Боги спустились с небес. Книга 2 - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 9

Глава 9. Князь

Как же он сегодня устал. Магия почти истощилась, мышцы болели, но вихрь мыслей не давал уснуть и кружил его от одной думы к другой. Это уже стало навязчивой проблемой — во время заданий или тренировок голова освобождалась, мозг сосредотачивался лишь на текущей цели, но когда всё заканчивалось, от размышлений не спасала даже усталость. В конце концов пришлось врубить наушники, чтобы музыка хоть немного заглушила внутренний голос. Не сказать, что сильно помогло, но легче стало — от наслаждения композицией.

Что ему теперь делать? До этого момента он просто следовал ситуации, продолжая внедряться в Триглав всё глубже и глубже. Временами, казалось, он действительно считал себя его полноценным участником. И он не мог не признать, что обчищать закрома богатых аристократов ему очень нравится. В этом чувствовалась сладкая капля справедливости — «грабь награбленное». И чем больше он погружался в изнанку Общества Магов, тем слаще становилась эта капля. Коррупция, воровство, презрение простолюдинов. Всё так напоминало прежний, обычный мир, с одной лишь разницей — здесь у него был шанс что-то исправить.

Но капля оставалась каплей.

Саша далеко не во всём соглашался с тем миром, что хотят построить в Триглаве. Как и многие до них, в итоге они шли к перевороту в обществе, а не к уравниванию. Поменяй местами знать и простолюдинов, и скоро всё начнётся заново, только прежние игроки окажутся с противоположных сторон баррикад.

Нет, Саша не хотел такого исхода. Если уж менять, то менять основательно, снося фундамент ко всем чертям.

Но это представлялось лишь перспективами далёкого будущего, а такой козырь в руках у Триглава меняет правила игры. Аня — маг времени. Возможности её сил неизмеримы и неизвестны. Масштабы применения манипулирования временем даже представить сложно, и в ещё большей степени — страшно. Часы, которые замедляют время в ограниченном пространстве, могут стать не более чем побрякушкой. Когда-нибудь — и это уже в ближайшем будущем — Аня перевернёт представление о магии, зажжёт пламя революции, перетасует карты всем игрокам. И тот окажется в выигрыше, кто заманит её на свою сторону.

Теперь всё меняется. Саше никак нельзя возвращаться обратно, нельзя оставлять девочку на попечении Николая и ему подобных.

Он думал о печальной судьбе Ани. Николай рассказал о случившемся.

Родители даже понятия не имели, что магия существует. Почему природа одарила их дочь столь великим могуществом — загадка. Но она заплатила горькую цену за свой дар.

Ей было почти двенадцать, когда магия пробудилась. Они во всю готовились к предстоящему дню рождения, и Аня вдруг высвободила силу мгновенным импульсом, абсолютно неконтролируемым и смертельным для самых близких ей людей. Каким-то образом этот импульс ускорил старение родителей, и они в считанные секунды увяли, оставив ничего не понимающую Аню один на один с их остывающими обезображенными телами.

Лишь случай помог Триглаву, тогда ещё далёкому от сегодняшних размахов, оказаться рядом раньше правительства. В подробности Николай не вдавался, только сказал, что почувствовал выброс магии неподалёку во время прогулки и нашёл Аню, едва не потерявшую рассудок от увиденного.

И с того дня Триглав перестал быть обычной преступной группировкой, поставившей на поток грабёж отдельных аристократических семей. Такая, словно стая комаров — неприятно, но можно попшикать вокруг себя каким-нибудь спреем и жить относительно спокойно. Теперь же Триглав уверенно шёл к тому, чтобы стать самой значимой силой в Обществе, а то и во всём мире. Стоит только дать им время, и оно окажется у них на привязи.

Так что же теперь делать?

Саша и понятия не имел.

Он и раньше не особо представлял, как стоит действовать в его положении, но просто плыть по течению уже было категорически нельзя. Он обязан что-то придумать.

Сон никак не приходил, и Саша решил побродить — может, чего путное в голову придёт, или, наконец, Морфей нагрянет.

