– Охапку зеленых листьев в изголовье, – сказал Суини, – щавель и желуди, орехи и густой кресс на обед... Три карты нам желательно.
– И вам три, пожалуйста, – сказал Пука.
– Сунь руку в карман, – повелительно обратилась к нему Добрая Фея, – вытащи две карты слева и сдай мне две новые.
– Всегда к вашим услугам, – ответил Пука. – Так вот, как-то темной ночкой Дермот и эта женщина забрели в мою пещеру, ища, изволите видеть, где бы переночевать. А я в ту пору работал – вы понимаете, что я хочу сказать, – на западе страны. Пещера же моя находилась недалеко от моря.
– О чем это вы там толкуете? – крикнул Коротышка. – Ставлю три пенса!
– Ну, слово за слово, – продолжал Пука, – и договорились мы наконец с Дермотом сыграть партийку в шахматы на эту женщину. Гранье же, надо вам сказать, была лакомый кусочек. Поднимаю до пяти.
– Я почти ничего не слышу, – пожаловалась Добрая Фея. – Так на что мы играем – на женщину? Мне-то она на что сдалась?
– Пять пенсов, тебе говорят, дубина! – заорал Коротышка.
– Удваиваю, – откликнулась Добрая Фея. – Десять.
В этот момент часть игравших заявила, что пасует.
– Итак, уселись мы оба за доску, – продолжал свою повесть Пука. – Гостю моему посчастливилось играть белыми, и двинул он сразу свою пешку на Г4, явно предпочитая староиндейскую защиту, – излюбленный вариант Алехина и других великих русских мастеров. Ставлю шиллинг.
– И шесть пенсов сверху, – быстро проговорил Коротышка.
– Принимаю, – ответила Добрая Фея.
– Я, не мудрствуя лукаво, ответил королевской пешкой на еЗ. Хороший выжидательный ход, пока противник не обнаружит свои намерения. Этот ход высоко ценился многими авторитетами. Я тоже принимаю ставку мистера Эндрюса.
– Так, так, значит, оба принимаете, – со скрытым злорадством произнес Коротышка. – А теперь поглядим: у меня, изволите видеть, три короля, три, так сказать, суверенных монарха.
– Боюсь, маловато будет, – торжествующе объявила Добрая Фея. – Тут, в кармане, кое у кого замечательная червовая флешь. Можешь вытащить и убедиться своими глазами. Червовая флешь!
– А пошла ты со своими чудесами вонючими! – завопил Коротышка. – Мы тут на деньги играем, дело серьезное, так что без всяких фокусов-покусов! А не то вытащу тебя за твою поганую шкирку и твою водосливную систему попорчу!
– И какой же, ты думаешь, был его следующий ход? – спросил Пука. – Ты не поверишь – пешка на g4! Между прочим, у меня фулл хаус.
– Ну-ка, дай-ка взглянуть.
– Три десятки и две двойки, – невозмутимо ответил Пука. – Теперь, чтобы его прищучить, мне оставалось только передвинуть своего ферзя на h5. Деньги на бочку, господа, да повеселее. Помните: главное – хорошая мина при плохой игре.
– Хорошенькое дело – шиллинг и шесть пенсов, – проворчал Коротышка, роясь в кармашке для часов.
– Такой ход, естественно, означал мат, – сказал Пука, – мат в два хода, такого в истории еще не бывало. Да не мечись ты так, ишь разбушевалась – карман порвешь.
– Минуточку, – придушенно прошептала Добрая Фея, – не могу ли я уединиться с вами на пару минут. По личному делу.
– Поторопитесь со своими секретами, господа шулера, пока мы следующий круг не начали, – сказал Кривая Пуля, ожесточенно потирая ладони, – дайте и другим свой кусок урвать.
– Держите ваши деньги, – сказал Коротышка.
– Тысячу извинений, джентльмены, исключительно на минутку, – учтиво произнес Пука, – Фее и мне нужно обсудить одно приватное дельце в передней, хотя место это продувное, сквозняки так и гуляют, не очень-то там побеседуешь. Мы скоро вернемся.
Он поднялся и с поклоном удалился.
– В чем же дело? – вежливо осведомился он, когда они с Феей покинули комнату.
– Надеюсь, это не слишком щекотливый вопрос, – начала Добрая Фея, – но что ты сделал потом с женщиной, которую выиграл?
– И это все, что тебе угодно знать?
– Ну, не совсем. Дело в том, что...
– У тебя нет денег!
– Именно.
– Как же ты объяснишь такое свое поведение?
– Понимаешь, я всегда выигрывала в карты. Я...
– Так как насчет объяснения?
– Не надо так кричать, приятель, – встревожилась Добрая Фея, – они могут услышать. Я не вынесу такого позора перед подобной публикой.
– Сожалею, – холодно произнес Пука, – однако боюсь, что мой долг – предать факт огласке. Если бы дело касалось только меня, разумеется, все было бы иначе. Но при сложившихся обстоятельствах у меня нет выбора. Тебе разрешили играть исключительно по моей рекомендации, а ты так грубо уязвила меня в моих благородных чувствах. Я не могу остаться равнодушным и потакать тебе и далее. Таким образом...
– Бога ради, не делай этого, плевать на обстоятельства, я этого не переживу, это убьет мою бедную мать...
– Такая забота о членах своей семьи делает тебе честь, но, боюсь, уже слишком поздно.
– Я верну все до пенни.
– Когда?
– Дай мне возможность отыграться...
– Ерунда! Все это сплошные увертки, сплошные...
– Ради всего святого, дружище!..
– Могу предложить тебе один вариант и, прошу, решай поскорее, принять его или отвергнуть. Итак, я забываю про долг и в придачу даю тебе еще шесть пенсов – итого получается два шиллинга – при условии, если ты откажешься абсолютно от всяких притязаний на младенца, появление которого ожидается с минуты на минуту.
– Что?!
– Выбор за тобой.
– Скотина, чертова скотина!