Путники держали коней шагом. Летнее солнце высоко поднялось, петляя бликами на луговом ковре. Данан немного щурилась. Тайерар раскачивался в седле рядом с ней и хмурился на зависть любой туче. Рангзиб отстегнул плащ, перекинул через седло, отчего бока уставшего коня под ним блестели потом еще сильнее. Маг без устали дергал тунику на груди и вздыхал, явно ненавидя погоду. Рендел и Анси что-то упорно друг другу доказывали. Судя по частоте употребления слова «болт», доказывал Анси, а Рендел только со бесконечным терпением слушал. Хольфстенн теребил в зубах травинку и косился на Рангзиба.
— Ранджи, — произнес гном. Прицокнул, передвинул языком травинку. — Ранги. Ранги… Хм… Ранджи…
Он откровенно коверкал имя нового спутника на все лады, надеясь придумать звучную короткую версию.
— Может быть, Ранзи, а, красавчик? Или Анзи? Ох, нет, у нас уже есть Анси, я буду вас путать. Хм…
Рангзиб косился на гнома со смешанными чувствами. С одной стороны, Стенн ему сразу понравился — не занудный, не высокомерный и даже не пытался облаять его какими-нибудь гаркающими словами на ужасном гномском наречии, как делал каждый второй коротышка из встреченных им. Когда Хольфстенн в Цитадели Тайн впихнул Рангзибу в руки фляжку с элем, тот вообще в душе сердечно поблагодарил этого малого! Эль, конечно, не лучшее эйтианское или арестийское вино тридцатилетней выдержки, но, по крайней мере, это был хороший эль. А, значит, Стенн заслуживал некоторого уважения: как всякий, кто знает толк в алкоголе.
Однако вот эти кривляния в адрес Рангзиба бросали тень на предыдущие заслуги гнома.
— О, а как тебе Зиба, красавчик? — разглагольствовал Стенн. — Хотя, нет-нет, знавал я одного паренька, он любил собирать жаб, знаешь ли. Так вот одну, самую жирную, обозвал Зябой. А Зяба, хоть и стала у нас в некотором роде душой компании, все-таки принадлежала весьма скользкому типу… Одним словом, Зибой тоже нельзя.
Хольфстенн картинно вздохнул: он тут, между прочим, старается изо всех сил, а ему хоть бы кто помог! Махнув рукой, гном обратился к колдуну:
— Слушай, красавчик, а как тебя в детстве звала мать?
Рендел подавился воздухом:
— Вряд ли это сгодится, Стенн.
— Ну вдруг там что-то ласковое? — без особой надежды поспорил Хольфстенн.
— Сын мой, — изрек Рангзиб. — Мать говорила мне: «Сын мой».
— Хм-м-м, — растянул гном. Повел рукой, изображая невесть что, чем только вспугнул коня. — Сын мой, — продекламировал Стенн, и тут же фыркнул. — Да ну ерунда какая-то!
Данан слушала в пол-уха. Время от времени она улыбалась, однако большую часть смотрела на хмурое сосредоточенное лицо Тайерара. На первом же продолжительном биваке ей стоит поговорить с ним. Скоропостижность их отбытия привела к тому, что несчастный капитан просто повиновался приказу короля, руководствуясь выучкой солдата не задавать вопросов. Однако сейчас тут нет ни короля, ни Хагена, и голос послушного бойца в нем смолк, уступив место сомневающемуся капитану. Этот капитан был одновременно растерян, зол, раздражен. Данан всерьез опасалась, что ночью он может сбежать.
Командор не давала привала до вечера, заявив, что пожевать сыра и вяленного мяса можно и не покидая седла. И запить восстанавливающими зельями, чтобы не вырубиться по дороге. Хольфстенн глядел ей в спину с наигранной укоризной.
— Ну да, ну да. Ничуть не меняется. Ни себе отдыха, ни людям.
— Ни гномам, ты забыл добавить, — поддакнул Рангзиб. Гном покосился на мага свысока: мол, что ты знаешь о муках, которые я перенес по ее вине?
— Спорим, — сказал Стенн магу, — что уже через неделю ты завоешь сам?
Рангзиб смерил гнома надменным взглядом.
— Не сравнивай меня с собой, — посоветовал колдун, — я и в тюрьме не ныл. — Он чуть вздернул подбородок, не отводя при этом взгляда от Стенна. Намеренно задержался так, чтобы гном поймал позу и выражение. И когда это произошло, подмигнул.
Хольфстенн хмыкнул и снова сосредоточился на Данан.
— И все-таки, леди-командор! Как насчет того, чтобы дать отряду перерыв, а?
— Как насчет того, чтобы помолчать? — Оглянулась Данан из седла. — Вон, доканывай Рангзиба.
Гном посмотрел на те’альдинца, усмехнулся и нарочито громким шепотом сказал:
— Я же говорил, раньше, когда у нее был Жал, они совокуплялись по три раза на дню, и это обеспечивало нам лучшие привалы в мире! Ах, тьфу! Одинокая женщина мучит сильнее, чем боль в промежности!
В отряде повисла необычная тишина. Никто из спутников толком не знал, как реагировать на услышанное, и, не сговариваясь, все сочли за лучшее смолчать. Однако Стенн веселился в открытую, и легкая улыбка тронула сначала губы Рангзиба, затем Анси и Рендела, и даже Тайерар как будто бы не остался в стороне. Данан, тоже ухмыляясь, обернулась опять.
— По крайней мере, я совокуплялась с мужчиной, а не своими ладошками.
— АХ ТЫ! — взвился Хольфстенн, тут же подстегнув коня. Данан чуть ускорилась, быстро завела поводья в сторону, чтобы лошадь развернулась, и высунула язык. Стенн выругался на гномском.
Ближе к вечеру попалась придорожная гостиница, но вопреки ожиданиям остальных, Данан заявила, что они укроются в холмах поодаль. Стенн окончательно расстроился. Анси и Рендел не задавали вопросов: шутки шутками, но если Стенн мог препираться с другом, то они с командором — нет. Рангзиб вытянулся в лице, заявив:
— Ты с ума сошла?! Я — и ночевать в походных условиях?! Ты за кого меня держишь?!
Хольфстенн рассмеялся:
— Не ты ли только сегодня кичился тем, что не ныл даже в тюрьме?
— Я сказал, в тюрьме, а не в поле!
— Не велика разница. — Стенн махнул рукой.
— Еще как велика! Там вокруг каменные стены! Люди — не бог весть какие, но все-таки! А тут что? Даже… Даже… О, милосердный Создатель, где мне тут оправиться?
Данан сделала широкий жест в сторону невысокой заросли, разбросанной пятнами по всем долам:
— Под кустом. Глянь, их сколько!
— Это вовсе не смешно, леди-командор, — нахмурился Рангзиб.
— Да лан’ те’, — влез Анси. — Потерпи до Керума.
— Мы не идем в Калагорн? — взвился Тайерар, поглядев на командора. Данан покачала головой. — То-то я думаю, делаем ненужную петлю.
— Да, на многое в Цитадели Тайн рассчитывать не пришлось, — объяснила командор. — Самая отрицательная черта всех официальных данных в том, что они куцы до бесполезности, и всегда никто ничего не знает толком.
— И поэтому мы идем в Керум? За неофициальными данными? — спросил Рангзиб и тут же добавил.
— Ага. При хорошей погоде в Сухих Подворотнях Керума многое можно узнать. А уже если там сейчас находятся Сагимор и Жал…
— Что это вообще за Керум такой? — Неожиданно влез Рангзиб. — Не слышал о нем.
— О, правда?! — оживился Стенн. — Совсем-совсем ничего? — Те’альдинец покачал головой, и Хольфстенн аж подпрыгнул в седле. — О, неужели ты не знаешь историю о сокрушительнице керумских ворот? Нет? Ну, слушай…
— Хольфстенн! — осадила Данан. Стенн, явно распираемый желанием тут же рассказать все, что знал, заерзал. Ну как он может смолчать? Однако Данан оглянулась, и Стенну пришлось поджать губы.
— Я… потом как-нибудь расскажу. Обязательно! — пообещал он Рангзибу, не отводя ответного взгляда с Данан. Последняя брезгливо хмыкнула:
— Слушай его больше, Рангзиб. Его не было при той истории, он все выдумает.
— Как ты про ладошки? — не остался в долгу Стенн. Мужчины прыснули.
Данан проигнорировала, сосредоточившись на те’альдинце.
— В любом случае, Керум находится на прямом тракте в Талнах. А если я правильно помню из рассказа Сеораса, ты держал путь именно туда.
— Ты выгоняешь что ли? — осведомился Рангзиб.
— Нисколько. Я выполняю просьбу наставника. Который, кстати, не сказал тебе главного: чтобы войти в Талнах — мало быть магом.
Рангзиб хмыкнул:
— В каком смысле?
— В прямом, парень, — ответил ему Стенн.
Рангзиб насупился, растеряв улыбчивость и обаяние.
— Вы серьезно, что ли?
— Абсолютно, — подтвердила Данан, перекладывая поводья в одну руку, а второй залезая в седельную сумку. — У Первого Смотрителя Гартамаса куча проблем с собственными магами, которые живут в Талнахе, не будучи при этом частью ордена. Ему однозначно не нужны сторонние чародеи, потому что для него вы все — шпионы и зло.
Данан имела вид человека, который разглагольствовал о потрясающе будничных вещах. Она, наконец, достала из сумки небольшой брусок сыра и принялась, причмокивая, пожевывать.
— Но… то есть я должен стать смотрителем Пустоты? Так выходит?
— Можно так, — подлился опытом Стенн. — А можно, например, напроситься с Данан в гости. — Закончил гном и выпятил грудь. «Как я, например» — без труда читалось в его позе.
— Ты бывал в Талнахе?! — изумился Рангзиб.
— Один раз, — с меньшей важностью признался Стенн и качнул подбородком в сторону Данан. — Она больше не берет.
Ненадолго воцарилось молчание, после чего Рангзиб переспросил:
— Короче, мне надо, чтобы взяла меня с собой? Отлично! — решил он, не дожидаясь ответа. — Когда ты туда поедешь, командор?
— Через девять месяцев. — Вместо Данан ответил Тайерар, и остальные удивленно уставились на капитана. Он в самом деле слушал их? А казалось, что нет.
Командор приказала разбить лагерь немного вглубь бездорожья. Здесь кустилась невысокая поросль, создавая отличное укрытие для ночлега и подспорье для вечернего очага. Оттащив немного в сторону несколько палок да хворостин, Анси и Рендел сложили костровище, а Данан сколдовала несложную печать Воспламенения. Ребята тут же подошли к командору:
— Мы разделим дозор по два часа с вашего позволения. Я, Анси, Стенн и капитан, — отрапортовал Рендел командору, пока Стенн и Тайерар раскладывали лежаки, а Анси возился с вечерним пайком.
Данан, однако, подошла к молодому мужчине, тронула за плечо и помотала головой. Рендел в ответ приподнял брови: что-то не так, командор?
— Мы с капитаном подежурим первыми. А дальше я подниму кого-нибудь.
— Боитесь, что я сбегу, командор? — тут же напрягся Тайерар.
— Отнюдь, я… — Данан не договорила: прыснувший Стенн переключил все внимание на себя.
— Значит, ты все-таки решила внять совету о прилюдном совокуплении, да? Ты уж давай там, капитан, постарайся! Глядишь, завтра она соизволит дать нам привал в дороге да покормит.
Остальные, кроме Данан и Тайерара, только переводили взгляд с гнома на чародейку, с трудом сдерживая улыбку. Тай окончательно стал как грозовой утес — страшный и зловещий. Хольфстенн выглядел довольным собой. Данан со вселенским терпением воззрилась на друга, затем приметила краем глаза под ногами пару камешков. Рывком наклонилась, взяла тот, что меньше и кинула в гнома, намеренно промазав. Они указали друг на друга пальцами, сощурившись. Потом Стенн прицокнул и перевел взгляд на Тайерара. Подошел и треснул того по спине.
— Тц, она совсем не в духе. Надеюсь, ты справишься, парень.
Вскоре задался скромный походный ужин. Закончив, парни ближе улеглись спать. Привыкшие к странствиям, Анси, Рендел и Стенн заснули быстро (Стенн храпел). А вот Рангзиб ворочался так и эдак, кряхтел, ворчал, вспоминал ругательства, судя по всему, на разных языках. Данан и Тай сидели у огня и молча наблюдали за муками те’альдинца. Наконец, чародейка не выдержала, подошла к мужчине. Присела рядом.
