То ли моя злость была на пределе, то ли всё вокруг и так было напитано стихией огня, но моя волна пламени выросла до таких размеров, что просто сдула обугленных наглецов со скалы.
Пламя рвалось не только из моих рук, но даже из щелей в остывшей магме под ногами, а ещё из Красного Вертуна за моей спиной.
Островитяне успели выстрелить перед тем, как испепелились. Но пули и стрелы лишь вспыхнули в огне, в нескольких сантиметрах от меня.
Я усмехнулся, успев увидеть их удивлённые лица перед смертью. Туземцы что, реально никогда не встречались с настоящим магом огня? А, впрочем, закрылись на своих Островах, чего они в жизни-то видели?
И правильно… Нечего такой уродской культуре выходить за пределы Южных Островов. Все, кто мог отсюда сбежать, либо сбежали… либо уже мертвы.
Эти мысли пронеслись в моей голове, пока прочищались нижние чакры. Ощущение, будто уменьшалась полоска заряда аккумулятора на штурмовой винтовке.
Несколько секунд чистой ярости… и вот мелькнули последние язычки пламени, растворяясь в голубом небе. Я почувствовал, что пуст. Окончательно. Высушен до донышка.
Крики. Оттуда, со склона, слышатся крики. Стоны и боль — не всем повезло сразу погибнуть.
И ещё крики… Воинственные, полные ярости. Меня всё так же ненавидят и хотят убить.
— Хрена вам, — буркнул я, снова направляя взор вовнутрь.
Нижние три чакры выжаты… А с оракульской что делать? В ней осталась псионика средней грязности. Магия мысли, кажется? Тоже надо вычищать.
Со склона донеслись выстрелы. Живые и здоровые добивали раненых и немощных. Ублюдские традиции.
Вот на скалу, которая ещё остывала и дымилась, осторожно забрался островитянин. Он шипел, прикасаясь пальцами к горячему камню, пока залезал, а потом выпрямился и посмотрел на меня с дикарской гордостью.
Он — хозяин острова. И ему решать, кто останется в живых на этих землях.
Я усмехнулся. Бешеный взгляд дикаря меня только забавлял. Толчковый ты пёс, я из такого века, где ты по городу и квартала не пройдёшь, сразу наложишь в штаны. Если б они у тебя были.
Дикарь что-то поднял над головой. Кажется, это снова кость. Насколько мне не изменяла память, это часть тазовой кости.
С губ дикаря срывались какие-то слова, кость в его руке замерцала, и я уловил в псионике вокруг изменения. Всё это время я концентрировался на своей оракульской чакре…
Ну, ладно, пошутили, и хватит. Попробуем слить оракульскую магию.
Дикарь таращил на меня безумные глаза, заклинание срывалось с его губ вместе с брызгами слюны. Скала под ним вибрировала, и это чувствовалось даже здесь, где я стоял на полумягкой, остывшей магме.
Твои-то глаза мне и нужны… Где там твоя точка сборки? Я легко вселялся в оракулов, которые лезли в мой разум. Я вселялся и в обычных магов, это требовало чуть больше концентрации. В безлуня, кажется, мне ещё не приходилось вселяться…
Зрачки дикаря заполнили всё моё естество. Я знал, что до активации его заклинания оставалось всего мгновение.
Мои глаза слезятся от дыма, застилающего потухшее жерло вулкана. На дне жерла, на чёрной застывшей магме, покрытой сеточкой красных трещин, стоит Василий. Дым поднимается вокруг него, и отдельные порывы ветра смазывают фигуру.
Возмужал-то как… Вот только глаза красные от напряжения, да и потаскало его немного по склонам Южных Островов. От формы Царской Гвардии осталось одно название, это уже жуткие лохмотья.
За спиной Василия мирно крутится Вертун.
Одинокий, могучий маг из далёкой Красногории на фоне массивного, несколько метров в диаметре, Красного Вертуна. Эх, красивый портрет бы вышел, такой не стыдно даже повесить во дворце Царя.
Я посмотрел на свою руку, воздетую к небу. Ладонь жжёт, костяной артефакт вибрирует, будто чего-то ждёт.
