвечал Рендел. Было интересно услышать, что надумал он.
— Прежде всего, — Рендел не стал мешкать, — король говорит о значительной напасти, и мы сами видим, что опасность действительно есть — в Калагорн пребывают люди. Однако король приехал сюда, не встретив сопротивления. И он явно добрался верхом. Предположим, факт поражения он узнал не от вернувшегося огрызка Стражей Вечного, а от посланного вперед гонца. С учетом местоположения убежища магов и битвы, это заняло как минимум один световой день. В сумме это значит, со времени поражения Стражей прошло как минимум пять дней, включая вчерашний. Предположим, что маги не подкарауливали короля, потому что заняты тем, что приходят в себя после битвы или планируют следующее нападение. Уже это странно, ведь, как мы знаем, у них есть возможность перемещаться достаточно быстро из-за дырок в Разломе.
Хольфстенн щелкнул пальцами и указал на Рендела: смотритель определенно говорил дело.
— Однако король здесь, и при том с сопровождением. Предположим, что Галлор действительно хорошо укреплен и окружен куполом телемантов. Тем не менее, сейчас государь вне этого купола, и это идеальный шанс, чтобы, с одной стороны, беспрепятственно убить короля, а с другой — попробовать взять город. И что мы видим? Никаких известий о падении Галлора, никаких попыток даже покуситься на жизнь его величества. Ведь, используя проход за Разлом или сферы телепортации, маги с легкостью могли бы проникнуть сюда, ну в самом деле! — воскликнул Рендел. — Да, смотрителей нельзя поглотить демоном, но убить-то нас — плевое дело. Мы такие же люди, как и все.
Рангзиб хмыкнул, явно что-то соображая.
— И что из этого следует? — уточнил Рангзиб.
Рендел не стал отвечать сразу и посмотрел на командора. Данан ободряюще кивнула.
— Что маги выжидают намеренно. И причин может быть несколько. Например, далеко не все среди них могут уметь открывать проход в Разлом. Скажем, если на это способны только самые сильные, то есть кто-то из лидеров восстания, то понятно, что они не могут отлучатся часто и надолго. Я тут не знаток, но что-то подсказывает мне, что по-настоящему сильных магов не так уж много. И если даже этому Алонту…
— Алеонту, — поправил Рангзиб, который запомнил имя Алеонта еще в дни заточения в Цитадели Тайн.
— Без разницы, — отмахнулся Рендел. — Так вот, даже если ему удалось собрать много сподвижников, нет гарантии, что все они на что-то годны. Больше того, если открывать проход этих магов научили демоны, то на месте их лидера я бы вообще поостерегся отсылать надолго всех подряд. Поди пойми, что учудят. Рассказ короля это только подтвердил: их разбили эффектом неожиданности и тем, что среди атакующих было мало дружественных магов. Другую причину… — начал Рендел, а потом воззрился на Данан. — Командор, — позвал он, — ничего, что я говорю это все?
Данан довольно улыбнулась, глядя на Рендела практически влюбленными глазами:
— Нет-нет, продолжай. Поверь, так хорош ты еще никогда не был.
Рендел, несклонный к смущению, покраснел. Прочистил горло и продолжил.
— Другую причину, я думаю, следует искать в том, что, разгромив Стражей, маги отпустили их остатки, не став добивать. Единственный смысл, который я нахожу — отпустить либо потому, что нападавших слишком мало, либо потому, что среди них не было кого-то, кто магам нужен. Поэтому уцелевшим дали уйти, чтобы они нагнали страху и паники, взяли с собой побольше войск в следующий раз, и, возможно, привели кого-то конкретного.
— Кого вы имеете в виду? — спросил Вальдриссан.
— Тайерара, прежде всего, — заметил Хольфстенн. — Слышали, как Тай обозлился, услышав имя Алеонта вчера? Уверен, там что-то личное.
