Глубинщики вскинули руки. Тот, что помоложе, начал формировать над собой ядро из синеватой воды, а из рукавов того, что постарше, вместо привычных рук показались оскаленные морды мурен.
"Вот это рыба!" — мелькнуло в голове. — "Тут никакой фритюрницы не хватит."
Я краем глаза увидел, как Лира сама вскидывает руку и указывает пальцем на молодого рэкетира:
— Пусть потеряет контроль!
Рэкетир послушно звучно чихнул и выронил из рук почти сформированный шар. Тот, в отличие от обычной воды, не поспешил разбиться о лысую голову и облить собой волшебника. Вместо этого шар звучно ударил незадачливого налетчика по голове, и они оба свалились на пол. А шар из воды ещё успел прокатиться по полу, прежде чем спонтанно разорваться и превратиться в лужу.
В это же самое время раздался громкий металлический взвизг — это Эд ударил на расстоянии оставшегося в сознании врага. К сожалению или счастью, голову потерял не он, а одна из мурен.
Оставшийся в сознании налетчик вдруг понял, что они потеряли любое преимущество. Очевидно, что они поддерживали друг друга своими способностями. Но теперь…
Дальнейшие события решила неожиданно появившаяся из двери Фелиция.
— Пошли вон отсюда! — металлическим голосом произнесла волшебница.
Не дожидаясь исполнения своего приказа, она вскинула руку с поднятым вверх указательным пальцем. Сильнейший порыв воздуха поднял бессознательное тело второго волшебника. Дальше Фелиция очертила пальцем ма-аленький кружок, и ветер, с силой развернув обоих налетчиков, попросту вышвырнул их из дома, попутно сильно толкнув меня и Лиру. Наемники пролетели почти через весь двор и рухнули в пыль около калитки.
Чтобы не заставлять Фелицию выходить, глубинщик тяжело поднялся, схватил в охапку напарника, и они вдвоем удалились за пределы поместья.
— Благодарю, — кивнул Эдвин, убирая в ножны резонатор. — Обычно после меня надо мыть пол. Правда, не то, чтобы сейчас этого делать не надо было, — сонитист поморщился, глядя на кровь, сочившуюся из отрубленной рыбьей головы прямо на коврик.
Лира что-то быстро прошептала, и вся кровь и вода, почти испортившие ковер, моментально испарились.
— О, как удобно, — улыбнулся Эд.
— Вы действовали довольно решительно, мистер Моуз, — ответно кивнула Фелиция.
— Не очень люблю Тьму глубин, миссис. Довольно заносчивый отряд.
— Лира, мне кажется, ты зря распустила слух о новом магазине, — строгим тоном высказала свое мнение волшебница.
— Бабушка, реклама тоже нужна.
— Ты никогда не жила в Княжествах, девочка. Это не последние люди, которые придут за частью нашей выручки.
— У нас есть боевой волшебник, ведьма с револьвером, кот-инферналист и героиня войны.
Эдвин коротко хмыкнул.
— Надо распустить слух о том, что у нас уже есть крыша, — подал идею он.
— А вот это здравая мысль, — одобрила Фелиция. — Займетесь?
— Это будет не так легко, но я постараюсь, миссис Фольди.
— Надеюсь на тебя. Что ж, пойду отдохну. Я выложилась почти на полную. Надеюсь, Ранф найдет эту тварь, что прокляла меня.
С этими словами Фелиция удалилась.
Эдвин, отпросившись у Лиры, ушел куда-то в город, а сама девушка ушла в свою лабораторию и начала варить следующее зелье. Я увязался за ней. Костер уже не выдавал такой ужасный жар, и зелье тихо побулькивало в котле, основательно выпарившись.
— И что ты собралась делать с недостатком наших средств?
— Ну как что. Завтра открываю лавку, будем торговать потихоньку. Я провела определенную разведку — в Санго очень мало хороших алхимических лавок, даже не знаю почему. Три очень больших дорогих салона, и в центре четыре лавки. Конечно, остаются торговцы на рынках, но их не посчитать. У меня объемы побольше будут, да и подешевле, за счёт оптимизации составов. Подожди…
Девушка с трудом подняла здоровенную бутыль со спиртом и перелила оттуда немного в банку, где уже лежали четыре веточки какого-то дурно пахнущего растения.