Разум дикаря, чуть не раздавленный мной при переселении, вопил что-то от страха и злости в уголке души. Мне хватило всего лишь одной мысли, и его не стало.
Но тут же опасность заставила моё сознание юркнуть в сторону — из глубин разума дикаря что устремилось ко мне. Это было похоже на сознание Стража Душ, мне уже приходилось сражаться с ними в их же голове.
Было… Похоже…
Я не мог уйти от атаки, и мне пришлось на мгновение нырнуть в кокон. Царапнули когти по скорлупе, снаружи пронеслась крылатая хищная тень. Не став отсиживаться, я сразу же развернулся обратно.
Я сижу посреди невысоких скал, обнимая между коленями свой ненаглядный «свисток». Ствол винтовки я прижимаю к шлему, хоть датчики и показывают, что он опасно раскалён.
Зелёный огонёк от визора в шлеме отбрасывает блики на желтоватые камни, но я не гашу его. Позади несколько часов непрерывного боя, и где-то на горизонте небо застилают клубы дыма. Там по африканской пустыне работает вся мощь Свободной Федерации…
Работал «липовый цвет» — артиллерия, десантируемая с орбитальных крейсеров. Работали также и сами крейсера… Вот пошла вниз с орбиты светящаяся точка.
Я затемнил стекло шлема, чтобы не сожгло глаза от яркой вспышки. Земля под ногами затряслась, на горизонте вслед за пузырём взрыва стал расти огненный гриб.
С грустью я глянул вверх. Там падало несколько крейсеров… Их огромные массы, обволакиваясь дымом и огнём, прошивали ясное небо над Африкой. Тысячи жизней упадут в тысяче километров отсюда.
Капиты обманули нас. База оказалась приманкой, наши умники купились, и мы потеряли сразу здесь несколько флагманов. Но зато наша Федерация получила такую пощёчину, что сразу образумилась, и в последующие годы уже капитам пришлось несладко.
Теперь-то я знал, что за технологии применили капиты. Технология, основанная на магии. Судя по всему, с ними вышли на связь либо великолунцы, либо чернолунники из мира Пробоины, и предложили помощь в обмен… в обмен на что-то…
Со вздохом я отвернулся от застеленного дымом горизонта и уселся поудобнее, упираясь лопатками в скалу, морозящую ночным холодом даже через кевларовый экзо-скелет. Я специально не включал термозащиту, чтобы полностью ощущать мир вокруг.
— Привет, Гарик, — усмехнулся я, глядя на тело друга, лежащее среди камней.
Пробитый шлем в потёках крови, рваная рана на груди. Рядом с напарником валялась его громадная винтовка, «беломор», у которой рифлёный рельсовый ствол тоже был оплавлен.
Именно Гарик со своим «беломором» спас меня, именно благодаря ему я смог отступить с грёбанной вышки в горах неподалёку от базы. Друг отключил предохранитель перегрева и стрелял без остановки, пока я выползал из-под капитского огня.
Так и не сходили мы с тобой в тот самарский бар…
— Дал прикурить капитам? — я усмехнулся.
Эх, такая сцена. Сейчас бы самому закурить, и задумчиво смотреть на красоту африканского континента. Колыбель цивилизации, с которой всё началось… и на которой, наверное, цивилизация и закончится.
Совсем рядом, будто по мановению судьбы, оказалась пачка сигарет. Натуральный табак, завёрнутый в папиросную бумагу, такие не сразу и найдёшь. Рядом лежали леденцы в цветастых фантиках, которыми любил баловаться Гарик.
Я только поморщился… Ну да, здесь курение не просто меня убьёт, а сразу сотрёт душу. Какая всё-таки дешёвая попытка меня соблазнить. В реальном прошлом, когда всё произошло, ничего этого не было.
И в голову Гарик не был ранен. А теперь вон лежит с пробитым стеклом шлема… Это явная связь с моим прошлым видением, где мы с ним готовились к спуску на десантной капсуле.
Там я застрелил Гарика прямо в шлем, обрывая иллюзию, созданную порочной магией. И всё же, как интересно смешиваются воспоминания — теперь я должен сидеть и чувствовать вину, будто сам пристрелил друга.
Я и так чувствовал вину, ведь он спас мне жизнь, отвлекая огонь на себя.