Сначала снова заглянул в библиотеку. Книга всё ещё лежала на диване, где он и кинул её, погнавшись за Аней. Оставаться здесь не хотелось, и Саша решил читать на ходу. Тусклое освещение коридоров не слишком располагало к этому занятию, но он решил попробовать.

Слова влетали и вылетали, тут же уступая другим мыслям. В очередной раз осознав, что страницу придётся перечитывать, Саша захлопнул монографию и продолжил бродить, разглядывая морщины стен. Вроде как нехотя, случайно, он добрёл до комнаты Ани.

«Ну, и что теперь? — подумал он. — Она наверняка уже спит. Стою, блин, как дебил…»

Да и бодрствуй сейчас Аня, что ей следует сказать? Может, ему стоит извиниться?

Рука кулаком зависла перед дверью, но постучаться он не решался. Из прощелины внизу проливался голубоватый свет.

«Может, ещё не спит? Половина двенадцатого всего… или это ночник горит…»

Набрался храбрости, преодолел порог неловкости… и всё же отбил три лёгоньких, еле слышных удара.

Никакой реакции.

Ещё тройка — чуть посильнее. Стучать громче он не решался.

Ничего.

Саша подождал какое-то время и погашал дальше, но вдруг за спиной послышался скрип петель. Он обернулся и еле успел заметить прыгнувшую обратно в дверной проём макушку. Дверь тут же захлопнулась.

— Подожди!.. — только кинул Саша и дёрнулся за ней. — Я это… извиниться хочу. Не знал… извини.

И опять в ответ тишина.

Саша одной рукой опёрся о стену, а второй разминал глаза — голова продолжала периодически гудеть, и это очень мешало думать. Причём именно в тот момент, когда подумать было необходимо. Однако через минуту другую в поле зрения попала книга, зажатая в ладони, и идея появилась сама.

— Я книжку принёс! Помнишь, ты говорила — нравится, как автор пишет?

Наверное, прошло не больше нескольких секунд, но от волнения в ушах отдавали удары сердца, и ожидание растягивало время в разы. И вот, когда уже надежда почти испарилась, дверь распахнулась, отчего книга чуть не упала наземь, и Саша еле успел её перехватить.

Аня, облачённая в пижаму с Винни-Пухом (советским), серьёзными обвиняющими глазами взирала на него.

И молчала.

— Я э… подумал — может, подсобишь? Мне всё прочитанное даже в первое ухо не влетает, чтобы из другого вылететь. Ты бы подсказала — что, где, откуда начать. Ну, чтобы сразу в нужном месте искать самый смак. А я, как и обещал, расскажу про Залесского.

— Почему ты не спишь? — проигнорировала Аня его слова. — Коля говорит, что отбой после десяти.

— Он может говорить, что угодно. Моему организму на его слова абсолютно фиолетово. Даже я не всегда могу на него повлиять, поэтому…

От внимания Саши не смог ускользнуть лёгкий смешок, который Аня тут же подавила.

— Ну так что? — он помахал книжной, улыбаясь максимально дружелюбно и заговорщически. — Тем более, ты тоже не особо хочешь спать, как я понимаю.

Аня не нашла что возразить и жестом позвала Сашу внутрь.

Комната девочки разительно отличалась от Сашиной, как и от всей остальной базы. Здесь, во-первых, был нормальный ремонт, а во-вторых — атмосфера действительно напоминала сказочную. Саша очутился в месте, словно списанном из произведений про волшебников. Чудаковатые тёплые цвета переливались от бордового ковра на полу до синего пледа в оранжевых крапинках, скомканного на большой кровати, достойной какой-нибудь принцессы, с тонкими резными узорами и облачно белым покрывалом. Половину комнаты занимала маленькая библиотека, а рядом разместился гардероб. Стены и потолок были обсыпаны звёздочками, светящимися в полумраке ночника — водной лампы в форме прозрачного дельфина, плавно переливающегося всеми цветами радуги. Ещё повсюду лежали различные девчачьи побрякушки, о названиях которых Саша и понятия не имел. Здесь даже стоял компьютер!