— Помочь? — спросила она.
Рангзиб посмотрел на молодую женщину, сразу смекнув, о чем речь.
— Чарами?
Женщина сделала движение головой: ну да.
— Поверь, если ты вскоре не уснешь, то Стенн проснется и тоже предложит тебе помощь. Только чуть более жесткую.
Рангзибу не пришлось объяснять: он и так усмехнулся.
— Усыпление? — уточнил заклятие те’альдинец. Данан кивнула. — Валяй. А то я так в жизни не усну.
Данан мягко положила руку на лоб мужчине. Под ладонью разошлось нежное свечение цвета густых сливок. Когда женщина убрала пальцы с лица чародея, Тай, внимательно наблюдавший, как бы маги не предприняли тут чего-нибудь лишнего, разглядел линии замысловатого узора заклинания. Затем магический знак истаял, будто растворяясь в самом Рангзибе, и грудь последнего высоко поднялась и опала со спокойным глубоким вдохом.
— Так-так лучше. — Данан вернулась к огню. Они развели его чуть подальше от поросли, чтобы кустарник не взялся пламенем.
Тай сидел набычившись.
— Вы о чем-то хотели поговорить, командор? — спросил он недружелюбно, не отводя взора от костра.
— Да, — бодро отозвалась Данан. — О нас.
— Вы о чем-то хотели поговорить, командор? — спросил он недружелюбно, не отводя взора от костра.
— Да, — бодро отозвалась Данан. — О нас.
Тай закашлялся и непроизвольно посмотрел на Данан. Та только усмехнулась, подползла к вещам Стенна, покопалась. У этого всегда есть, что выпить. Откуда только берет? Достала гномский дорожный мех, открыла, принюхалась. Пахнет сносно, пойдет.
Вернулась к Тайерару и к его изумлению не предложила ни первого, ни второго глотка. Он, было, уже подумал, что это будет что-то в духе: «Давай, Тай, выпьем вместе, это нас сблизит». Но нет. Похоже, Данан умыкнула мех единолично для себя. В ответ на вопросительный взгляд капитана, командор просветила:
— Для храбрости. — Комментарий вызвал у Тайерара только новую волну недоумения, но он предпочел молчать. Кажется, каждое его слово может привести течение событий вообще в непонятное русло. Так что лучше пока наблюдать, решил мужчина и насторожился.
— Послушайте, капитан, такое дело… — Данан выдохнула, не зная с чего начать. Снова выпила, рот приятно обожгло. А, к черту юлить! Разве в годы, когда сама она была рекрутом, Редгар не обвинял ее в излишней прямолинейности? Еще как! Проще всего быть собой. — Вы в растерянности. Только, казалось бы, начали обживаться в Калагорне, только начали проявлять себя, как я тут же пресекла вашу инициативу в случае с той водяной тварью. Потом потащила непонятно куда и зачем. Оказавшись в Цитадели Тайн, вы решили, что вот это именно то, чем вы должны заниматься — предотвратить повторение участи, постигшей южную цитадель. Я не дала вам сделать и этого. Сказала ехать за мной, в общем-то, пригрозив своим орденом, но не сказала даже, что мы не едем в Калагорн. Поэтому вы, конечно, в праве ненавидеть меня…
Тайерар перебил Данан тем, что со свистом втянул воздух и сказал:
— Я не ненавижу вас, командор. Но я чертовски зол. — Он уставился на чародейку с таким видом, будто о ненависти немного приврал. Чародейка наоборот избегала смотреть на мужчину, вместо это сосредоточившись на огне.
— Зол, рассержен и раздражен. И самое главное, вы не понимаете, куда вас тащат, зачем. Вы будто лист, хаотично влекомый ветром во все стороны, но внутренний голос говорит вам, что вы не лист — вы рыцарь-капитан Тайерар, и всегда могли контролировать течение своей жизни. А теперь как будто позволяете мне, женщине из стороннего ордена, дергать вас туда-сюда, и не понимаете почему.
Тай поднялся на ноги:
— Спасибо, конечно, командор, но такие беседы не по мне. Если хотите рассказать, что я, по-вашему, чувствую…
Данан вскочила одномоментно и оказалась с мужчиной лицом к лицу. Чтобы дистанцироваться от чародейки, Тай тут же приосанился и сложил руки на груди.
— Я рассказываю, что я чувствовала, когда была на вашем месте.
— Вы не были.
— Уверены? — Данан взглянула искоса, чуть повернув лицо в сторону и выгнув бровь. Сумрачные тени костра ложились на лицо женщины причудливыми знаками, и Тай, завороженный, никак не мог отвернуться. Из-за особенности освещения обычно серебристые отсветы глаз командора сейчас куда-то делись, и Тайерар, сглотнув, обнаружил, насколько глубок в них изумрудный оттенок.
Данан расценила молчание мужчины по-своему.
— Вы правы, в вашей ситуации до Калагорна я точно не была. Но то, что происходило с нами после прибытия в эту крепость в чем-то схоже. Давайте представим, что я просто хочу пожаловаться на жизнь, а вы, будучи достойным и порядочным мужчиной, просто любезно предоставили плечо слабой женщине. — Данан осторожно коснулась предплечья одной из сложенных рук, шепнув: — Пожалуйста, капитан. Выслушайте меня.
Сердце гулко ударило — в ребра и в голову.
«Это началось еще там, — сказал ему внутренний голос. — На лестнице. Где ты не пожал ей руку».
Тай смотрел напряженно, намеренно сводя брови и поджимая губы. Он кивнул до того кратко, что Данан подумала, будто померещилось. Тем не менее, женщина потащила его вниз, снова сесть у костра, и Тай не сопротивлялся. Что ж, уже неплохо.
Усевшись, капитан всем видом дал понять, что он слушает, поэтому нечего затягивать с началом. «Можно подумать, ты куда-то торопишься» — мысленно усмехнулась женщина. Прочистила горло.
— Я вам уже говорила кое-что о своем браке. Что, в целом, из-за него я покинула Цитадель Тайн и оказалась в Смотрителях Пустоты. Видите ли, капитан, — Данан запнулась, сделав паузу, — мой брак продлился недолго… — отвернулась от собеседника, почесав под левым ухом. Тай захотел крикнуть: «Вечный, могла бы вообще ничего не говорить! Я не просил!», но в то же время осознал, что впервые видит, как командор нервничает. — Сутки или около того, — продолжала чародейка. — В ту ночь… ту самую, ну, знаете, — женщина потерла горло и прокашлялась, — мой муж…
Тайерар понял, что не хочет больше наблюдать, как она мямлит, и помог:
— Был жесток, я понял.
— Он был не один. — Резко возразила командор. — Совсем не один, — добавила сиплым шепотом. — А на моей руке красовалась ордовирная колодка, с которой невозможно высечь и магической искры.
«Мямлит или мучается памятью?» — спросил Тайерар сам себя. Он испытал желание извиниться, что не так ее понял, но сообразил: извиняться-то не за что.
— Редгар вытащил меня… прямо оттуда и отвез назад в Цитадель. — Данан ловко откупорила меха и сделала несколько глотков. Да, так получше. — Этот брак был выгоден и моему отцу, и моему мужу Мареллу. Один получал прииск, другой — наследственный титул. Не августовский, конечно, но наследуемый. И мы понимали, что моего исчезновения так не оставят. Марелл явился в Цитадель Тайн, и у Редгара не осталось выбора, кроме как призвать меня в орден. Взяв на себя при этом всю ответственность.
— Я все еще жду ту часть, где, как вы говорите, наши пути схожи…
— Не перебивайте, капитан, — попросила чародейка. Тай немного удивился, метнув на собеседницу краткий взгляд. — Мы прибыли в Калагорн, провели обряд, и двинулись на юг, к Эйесскому морю, потому что король Драммонд созывал войска для битвы с парталанцами. Они тогда только высадились на берегах.
— Я помню это время, — сообщил Тайерар. Данан вздохнула, но не стала делать замечаний, что просила не перебивать.
— Тогда меня мучали кошмары — или терзал первый шепот архонта, или снились те… мужчины. Из-за этого я не давала остальным в лагере нормально спать, беспокоила дозорных и все такое. И Ред принял решение поселить нас с Диармайдом в одном шатре. Дей был не рядовым, а лейтенантом, так что я оказалась его единственной соседкой. Сейчас я понимаю, что решение Редгара было единственно верным: я больше не тревожила десятки в военных палатках, я находилась под защитой доверенного лица командора, я находилась при мужчине, и это как бы отбивало от меня все прочие протянутые руки мужланов, желающих породниться с кланом Таламрин. И при всем этом я оставалась с парнем, в котором Редгар был уверен. Тогда, правда, — усмехнулась Данан, опустив взгляд, — мне это казалось издевательством. Причем намеренным.
Данан снова вдохнула и шумно выдохнула.
— В лагере мы надолго не задержались: Редгар оставил там почти весь орден под командованием констебля, а меня, Дея и Борво взял, чтобы наведаться в Талнах и сообщить Первому Смотрителю все, что знал о надвигающейся Пагубе. И, как вы понимаете, я осталась в походном странствии в компании трех мужчин, от присутствия каждого из которых хотела провалиться сквозь землю. Понимаете, как все было? Меня выперли из Цитадели, не спросив, и таскали туда-сюда, как, вам кажется, сейчас судьба таскает вас.
Данан затихла, взглянув на мужчину, и Тайерару показалось, что вот сейчас она позовет его по имени. Чародейка в самом деле хотела, но остановилась — не стоит усложнять все еще сильнее.
— Капитан, поверьте, — доверительно шепнула женщина, — если все в жизни сметает буря, и вы не знаете, как из нее выбраться, порой не самое плохое доверится тому, кто уже пережил свою собственную бурю. Идти по чужим ориентирам в такой ситуации — это не слабость. Это всего лишь значит, что вам нужно немного времени.
Тай, будто околдованный, не мог отвести от чародейки взгляд. Это что ли правда какая-то магия, да? Иначе почему он будто прилип к ней взором?
Тай дважды кашлянул, прежде чем севший голос повиновался ему.
— Сколько бурь пережили вы?
— Две, — не стала скрывать Данан. — Когда Редгар забрал меня в орден, и когда я вернулась в Калагорн в звании командора.
Ей нечего было добавить, и Данан ненадолго замолчала. Она, кажется, хотела сказать что-то еще, но мысль ускользала. Благо, капитан подсказал сам.
— Что случилось после того, как вы покинули лагерь короля?
Точно, да, история.
— Потом… — Данан широко улыбнулась, и Тай понял, что женщина отчетливо вспомнила момент, о котором собирается рассказать. — Потом появился Стенн.
Данан вскинула голову к небу, по-прежнему мечтательно улыбаясь. Мужчина прочитал в этом жесте, что самое страшное воспоминание позади. И в самом деле дальше Данан заговорила куда бодрее. Она поерзала плечами, наклонилась к огню и осторожно вытянула за конец ближайший не полностью охваченный пламенем прутик.
— Со Стенном мне стало легче. У нас будто появился попутчик мужского пола, который не представлял для меня угрозы. По крайней мере, в интимном смысле. А потом повалились беды одна за другой: король объявил Смотрителей предателями, устроил за нами погоню, перебил почти всех тех, кто по приказу Редгара остался в лагере. И я еще больше перестала понимать, что вообще происходит. Примерно тогда я обозначила командору, что… он мне нравится.
— Вы любили Редгара Тысячу Битв?! — искренне изумился Тайерар, в душе все еще не понимая, почему он это слушает. Однако от одной мысли, что она замолчит и отодвинется, становилось немного холодней, и Тайерар пока не требовал от себя многого, просто позволяя женщине говорить дальше.
Данан опять улыбнулась, как в их первую встречу на крепостной стене, и, бессмысленно тыкая прутиком в пламя, ответила:
— Правильнее сказать, я была влюблена в него. Благодарность, которую я испытывала к командору за спасение, застила глаза, как песчаная буря — трудно разглядеть что-то даже в вытянутой руке.
— А что он? — тихо спросил Тайерар, словно нащупав место, где воистину может прикоснуться к её прошлому.