В песках, совсем неподалёку от нас, дымил подбитый «дестроер». Гарик пробил-таки паука прежде, чем умереть самому от бортового пулемёта подлетевшего беспилотного планера. Сам планер валялся где-то далеко в песках, его сбил уже я.
Откинувшись затылком на щербатый камень, я задумчиво посмотрел на другую сторону африканского горизонта. Там не было битвы… Там не застилал небо едкий чёрный дым. Там не сползали с орбиты, горя в атмосфере, огромные крейсера.
Там по небу рассыпались звёзды… Густой Млечный Путь, подкрашивая чёрную темень в голубой и жёлтые цвета, тянулся от края пустыни к зениту. Мирно лежали тени дюн на горизонте, кое-где огрызаясь такими же скалами, посреди которых расположились мы… кхм… с Гариком.
— Наши Острова уже не спасти, — донёсся хрипловатый голос.
Я, слегка удивлённый, повернул голову. Тело Гарика так и лежало неподвижно, раскинутое на камнях, но голова в пробитом шлеме поднялась. Шея у трупа изогнулась чуть ли не под девяносто градусов.
Жуткая картина…
Слова, которые произнёс мёртвый Гарик, сразу же затронули мою душу. Я чувствовал, что эта иллюзия не просто так. Да, меня будут пытаться соблазнять, но у меня есть шанс узнать что-то важное.
— Кто ты? — спросил я, — Легион?
Я не видел его лица, разве что только кровь в дырке забрала. На меня из треснутого стекла смотрело только моё рубленое отражение.
Только голос. Уставший, блёклый… Даже эмоции в нём были потухшие. Так звучит голос без надежды.
— Нет… Легион хотя бы свободен. А я… Мы — нет.
Меня озарила догадка:
— Ты — маг? Один из тех, кто погиб на Островах?
— Да.
— Что это за магия такая? — я даже приподнялся, отрывая спину от камня, — Тут намешано… И оракулы, и чернолунники, и вообще непонятно что. Как будто некромантия.
— Эти дикари… Безлуни… Низшие… Они не обладают своей магией, но забрали нашу. Мы позволили… мы были милосердны. А потом стало поздно.
— Что произошло-то на Островах?
— Разве это так важно…
Да, в голосе совсем не было никакой надежды. Эта душа мага, закованная в вечных кандалах, уже не верила в освобождение. И даже не хотела, наверное.
Одна его рука двинулась к поясу, где был пристёгнут пистолет. Грохнул выстрел, и оторванная рука Гарика отлетела в камни за его спиной. От дула моей винтовки изошёл лёгкий дымок — я не терял бдительности.
Мертвец даже не охнул, и вот эта его… кхм… мёртвость… вот она меня по-настоящему пугала. Противник, который не боится боли, и при этом не впадает в ярость. Как хорошо, что это всё происходит лишь в моих мозгах.
— Теперь наши кости служат Низшим в обрядах. Наши души у них в плену. Магическая сила наших родов принадлежит безлуням.
— Ты тоже?
— Я стою на страже разума этого Низшего. Если какой-нибудь оракул вознамерится влезть ему в голову, то я должен его убить. Я должен убить и тебя.
— Я — Иной, — вырвалось у меня, — Это имеет значение?
— Только то, что это есть в нашем пророчестве…
— Последний Привратник?
— Именно, что Привратник. Он откроет врата… для нас. Освободит.
Я понял, что он имеет в виду совсем не те врата, о которых вопят чернолунники или оракулы. У этих бедолаг — свой плен.
— Ты знаешь законы магии? — вдруг спросил Гарик, лишь чуть повернув голову. Видимо, он смотрел на обрубок отстреленной руки.
— У меня нет времени загадки разгадывать. Я могу помочь вам, если скажешь, что делать.
— А что ты хочешь взамен?
Я поморщился. Псы вы толчковые все, тут, на своих Островах. Я же солдат Свободной Федерации… Да, первым делом мы защищаем свою страну, за нашими спинами наши семьи. Прошлое и будущее. Предки и потомки.
Но ещё я имел воспалённое чувство справедливости, вбитое школьной скамьёй и работой политруков. Здесь, в этом мире, не было моей Свободной Федерации, и теперь мои приоритеты сместились — я был просто так готов защищать справедливость.