Но главным атрибутом волшебной атмосферы было не всё вышеперечисленное, а маленькие временные аномалии, разбросанные повсюду. Вот неваляшка неторопливо поднимался из положения лёжа, словно в замедленном действии. Юла на столе, возле клавиатуры, почти что замерла на кончике ножки, но даже и не думала терять равновесие. Мячик врезался в стену и неспеша отскакивал обратно. А посреди комнаты падал бутерброд вниз колбасой, куски которой уже начали отделяться от хлеба.

— Вау… — Саша пожирал глазами окружение, дивился и завидовал и обстановке жилища, и способностям Ани. — Да у тебя тут… волшебно.

Ей действительно только двенадцать лет? Все эти временные аномалии существовали будто сами собой, но вряд ли их не приходилось постоянно контролировать. Голова даже отказывалась думать, как и какие законы работали в случае со временем. И способность маленькой девочки понять эти законы хотя бы на малую долю вызывала шквал восхищения.

— Будто в другой мир шагнул.

Аня, наконец, озарилась миленькой улыбкой и принялась, как многие дети, показывать и рассказывать, что у неё и где стоит. От заваленного безделушками компьютерного стола экскурсия проходила через гардероб и библиотеку.

— Коля разрешил брать все книги, которые мне нравятся, из большой библиотеки, — рассказывала Аня, когда они дошли до высоких тёмных шкафов. — Жаль только, почти все книжки научные или учебные. Так мало простых историй… но Коля иногда приносит мне что-нибудь новенькое. Недавно, вот, всю серию Даррена Шена притащил — жутко интересно!

— Даррен Шен? — Саша пригляделся. Немалая часть стоящего на полках была из художественной литературы. Другая, действительно, перекочевала из общей библиотеки. Так вот куда пропадают книги!

— Видел фильм «История одного вампира»? — объясняла Аня. — Это по первой книге снято. Я пока только на третьей части, но затягивает сильно.

— Вроде «Интервью с вампиром»? — усомнился Саша. Если так, то Ане вряд ли стоит подобное читать.

— Не знаю, про что он?

Кажется, Аня начинала открываться Саше. По крайней мере, разговоры о книжках ей жутко нравились. Неудивительно, ведь за дверью тусклые коридоры обшарпанных стен, серые и унылые. Выдуманные миры и чужие приключения — единственный глоток свободы.

Что ж, скоро она вырастет и поймёт, что далеко не все приключения приносят удовольствие. А Саша уверен — спокойно жить ей не суждено.

— Довольно старый фильмец по ещё более старому произведению, — объяснил Саша. — До оригинала я не добрался, но фильм интересный. Там мужика в веке этак семнадцатом-восемнадцатом кровососом сделали, и он пожинал прелести вечной жизни.

— Вряд ли они похожи, — покачала головой Аня. — Там вампиром стал подросток, вполне нашего времени. Он принёс себя в жертву ради спасения друга.

— Ну, это наверняка интереснее, чем учебники и научные работы, — прикинул он.

— Ах да, точно! Ты же хотел про заклинания почитать, — вспомнила Аня. — Давай сюда, — она выхватила из рук томик. — Ты где остановился?

— Эээ… — Саша пытался пыцепить из памяти последнюю страницу. — Кажется, здесь, — он зацепился за смутно знакомые предложения.

— Но это же самое начало! — возмутилась Аня.

Саша лишь с недоумением посмотрел на почти полсантиметра перелистанных страниц.

— Эх ты… ну, так что тебе нужно найти? — снисходительно молвила девочка.

— Какие-нибудь полезные заклинания или артефакты. Может, наткнусь на один такой во время… — он осёкся, — работы… и прихвачу.