— Он? Несчастный он был человек, вот что! — усмехнулась женщина. — Только сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, насколько неподъемную ношу взваливала на Реда своими чувствами. У него было чертовски много проблем: Пагуба, архонт, не дающий спать ночами и внятно думать днем, преследователи, три желторотых сосунка на шее, гном, который набился в приятели, но тогда еще не вызывал доверия, и за ним стоило следить…. А тут еще я со своей влюбленностью, только представьте себе! — Женщина рассмеялась. — И тем не менее, Редгар ни разу не сделал действительно резкого шага — ни ко мне, ни от меня. Словно бы понимал: если после того опыта, которому он стал свидетелем, Ред оттолкнет меня как-то особенно жестко или наоборот будет напорист, то… — Данан задумалась на мгновение, закусив губу. Как тут лучше сказать? — … то сломает меня окончательно. Если задуматься, Редгар был великим человеком.
— Он все еще дорог вам, — констатировал Тайерар, не сводя с чародейки взор. Данан замера с прутиком в руке, неотрывно глядя в костер, будто бы в пламени ей могли открыться какие-то сокровенные смыслы.
— Конечно. — Отрицать было глупо. — Если бы не его вмешательство, я даже представить не могу, какая бы меня ждала жизнь. Но если говорить о наших с ним отношениях… — Данан умолкла на несколько секунд, стараясь правильно подобрать слова. Затем кивнула и озвучила: — Сейчас я понимаю, что мужчинами вроде Редгара Тысячи Битв лучше восхищаться издалека.
Данан снова облизнула губы — во многом потому, что из-за предыдущего подобного действия под легким ночным ветерком они подсыхали и обветривались. Движение вышло естественным, но Тай отследил его как нечто особенное. Чародейка меж тем бросила прутик. Подтянула к груди колени, расставила пошире ноги, принимая удобную позу. Оперлась в одно из колен локтем, запустила пальцы в волосы.
— Вскоре после гибели Реда в моей жизни появился Жал. — Данан шерудила в волосах, словно пытаясь снять напряжение. Потянула шнурок, распустив совсем. Затем наклонилась вбок, где лежал мех с элем, отпила немного. Утерла запястьем рот. — Жал все еще принадлежит гильдии Эйтианских Гадюк. Думаю, вы можете домыслить, как именно мы познакомились.
Тайерар, пристально наблюдавший за каждым движением женщины, конечно, домыслить мог. Но настойчиво нуждался в прямом подтверждении:
— Вы… были его заказом?
Впервые за все время беседы Данан полностью развернула лицо к мужчине и встретилась с ним взглядом.
— Да, тогдашний узурпатор Даэрдина нанял лучшего из лучших, чтобы убить нас всех. И, поверьте, Жал был очень близок к успеху. Видите ли, когда-то на нем проводили эксперименты маги Преобразования. В результате он стал чем-то вроде живого духовного клинка. По желанию Жал может быть плотным и осязаемым, как мы с вами, а может, как призрак, проходить сквозь предметы. Поэтому в день нашей встречи он попытался украсть мое сердце буквально. — Она изобразила движение, словно просовывает куда-то руку, и несколько раз сжала пальцы.
— Меня спасли тогда защитные печати Фирина, это еще один наш бывший товарищ-телемант. Ну, на самом деле, он не совсем товарищ, и сразу после битвы с архонтом он исчез, не попрощавшись… И даже имя свое он нам соврал, как мы выяснили позже! — С некоторым негодованием пожаловалась Данан. — Но так или иначе, его защитные чары помогли мне пережить атаку Жала. И, стоит отдать ему должное, уходя, Фирин — или как там его зовут — подарил мне еще одну такую печать. На крайний случай, видимо.
Тайерар сощурился:
— Та белесая метка у вас на предплечье, верно?
Данан посмотрела на мужчину с некоторым изумлением:
— А вы глазастый.
— Заметил на тренировках, — сообщил мужчина. В его голосе и взгляде читалось легкое довольство собой.
— Впрочем, — сказала Данан, осознав, что отклонились от сути беседы, — это все не важно. Капитан, — произнесла чародейка тоном, по которому Тай сообразил, что сейчас начнется самое главное. — Жал, как и вы, ненавидит магов. Только вы ненавидите всех нас за то, что маги сделали с вашими братьями по ордену и Цитаделью, а у Жал к ним… к нам еще более личный счет.
Тайерар скривился: неужели она так долго вела к этому?
— Погодите, о вашей связи с этим эльфом знал весь Даэрдин. Так вы что, просто пытаетесь мне сказать, что от ненависти до любви один шаг?
— Ох! — Данан отмахнулась, рассмеявшись. — Нет, я о другом. Жал ненавидел и боялся магов, а я ненавидела и боялась мужчин. Но именно он стал тем из них, кого я подпустила ближе. И, знаете, он избавил меня и от страхов, и от ненависти. Я не знаю, удалось ли мне развеять его страхи, но в том, что он перестал желать смерти абсолютно всем встречным чародеям, могу поручиться. Спросите меня, изменился ли мир от того, что мы позволили себе довериться друг другу?
О таком Тайерар спрашивать точно не хотел, потому просто немного повернул голову: вроде как и интерес проявил, и нести ахинею не стал.
— Нет, — ответила Данан, удовлетворившись реакцией капитана. — Я знаю, что в мире еще сотни и тысячи чародеев, злоупотребляющих магией и практикующих запретное колдовство. И Жал тоже знает и, наверняка, даже убивает тех, кого находит. И я знаю, что в мире полно мужчин, которые злы и жестоки и ведут себя хуже любого животного — как в отношении чужих женщин, так и в отношении своих. Я понимаю, присутствие в моей жизни Жала никак не изменило мир вокруг. Только мой собственный. А теперь, капитан, — Данан набрала полную грудь воздуха, снова взглянув на Тайерара открыто и чуточку гордо, — спросите меня, почему я рассказала вам это все.
Тай на мгновение нахмурился, кашлянув. Повел головой, ибо голос подчинился не сразу, и изрек:
— Почему вы рассказали об этом?
Губы Данан с самых краев тронула мимолетная улыбка.
— Потому что я надеюсь, что однажды и вы встретите мага, который изменит ваш. Нет ничего осудительного в том, чтобы преследовать магов, избравших неверный путь и использующих колдовство во вред другим. Но как можно ненавидеть и преследовать тех, кто всю жизнь проклинал судьбу за отпущенный дар и с детства не мог выбрать ничего другого?
Хотя Тайерару не требовалось никаких продолжений, Данан все-таки добавила:
— Что осудительного в том, чтобы ненавидеть и презирать мужчин, использующих превосходство в силе, чтобы причинять вред тем, кто не может дать отпор? Но как можно ненавидеть других, заботливых и честных, только за одно то, что они тоже мужчины?
Тайерар смотрел на нее, затаив дыхание. Он не осознавал этого, пока от нехватки воздуха, ему не пришлось вздохнуть шумно и глубоко.
— Ле… леди-командор, — позвал он, даже не зная, что собирается сказать. Данан никак не отозвалась. Она сказала все, что хотела. Оперевшись рукой о колено, женщина поднялась на ноги. Отряхнулась, размяла плечи. Посмотрела в небо и, не прощаясь, направилась в случайном направлении от их небольшой стоянки.
— Командор! — увереннее позвал мужчина, встав тоже. Куда она собралась? Разве им не нужно обсудить сейчас… ну, что-нибудь! Разве она не должна хотя бы услышать, что ее история оказалась для него познавательной? Или хотя бы попросить не разглашать услышанное каждому первому? Она ведь и ему с таким трудом рассказала о прошлом, значит, точно не захочет, чтобы узнал кто-то еще… Ну, не то, чтобы Тай прямо сейчас бросился бы всем рассказывать, но…
— Капитан? — напомнила о себе Данан. Она чуть опустила голову к плечу, как бы заглядывая в глаза мужчине. Мол, чего хотел-то, говори!
— Я хотел бы спросить вас про Жала. Можно?
— Не сегодня, — Данан качнула головой. Затем сделала движение, напоминающее кивок, и снова развернулась. Тай остановил ее первым, что пришло на ум:
— Куда вы?
«И всего-то?»
— Пройдусь немного.
— Но вокруг небезопасно, сейчас ночь и…
Данан спокойно улыбнулась:
— Со мной ничего не случится.
Она ушла от лагеря, оставив Тайерара смотреть вслед и теряться в чувствах. Должен ли он прислушаться к ее словам? Должен ли сочувствовать ее истории? Должен ли пойти за ней? Или, разворошив воспоминания, Данан предпочла бы сейчас остаться одна?
Тайерар услышал недовольное ворчание. Он увидел Хольфстенна почти рядом с собой. Гном наклонился, подобрав мех, пробубнил:
— Хочешь что-то сделать хорошо, делай сам, конечно! Доверь грустную женщину евнуху… Тьфу!
Наблюдая, как вместе с элем Стенн удаляется в том же направлении, где исчезла Данан, он не мог понять, чем именно недоволен гном и что, по его мнениюТай, должен был сделать. Что собирается сделать сам Хольфстенн? Давно ли проснулся? Много ли слышал?
Стенн нагнал Данан — та не особенно пряталась и стояла заодаль от бивака, обхватив себя руками. Время от времени чародейка поднимала голову — посмотреть в небо — и беззвучно переступала с ноги на ногу. Хольфстенн встал рядом. Отпив эля, рыгнул, ойкнул и протянул мех чародейке. Та взяла не раздумывая.
— Зачем ты рассказала ему? — спросил гном, пока Данан пила. Отстранившись от горлышка, женщина вернула емкость другу.
— Затем, что он неплохой человек. Если это позволит ему выбрать верный путь дальше, значит, все было не зря.
— А если он станет фанатиком?
— Я буду знать, что сделала все возможное, чтобы помешать этому. И это не принесло результата.
Стенн сделал еще несколько глотков, закупорил мех утер рот и бороду.
— Ты хочешь, чтобы он остался в Калагорне? — спросил гном прямо. Поскольку ответ был на лицо, тут же добавил: — Зачем?
Данан, всматриваясь в звездное небо над собой, пожала плечами:
— Калагорн его бодрит. А Тай дисциплинирует Калагорн. Он пойдет на пользу моей крепости. — Чародейка скосила взгляд на гнома, и в изумрудных глазах отразилась хитрая насмешка. — Или ты о чем-то другом?
Вечером Алеонт возвращался в общую спальню в хорошем настроении. Как обычно, он старался не подавать виду — сутулился, опускал голову с безучастным ко всему лицом, время от времени путался в ногах, создавая предельно жалкий вид тощего неудачника.
И пылал в душе.
Похоже, наконец, семя раздора было посеяно межу стражем-коммандером Хагеном и лордом-магистром Сеорасом. Отлично! Просто отлично! Осталось дать ему немного времени и тепла, и дождаться, когда прорастет.
Сеорас, конечно, в замысле Алеонта становился изрядной палкой в колесе. Прежде всего, тем, что в открытую соглашался с Хагеном по многим вопросам. Что еще страшнее, не в открытую — тоже соглашался. То есть его нельзя было подловить на том, что в лицо Хагену Сеорас говорит одно, а делает все в точности наоборот. Сеорас будто вообще не сопереживал собственным подопечным-магам. Если он говорил, что будет разбирать какой-нибудь конфликт «по справедливости» — старался так и действовать. «По справедливости» представляло из себя тяжелый меч, который здорово рубил стражей за откровенно учиненное насилие любого рода, но еще жестче бил по тем, кто пытался смягчить собственных надзирателей, договориться с ними, умаслить. Порой маги Цитадели Тайн вообще сомневались, на чьей Сеорас стороне. И если бы он не обладал выдающимися способностями, его бы наверняка давно придушили.
Многие, конечно, говорили, что магистр держится такого поведения только потому, что пытается выслужиться перед Хагеном и поддерживать хорошие отношения. Но правда заключалась в том, что, будучи рыцарем-чародеем, Сеорас в глазах всех стражей как бы вылетал из списка потенциально опасных магов, а, значит, и стимула выслуживаться у него будто бы не оставалось. Его мнению Хаген и так доверял.
Для Алеонта, прибывшего сюда пару месяцев назад, такое оказалось в диковинку. У него-то в родной Цитадели как было? Магистр стоял на стороне чародеев, а Тайерар, треклятая гадина, их изводил. А тут даже со стороны магистра колдунам не поступало помощи и заступничества.
И вот наконец, непогрешимый перед врагом Сеорас допустил ошибку.
Отпустил заложника-те’альдинца. Незыблемый авторитет магистра в глазах стражей пошатнулся. Остается немного подождать, подумал Алеонт. Немного подождать, и Сеорас, как самый главный надзиратель за магами, гораздо более ревностный, чем местные стражи Вечного, утратит позиции.