Ну, так-то, первостепенная моя цель — найти и спасти Эвелину. Теперь она «моё всё». И прошлое, и будущее.
Но если по пути я вырежу свору головорезов, да ещё и обеспечу, чтобы они больше никогда не подняли головы… Почему нет? Мне не надо никакой награды, я просто буду знать, что тот беспомощный плач младенца… крики его матери… они отмщены.
Да, месть — это плохо, если не умеешь прощать. Но островным кровопийцам прощение ни моё, ни убитых ими магов не было нужно.
— Вот даже как? — в голосе Гарика впервые подёрнулось удивление, — Поможешь просто так?
— Вы будете свободны… наверное… — я пожал плечами, думая, насколько же могут быть свободны души, когда в небе торчит Пробоина, — И этого мне достаточно, — закончил я.
Гарик двинул другой рукой… Новый выстрел, и эта конечность, не добравшись до гранаты на поясе, тоже отлетела за камни.
Я равнодушно глянул на экранчик заряда винтовки. Один патрон. Этот пойдёт в голову, поэтому было бы очень хорошо, если маг успеет рассказать секрет.
— В центре острова был город, — шлем поворачивался от одного обрубка к другому, — Это была наша столица… Кубва. Город Высших.
Естественно, самая страшная бойня произошла там.
На Южных Островах издревле было своё мироустройство. Благородные маги, Высшие, в большинстве своём жили обособленно, в городах. Безлуни. Низшие — в лесных деревнях, их племена скрывались в самых глубоких чащах.
Тут не было порабощения безлуней магами. Услышав эту простую истину, я даже поразился, насколько хорошую систему поломали великолунские идиоты.
Зачем порабощать, если магам была дана магия? Какой прок от безлуней в рабском труде, если маги имели силу гораздо большую?
Ну, да, то, что одни называли себя Высшими, а других — Низшими, было обидно. Но это была общая традиция. Лунные торговали с безлунями, позволяли селиться в городах. Условия были не то, чтобы равные, но если безлунь хотел жить в городе, учиться, работать… Почему нет?
Да, в основном они прислуживали. Но при этом так же и женились, рожали детей, обновляя безлунную кровь самой настоящей магией. Семьи смешивались, хоть это и не было особо принято.
Никто никому не мешал. Безлуни отлично жили в лесах, маги защищали Низших от исчадий Вертунов. Платой были ресурсы с самих Вертунов, ну и обычная еда — безлуни занимались возделыванием земель и охотой.
Маги активно торговали не только с дикарями, но и с материком. Великолуния была ближе всего.
Когда в Великолунии произошла революция, сначала Южные Острова даже обрадовались. Да, торговля на некоторое время прекратилась, и да, многие Лунные рода сбежали из Великолунии, и многие осели на Островах.
Но, по сути, на соседнем побережье победила справедливость — маги и безлуни стали равны, да ещё и старались построить равноправное общество. Это было по душе островным магам, потому как безлуней они и так уважали.
Хотя то, насколько была кровавой революция, должно было насторожить магов на Островах. Но ведь не каждый день в соседних странах происходит революция?
Прошло несколько лет, связи между Великолунией и Островами возобновились. Некоторые Лунные, узнав, что всё не так уж и плохо на материке, стали возвращаться.
Из Великолунии стали приезжать новые люди… И везти новые идеи. Новые учения.
Появилась и Церковь Чёрной Луны, которая везла новую веру о том, что у безлуней в этом мире гораздо более серьёзная роль. И безлуни стали довольно быстро прониклись этой религией.
Магам это нравилось, ну или казалось безобидным.
Равноправие? Оно и так у нас есть.
Новая вера? Ну, маги прекрасно знали, что в глубине джунглей процветают настолько страшные культы, что чернолунники казались им настоящим спасением. Если они вытащат дикарей из первобытной жестокости, то так даже лучше.
Учения проникали в города… и в лесные деревни. Но никому же не пришло в голову сравнить, что рассказывали здесь, и что вещали там.