— Так, — сосредоточилась Аня. После пары минут размышлений и бурчаний чего-то себе под нос, она, наконец, принялась говорить. — Вот тут! Старая церковь стояла на месте древнего кургана, на крутом холме в поселке, в Тверской области. Церковь была почти разрушена, так что проблем с раскопками избежали, — Аня протянула Саше книгу, указывая пальцем на нужную строку. — Там нашли много чего интересного — тут и фото есть.

Действительно, за парой страниц текста следовал десяток страниц, заполненных фотографиями и пояснениями к ним.

Обереги, черепицы, оружие — большинство из них уже встречались ранее, но попалось и кое-что интересное — некоторые резные рисунки на черепицах, посуде и элементах брони. По сравнению со Светой и, тем более, с Фёдором Остаповичем, Саша считался настоящим профаном не только в использовании заклинаний (хотя тут сравнивать можно почти со всей Академией), но и в объёме знаний по ним, однако несколько месяцев факультатива не прошли даром, и он вполне различал многие символы хотя бы по сфере применения. Кое-какие даже мог отсортировать по культуре народа и временному промежутку. А уж на примеры артефактов он насмотрелся вдоволь, часть из них даже имел честь опробовать с подачи Светы.

Много интересных находок, но ничего такого, что заставило бы воскликнуть: «Нихрена ж себе!»

Так думал Саша, пока не перелистнул следующую страницу.

Когда он увидел это, в сердце ёкнуло, глаза расширились и грозили выпасть из орбит. Оклемавшись через пару секунд, он тут же захлопнул книгу, чтобы Аня не успела разглядеть изображение, но потом вспомнил, что она уже наверняка видела это.

На обеих страницах разместили одно большое фото хозяина всех предыдущих вещей, и выглядело оно жутко до дрожи. Каким-то образом тело не сгнило и не оставило после себя лишь пыль и пару отметин в грунте, а сохранилось, иссохнув, словно мумия. Исщербленная и стянувшаяся кожа плотно облегала скелет и остатки мышечной ткани. Одежда, из которой не разложились лишь кольчуга с металлическими нашивками и шлем, казалась слишком большой для сжавшегося трупа, а ржавый меч лежал будто в детских руках.

Аня прыснула от смеха — не удержалась — а потом и вовсе захохотала.

— Я так ждала того!

— Ч-что?! Ты серьёзно? — недоумевал Саша.

— Так и знала, что ты испугаешься! — Аня задорно тыкала в него пальцем, радуясь подстроенной проказе.

— Не, это не то, что ты… — попытался объясниться Саша. — Да успокойся! Я думал ты можешь испугаться!

Аня явно не поверила его словам и продолжала злорадно лыбиться во все тридцать два.

— Ой, не отпирайся. Ты же знаешь, что я уже читала эту книгу.

— Да, но…

— Вот-вот!

— А-а-ай! — махнул рукой Саша. — Пусть будет по-твоему. Но объясни мне, как маленькая девочка вроде тебя может спокойно лицезреть почти разложившийся труп. В полумраке. Ночью. Даже мне не по себе.

Аня успокоилась, но не сразу ответила на вопрос. Раздумывала.

— Ну, — наконец собралась она, — я и не смотрела. Я же знаю, где начинаются фото Князя — вот и приготовилась.

— Понятно… Князь?

— Так его назвали. Ани… Аномально хорошо сохранившееся тело… в общем, там дальше написано. Следующий раздел полностью ему посвящён. Полно его фоток, но эта — самая жуткая.

Аня поёжилась от всплывших в голове образов.

— И каждую татуировку по целой главе рассматривают, — продолжила она. — Сразу после главы о теориях, почему он так хорошо сохранился. Даже для мага почти тысяча лет — слишком большой срок. Скорее всего, написано, это был очень могущественный человек. Такой, что сейчас и не встретишь. В общем, читай. Там тебе всё должно быть интересно — не заснёшь.

— Да теперь уж и вовсе сон пропал, — хмыкнул Саша. — После таких-то картинок.