— А если и так не будет хватать?
— Есть одна мыслишка, но там трудно. Очень. Надеюсь, справимся и без неё. Помоги чуток, тут надо нагреть.
Прошло чуть больше недели.
Мы открыли магазин, торговля размеренно шла, начавшись довольно бодро. В день к нам приходили порядка полусотни человек, иногда даже больше.
К сожалению, никто из них не брал хорошие, дорогие препараты. Всем нужны были мази для заживления ран, средства от сердечных болей, кашля, противозачаточные и средства для мужской силы. В основном последние два.
Такое ощущение, что люди в этом городе или развлекались в постели, или у них болело сердце. Третьего не дано.
Впрочем, один раз пришли наемники. Тот самый отряд, где все красят волосы в зелёный. В отличие от предыдущих своих коллег, Зеленоголовые оказались на редкость адекватными ребятами, и просто закупились неплохими эликсирами перед походом куда-то. Выручка в тот день была хороша.
К сожалению, такая торговля не сказать, что сильно влияла на наше положение. В конце концов, нам надо было покупать еду на несколько человек и одного галгару, докупать специальные препараты для Фелиции, приобретать растения, карты и прочие расходники для Гиз и склянки с травами для Лиры. Ведьма высадила почти все необходимое в оранжерее и на клумбах, но до всходов было ещё далеко.
— Итак, если ничего нового тебе не надо, то зачем ты пришёл? — пророкотал Гальза.
— Отпечатки дали сбой. Как я ни пытаюсь, я не могу выдавить ни капли гангат.
И это было правдой. Впервые мои тренировки ничего не дали. В прошлый раз Гальза показывал мне своего сородича, который эффектно (и эффективно) поливал толпу каких-то мелких чешуйчатых уродцев раскаленным речным железом.
Своеобразная у галгар магия воды, конечно, но не мне спорить с мироустройством Инферно.
И что я только не делал в попытках выдавить из себя сначала струйку, а позже и хоть единственную капельку светло-приторного железа. И никак. Возможно, дело было в пределах проводимости, но эффекта перенапряжения не было. Переспросив у Эда, я понял, что и предела Амадея тоже не достиг. То есть, провести достаточный импульс я мог, но почему тогда я не могу плеваться железом? Было бы эффективно. И эффектно.
И не так опасно, как серные прыгуны.
— Отпечатки дать сбой попросту не могут, — отрезал Гальза. — Это один из древнейших способов обучения. Я показываю тебе грань нашего мира, одно из его проявлений. После этого ты не можешь не использовать этот эффект. Обычные волшебники ищут описания в книгах, читают заклинания или считают свои циферки, если отроют нужную формулу. А тут тебе все все готовое и с хрустящей корочкой. Просто вспомни и используй.
— А если не выходит?
— Значит, недостаточно стараешься. Или что-то тебя сдерживает. Так тоже бывает.
Гальза, помолчав, хмыкнул и добавил:
— Впрочем, я о таком слышал. Попробуй выдрессировать себя на особое движение, слово или раздражитель. Я слышал о волшебнике, который тоже обучался по Опечаткам. Он не мог вызвать огонь. У него получалось все остальное, и гара была, конечно же, но вот не выходил у него огонь и все. Он научился использовать зажигалку. Разжигал огонь в маленьком артефактике, и, пока артефакт работал, он мог сжечь целый город. Он научился так. Тебе тоже надо найти что-то такое, что позволит тебе выпускать гангат. Хе, есть идея, — ощерился Гальза, — Могу показать кое-что новое.
— А? — глядя в оскаленную пасть галгары, Кот немного умер, и оттого я тоже плохо соображал.
— Соглашайся. Будет ве-е-е-е-есело…
А знаете что? А знаете?
А вот давай.
Реально было весело.
Я начал с того, что до визга испугал Гиз. Она и Эд снова были в лаборатории, считали что-то.
