— Этому городу совершенно не идет траур. — Проворчала Максин, хмуро оглядывая тихие улицы. На каждой двери колыхалась ветром черная лента. Редкие прохожие неизменно были облачены в темные одежды. Кружащие над городом вороны еще больше угнетали. И даже бесшумный танец снежинок в воздухе нагонял тоску. Сам город казался мертвым.
— Король умер. Подданные отдают дань уважения. — Пояснил Дельвин, будто до этого никто не догадывался, почему город держит траур. В целом он был с сестрой согласен.
— Король умер. — Усмехнулась колдунья. — Так радоваться надо. Хуже было бы, останься он на престоле. Джевелия пришла бы в упадок с таким королем. Людям очень повезло, что этот сопляк не сможет спускать их налоги на пиры и праздную жизнь. Что, скажешь я не права?
Дельвин промолчал. Максин безусловно была права — тут и дара предвидения не надо, чтобы это понять, достаточно пообщаться с Зигмундом пару часов — но говорить ей об этом значило обречь себя на выслушивания хвалебной тирады в честь себя самой. А отрицать ее правоту — Дельвин давно успел в этом убедиться — опасно для здоровья.
— Как давно к тебе приходили видения? — Спросила вдруг ни с того ни с сего Максин.
— Давно не приходили.
— Эх, а я уж думала ты знаешь новых правителей.
— Кто бы ни был, на нашей судьбе это не отразится.
— И все же я бы предпочла, чтобы под короной были мозги, а не ослиный навоз.
Воцарилась тишина. Максин и Дельвин молча наблюдали за танцем снежной пыли.
— И все таки жаль, что королевский род угас вот так. Среди них были великие воины. Лаврен, Дерек, Микаэль, Криста. Только эти четверо чего стоят, не говорю уж об их великих предках. Быть может, если бы Лаврен не погиб, все было бы иначе.
— Ты обсуждаешь королей, но задумывалась ли ты, какой королевой стала бы ты?
— К чему пустые мечтания? Мне никогда не взойти на трон.
— И все же если подумать…
— К чему ты ведешь?
— Если бы Лаврен выжил, королевой стала бы ты.
— Что? — Удивленный восклик Максин, за которым последовали отборные ругательства, похоже услышал весь город. — Ты сейчас не шутишь?
— Нет. — Дельвин говорил серьезно, он не притворялся. Максин это знала.
— Ты мне это сказал, чтобы я еще больше жалела о его смерти?
— Хочешь корону?
— Сдалась мне эта корона! Мне нужно выпить.
Максин ударила ладонями по мраморным перилам т устремилась вниз по длинной лестнице. Она вихрем влетела в единственную, наверное, в этом городе дверь без черной ленты.
— Медовуху мне! — Заявила она на весь трактир и плюхнулась на высокий стул у стойки.
— В честь чего пьем, красотка? — Повернулся к ней уже подвыпивший усатый мужчина.
— Женщине нужна причина, чтобы набраться?
Перед Максин поставили пинту, которую она с трудом могла обхватить двумя руками. Она ополовинила ее за раз.
— Вот это по нашему! — расхохотался мужчина. — Я Сэм. А ты кто будешь?
Максин смерила тунеядца взглядом, сделала еще пару глотков и, немного подумав, представилась.
— Какое имя-то у тебя красивое. Да и ты сама красивая, как… — Сым надолго задумался, прикрыв глаза. Возможно он даже уснул.
— Как что? — Медовуха уже начала действовать и Максин захотелось немного поиздеваться над очередным мужиком, пускающим на нее слюни.
— Как утрення заря. — Очнулся тот. — И глаза у тебя блестят, как…
— Как что? — Уже не сдерживая смешок, подначивала его Максин.
— Как… Эй, Шон, помогай. — Сым пихнул пьяного в дупель приятеля, засыпающего на стойке.
— Чего? — Простонал тот.
— Что блестит?
Шон разлепил воспаленные глаза и выпалил:
— Рыбья Чешуя.
— О! Да, как рыбья чешуя! — Развернувшись к девушке сказал Сэм с таким гордым видом, будто он только что сочинил поэму.
Хохот Максин разнесся по всему трактиру, заставив насторожиться праздных гуляк и с любопытством обернуться к ней.
— Эй, так это же та Ведьма! — Крикнул кто-то из пьянчуг. — ну которая ещё за запад воевала. Одна из четверых девиц, отвоевавших Лефнер. Ну про неё ещё Луи всё время поёт!