Фёдор Остапович действительно представил несколько гипотез по поводу аномально долгого разложения. Сам Саша сделал вывод, что этому способствовала совокупность факторов: остаточная магия самого Князя, превышающая всякие нормы, обряд погребения, также оставивший следы магии и, возможно, манипулирование временем (хотя последнее маловероятно) и вполне себе обычные особенности грунта, продлившие разложение, а под влиянием магии многократно увеличившие своё воздействие.

Но всё это было не столь важно. Сколько времени будет разлагаться его труп, Саше абсолютно фиолетово. А вот способы отсрочить становление этим самым трупом вызывали огромный интерес.

И Саша даже не подозревал, какую значительную роль в его жизни сыграет научная работа о захороненном Князе.

Немалую часть последующих глав профессор потратил на попытки реконструировать татуировки, покрывавшие тело Князя, что в какой-то степени даже удалось. Но не столь хорошо, чтобы Фёдор Остапович посчитал свою работу хотя бы удовлетворительной.

— Ань, а что за отличительные черты находок одиннадцатого-тринадцатого веков? Про этот период читал вроде, да только не помню ничего, — Саша повернулся к ней, наткнувшись на непонятное предложение.

Девочка, вразвалку разлёгшаяся поперёк кровати, погрузила голову в мягкое облако белоснежной подушки и играла пальцами ног — видимо, в такт происходящему в книге «Помощник вампира», которую держала перед собой. И она, похоже, совершенно не слышала Сашу.

Тот, в свою очередь, решил «наказать» её, пощекотав пятки.

— А-хр-а-й! — дёрнулась Аня, издав хрюкнувший смешок. — Ты чего?!

— Не удержался просто, — признался Саша. — Что связано с периодом с одиннадцатого до тринадцатого века? Я, походу, пропустил.

Аня нарочито возмущённо вздохнула, мол, «Как же так? Как такое вообще могло произойти с таким интереснейшим чтивом?». Для приличия она отчитала Сашу за невнимательность, а после принялась объяснять.

— В это время магия, связанная с христианством, активно смешивается с языческой, заменяя её, уступая или вызывая реакции сопротивления — специальные заклинания и артефакты, противоборствующие сильным сторонам христианской магии. Ну, и, соответственно, наоборот.

Слова девочка отчеканила с видом учительницы, снизошедшей до нерадивого ученика, который в очередной раз набедокурил.

— И какие же это стороны? — продолжал выпрашивать информацию Саша.

Пришлось напрячь мозги, чтобы вспомнить об особенностях различных магико-религиозных течений. Кажется, у христиан преобладали телепаты… тьфу, опять эти паразиты разума. Однако, у них же в почёте были и телекинетики. В те времена, конечно, называлось всё иначе, но суть оставалась примерно той же. По количеству телепатов — в процентном соотношении — с христианами могли посоперничать только буддисты. У язычников Европы преобладали дисциплины стихий или повелевания флорой и фауной. Ну и, конечно же, оборотни — берсерки, как их чаще называли. У восточных славян, кстати, соперничали последователи Велеса — оборотни — и последователи Перуна — маги стихий. Но это — основные по массе своей, а так каждый культ имел собственные особенности. К примеру, тот четырёхглавый идол, что поделился своей магией с Сашей на испытании в Варяжский корпус, звался Световитом и был за главного у балтийских славян с Рюгена.

Честно говоря, всё, что касалось древней религии собственного народа, Саша знал обрывочно и смутно даже несмотря на любовь к истории этого периода. В основном это происходило из-за отсутствия нормальных источников.

А вот Князь, похоже, неплохо разбирался в премудростях своей эпохи. Судя по количеству оберегов-татуировок, оставшихся с ним даже после смерти, он был чрезвычайно практичным человеком и использовал все возможные способы, чтобы подольше задержаться в нашем бренном мире. Исследователи насчитали в сумме двадцать шесть различных оберегов, хотя даже в этом Фёдор Остапович не был уверен, так как некоторые из них перетекали из одного в другой, создавая что-то похожее по смыслу с боевым построением, где совокупность каждого элемента группы даёт больший эффект, чем сумма элементов вразнобой.