— А-А-А-А-А-А-А-А!!!
— Хы-хы-хы, — оскалился я, делая коготками по полу это характерное "бяк-бяк-бяк".
— Е…ть. Что это, червивую вашу мать? — поразился Эдвин, вытаскивая резонатор.
Ой-ей. А вот этого нам тут не нужно.
— Стоп-стоп, это я, Джас.
— Да? — приподнял бровь Эд. Кинжал страшно заревел какофонией.
Оу.
— Да-да-да, честно! Мы с тобой в Головастике были! Ты ещё был похож на печеное яблоко!
— И вправду, Джас, — волшебник покачал головой и сунул затихший кинжал в ножны. — Я тебе говорил, что ты на всю голову отбитый?
— Был разок.
— Уже два. Хотя считай это за два, итого три.
— Нье-хе-хе…
А посмотреть было на что. Галгара обучил меня гаре "чешуя". Как ни странно, я научился отращивать чешую. Почему-то она у меня выходила длинная, плоская и с острыми краями. Весь покрытый чешуей, я издали был похож на длинношерстного кота, которого кто-то искупал в масле, а вблизи я представлял собой то ещё воплощение пьяного таксидермиста.
Не, без приколов, я когда себя увидел в зеркало, чуть не наделал делов прям там.
— А что за Головастик? — переспросила Гиз, все ещё опасливо косясь на меня.
— Долгая история, — отмахнулся Эд.
— А мы никуда не торопимся, — улыбнулась Гиз, откладывая в сторону исчерканные формулами бумаги.
Главное, ждать. Ждать. Ждать, Кот, чтоб тебя!
Разноцветная птичка весело щебетала в раскидистой кроне мангового дерева. Она косилась на меня, видела меня, но угрозы во мне не чуяла. Зря. Меня останавливает только ветка, которая легко мне помешает.
Ждём. Ещё немного. Если она не сдвинется, то сдвинусь уже я.
Спустя десять ударов сердца птичка резво перескакивает на соседнюю ветку. Я даю ей посидеть пару секунд, а потом поднимаю лапку и стреляю раскаленной искрой. Пламенный росчерк пронзает птичку насквозь, в воздухе разносится запах горелых перьев. Тушка падает на землю. Я подхожу к ней и достаю нож для разделки.
С освоения чешуи прошла ещё неделя. Ситуация не поменялась ни на грамм. Размеренное житье-бытье с финансовой ситуацией "выходим в ноль". Что есть печально, к слову.
Я, вот, даже на около-самообеспечение вышел. Я больше не завишу от ветчины и рыбки в кляре, мне хватает и печёной в струе жара птички (на самом деле нет, помогите, я так хочу этой хрусткой рыбки…).
Напевая себе под нос какой-то мотивчик, я ощипал птичку, отрезал голову и лапки, выпотрошил и сжёг требуху, после чего выдал сильный импульс, который за мгновение пропек птичку до готовности. Дальше я подышал на почти готовое блюдо огнем, чтобы появилась корочка. Ну и, наконец, под радостное урчание Кота все это дело захомячил.
Вкусно, да. Но сейчас бы рыбки…
Что ж, подкрепились, можно закончить тренировку.
Я снова потренировался выпускать и втягивать чешую, сначала на всем себе, а потом и на отдельных частях. Немного поэкспериментировал с ее длиной и шириной. К сожалению, ничего похожего на волосы я отрастить не могу. А было бы прикольно.
После этого я уже привычно повыпускал чистую Мощь, поупражнялся со звуком, и заново попытался вызвать гангат.
Встать. Ноги широко расставить. Пускаю импульс.
Ну же. Вот оно — воспоминание о сияющей струе ярко-сладкого железа. Она разбрызгивается о камни, тяжёлые капли оставляют дорожки в песке, а мелкие угул воют от боли.
Ну же! Повышаю напряжение, но добиваюсь лишь очередной струйки Мощи, сбегающей у меня из пальцев. От жидкого волшебства загорается трава, и я спешно ее тушу.