Не сразу маги заметили, что отношение безлуней стало меняться. Ну, первым делом, конечно, все взъелись на классовую несправедливость — от магов потребовали перестать называть безлуней Низшими.
Потом, приезжая в города, они уже считали, что маги должны, просто обязаны улучшать жизнь безлуня, ведь он угнетался ими всю свою историю.
Должны платить больше. Давать работы меньше. Защищать лучше. Да и вообще, говорят, раз маги одарены силой, то это такой же ресурс, как и Вертуны вокруг. И это маги должны прислуживать, а не безлуни.
Если у лошади плуг, то это что, значит, хозяин должен служить лошади? Нет… Плуг у лошади для того, чтобы она пахала на благо хозяина.
Сначала они требовали перестать называть их Низшими. Это было справедливо. Но потом они заявили, что это они — Высшие. Чистые, свободные от грязи. То есть, от магии.
Резня в Кубве, так звали столицу Островов, началась спустя несколько лет. Сначала маги пытались быть милосердными к бунтарям… Это ведь безлуни, что они могут?
У мага сила, и безлунь перед ним беззащитен. А с силой у мага и большая ответственность.
Но безлуни имели боевые артефакты, причём невероятно мощные. У безлуней были магострелы, и даже пушки. А ещё кто-то им помогал умело брать штурмом города.
Маги слишком поздно поняли, что это всё происки Великолунии и Церкви, и что сражаться надо было всерьёз. Высшие проиграли, причём невероятно быстро.
На острове началась смута, потому что, разрушив общество, великолунцы и чернолунники начали соперничать. Если первые ещё как-то планировали сделать из Островов свою провинцию, то вторые намеревались построить здесь совершенно новое государство, где Церковь Чёрной Луны стоит во главе.
Эта война длилась много лет, и привела к тому равновесию, которое есть сейчас.
Дикари освоили свою дикую магию, которая, по сути, подарила им независимость.
Чернолунники закрылись в Закрытом Городе, который находится где-то в горах, совсем рядом с разрушенной Кубвой, и всё так же поддерживают какую-то связь с островитянами. У них получился некий симбиоз — Церковь творит какие-то свои дела в пределах города, а островитяне не вмешиваются и защищают их в обмен на магию.
Ну, а великолунцы, потеряв надежду выбить отсюда чернолунников и построить здесь государство по типу Великолунии, потихоньку убираются с острова. Всё сотрудничество осталось лишь в виде редкой защиты от Вертунов и сборе ресурсов, тем более, островитяне всё время увеличивают свою долю…
— К чему это всё? — спросил я, не выдержав.
Я даже не сразу заметил, как рассказчик увлёкся. Он очень хотел, чтобы я проникся его грустью.
Но интуиция кольнула, и я понял, что слушать вечно эту историю — это так же клюнуть на иллюзию.
Гарик равнодушно продолжил:
— Там, в Кубве… Там алтарь, но я не знаю, как он работает. Что-то, связанное с жертвоприношениями. Так вот, он является источником магии для дикарей.
— Уничтожу его, и вы свободны?
— Я очень на это надеюсь. Но, если ты ищешь вход в Закрытый Город, тебе так и так идти через Кубву. Есть один вход…
Мне прилетело в голову знание. Этот маг ходил там… Их боевая группа магов земли сделала подземный проход к чернолунникам и готовились напасть. Там сидели советники Низших, которые руководили войсками.
Плану не суждено было сбыться, потому что на Кубву напали совсем с другой стороны. Но тайна подземного прохода осталась тайной.
— Хм-м, — я улыбнулся, глядя, как Гарик начинает подниматься. Сейчас он встанет, потом кинется на меня, чтобы забить, чем придётся.
— Кстати, Иной, — прокряхтел Гарик, пытаясь без рук сесть, — Та кость, что ты держишь в руках. Надо её бросить в сторону врагов и сказать…
Он произнёс замысловатое слово как раз перед тем, как прыгнуть на меня. Я нажал на спуск, и тело друга, кувыркнувшись, отлетело.
— Спасибо, Гарик, — прошептал я, улыбаясь сквозь навернувшиеся слёзы, — Второй раз спасаешь.
Иллюзорный мир уже сворачивался, возвращая меня назад. Эту схватку с внутренним стражем я выиграл.