Трактир заполнился воскликами понимания. Многие равнодушно вернулись к своей выпивке. Но некоторые с улюлюканием начали пробираться к девушке.
— Отвоевала Левнерг говоришь? — почесал затылок Сэм. — Это тебе получается лет…
— Восемьдесят шесть. — Ухмыльнулась Максим, смахнув светлую прядь с лица.
— Да? А так и не скажешь. Да ты ещё любой эльфийке фору дашь.
Тут в толпа гуляк наконец-таки пробралась к ним и начался настоящий гвалд:
— А ты правда колдунья?
— Я магии в жизни своей не видел.
— А начуди что-нибудь эдакое?
— Потешь любопытство, душенька.
Максим насушила пену и встала, покачнувшись.
— Ну-ка, разойдись!
Она широко развела руки и растопырила пальцы для пущего эффекта. Под потолком образовалась тучка из которой посыпался снег. Снежинки исчезали, не касаясь пола. Толпа ахнула. Потом прямо там же вспыхнул огонь, но не успел никто испугаться как он взорвался искрами и из него вылетела стайка воробьёв.
— Эй ты! — развеселившаяся Максин ткнула пальцем в юнца, которого случайно выбрала из толпы. — Глянь-ка что у тебя в кружке.
Парнишка заглянул в кружку и оттуда выпрыгнула лягушка. А потом и у остальных из кружек повыскакивали лягушки совершенно разных размеров и оттенков. С влажным шлёпанием они плюхались на пол, заполняя помещение кваканьем. А потом все в миг исчезли, оставив после себя снопы затухающих разноцветных искр.
— Дай-ка мне это! — Максим вырвала у кого-то из рук трубку и глубоко затянулась. Дым который она выдохнула сформировался в барашка, который с громким влиянием пробежал под потолком по всему залу и превратился в кораблик с тремя мачтами. Пораженные пьянчуги выкрикивали свои пожелания и восхищённо вздыхали, когда видели их воплощения.
— Давай капитана! Чтобы на меня похож был!
— Пусть на флаге будет акула!
— Чайки! Пусть чайки вокруг летают!
Кораблик проделал несколько кругов по залу над головами людей точка и рассыпался, когда, пролетая перед дверью, та вдруг распахнулась. Гуляки разочарована завопили точка Максин, узнав вошедшего, развернулась к стойке.
— Всем выпивку за мой счёт! — Крикнула она. Снова поднялся гвалт. А вошедший прошёл к помосту, прихватив с собой табуретку. К облегчению Максим, он не заметил её точка достал лютню, настроил её и запел.
— Это было… волшебно! — Похвалил Сэм, икая. Он наклонился ближе к чародейке. — И сложно это? Колдовать.
— Вот твоё ремесло какое? — Спросила Максин.
— Камнетёс я.
— Трудно обрабатывать камни?
— На самом деле, камни для меня, как краски для художника, как струны для лютниста. У каждого камня есть свой голос…
Так Сэм окунулся в долгие рассуждения о своём ремесле. Максин кивала в перерывы, пока не пила. Изредка что-то ему отвечала. Часы длились незаметно. Лютнист перебрал весь свой репертуар и уже собирался уходить. Как вдруг заметил Максин.
— Надо же, а я тебя и не увидел! — радостно воскликнул он, подобравшись к девушке.
— О нет… — Простонала уже изрядно пьяная максим. — исчезни, Луи.
— На что я сделал, героиня моих баллад?
— Луи, я просила тебя заплыть… ик…забыть обо мне.
— Волшебством своим ты украла моё сердце, Максин. И заклятие это нерушимо. Никому не снять его.
— Чего в слове "исчезни" тебе непонятно? — рыкнул Сэм, поднимаясь с места.
— Не представишь меня своему другу, милая? — Не унимался Луи
— Я тебе не милая, а он мне не друг!
— Не порть настроение даме, певун. — Сэм весь покраснел, то ли от злости, то ли от выпивки.
— Где твой брат, Максин? Почему ты одна в таком месте?
— Луи, мальчик мой…ик…иди домой.
— Да ты пьяна, подруга. Давай я провожу тебя до дома. Не могу же я оставить тебя в компании неотёсанных мужланов!
Тут-то Сэм не выдержал и встал на ноги, расправив плечи. Камнетес горой возвышался над щуплым лютнистом, Но тот не отступился. Сэм схватил Луи за грудки, хорошенько встряхнул и оттолкнул. Бард не удержался на ногах и только в последний момент извернулся так, чтобы не упасть на лютню.