И действительно, некоторые заклинания сочетали и христианские, и языческие мотивы. Вот, к примеру, одна часть комбинации явно переплела в себе отсылки к Перуну в виде крупного знака на правом плече и пришедшему ему на замену Илье-пророку в виде небольшой молитвы на кириллице по контуру этого знака. Эффект наложения, судя по написанному, возвёл в квадрат действие заклинания. Интересный ход — надо запомнить.

Но не всё так гладко. Примерный смысл большинства оберегов, благодаря определённым символам, выяснить удалось. Однако некоторые из них настолько поистрепались за девять сотен лет погребения, что потеряли либо большую часть изображения, либо определённые связующие звенья, отсутствие которых превращало весь труд древнего тату-мастера в сплошную белиберду. Какие-то обереги, хоть и успели передать свой смысл, но также потеряли большую часть своих составляющих и реконструкции уже не подлежали.

К таковым относился самый последний оберег, расположившийся на верхней части спины. Хотя, опять же, автор так и не пришёл к однозначному выводу — это единое большое и сложное заклинание, или ещё одна связка. Не смогли исследователи определиться и с предназначением рисунка. Этому мешало сплетение древнеславянской и иранской основы с периода смешения западных и восточных народов, в которое внесли лишь немного уступающий по объёму христианский след. Угловатые линии напоминали лабиринт, в котором блуждали слова на кириллице и древнегреческом, и в который вплетались уцелевшие части отдельных, более мелких символов. Заклинание также разбавили кельтскими, скандинавскими и степными оттенками. И всё это лишь на небольшой, хоть сколько-нибудь сохранившейся части оберега! Если бы не подробное (и даже слишком подробное) описание, мозг Саши наверняка отказался в принципе воспринимать изображение.

Но само заклинание не могло не заинтересовать. В списке возможных применений числилась высочайшего уровня защита от всех воздействий телепатии.

В груди защемило. Вот оно — решение одной из крупнейших проблем Саши. Противостояние сильным телепатам. Мощнейшее заклинание и, если верить профессору, единственное в своём роде по степени защиты. И от него остались лишь бесполезные обрывки, терзающие и дразнящие душу.

Размышляя, Саша снова вспомнил про постоянные мигрени. В висках отозвалось болью. Подозрения, что такой побочный эффект давали две наложенные защиты от телепатии, укреплялись с каждым днём.

Но Саша вернулся к чтению.

«Скорее всего, — писал Фёдор Остапович, — это заклинание есть плод долгого и непомерно тяжёлого труда некоего гения, быть может, путешественника. Вполне вероятно, странствия его приносили грабёж, смерть и насилие в те места, откуда он черпал знания (что являлось нормой того времени). Конечно, можно предположить, что над заклинанием работал целый коллектив древних мастеров, но против этого у меня есть несколько аргументов…»

Дальше шло долгое и скучное разъяснение, почему профессор считал оберег работой лишь одного человека, но подобное интерес не вызывало, и Саша снова начал читать по диагонали, пытаясь отыскать что-нибудь толковое. Он уже сдался и решил опять обратиться в Ане, когда вдруг комната в один миг заполнилась шумом, грохотом и лязгом.

Бутерброд шлёпнулся на ковёр, колбаса отскочила и прокатилась дальше, а хлеб маслом впечатался в шерстяные ворсинки; юла завертелась, закружилась и упала со стола; неваляшка с нормальной скоростью искала равновесие; мяч, отскочивший от стены, попал по спинке кровати, от неё улетел в тумбочку, а затем врезался в дельфина. Саша еле успел перехватить ночник и избавить слух от ещё одного грохота. Наконец мяч замер, уже под действием телекинеза, не успев грохнуться об очередную преграду, и плавно опустился на пол.

Саша с опаской посмотрел в сторону кровати, попутно возвращая дельфина на место. Причина бедлама прояснилась — Аня заснула. Раскрытая книга лежала одной половиной на груди, а другой на подбородке и качалась вверх-вниз от редких плавных вздохов.

И как она не проснулась от такого шума?