Лео почти дошел до двери, как внезапно краем глаза приметил неподалеку тень. Оглянулся — что там?
Тень скользнула по стене к ближайшему магическому кристаллу — одному из освещавших коридор. Алеонт присмотрелся: ни дать, ни взять — призрак, поднятый силой заклинателя душ! Он проследил движение фантома, будто спрашивая: «Ты ко мне?». Тень обернулась вокруг кристалла, и его свет потух. Затем снова сползла на стену, взмыла под потолок — чтобы не показываться на глаза наблюдательным. Продвинулась в сторону, откуда Лео шел до этого, будто указав направление.
— Хм. — Парень наклонил голову и поплелся, куда звали. Он старался не забывать главное — строить из себя немощного мальца, который потерял «отчий дом» и теперь всего побаивался.
Дух повел к лестнице, дальше вниз, и вскоре Лео сообразил, что его тянут на улицу. Это казалось не особенно безопасным — шататься где попало, когда за ними следят. Но внутренний демон Умбратис только утробно рыкнул: мол, чего ты, цитадель обрушить не трухал, а тут обделался?
— Просто не хотелось бы попасться на какой-нибудь глупости. Тем более сейчас, когда самый важный шаг уже сделан, — пробормотал он под нос в ответ.
Плутая так и эдак, задерживаясь в верхних углах комнат, когда кто-то из прохожих вдруг поднимал голову или останавливал Алеонта поболтать, тень вывела Лео на крыльцо Цитадели, а оттуда — в боковую подсобную постройку, где обычно хранили зерно с мукой. Алеонт оказался один на один с мороком и приказал внутреннему демону быть наготове. Мало ли что.
— Ну? — нетерпеливо спросил маг. Тень на мгновение зависла в воздухе, чуть колеблясь, и вдруг рассыпалась на множество темных искр. Они опадали, тускнея еще до того, как коснуться земли. Лео отступил на шаг, оглядываясь. Куда его вывели? Что происходит?
Однако, не дав парню уйти, вместо развеянной тени в том же месте появилась еще одна сущность. Цвета плесени, она даже выглядела как нечто противно-липкое. Обретя силуэт человека непонятного возраста и пола, субстанция мягко качнулась к Лео и, взвихрившись, юркнула за несколько мешков. Алеонт, предельно подобравшись, сделал осторожной шаг вслед за мороком и вдруг среди вместилищ зерна увидел сподвижника. Заклинателя душ, что совсем недавно стал наблюдателем за королем глазами умертвия в его окружении. Молодой колдун спал как младенец, едва не пуская слюни.
Алеонт обошел мешки и присел. Внимательно осматривая спящего, спросил:
— Он жив?
— Он спит, — прошелестел голос, и Алеонт увидел, как плесневелый морок скользнул некроманту за голову.
— Что ты сделал с Блейном? — сощурился Лео.
— Я — ничего? Ты сделал это с ним — ты дал ему меня, — оповестила сущность. Крутанулась вверх и приземлилась, приобретая более отчетливые линии и цвет. В зеленоватом абрисе проступили угловатые черты: лицо, похожее на мужское, с горящими глазами-дырами и короткими рогами надо лбом.
— Ты дал ему меня, — повторил демон, — но он совсем не стоит ни меня, ни моей силы. Он слаб. Если ты хочешь получить толкового заклинателя душ — тебе следует найти мне новый сосуд.
Демон крутанулся снова и, резко изменившись, обратился обворожительной нагой женщиной. Встал за спину Алеонту и принялся обходить его, осматривая. Молча.
— Есть кто на примете? — спросил Лео и услышал внутренний рык собственного демона.
— Конечно. Однако он, — демоница пробежала невесомыми пальцами по мужским плечам, — уже занят. Как жаль, ведь этот спящий мальчик, никогда не сможет контролировать умертвие во дворце короля отсюда. Будь на его месте ты…
— Как ты уже сам сказал… сказала, — Алеонт так и не понял, принадлежит демон Блейна к мужским или женским, — я уже занят.
— Верно, и не кем-нибудь, а моим давним врагом. Верно, Умбратис? — Алеонт почувствовал необъяснимое жжение в области шеи сзади. Демон внутри него шевельнулся и словно бы пахнул жаром:
«Рагани. Подлая тварь! Лео, убей его!»
«Зачем?» — усмехнулся внутрь себя Алеонт.
«Потому что он хочет мое место! Потому что он хочет все, что было у меня. И не только у меня»
«Понимаю»
— Зависть? — уточнил Лео у призрачной красавицы.
— Я бы сказала — желание обладать чужим, — ответил демон уклончиво и снова принял облик мужчины.
«Зависть» — подумал Алеонт про себя. Ибо он, кто договорился с демоном жадности, не хочет чужого: все, что он видит — уже его!
— Так что ты хочешь?
— Мы, духи и демоны, вне Разлома нуждаемся в сосуде. Опустоши свой, и я присоединяюсь к тебе! Что может дать тебе жалкий раб наживы? Старый, корявый, немощный Умбратис.
Умбратис внутри завыл бешенством.
— А что мне дашь ты? — не растерялся Алеонт, изо всех сил игнорируя собственного «соседа». Тот тут же гаркнул на носителя: ты еще торговаться будешь? С ним?!
— Свою силу поднимать мертвых. И, — демон невесомо коснулся волос спящего мага, — его силу. Магический исток, что присоединиться к твоему собственному могуществу.
Лео мотнул головой: о ритуалах, чтобы высосать магию других чародеев, он пока только читал. И не то, чтобы в современных учебниках.
Если бы… если бы это было возможно, стал бы он собирать соратников, вместо того, чтобы просто поубивать их и забрать себе их магию?!
— Как ты можешь перейти от него ко мне? Пытаешься меня надуть?
Демон закачал пальцем:
— Но-но-но! Я, может, завистник, но не лжец, — почти любовно проговорил демон. Его голос странным образом вновь стал похож на женский. — Прими меня. Стань моим вместилищем. И я разделю с тобой знание Дома Вечности, а ты со мной — силу и мощь. — Демон перебрал зеленоватыми пальцами, от которых в воздухе ненадолго зависли мерцающие прозрачные нити.
«Щенок, — рыкнул Умбратис из глубин Алеонта. — Что он о себе возомнил?!»
— Идет. — Лео распрямился и сложил руки на груди.
«Ты с ума сошел?!» — воскликнул Умбратис. А демон зависти напротив, расцвел, подлетел к Алеонту и немного навис:
— Тогда, печать? — спросил он о способе скрепить магическую клятву. Лео не стал размениваться словами: он поднял руку, сложил вместе большой палец и мизинец, трижды прочитал слова обета, добавив:
— Я стану твоим сосудом.
Демон зависти тут же повторил все жесты, потянулся вперед. Окутал печать на ладони мага эфемерной зеленоватой рукой и отскочил назад, ближе к спящему магу Блейну.
— Тогда я дам тебе знать, когда буду готов. А лучше — ты сообщи мне, как останешься в одиночестве, — сказал он, ощущая, как невидимая клятва жжет руку. Лео почувствовал то же самое.
— Думаю, — протянул демон зависти и указал на спящего, — вам лучше уйти. Скоро ему придется проснуться.
Алеонт кивнул и не стал задерживаться. Демон праздности Умбратис все обратную дорогу сыпал проклятиями, стенал и обвинял в предательстве.
— Это я вытащил тебя из той дыры! Я помог тебе! Я научил делать проходы в Разлом!..Я!..Я!..
Лео мужественно терпел и только перед самой дверью в спальню рыкнул под нос:
— Вечный, Умбратис, ты что, в самом деле держишь меня за дурака?! Помалкивай!
«И верь».
Демон замолчал. Но когда Алеонт вошел в общую спальню и присел на кровать, демон внутри буркнул:
«Я ведь на то и демон, чтобы знать: никому нельзя верить»
В королевском дворце Ирэтвендиля ночью царила суматоха. Владыка, облаченный в домашнее, трясся, расхаживая туда-сюда, ожидая, когда ему приведут «эту тварь».
«Тварь» привели быстро — рассвет еще не занялся, когда Тальваду, скрученную, приволокли. Удерживая женщину на коленях, стражники заламывали ей руки, не давая поднять голову.
— Что это значит, а?! ЧТО ЗНАЧИТ?! — верещал король.
Тальвада прикрыла глаза: кажется, это ей стоило бы спрашивать подобное. Что это, черт возьми, значит? Ее разбудили среди ночи, вытащив буквально из постели, чтобы доставить сюда. И кто расскажет, что здесь творится?
— Что ты молчишь?! — требовательно заорал старший принц. — Ну, давай, убеждай нас в своей невиновности! Опять скажешь, что ты не причем?!
— Знать бы еще, о чем речь, — прокряхтела Тальвада.
— О чем речь? — вытянувшись в лице, повторил король. — О ЧЕМ РЕЧЬ?! — Он рванулся к Тальваде и залепил тяжелую пощечину. Будучи правшой, король ударил женщину с той стороны, где ее лицо закрывала литая металлическая пластина. Шикнул, потряс ушибленную руку. С трудом подавил желание пнуть женщину в живот.
Наблюдая за неразумным поведением отца, наследный принц вышел вперед.
— Твои прихвостни, Тальвада, пробрались во дворец, чтобы убить короля!
Эльфийка приподняла голову, насколько вышло.
— Что? — Даже переспросить в такой ситуации выглядело уместным. — Что за абсурд?
— Абсурд — это то, что ты отказываешься признать вину! Твои грязные псины во всем сознались!
— Я не знаю, кто и в чем вам сознался, ваше высочество, — Тальвада сощурилась, не сводя взор с наследного принца, — но среди моих смотрителей нет никаких псин.
— Воры и убийцы! — взвизгнул король.
— Я не знаю, что здесь случилось, но ни я, ни мои подчиненные не причем! Смотрители Пустоты не ввязываются в политику!
— Да? ДА?! — король подлетел к Тальваде и схватил её за грудки. Встряхнул. Из-за позы, в какой держали эльфийку, у нее болезненно хрустнули плечи. На одном из глаз непроизвольно проступила слеза. — Только, кажется, ты забыла об этом, не так ли?!
— Я ничего не делала, — просипела Тальвада, глядя королю в лицо. — Все мои смотрители сейчас там, в крепости, под охраной ваших же стражников! Как бы мы могли учинить покушение во дворце, выйдя незамеченными из казарм, которые стерегут днем и ночью?!
— Это ты нам скажи, — потребовал наследный принц. — Ты ведь как-то протащила к себе в поместье этого темныша. Опять.
— Темныша? — оглянулся король на сына. Потом с вопиющим ужасом уставился на Тальваду. — Тот темный эльф снова здесь?! Да?! ДА?! — Он ударил Тальваду еще раз. Женщина чуть повела головой, стараясь восстановить координацию. — Ты, тварь, сначала пыталась украсть королевскую реликвию, потом подослала убийц! А теперь я узнаю, что ты опять привечаешь того обноска из темных?! Ну, давай, скажи еще раз, что ты не затеваешь переворот, чтобы сесть на моей место! СКАЖИ ЖЕ!!!
Тальвада прикрыла глаза. Как только наследный принц вообще выведал про Вальдриссана? Неужели подкупил кого-то из ордена, чтобы на неё, Тальваду, доносили? Или припугнул? Жалкие трусы!
— Спросите своих солдат, государь. Смотрителей в моей крепости ровно столько же, сколько и до этого. Никто не отлучался.
Женщина прекрасно понимала: люди короля скажут все, что он им повелит, но на данный момент не могла придумать ничего другого, чтобы доказать невиновность и непричастность к очередному беспричинному инциденту. А пока она ищет выход, стоит хотя бы потянуть время.
Второй принц, Лаессай, не выдержал. Наплевав на опасность, он бросился вперед. Оттаскивать короля не решился, а вот стражников, заламывающих руки эльфийке, отогнал.
— Отец, пожалуйста, — попросил принц. — Будьте справедливы, давайте во всем разберемся!
— В чем тут разбираться?! — озлобленно влез наследник трона.
— Мы можем элементарно допросить тех, кого схватили!
— И под пытками они сознаются, что это я приказала им напасть, — с трудом выговорила командор, встретившись с королем тяжелым взглядом. Плечи жгло от боли. — Я могла бы опознать их принадлежность к ордену, или любой из моих подчиненных…
— Разумеется, ты будешь все отрицать! — взвился король, отшвырнув Тальваду. Лаессай поймал командора, не дав упасть. — Но мы обязательно допросим этих выродков!