Проклятье. Ладно, попробую ещё раз, позже. Сейчас можно потренироваться ещё в одном действии…
Я усаживаюсь, обвиваю хвостом лапки, закрываю глаза. Успокаиваюсь. Убираю досаду и злость после очередного поражения. Когда раздражение сходит на нет, я открываю рот.
Солнце заливает всё вокруг мягкой, полупрозрачной сладостью. В ветвях плюща копошится ещё одна птица, яркая и сладкая. В тени сладкого тепла нет, там нет ни света, ни вкуса. Нейтральная температура. Я навожу пасть на открытое окно кухни. Там, в глубине, темный, кислый на вкус холодильник.
Я открываю глаза. Ну хоть что-то хорошо получается. С этим разобрался сам, не прибегая к помощи Гальзы.
Что ж. Позанимались, можно и поесть. А птица, спросите вы. А птицы едва хватило на аперетив.
Занятия волшебством — это всегда больно. К боли привыкаешь, учишься не замечать. Но организм не умеет не замечать боль, разве что в каких-нибудь экстренных ситуациях. Поэтому у волшебников всегда высокий расход энергии, волшебники много едят и всегда худые. Ещё ни разу не видел толстых практикующих волшебников.
В связи с ослаблением кормёжки мое намечающееся пузико тоже исчезло. Не скажу, что печально, но тенденция тревожная.
Я цивильно зашёл через вход в магазинчике и как раз успел к середине самого интересного разговора недели.
— Поэтому, вот так, мисс Фольди, — грустно кивнул Эд Лире.
— Я, конечно, понимала, что вы не вечность тут будете, но все же… Вот так…
— Мисс, я, может, и вернусь. Просто я сейчас топчусь на месте. Я создал вам слух о крыше, лично осадил две группы рэкетиров, — это правда. Фелиция иногда не успевала дойти до помещения лавки, как Эд справлялся своими силами. — Я рад быть тут, тут приятные люди, спокойная работа, мне даже нравится. Ещё, признаться, интересно с мисс Гиз заниматься исследованиями. Но все же я должен вернуть то, что принадлежит мне.
— Эд, ты уходишь? — изумился я.
— Я должен, Джаспер, — грустно улыбнулся он.
Меня как холодной водой окатили. В смысле Эд уходит? Как вообще так? Я умом понимал, но даже не думал, что Эдвин когда-то пойдет дальше.
— Мистер Моуз, вы собрались в путь? — спросила величаво вплывшая в магазин Фелиция.
— Да, миссис Фольди.
— Прискорбно. Вы замечательный молодой человек с весьма полезными навыками. Как закончите с делами, буду рада видеть вас в поместье. Лира, собери ему в дорогу хороших препаратов.
— Конечно, бабушка, — кивнула ведьмочка. — Я в любом случае собиралась.
— Что вы, не стоит… — смутился Эд. Впервые вижу смущенного сонитиста.
— Стоит, мистер Моуз, — твердо ответила Фелиция. — Вам предстоит опасная дорога, и я это знаю. Не давайте ярости затуманить остроту вашего ума, и все у вас будет хорошо.
— Эдвин, мы всегда будем тебе рады. Если понадоблюсь, ты знаешь, где меня найти, — мяукнул я. Заработал неодобрительный взгляд Лиры, правда. Да и все равно, я слишком привязался к шумовику.
— Спасибо за напутствие.
— К слову, — продолжила бабушка, присаживаясь на Диван. — Никто не видел Гиз?
— А что? — нахмурился я.
— Нигде не могу ее найти.
— Дел в городе у нее не было, — тревожно ответила Лира.
— Да и в лаборатории она не заперлась, — нахмурился Эдвин.
— Я была в ее комнате, в лаборатории, оранжерее и на кухне, записок нет, — добавила Фелиция.
Все помолчали.
— С чего начнем поиски? — нарушил тишину Эд, машинально проверяя, как резонатор ходит в ножнах.
Лира достала из кобуры револьвер и, пощелкав затвором, проверила патроны (визиты рэкетиров научили ее держать "Ольгерда" под рукой).
— Есть одна идея, — ответила она, как-то странно на меня поглядывая.