На цыпочках ступая по мягкому ковру, Саша прибрал беспорядок. Пришлось пожертвовать собственным носком, чтобы вытереть след от масла, ибо ничего, похожего на половую тряпку, он не нашёл.

Аня всё так же неподвижно посапывала поперёк постели, и он не решился укладывать её «правильно». Во-первых, в этом не было нужды — ширина кровати почти совпадала с длиной девочки (разве что стопы свисали с края), а во-вторых, так можно было и разбудить ненароком, чего уж точно не стоило делать. Аня явно устала за день.

Немного поразмыслив, Саша притушил дельфина, укутал Аню в лежащий рядом с ней скомканный плед, осторожно забрал книгу и положил её на стол, оставив раскрытой, чтобы потом не пришлось искать нужную страницу, после чего мысленно пожелал спокойной ночи и тихо вышел из комнаты.

Коридор будто перенёс его в другую реальность, холодную и унылую. От прежней сказочной атмосферы не осталось и следа, а на замену ей пришла серость морщинистых стен и грязного потолка, тусклый свет редких ламп и скрип потёртого временем пола. Не изменилась обстановка и в его комнате.

Сон так и не пришёл. Магия уже успела почти восстановиться, отчего бодрость снова отворяла глаза. Саша чувствовал, что стал сильнее, и с каждым разом требовалось всё больше и больше усилий, чтобы за день вымотать себя до сонного состояния. Причём не всегда хватало разового опустошения — восстановление тоже заметно ускорилось, и это не могло не радовать.

От нечего делать он снова принялся постепенно превращать в пыль какой-то камешек, предусмотрительно прихваченный в зале для тренировок, но и это за сегодня порядком надоело. Чтение осточертело, а видео из Ютуба осточертели ещё больше. Полноценные фильмы он, казалось, совсем разучился смотреть, в чём сказывалась привычка поглощать за раз как можно больше информации за максимально сжатые сроки. Поэтому даже закодированный интернет, его всему прочему довольно медленный, не спасал.

Вдруг в голове вспыхнула мысль. Саша достал из кармана монетку. Ту самую, что отыскал при вступлении в Триглав. Палец нащупал выпуклости чеканки — орла на одной стороне и единицу с щитом и мечом. Они торчали над поверхностью монеты так, что казались не отлитыми, а приклеенными. Их детализация вызывала восхищение. Выпуклый треугольный щит с гербом из замковых ворот с башнями по обеим сторонам прикрывал клинок меча, рукоять которого, с круглым эфесом и изогнутой гардой, торчала сверху, а узкое острие выглядывало снизу. Витиеватая виноградная лоза исходила от единицы слева и оплетала щит и меч с одной стороны.

Нащупав детали, Саша сосредоточился. Он впервые пробовал новую магию на металле, и это могло не сработать с первого раза. На микроскопическом уровне, под щитом, сквозь сплошной металл начала проползать трещина, вырисовывая сечение клинка. Дело шло медленно, за каждые микрометры приходилось бороться, с трудом пробивая крепкую структуру. Чем-то это напоминало недавнее сопровождение муравьёв по туннелям в стене, но требовало куда больше усилий.

Работа заняла немало времени, и часы показывали заполночь, когда трещина пробила металл насквозь, и за щитом находился уже отделённый от него меч.

Саша телекинезом вытащил фигурку и с волнением принялся её разглядывать. С виду она не представляла из себя ничего особенного — просто миниатюра, даже не слишком ровно вырезанная. Но знаменовала она новую ступень развития Саши. То, ради чего он трудился не покладая рук очень долгое время.

Магия разрушения.

Настроение поднялось окончательно, и сон совершенно пропал. Саша левитировал по комнате туда-сюда (Саша любил строить из себя просвещённого монаха, познавшего секрет этого искусства), не зная куда деть кипящую внутри бурю эмоций.

И в голову пришла шальная мысль, которая в известных обстоятельствах могла прийти только посреди ночи, и только человеку, получившему заряд небывалой самоуверенности.

«А не прогуляться ли мне по городу?»