— Как и смотрителей Пустоты, верно, отец? — подсказал государю наследник.
Тальвада качнула головой, тихо спросив:
— Неужели вы не понимаете? Неужели не видите, что это идиотизм?
— Последи за словами, женщина! — гаркнул король. Но Тальвада не отступила. Собравшись, она оттолкнулась в руках Лаессая и поднялась на ноги.
— Если бы я имела какие-то претензии на ваше место, я могла бы сделать свой ход еще на заре командорства! Если бы я хотела занять ваше место, разве стала бы я посылать сюда всего несколько эльфов, вместо того, чтобы для начала перебить вашу стражу у себя в крепости, а затем, надев их форму, нанести по дворцу один тяжелый, но беспроигрышный удар изнутри? У меня в подчинении почти тысяча эльфов, а я, по вашим словам, занимаюсь тем, что отправляю к вам с сомнительными поручениями жалких одиночек? Да любой в здравом уме увидел бы, что тут замешана какая-то чушь!
Доводы звучали логично, но единственное, кого могли убедить — второго принца, который и без того оставался подле командора. Король упал на трон. Наследник, наоборот, в несколько шагов настиг Тальваду. Хватать или бить больше не решался: во-первых, за ее спиной стоял Лаессай, а этот мог и сдачи дать, а, во-вторых, командор и сама теперь держалась на ногах.
— Какая-то чушь, да? Чушь? Чушь — твои притязания на трон Ирэтвендиля! Откуда в тебе это высокомерие, Тальвада?! Почему ты должна сесть там, где сейчас сидит мой отец?! — для наглядности принц вытянутой рукой указал на трон короля. — Что в тебе особенного? Что ты пережила две Пагубы? Или тебя толкает обида за судьбу клана, которым ты так гордишься?! Заносчивые Тилелейты, среди которых был один из первых учеников самой Эгнир и целых два командора Смотрителей Пустоты! — кривляясь, изобразил принц важность и достоинство. — Ты гоняешься за королевской реликвией. Ты покушаешься на моего отца. Ты снова спуталась с темным эльфом, который когда-то был одним из вождей в Тэхт-Морниэ. Скажешь, просто так?
У Тальвады приоткрылся рот. Это-то он сюда как приплел?! Вальдриссан не имел ничего общего с Тэхт-Морниэ уже несколько десятков лет!
— Вы хоть сами себя слышите?
— Я-то слышу! И вижу! Все, как есть на самом деле! Этот хитрый урод наверняка тайком заготовил вооруженный отряд, чтобы помочь тебе в мятеже! И как только вы достигните желаемого, убив нас с отцом и братом, он заставит тебя снарядить войско из Ирэтвендиля, чтобы в ответ помочь ему самому отбить главенство среди темных эльфов! Конечно! — Принц заносчиво, дерзко хмыкнул. — Какой мужчина откажется вернуть былую власть? Говорит тебе, что любит, а сам уже видит, как нашей армией расчистит трон в Тэхт-Морниэ! Он использует тебя, а ты, безмозглая женщина, и рада верить! Тьфу!
Принц зашагал теперь от Тальвады к отцу и назад. Эльфийка наблюдала за ним, выгнув брови. Как и все разы прежде, ее не покидало чувство, будто она присутствует на заранее отрепетированном спектакле. Как вообще получилось, что все шишки полетели в Вальдриссана, а ее обвиняют в том, что она — женщина?
— Отец! — обратился наследник к королю. — Очевидно, что даже если Тальвада и говорит правду, и ее просто кто-то использует, она совершенно неспособна удерживать командование над Смотрителями Пустоты! Она не способна обеспечить порядок в ордене, ею вертит, кто вздумается! Так не пора ли нам вмешаться и избрать командора, который справится с возложенными на него обязанностями?
Тальвада побелела: «Да что ты знаешь об обязанностях смотрителей, сосунок?!»
— Любой из королей, — твердо проговорила женщина, — может назначить в своей стране командора Смотрителей из действующих членов ордена, но снять командора с должности может только и только Первый Смотритель.
Принц широко улыбнулся — и стало ясно, что он, пекло его забери, в курсе! Никто и не будет смещать ее с должности. Первому Смотрителю в Талнах просто сообщат, что в Ирэтвендиле новый командор и пособолезнуют о кончине прежнего.
— Я требую права неприкосновенности, — прошептала Тальвада, — хотя бы на время разбирательства, государь. Как бы вы ни относились к Тилелейтам, вы не можете отрицать, что мой род послужил Ирэтвендилю верой и правдой.
Король сузил глаза, наследник недовольно поджал верхнюю губу. О, это действительно было так! И именно поэтому у Тальвады и находились сторонники — что в королевском совете, что в королевском роду. Взять того же Лаессая! Малолетний недоумок! Подобное обстоятельство лишь внушало государю больше опасений, что Тальваду, возьмись она за переворот, нашлось бы кому поддержать, в том числе войсками.
— Хорошо, — протянул король, поднимаясь.
— Что?! — оглянулся наследный принц. — Что вы говорите, отец?! Мы должны немедля казнить командора Тальваду!
— Я даю тебе право неприкосновенности, до тех пор, пока твое участие в заговоре не будет доказано напрямую.
— У нас уже есть прямое доказательство! — Принц подлетел к владыке. — Шестеро смотрителей Пустоты, пойманных с поличным — двое в королевской спальне, и четверо — у сокровищницы!
— Если их принадлежность к смотрителям никто не сможет подтвердить, сын, нас обвинят в предвзятости к народному герою. Нет-нет, — протянул король, пристально глядя Тальваде в лицо. — Нет-нет, она ведь сказала, что смотрители не вмешиваются в политику. Так давай дадим командору последний шанс доказать, что это в самом деле так. Назначьте стражу! — приказал государь. — Сопроводите командора назад в крепость. Она помещается под арест до тех пор, пока не будет доказана ее невиновность или… — король оскалился, — пока пойманные смотрители не сознаются. Тебе запрещено, Тальвада, покидать крепость, поддерживать внешние связи, вести любую переписку. И тем более, тебе запрещено и дальше привечать этого выхлестка из Тэхт-Морниэ! Пусть убирается сегодня же! Увести!
Стража снова подошла к эльфийке, не давая ей как-то отреагировать на слова короля. Второй принц посторонился, пропуская Тальваду с сопровождением. По ее тяжелому взгляду, Лаессай прочел, что командор отчаянно перебирает все способы выкрутиться из ситуации.
На сей раз над эльфийкой не издевались. Ее просто сопровождали. Выйдя из дворца, Тальвада чуть поджала плечи, закрыв глаза и округлив спину. Когда в последний раз короли Ирэтвендиля позволяли себе подобное отношение к командору Смотрителей? Чутье и опыт прожитых лет подсказывал эльфийке, что наиболее вероятным ответом станет «никогда». Она больше ни капли не сомневалась, откуда дует ветер во дворце. И теперь наверняка знала: это ее последний оборонительный рубеж. Она использует его исключительно для того, чтобы продумать ответный ход в нападении.
Главное и первоочередное сейчас — как можно скорее связаться с Данан и сказать, чтобы проигнорировала ее предыдущий зов о помощи. Последнее, что сейчас нужно — присутствие здесь еще одного командора Смотрителей Пустоты: наследный принц непременно развернет это таким образом, будто Тальвада обратилась за помощью к другим представителям ордена, чтобы в самом деле учинить переворот.
Проклятый тупица!
— Командор! — настиг Тальваду голос позади. Воспользовавшись небольшой заминкой во дворце и тем, что отец с братом отправились обсуждать какие-то важные дела наедине, Лаессай выскочил из дворца и бросился вслед за женщиной.
— Ваше высочество, — Тальвада наклонила голову. Стража тут же почтительно отступила. Принц приблизился, посмотрел на эскорт эльфийки и приказал:
— Я провожу командора до крепости. Вы можете сопровождать нас, но держитесь на расстоянии десяти шагов.
Стражники переглянулись между собой, поклонились принцу и дали требуемую фору. Лаессай сделал приглашающий жест. Конвой неожиданно превратился в променад. Возможно, последний, на ближайшее время. Стоило им воспользоваться.
— Они донесут королю о вашем поступке. — Первым делом Тальвада выказала обеспокоенность расплатой, которая ждет принца за вмешательство в приказ короля. Однако Лаессай не выглядел озадаченным:
— Пусть доносят. Я не сделал ничего предосудительного.
Тальвада хмыкнула:
— Я тоже. Но, как видите, они нашли, что на меня повесить.
Лаессай посмеялся.
— Это да. Так или иначе, стража подтвердит, что вас доставили в крепость и заперли там. В то время как вашего дорого гостя выперли из Ирэтвендиля с треском.
— Клянусь, мне все больше кажется, что за всем этим стоит наследный принц, — посетовала Тальвада вслух.
— Не вам одной. Уж больно легко и в нужный момент они всегда ловят якобы ваших подчиненных на месте преступления. И ни разу ничего не пропало, и никто не пострадал.
— И даже я, — невесело хмыкнула женщина. Лаессай рассмеялся:
— Судя по тому, что я успел услышать, мой старший брат совсем не понимает, почему отец отпустил вас сегодня.
Эльфийка дернула бровью.
— Мальчишка… Моя смерть сегодня — это убийство исподтишка любимого героя Ирэтвендиля без разбирательств и справедливости. А смерть на центральной площади, когда на всеобщее обозрение представят доказательства моих дурных намерений — это казнь изменника. Такое короне только во благо.
Лаессай кивнул: добавить нечего. Потому он перевел тему:
— Кстати, как только вас увели, отец приказал моему брату перенести Капкан Хранителя в королевские покои.
— Знать бы только, как наследник вообще ухитрился поймать за воровством каких-то смотрителей. Переманил на свою сторону?
— Не знаю, командор. У таких, как мой брат, только ум короток, а руки и грязные, и довольно длинные.
Тальвада бросила на мужчину взгляд искоса. Высокий. Не такой, как Вальдриссан, конечно, но высокий. А еще молодой, золотоволосый, привлекательный. И спокойный, не в пример его близким родственникам. Он был бы отличным королем взамен слабовольного отца и взбалмошного брата. Жаль, Лаессай родился не первым.
— Спасибо за помощь, ваше высочество. Вы подоспели вовремя. — Дабы показать, что имеет в виду, Тальвада потерла одно плечо. Лаессай не обратил внимания: он и так не дурак.
— Вы не заслужили подобного отношения, миледи, — шепотом произнес принц. — Я постараюсь держать вас в курсе относительно планов отца, насколько у меня получится. Во всяком случае, если дело примет совсем скверный оборот, я попробую вывезти вас из страны.
Тальвада повела головой.
— Не в первый раз вы стремитесь помочь, мой принц. Почему?
Лаессай легко усмехнулся. На их пути встретилась коряга, и эльф поддержал женщину под локоть, помогая ей переступить. Жест обходительности, не помощи или превосходства.
— Я ведь не идиот, Тальвада, — сказал Лаессай, отпуская женское предплечье. — Даже если бы я не питал симпатию лично к вам, я бы не более вас был заинтересован в вашей смерти. Ибо как только место командора ордена освободиться, мой старший брат — я клянусь! — сразу же порекомендует на него меня. Мол, наконец-то, командор Смотрителей Пустоты будет лоялен и не станет делать глупостей. И потом, что, как не присутствие королевского сына докажет почтительность к ордену со стороны короны? Неважно выживу я при посвящении или нет, мой брат в любом случае устранит конкурента в битве за отцовский трон. А я, знаете ли, имею другие планы.
Теперь пришел черед усмехнуться Тальваде.
— Вы никогда прежде не говорили об этом настолько прямо.
Лаессай не стал уточнять, о чем именно: о своих планах, о планах брата или о его дружеской симпатии.
— Никогда прежде у нас не случалось насколько непонятной и напряженной ситуации, как сейчас. Держите руку на пульсе, командор. Возможно, вам придется действовать решительно и быстро.
— Вы тоже, — посоветовала эльфийка. Воистину, единственное, что они сейчас могут — это вот так туманно пообещать друг другу поддержку и ждать, когда придется нанести короткий точный удар. Или чтобы спастись, или чтобы спасти. — Не знаю, как ваши отец и брат узнали о присутствии Вальдриссана, но даже хорошо, что его изгоняют официально. Вроде как, все будут свидетелями того, что он смылся.