— Ты чего творишь, невежда! Это лютня уникальна, нигде больше такой не найдёшь!
— Так проваливай, глядишь и брынчалка твоя целёхонькой останется.
— Я без Максин никуда не уйду! — Луи встал и топнул ногой.
— Не уйдёшь, так я тебя выкину! — сэм схватил менестреля и потащил на улицу.
— Не трогай его! — крикнула Максин, подрываясь с места. От такого резкого движения у неё закружилась голова. Чародейка упала. Её обступили несколько человек. Кто-то стремился помочь девушке, другие же хотели быть свидетелями тому, как назойливого барда вышвырнут из трактира. Максин с трудом поднялась на ноги и, расталкивая всех на своём пути, выбежала вслед за зачинщиками потасовки.
Когда картинка окружающего мира сложилось из кружащихся размытых пятен в единое целое, Луи уже валялся на земле перед трактиром.
— Пойдём, малышка, — Пробасил над ухом Сэм, — он больше тебя не побеспокоит.
Максин, убедившись, что бард, кроме разодранного локтя больше не получил увечий, повернулась было обратно в бар. Как вдруг голову пронзил звон лопающихся струн, треск тонкого дерева и яростный вопль. Тут же кто-то сзади схватил её за локоть и дёрнул на себя. Но она не упала, а оказалось в чьих-то крепких объятиях. Понадобилось время, чтобы сообразить что произошло. Оказалось, Луи ударил Сэма первым попавшегося под руку предметом — лютней. Да так, что от инструмента остался только гриф, а остальное разлетелось в щепки. Пока пьяный ко мне тёз приходил в себя, бард выдернул Максин из его лап.
— Ах ты, щенок! — Взревел Сэм и лавиной понёсся на Луи.
Максин, у которой из-за страха немного прояснились мысли, заслонила собой Барда. Но ко мнетёса это не остановило. Он оттолкнул девушку и набросился на бедолагу с яростью дикого медведя. Он бил парня, не сдерживая силы. Остановился только из-за того, что ему показалось, будто небо падает. Сам он не понял как через мгновение оказался поваленным на спину, так ещё и пришпиленным к земле когтями огромного чудища.
— И что это у нас тут происходит? — с белого дракона лихо спустился Златоэорис. — луи, ты что ли? Что на этот раз стряслось?
"Похоже твой друг отстаивал честь вот этой молодой особы"-прокомментировала Либрэ
— Максин? И почему я не удивлён. Ладно, Либрэ, отпусти его, я думаю он готов решить проблему без кулаков.
Либрэ послушалась, но не упустила возможности утробно рыкнуть, оскалив зубы прямо над лицом Сэма.
— А теперь расскажите-ка, парни, чего это вы одну даму меж собой делить решили, у неё мнение не спросив?
— Так я же именно мнение дамы то этой и отстаивал! — Принялся объясняться Сэм. — Этот вон к ней лезть изволил. А мы, между прочим, мило общались уже который час. И от меня эта дама нос не воротила. А этот пришёл и прилип, как…
— Как что? — Хохотнула Максим невпопад и тут же покачнулась. Упасть ей не дала Либрэ, вовремя подставив свой мощный хвост.
— Да отстань ты уже, ведьма! Как что, как что! Как… — и Сэм грубо выругался, брыжа слюной.
— А ты, Луи, зачем к ним подошёл? — проигнорировав камнетёса, спросил Златоэорис.
— Поздороваться хотел. А потом смотрю, Максин…не в том состоянии, чтобы здраво рассуждать точка Но ты понимаешь. Вот я и предложил проводить её. А это чудище с кулаками кинулось. — луи дотронулся длинными пальцами разбитой губы и шмыгнул сломанным носом, поморщившись от боли. Синяки быстро наливались цветом, искажая его тонкие благородные черты лица.
— Ну что ж…как страж ордена белых лилий я обязан рассудить по справедливости. — Златоэорис улыбнулся в сторону барда. — Луи, тебе придётся публично принести извинения Сэму и Максим за причинённые неудобства.
Бард поражённо округлил глаза. Но Златоэорис успокоил его подбадривающей улыбкой. Максин выглядела слегка обескураженной, но в целом сейчас её больше волновало, как бы устоять на ногах. Сэм с победоносной улыбкой скрестил руки на груди и, гордо задрав подбородок смотрел на Луи. Вокруг них начали собираться любопытные зеваки. Луи чувствую себя самым униженным человеком в истории униженных людей, вышел в центр и обратил свой повреждённый лик к Максин.