Данан утвердительно качнула головой:
— Между магами и стражами всегда что-то личное. И почти всегда маги ненавидят стражей. Либо личного надзирателя, либо самого главного из стражей Цитадели, потому что он есть высшее зло в их маленьком мире.
— Таким образом, — вклинилась, наконец Ултала, — мы начинаем сужать круг подозреваемых предателей, верно? — Она занимала ту же позу, что и Данан, только держалась расслабленней и лениво наматывала на палец кудрявую прядку. Поскольку ее мысль не стала очевидной всем, Ултала пояснила. — Мы знаем, что войскам короля не дали подойти туда, куда спокойно заходила разведка. То есть куда свободно пропускали разведку. Мы знаем, что вместо того, чтобы напасть огромными силами, Диармайд по сути ограничился только Стражами Вечного, добавив к ним немного дворцовых гвардейцев. То есть по сути, он ослабил собственную охрану. Возможно, кстати, эо входило в замысел магов, чтобы впоследствии им было легче взять дворец, — поразмышляла Ултала.
— И мы видим, — подхватил Рендел, увидев, что его домыслы не только не показались странными, но и напротив, встретили поразительное согласие, — что после этого король пришел сюда за командором и капита… генералом, — поправился он в звании Тайерара. — Следовательно тот, кто нашептывает королю, как действовать, и кого куда отправлять — это человек, которому он всецело доверяет. Которого государь послушает.
Ултала поджала губы.
— Я бы немного поправила, Рендел, — заметила женщина. — Это человек, военному опыту и сноровке которого король всецело доверяет. Потому что иначе вдолбить настолько абсурдные решения можно только редкому идиоту.
Хольфстенн, не сдерживаясь, зычно гыкнул и зыркнул на Данан. Та потупила насмешливый взгляд.
— Так что будем делать? — спросил Рангзиб.
Данан, не размыкая рук на груди, поиграла плечами, наклоняя при этом голову вправо-влево.
— Перво-наперво, надо убедить Тайерара не рубить с горяча и не посылать на это дело всех солдат Калагорна. Дей, — шикнула чародейка, — коварная скотина, неспроста привез ему в красивой обертке звание генерала. Когда ты капитан, сложнее ослушаться приказа командора крепости. А когда сам король пожаловал тебе звание посолидней, на мое мнение можно и не оглядываться.
— Особенно, если учесть, что вы женщина и в военных вопросах не особо сильны, — заметила Ултала, щурясь. Рангзиб посмотрел на советницу с непередаваемым выражением и о чем-то задумался.
— Кроме того, если король знает, что магов ведет Алеонт… — Вальдриссан нахмурился. — А откуда он знает?
— Да ясно, что ему это нашептал тот же предатель, который в связке с этим Алеонтом, — махнула рукой Ултала.
— Тогда еще яснее, что у мятежников свой счет и к королю, и к Тайерару. — Утвердился Вальдриссан.
— Уж не знаю, какую политику вел у себя в Цитадели наш милашка, — заговорил Хольфстенн подергивая медную бороду, — но колдунов он знатно разозлил. Поэтому да, — Стенн взглянул на Данан. — Как только Ултала добудет сведения о новом местоположении магов, Тай первым делом придет к тебе и лично попросит снарядить туда весь Калагорн вплоть до кухарок.
Повисло немое ожидание. Данан поняла: ждут ее реакции. Какого-то намека, что она распорядится, как командор Калагорна, а не как влюбленная дура.
— Я возьму это на себя, — сказала чардейка вслух. — Если Тайерар не сможет оценить ту помощь Смотрителей, на которую мы расщедримся, то может собирать вещи и ехать за королем хоть на тот свет.
Родрик шумно вздохнул. Сегодня он был невероятно молчалив. Однако вздох управляющего тут же привлек внимание.
— Да, кстати, Родрик. Тут такое дело… — начала чародейка.
Хольфстенн хитро улыбнулся, поглядел на Рендела и подмигнул: «Я все решил».