— А на деле? — принц тут же почуял хитрый подвох.
— А на самом деле, он уже покинул Ирэтвендиль и, надеюсь, успел встретиться с Данан.
Лаессай нахмурился.
— А Данан это…?
Тальвада ответила, эльф кивнул. Затем рассмеялся:
— Все-таки хотите помощи в захвате трона?
Тальвада подумала ответить всерьез, однако, взглянув в веселящееся лицо мужчины, заметила:
— Ваше высочество, видите меня насквозь.
Они прошли в молчании несколько минут, прежде чем Лаессай, успокоив внутреннего задорного мальчонку, спросил:
— Я могу для вас что-нибудь сделать, командор?
Тальвада, мрачнея, как небо в ненастную погоду, задумалась на несколько мгновений.
— Найдите способ убить тех якобы смотрителей, которых поймали ваши отец и брат, ваше высочество.
Принц изумился.
— Разве это разумно? Их смерть только докажет, что вы опасаетесь, как бы парни не разболтали, что это вы подначили их устроить покушение на короля.
— Бросьте, ваше высочество, — отмахнулась командор. — Мне в любом случае не дадут выйти сухой из воды. Их либо запытают до признания, либо…. Впрочем, нет никаких вариантов. Могу присягнуть: тот, кто их нанял, велел разболтать мое имя именно под пытками. Заплатил, чтобы потерпели хоть немного.
— Чтобы создать видимость верности?
— Вроде того. Смотрители ведь довольно серьезно относятся к клятвам. То есть, настоящие члены ордена никогда бы не выдали меня с первой же минуты в темнице. А вот если их немного помучить…
— То как раз все будет выглядеть, что они вынесли, сколько смогли, и только от страшных мук были вынуждены пойти на предательство своего предводителя, — закончил за эльфийку Лаессай. — Хорошо. Я не могу пообещать, Тальвада: непонятно, насколько хорошо узники охраняются и не присутствует ли подле камер мой старший брат все то время, когда не капает на мозги отцу. Но, — принц намеренно сделал паузу, — я попробую сделать, о чем вы просите. А вы, — он остановился и развернулся к женщине, призывая отнестись к его словам всерьез, — старайтесь тянуть время и держите ухо в остро. Насколько я знаю, слышать — это по вашей, смотрительской части.
Тальвада кивнула.
— Берегите себя, мой принц.
— И вы, командор. — Лаессай оглянулся на отстающих стражников, качнул головой в сторону Тальвады, как бы указывая, что готов сдать преступницу с рук на руки. Когда сопровождающие приблизились, Лаессай поймал на прощание озадаченный взгляд Тальвады.
Данан позволила им выспаться. Во многом, благодаря Рангзибу. Разбудив те‘альдинца ночью, дабы передать дозор, женщина обнаружила: вдвоем они вполне могут обеспечить безопасность стоянки без традиционных способов охранения. Чародейка повесила вокруг бивака едва заметный багряный купол — Покров Страха, отпугивающий всякого, кто приблизится снаружи. А Рангзиб призвал для них своеобразного соглядатая. И, судя по всему, с созданием неведомого происхождения был, почитай, в родственных отношениях.
— Что это за тварь? — Едва открыв глаза, Тайерар поймал в поле зрения длиннющую тень. Черная, как вороной конь, субстанция имела в целом очертания очень худой женщины в балахоне. У нее было узкое лицо без черт, длинные волосы и тонкие руки. От талии и ниже вместо иллюзорных бедер и ног тень расширялась силуэтом оборванной по подолу пышной юбки, лоскуты которой извивались под ветром.
Услышав оскорбление в свой адрес, тень повернула голову к Тайерару, потом обратилась к хозяину и юркнула тому за спину.
— Ну-ну, — обернулся Рангзиб к призванному созданию. — Капитан не хотел тебя обидеть.
— Я спросил, что это такое! — Тайерар вскочил на ноги, схватил меч и щит. Тень за плечами Рангзиба опасливо дрогнула, как робкая малолетняя девчонка в первую встречу с будущим мужем.
— Тц! — цокнул колдун. — Тайерар, будь другом, не пугай мою ласточку. Тише, Аэтель, капитан просто никогда не видел таких как ты. Он скоро придет в себя и будет хорошим мальчиком.
— Рангзиб! — угрожающе произнес Тай, занимая боевую стойку. — Я в последний раз спрашиваю…
Данан положила Тайерару руку на плечо и ободряюще улыбнулась.
— Это тень.
— Демон? — настороженно спросил капитан, распрямляясь, но не опуская оружия.
— Просто тень. Маги Призыва, конечно, больше других связаны с духами из-за Разлома и чаще всего в качестве личной силы используют именно их…
— И ошибаются, призывая вместо полезных духов — демонов! — гаркнул Тай.
— Но Аэтель — не демон, — спокойно отозвалась Данан, пока Рангзиб ласковыми словами успокаивал любимицу.
— Откуда вы знаете? — напряженный, капитан сосредоточился на женском лице.
— Просто знаю. Послушайте, если вам так будет проще, представьте, что Аэтель — это любимая собака Рангзиба, хорошо? Прости, Рангзиб, — тут же извинилась Данан.
— Ничего, я люблю собак, — отозвался те’альдинец.
— Я все еще жду разумного объяснения, почему эта… собака, — Тайерар взглядом указал на тень, — не демон.
— Как минимум потому, что демоны всегда пытаются завладеть телом чародея, чтобы получить доступ к его силам, — спокойно проговорила Данан голосом, каким в свое время магистр Умеа читала им лекции по истории магии. — А Аэтель, как мы видим, пугливая словно лань, и жмется к хозяину снаружи, а не изнутри. К тому же, она охраняла нас всю эту ночь, благодаря чему мы все смогли выспаться. Поэтому предлагаю оставить пререкания и продолжить путь. До Керума еще минимум день пути.
— То есть мы опять без привалов и еды? — сокрушенно вздохнул Стенн.
— Да, командор! — отрапортовались Анси и Рендел. Данан бросила на подчиненных взор: отрапортовались, да, но тоже без особого энтузиазма. Что ж, ладно, все время спорить с большинством без особой надобности — не лучшее свойство командира, не так ли?
— Ладно. Погода благоволит. Поведем коней в поводу, сделаем два привала. Заночуем, как и сегодня. В Керум зайдем завтра утром.
Никто ничего не сказал, однако по лицам пробежали улыбки. Только Тай остался по-прежнему если не хмур, то задумчив.
Данан по обыкновению пошла впереди — она уже и забыла, когда было иначе. Анси и Рендел держались замыкающими, Анси что-то забористо рассказывал про арбалетные болты. Рендел выглядел не слишком заинтересованным, но регулярно кивал. Впрочем, довольно быстро Данан отозвала Рендела к себе — переброситься замечаниями о делах ордена. Тайерар шел немного наособицу, а Стенн и Рангзиб со своей «любимицей» держались в центре, болтая о том, о сем. Прежде всего, гном выказал взаправдашний интерес с Аэтель.
— С нами, знаешь ли, никогда не бывало чародея из Дома Призыва. Все сплошь телеманты, целители, артефакторы или стихийники. Самые расхожие колдуны в любом углу, — ворчливо закончил Хольфстенн.
Рангзиб заносчиво усмехнулся, пригладив пальцем усы с одного боку. Выглядели они, надо сказать, не так уж эффектно, учитывая невозможность колдуна тщательно следить за «аксессуаром».
— Да, пожалуй, артефакторов и целителей — как грязи! — заявил те’альдинец тоном, по которому слышалось, насколько он недоволен сим обстоятельством. — Это потому, что варвары, ничего не смыслящие в магии, предпочитают иметь дело только с теми, кто не способен управляться с серьезным колдовством. Другие их страшат, верно, командор? — чуть громче крикнул Рангзиб, чтобы Данан впереди услышала. Та лишь обернулась и повела плечом: то ли обозначая неуверенность в ответе, то ли попросту требуя, чтобы Рангзиб ее не впутывал.
Увидев жест чародейки, Рангзиб и Стенн, не сговариваясь, понимающе гыкнули, и маг вернулся к диалогу.
— Если серьезно, Дом Призыва, Дом Кошмара и Дом Химеры имеют гораздо меньше последователей…
— Дом Химеры — вообще запрещенный Дом магии, — не стал молчать Тайерар и пробубнил свое мнение.
— У варваров, да. — Рангзиб поджал губы и чуть поднял голову, приготовившись встретить противостояние с капитаном на предмет дозволенного и запретного в колдовстве. Однако Тай пока молчал, и те’альдинец снова посмотрел на гнома.
— Отчасти наш твердолобый капитан прав, — надменно сказал Рангзиб. — Имея дело с Призывом, Кошмаром и Химерой, чародей всегда одной ногой стоит в Разломе, а другой — в дерьме. И балансировать, чтобы не поскользнуться на любой из них довольно непросто. Однако если тебе удалось устоять, то впоследствии ты оказываешься непоколебимее любого.
— Да с какой стати?! — оглянулся Тайерар.
— Ну, с такой. — Рангзиб развел руками, в одной из которых держал повода (конь недовольно повел головой), а в другой посох (и навершный камень в нем однократно сверкнул).
— Э, — влез Стенн, — думаю, это работает, как какая-нибудь зараза вроде красного лишая. Я вот, например, переболел в детстве, и теперь он мне по боку. А вот моя старшая сестра, говорят, обошлась без этого, и теперь боится, как бы ее не убили собственные дети, подцепив хворобу.
Рангзиб наклонил голову набок.
— Можно сравнить и с этим, — прикидывая, одобрил маг. — Схема похожая. Всегда есть грань, после которой ты уже не опасаешься, что тебя могут поглотить демоны. Просто потому, что дал отпор каждому из них. И чем чаще это случалось, тем яснее ты начинаешь различать присутствие демона поблизости.
— Ты не застал Цитадель Тайн, где я был стражем Вечного. — Невольно сбавив шаг, Тайерар поравнялся с Рангзибом и Стенном. Раз уж он участвует в разговоре, то какой смысл все время оглядываться? — Там многие маги могли бы рассказать тебе, что такое «Обманчивая самоуверенность».
— Разве? — не согласился Рангзиб. — Интересно, что это были за маги? Дай угадаю: либо сплошь молодняк, либо артефакторы, телеманты и целители, верно? — И, не дожидаясь ответа, усмехнулся. — Я про то и говорю. Ограниченные так называемыми светлыми чарами, эти сопляки только и могут, что трястись возле Разлома. Запомни: чтобы научиться сопротивляться тьме, надо частенько бывать по ту сторону.
— А у тебя, — заметил Стенн, — я так понимаю, слова с делом не расходятся? — Гном наклоном головы указал на Аэтель, плывущую по воздуху за спиной хозяина.
— Разумеется, — с достоинством ответил Рангзиб. — Кто я по-твоему?
Стенн слегка развел руки и предположил:
— Пижон?
Рангзиб покосился на коротышку, но прежде, чему придумал, что ответить, Тайерар привлек внимание.
— Что ты знаешь о Разломе? — настороженно спросил капитан.
— Что все за Разломом имеет свою волю. И ты это тоже знаешь, если хоть немного в курсе того, как появились Темные архонты. — Рангзиб не стал дожидаться какой-то реакции от Тайерара и просто продолжил. — Поэтому, конечно, имея дело с Призывом, можно вляпаться в демоническое гуано по уши. Но можно поднатореть и привязать к себе верного друга, да, Аэтель? — Рангзиб оглянулся через плечо и пальцем почесал тень под подбородком, который та любезно подставила.
Тайерар покосился на это с непередаваемым скепсисом.
— И что она умеет?
— Говорить, что я неподражаем во всем, что я делаю. — Рангзиб выпятил вперед грудь.
— А что, другие с этим плохо справлялись? — буркнул Тайерар.
— О, — протянул Рангзиб, — капитан Мрачная Рожа изволил пошутить?
Стенн от души прыснул и с размаху двинул Рангзиба по спине. Видимо, под этим жестом подразумевалось одобрение.
— Я раньше «Мрачной Рожей» нашего короля звал.
Ну, до того, как он стал королем. А ведь Дей тоже прежде был стражем Вечного. Хм… — Стенн задумался. — Эй, — позвал Рангзиба, хотя тот и так внимательно слушал, — как думаешь, дисциплина на мрачную рожу — это какой-то специальный предмет во время обучения стражей Вечного?
Те’альдинец криво усмехнулся:
— Я бы не удивился. Там еще и экзамен в конце есть!
Вскоре разговоры в троице стихли, если не считать того, что Рангзиб время от времени обращался к тени у себя за спиной. Если та ему что-то и отвечала, то слышал это только маг, отчего со стороны те’альдинец выглядел как человек, имеющий проблемы с головой.
Тайерар двигался молча, сверля взглядом спину командора. Их ночная беседа не шла из головы. Разговоры о чужих ориентирах, об ее прошлом, об убийце, который стал ей любовником… Странно, что молва, оплетшая образ леди-командора легендами и байками, умолчала о том, что Жал был Эйтианской Гадюкой. Да и что это за имя такое — Жал?
«Со мной ничего не случится».
Тай и перед сном не мог изгнать из сознания эту фразу, брошенную командором вскользь. С ней и уснул, не дождавшись, когда Данан и Стенн вернутся назад. В другой ситуации капитан бы сказал себе, что нельзя спать на посту, и он все-таки в дозоре, но было очевидно, что Данан задержала его просто, чтобы поговорить без свидетелей.
Правда, один все-таки нашелся.
Вчера вечером Тайерар так вслушивался в каждое ее слово, что даже не понял, когда проснулся Стенн. Он точно помнил, что с начала их с Данан разговора гном храпел. Но когда перестал? Много ли слышал? Не опасно ли то, что он слышал? Хотя, вроде, командор доверяет Стенну как никому. Почему, интересно?
«Со мной ничего не случится».
Почему? Потому что даже Жал отступил перед ней? Трудно поверить, чтобы Эйтианский змей проиграл девчонке. Или она сделала что-то такое из ряда вон выходящее с магией, что у парня не осталось шанса не подчиниться? Да нет же! Ну он же наверняка устроил засаду, подкрался, и все такое. Как там обычно действуют наемники и убийцы? Надо будет спросить при возможности того же Стенна. Но, вроде, промышлял более мелким наймом, но, возможно, что-то знает.
«Со мной ничего не случится».
«Правда?» — подумал Тай, все еще дырявя командору точку между лопаток. Потому что об тебя разбились убийца, преследователи Редгара и Темный архонт?
Тай скосил взгляд на Рангзиба. Стоит еще всерьез подумать, кто из двух магов в их компании на самом деле более высокомерен.
Керум встретил их обычным городским шумом. Ни Тайерар, ни Рангзиб не бывали здесь прежде, поэтому их интерес к окружающему можно было понять. Один настороженно изучал взглядом укрепления и постройки, дотошно осматривал людей, разделяя на солдат и мирных жителей, отмечал детали военной формы и качество оружия, спрашивал на разных развилках, не ведет ли та или иная дорога к еще один городским воротам, и сколько вообще ворот в городе. Другой, расстроенный тем, что тень пришлось отозвать еще на входе, осматривался, прицокивая и все время жалуясь гному, насколько это тухлое и Вечным забытое место, глушь, грязь и все тому подобное.
Когда они добрались до Сухих Подворотен, Стенн принялся рассказывать те’альдинцу и Тайерару, что именно тут, на этой площади, когда-то и познакомился с Данан. Командор, тем временем, указала в сторону таверны «Смелый Смертник». На подходе она движением руки велела передать скакунов местным парням, по лицам которых легко читалось: Данан тут — частый гость. Тайерар признал в жесте командора укоренившуюся привычку делать что-то без лишних слов и знать, что повеление в любом случае выполнят.
«Странно, что эта привычка не распространяется на все», — подумал Тай. Возможно, это придет со временем, подумал мужчина, окидывая чародейку взглядом с головы до ног. Она сейчас находилась где-то в середине пути от назначенного до стоящего командира, и Тай вдруг испытал желание посмотреть, а доберется ли Данан до конца?
Женщина, не ведая о соображениях капитана, толкнула дверь таверны. Взгляд чародейки мгновенно пробежался по залу в поисках знакомой фигуры светлого эльфа. Нет, увы. Зато темный эльф — тут как тут.
— Кого я ви-и-ижу! — Сагимор выплыл навстречу Данан, как парусник на мягкой волне. — А ты зачастила, красотка.
— Леди-командор! — помахав, поприветствовала хозяйка таверны. Данан отсалютовала ей раскрытой ладонью и сосредоточилась на темном эльфе.
Все как всегда: ладен, пригож, обворожителен как грех и стремителен, как первая любовь. Как всегда, с хвостом волос жемчужного цвета и смехом в синих глазах. Честное слово, если бы не серьга Берегового Братства в ухе, Данан бы в жизни не заподозрила в нем представителя одной из гильдии убийц. Ни Редгар, который до Смотрителей Пустоты относился к тому же сообществу, ни Жал из Эйтианских Гадюк никогда не выглядели настолько ловеласами, как Сагимор. Тот, между тем, приблизился, широко раскрыв объятия.
— Привет, — Данан ответила, тепло обняв темного эльфа. Стройного и легкого, почти как Жал.
— О! — тут же переключился Сагимор. — Стенн. — По-мужски протянул руку. — Я все думаю, куда ты пропал. А вон значит, как.
— Да, вроде того, — отозвался гном. И вопреки обыкновению Данан не увидела в лице Хольфстенна подъема от встречи со старым собутыльником.
— Анси, Рендел, — здоровался Сагимор, поочередно пожимая руку каждому. — А вы? — Он поочередно указал пальцем на Тайерара и Рангзиба.
— А мы очень удивлены, — заговорил последний, — что такая важная и благородная женщина, какой леди-командор пытались выставить мне в Цитадели Тайн, шатается по таким местам.
Сагимор оглянулся на Данан, пока Рангзиб тряс ему руку.
— Они новенькие что ли, я не понял?
Данан шевельнула пальцами: и да, и нет.
— Что-то вроде Стенна. Просто пока с нами.
Тайерар заставил себя ответить на рукопожатие темного эльфа, чье украшение в ухе недвусмысленно намекало капитану, что в других условиях он бы ни при каких обстоятельствах даже не заговорил с этим парнем. Он бы и сейчас не стал, если бы это не грозило втянуть остальных в какие-нибудь неожиданные неприятности.
Данан приблизилась к хозяйке за стойкой и заказала еды и выпивки. Женщина постарше сделала подманивающий жест, чародейка наклонилась. Услышав что-то по секрету, командор воодушевилась, шепнула: «Будет отлично!» и вернулась к спутникам.
Аккурат к тому моменту, когда мужчины дознакомились между собой. Едва Данан подошла, Сагимор резко развернулся, прямо в повороте преодолевая последний разделявший их шаг, и обнял Данан уже не столько дружески, сколько по-мужски: одной рукой плотно прижав к себе.
— Ну? — поинтересовался эльф, сладким взглядом изучая лицо молодой женщины. — Как обычно поговорим наедине?
Тайерар уставился на это, положив ладонь на рукоять меча на поясе. Оглянулся на остальных. Почему не вмешиваются? Это что, нормально что ли?! Что он лапает ее, еще и при подчиненных, как будто… как будто…
Пока Тай подбирал слова, Данан повела плечом, как делала в обычной привычке, и Сагимор ее тут же отпустил.
— Если бы ты мог предложить наедине хоть что-то, кроме разговоров, я бы еще подумала, — подыгрывая, отозвалась чародейка. — А перебирать двадцать ступеней вверх, чтобы просто потрепаться — уволь.
— Я могу донести тебя на руках. — Сагимор блеснул улыбкой и глазами, словно в Данан было сосредоточено все его счастье.
— Да, пожалуйста, — кивнула командор и ткнула пальцем в дальний угол обеденного зала. — Вон туда.
Сагимор медленно прошелся по Данан взглядом и сознался томным шепотом:
— Но у меня есть кое-что для тебя. В моей комнате.
Данан свесила голову набок и со скучающим видом попросила:
— Так принеси это сюда.
Сагимор выдохнул, опустив плечи. Ну, раз она уверена, что при посторонних можно поговорить, то пусть так. По сути, это ее решение и ее проблемы, если кому-то из сопровождения не стоило доверять. Якобы любовное волнение слетело с эльфа, как легкая пелена тумана под порывом северного ветра.
— Я быстро, — пообещал эльф.
Путники расположились за указанным столом. Данан вскользь заметила гному, что хозяйка благоволит к нему сегодня.
— Иди поинтересуйся, — напутствовала чародейка. — Только возьми фляжки и меха.
Хольфстенн расплылся в довольной улыбке, взвился со стула и припустил. Когда он вернулся, даже его пышные усы и борода светились счастьем. Никому ничего не сказав, Стенн сел за стол и с хитрющим выражением осмотрел собравшихся.
Вскоре вернулся Сагимор и протянул Данан конверт.
— Вчера доставили из Калагорна.
— Ултала, — с пониманием протянула чародейка, развернула письмо и тут же прошлась глазами.
— Тальваде нужна помощь, — сообщила командор. — Что ж, как удачно, что мы как раз собирались к ней. Не будем затягивать. Поедим, передохнем и вперед.
— Эм, к’мандор, — позвал Анси, как всегда тараторя. — Я хотел б 'ще пробежаться до кузницы. Зак'пить болтов под арбалет. Успе’? — Сжевал он даже в конце.
Данан отозвалась движением руки: валяй.
Принесли еды и выпивки — обычного эля, хотя и вполне сносного. Разве что Рангзиб воротил носом, на что Стенн без конца напоминал:
— Ну, красавчик, ты уже давно не в Те’Альдине. Пора привыкнуть к местным роскошествам.
Утолив первичный голод, Данан обратилась к Сагимору за новостями.
— Тебе вообще или про Даэрдин?
— Пока местные.
— Не скажу конкретно, но слухи о поглощенных доносятся со всех углов. Из более или менее подтвержденных: были вести об оживших деревьях в деревне на севере, — ответил Сагимор. — Правда, тем, кто это заявляет, отвечают, что они просто обделались от собственной тени, или пьют много, или перечитали сказок детям на ночь. Но ты ведь знаешь, что дыма без огня…
Тайерар тут же посмотрел на Данан. Наверняка командор сейчас, как и он, вспомнил того водяного монстра с берега Эйесского моря.
— Да, знаю.
— Будьте осторожны в пути. И, — Сагимор глянул на Рангзиба, — постарайтесь сильно не светиться тем, что вы маги. Сейчас вам не рады.
Данан поперхнулась элем:
— А что, когда-то были?
Сагимор, оценив ответ, отсалютовал Данан кружкой с напитком и выпил. Чародейка, наблюдая, спросила, чем в последнее время занимался сам темный эльф.
— А то как ни заеду, ты все время здесь, — заметила командор.
— Звучит, как будто ты не рада.
Данан подперла подбородок рукой: ей было все равно. Но выслушать Сагимора казалось вполне заманчивым. Женщина обратила к мужчине руку: давай же, выкладывай, я слушаю. Эльф не заставил упрашивать.
— Да особо ничем. Братству поступают заказы, я взялся за парочку плевых, тут, неподалеку. Один — на пути в Талнах. Кстати, пока работал, услышал от купцов, что в море на севере видели корабль, плывущий из Кадфаэля.
— Бухта же вымерла, — нахмурился Стенн.
— Да? — Рангзиб очевидно был не в курсе обстоятельств.
— Да, еще во времена Пагубы, — пояснила Данан. — Уже тогда Жал говорил мне, что Кадфаэль затих, а Кладбищенские Псы исчезли.
— Так вот выходит и не исчезли, — вздохнул Сагимор. Кажется, эта новость нисколько его не радовала. — Я заинтересовался и поспрашивал. На тракте через Арестию тоже видели парочку ребят из их числа.
Данан повела головой:
— Но никаких вразумительных сведений, конечно же, нет?
Сагимор прищелкнул ртом: куда там. Анси между делом встал из-за стола, пальцами показал командору, что одна нога там, другая здесь, и вышел из таверны.
— Куда пропали, откуда вернулись, — пробормотал Стенн, тарабаня пальцами по столу.
— Да и вернулись ли? — засомневалась Данан. — Сказать можно, что угодно, у страха глаза велики.
— В любом случае, — заметил Сагимор, — сейчас Кладбищенские Псы — последняя из проблем Даэрдина.
— Маги и демоны настолько нагло хозяйничают? — тут же напрягся Тайерар. Наконец-то зазвучало что-то знакомое и понятное!
Стенн покосился на капитана с сочувствием: бедолага, он вообще не расслабляется!
— Если бы только они, — отозвался Сагимор. В ответ на вопросительные взгляды эльф поведал: — Почти каждый вечер я слышу в этом зале хотя бы парочку разговоров об исчадиях Пустоты. Говорят, они стекаются малыми группами, но свирепствуют даже хлеще, чем в дни Пагубы. Я, признаться, удивлен. — Сагимор посмотрел на Данан. — Думал, со смертью Темного архонта они уймутся.
— Они никогда не унимаются, — поделилась опытом Данан. Наевшись, чародейка вернулась к размышлениям о Тальваде. Им бы дождаться Анси, и можно выдвигаться.
Женщина вращала вокруг своей оси большую кружку, на дне которой еще плескались остатки эля. Она не сводила с емкости глаз, поэтому не сразу заметила, что Стенн и Сагимор делают друг другу какие-то непонятные знаки. Один поджимал край губы и качал головой. Что-то в духе: «Нет, не стоит». Другой выпячивал синие глаза и чуть выдвигал вперед шею: «В смысле? С чего бы это?». «Послушай моего совета» — всем видом отвечал Хольфстенн, подергивая бороду.
Ладно, решила Данан. С этим она разберется потом. Даже если эти двое тихушничают, есть еще один завсегдатай «Смелого смертника», способный и всегда готовый оказать ей любую посильную помощь.
— Ты не знаешь, Жал в городе?
— М-м, — буркнул Сагимор отрицательно.
На «работе», ясно. Данан прислушалась к себе: остались ли у нее хоть какие-то эмоции от того, что работой ее самого близкого эльфа было профессиональное убийство? Пожалуй, нет.
— А когда вернется? — спросила чародейка темного эльфа. Может, если скоро, то стоит подождать его? — Жал не говорил перед уходом, как надолго уехал? Думаю, он тоже мог бы поделиться разными новостя…
— Жал пропал.
Данан перестала двигать кружку. Она схватилась за сосуд обеими руками, и не глядя ни на кого конкретно, тихо спросила:
— Что значит «пропал»? — Ибо на сей раз значений действительно могло быть несколько.
— Кто такой Жал? — шепотом спросил Рангзиб у Стенна, но тот приложил палец к губам. Возможно, подумал наблюдавший Тай, чтобы не попасть под горячую руку. Ведь, в случае Данан, это вполне буквальная угроза.
— Не знаю точно. — Сагимор кашлянул и выпил, чтобы смочить пересохшее горло. — Он взял заказ за Северным морем. С тех пор с ним никакой связи.
За северным Альхорским морем, мысленно повторила женщина. Морем, отделяющим Даэрдин и Талнах от северного континента и свободных городов-островов: Эйтианы, Салькиры и Кадфаэля.
— Как давно? — приглушенно произнесла женщина. Её лицо застыло, словно отлитое из стали.
— Восемь месяцев назад.
— Намекаешь, что он убит? — так же тихо, едва размыкая рот проговорила чародейка.
— Скорее всего.
— Чушь.
Сагимор ответил не сразу. Он полной грудью вдохнул, словно собираясь сказать что-то, за что не грех и в челюсть получить.
— Данан, мы оба знаем, что с тех пор, как Жал покинул Калагорн, он намеренно оставался на виду. И знаем, почему. Я не думаю, что он уехал бы черт-те куда, никому не сообщив.
— Если только ты не допекла его настолько, что он захотел смыться, — посмеялся Стенн и едва не треснул себя по губам. Привычка подкалывать Данан, похоже, сейчас вылезет ему боком.
— Ты хоть представляешь, что такое — убить Жала? — Данан уставилась на Сагимора. Хольфстенн перевел дыхание: пронесло.
— Более чем, — твердо ответил Сагимор. — Жал, безусловно, уникален и силен. Но он уязвим.
— Только если очень устанет, — парировала Данан.
— И если у кого-то рядом есть духовный меч или другие похожие способности, — не остался в долгу Сагимор.
— Что ты хочешь сказать? — с опасением прошелестела чародейка. — Ты что-то знаешь наверняка?
Сагимор качнул головой.
— Только то, что он не мог залечь на дно, никого не поставив в известность. Даже… даже если бы он захотел окончательно разорвать прямой контакт с тобой, кто-то из нас в любом случае поддерживал бы с ним связь, чтобы сообщать, что с тобой все в порядке или напротив, тебе нужна помощь. Но Жал просто исчез…
— Восемь месяцев назад, — неожиданно перебила Данан. Предчувствие подвоха вонзилось острием в самое сердце. Чародейка распрямилась и медленно перевела взгляд на гнома. «Конец», — подумал Стенн и сглотнул. — Зачем ты, говоришь, приехал в Калагорн? Пожаловаться на нового мужа сестры?
Хольфстенн стер с лица дурашливое выражение, закрыл глаза и качнул головой: да, ты права.
— Я не смог сказать тебе, Дан, — честно признался гном. — Мы договорились, что я сообщу тебе, — он взглянул на Сагимора. — Но я не смог, прости.
— А стоило бы. — Лицо Данан изменилось таким образом, что стало ясно: сейчас она бы с радостью сломала что-нибудь. Данан резко поднялась.
— И что бы это дало? — Хольфстенн подскочил следом. Поди пойми, что пришло ей на ум.
— Я бы использовала свое влияние, чтобы хотя бы что-то узнать! Ведь какое-никакое, оно у меня есть, Стенн! Я бы сказала Ултале, и мы бы искали по всей Аэриде, если потребуется! Если Жала настиг плен или, не дай Вечный, снова маги с их запретными опытами, мы могли бы успеть что-нибудь предпринять! Вечный, а если это те же маги, которые…
Чародейка, замолчав, вскинула голову: что толку теперь говорить? Следующий её вздох тяжелой тучей лег на плечи сидящих.
— Как только вернется Анси, собирайтесь и выходите. Если еще есть, что сказать, — посмотрела на Сагимора, — сообщи Ренделу. Он передаст. И спасибо за письмо.
Выудив несколько золотых монет из секретера на поясе, Данан припечатала их к столешнице и направилась к выходу. Хольфстенн бросился следом и поймал за руку. Женщина обернулась, взглянув на гнома через плечо:
— Не сейчас, Стенн. — Высвободила руку и вышла на улицу. Тайерар взирал на это, потеряв дар речи. Неужели есть что-то, недозволенное коротышке? А уже начинало казаться, что он за Данан — как тень.
Стенн вернулся за стол и встретился взглядом с Сагимором. Тот пригубил эля, утер рот.
— А я еще думал, чего это она такая бодрая, — проворчал эльф. — Почему ты утаил от нее?
— Как я должен был рассказать? — тут же надулся гном. — Она права — Жал не тот, кто может легко пропасть или тем более умереть. Да и когда я должен был сказать?! Она едва вернулась из Талнаха, отправилась чистить очередное гнездо исчадий. Потом приехала в Калагорн, и опять нашлась куча дел. Тая, вон, король свесил ей на шею.
— Я ни у кого. Не сижу. На шее, — тут же парировал Тайерар.
— Не придирайся к словам, парень. Ты понял, что я хотел сказать. — Стенн посмотрел на Тайерара до того выразительно, что последний без труда прочел: «Пожалуйста, не сейчас».
За столом воцарилось молчание. Тайерар еще немного поел — из того, что осталось в общих тарелках — хлеба, сыра. Допил. Взгляд его мимолетом упал на брошенный чародейкой листок — послание командора Тальвады. Тай о ней столько слышал, но с трудом мог вспомнить ее лицо. Отбросив этические догмы о недостойном чтении чужой переписки, капитан постарался выцепить взглядом хоть что-то из скупых строк. В конце концов, его же именно туда и потащат, в Ирэтвендиль, на помощь Тальваде. И точно не спросят, надо ли ему вообще это все.
Ах, проклятье! — сощурился Тайерар. Листок долго время находился в сложенном состоянии, и теперь заломленные края мешали прочесть больше половины. Что-то про смотрителей Пустоты — ну, конечно, кто бы сомневался, — эльфийского короля, опасность и помощь. Ничего вразумительного. Если ему не представится возможность заглянуть в послание целиком, стащив со стола, то можно будет спросить командора напрямую. Это, на вкус, Тая самое понятное и правильное.
— Надо бы посмотреть, как она, — протянул Сагимор, нарушая чавкающую тишину.
— А чего смотреть? — буркнул гном. — Злится на меня. Ну или на нас — ты ведь тоже уже виделся с ней в последние месяцы и смолчал.
— Я смолчал, потому что мы договорились, что ты, как друг, сообщишь ей тяжелые новости!
— Ты тоже мог сообщить, — не отступал Хольфстенн.
— Справедливости ради, Стенн, я, конечно, прикипел к командору Данан. Но во многом потому, что на нее делал большую ставку Ред, с которым мы вышли из одной гильдии, и потому что Жал просил приглядывать в его отсутствие. Это немного другое.
Хольфстенн махнул рукой. Какая разница, кто прав, кто виноват. Он чувствовал себя крайним и кроме того в самом деле беспокоился. Не только в жизни Данан Эйтианский змей Жал занимал особое место. Гном сделал рывок в сторону двери, но Тайерар задержал:
— Лучше не ты, — посоветовал мужчина, намекая, что готов взять разговор с командором на себя. Сагимор воспользовался заминкой, вылил в рот остатки эля из кружки, сказал:
— Я сам, — и вышел прочь.
Хольфстенн переглянулся с Рангзибом, а затем и с Тайераром.
— Она все еще любит его? — изумился Тай. Хольфстенн прищурился, всматриваясь в лицо капитана, и тонким, глубоко спрятанным в нем чутьем пророка нащупал причину, почему Тайерару было важно знать ответ.
— Он, безусловно, дорог ей, — отозвался гном уклончиво. — С этим придется смириться всякому, у кого есть далеко идущие планы.
— Как с таким вообще можно смириться? — проворчал Тай.
Стенн только открыл рот, чтобы то ли поумничать, то ли съязвить, как Рендел перебил его:
— Анси здесь. — Кивком указал на окно. За ним маячила голова арбалетчика. — Пойдемте.
Тайерар, выходя, собрал со стола брошенное письмо Тальвады.
На улице Рендел первым делом помахал Анси, мол, иди сюда, а Хольфстенн повел к конюшне. Данан находилась здесь же и занималась тем, что пыталась заплести косичку из гривы коня. Доходила до середины, распускала и начинала заново. Подходя ближе, Тайерар поймал одну из гневных фраз Данан, и та заставила его удивиться. С одной стороны, он ожидал увидеть чародейку, скорее, плачущей, чем рассерженной. А с другой, смысл фразы в корне отличался от того, что угнездилось в груди капитана липким комком страха.
— Естественно, я понимала, что он не будет спать со мной вечно! Он говорил мне это с самого начала, Сагимор! Но черт возьми! — рыкнула Данан, и конь возле нее дернулся. — Это не значит, что Жал для меня ничего не значит! Я имела право знать! А он имеет право жить долго и счастливо! И если нет никаких достоверных сведений о его смерти, то катись оно все к черту, если я не сделаю хоть что-нибудь, чтобы найти его! Задница Создателя! — выругалась она в сердцах, отвернулась от лошади и от души пнула из-под ног какой-то камень. Тот прилетел в чьей-то сапог, и Данан, наконец, подняла глаза. Напротив стоял Стенн. За ним с растерянным видом и блуждающим по стойлам взглядом высился Рангзиб. Рядом с тем — Анси и Рендел. Тайерар вышел вперед из-за всех, по пути задев Анси плечом.
— Все в сборе, — сообщил он, выровнявшись перед чародейкой. — Можем выдвигаться, леди-командор.
Данан постаралась сосредоточиться на лице мужчины: собран, решителен, уверен. И еще этот шрам через левую щеку, не зарастающий щетиной в отличие от всего остального…
Тай подбадривающе кивнул. Чародейка хмыкнула: он что, возвращает ее же слова и совет? Когда настигает буря, и ничего не видать кругом, держись того, кто сейчас ориентируется лучше и знает, куда двигаться? Похоже на то.
Женщина опустила голову, выигрывая мгновение, чтобы взять себя в руки. Потом вскинула снова и скомандовала остальным лезть в седло.
— Тальвада ждет. Сагимор, — перевела взгляд на темного эльфа. — Спасибо, что сказал. Передавай все новости Ултале.
— Как скажешь. И… я сочувствую, — добавил эльф.
Данан повела головой, как делают, когда эмоции, переполняя, не дают открыть рот.