— Прости, душа моя, что не посчитался с твоим мнением и нарушил идиллию твоего утра. И ты извини, добрый человек, что своим появлением помешал твоим планам по совращению честной женщины.
— Ты чего, стихоплёт, напрашиваешься? — Взревел Сэм и двинулся было на Луи, как Златоэорис остановил его, преградив ему путь.
— Суд принимает изменения Барда. Теперь твоя очередь. Ты обвиняешься в умышленном нанесении тяжких повреждений здоровья лицу, несущему культурное просвещение королевства точка и в порче имущества.
"Смотрите на него, с каким важным лицом такой бред говорит "-усмехнулась Либрэ.
— Какого ещё имущества?
— Разбитая лютня не твоих рук дело? — Златоэорис едва заметно подмигнул Луи.
— Ложь! — крикнул камнетёс.
— Есть свидетели?
Люди собравшиеся вокруг растерянно замотали головами. Никто не успел увидеть, как Луи собственноручно разбил лютню а спину здоровяка. Максим тоже молчала. Она начинала трезветь, и в проясняющейся голове стали созревать мысли о том, что завтра она очень сильно бы жалела, если осталось Сэмом. А вместе с этим и понимание того, что ради неё Луи ввязался в драку с человеком, у которого кулак, как его голова. И не пожалел свою лютню, чтобы выдернуть её из рук Сэма. Хоть он и здорово надоел Максин своими нелепыми ухаживаем ниями. Сегодня он повёл себя, как настоящий герой. Слабоумный, но отважный герой.
— Раз никто не видел, думаю бард не стал бы сам разбивать такой дорогой для него инструмент. В виду ранее перечисленных преступлений, Сэм, ты приговариваешься к выплате штрафа суммой двадцать пять золотых монет.
— Грабёж! — возмутился Сэм, но тут к нему подошли, должно быть, его товарищей точка и, похоже, они были куда трезвее.
— Ладно, Сэм, заплати и пойдём. Это же страж из ордена, не перечь, а то хуже будет.
— Да нет у меня столько!
— Ты же сегодня жалование получил! Истратил всё? — они старались говорить тихо, но златоэорис всё слышал и старался сдержать улыбку.
Товарищи Сэма стали хлопать по карманам, пытаясь собрать нужную сумму совместными усилиями. В конце концов, шатающийся Сэм подошёл к стражу и протянул ему мешочек с монетами. А Златоэорис передал его Луи.
— Всё, народ, расходимся! — крикнул кто-то и двор перед таверной быстро опустел.
— Тебя бы проводить, Максин. Ты как? Выдержишь полёт на драконе? — спросил Златоэорис.
— Я провожу её. — Как из ниоткуда появился Дельвин. Он взял сестру под руку. — Спасибо за то, что приглядели за ней. — Порицатель улыбнулся Златоэорису и задержал взгляд на Луи.
— Идём, гаремыка, надо показать тебя лекарю. — Златоэорис оценил тяжесть побоев, нанесенных Луи и вовремя подхватил барда, не дав ему потерять сознание. Закинув его руку себе на шею, он повёл избитого к лекарю. Либрэ взлетела в небо и пропала в низких тучах.
В доме городской целительницы стоял душный травяной запах, что было весьма необычно в середине зимы. А сама целительница — низкая коренастая женщина — была редкостной ворчуней. Хотя Златоэорис знал — она очень добрая женщина.
— Она никогда меня не полюбит! — лёжа на кушетке, вздохнул Луи.
— Брось, дружище, мы это уже обсуждали. Максин непостоянна. Ты видел, как она смотрела на тебя сегодня?
— Как на кусок…
— Да нет же точка она не ожидала, что ты за неё заступишься. Уверен, её мнение о тебе изменилось.
— Ага, теперь для неё я не кусок навоза, а полноценное го…
— Ну хватит, Луи.
— Она мне как-то сказала, что никогда не посмотрит на парня, у которого нет меча.
— Так купи себе меч! А я тебя драться научу! — Весело воскликнул Златоэорис, едва не подпрыгнув. Как раз в этот момент в комнату вошла целительница, растирая что-то в ступке.
— Сначала сам драться научись, тире прокряхтела она, — так чтобы мне не пришлось залатывать тебя каждый раз.
Целительница принялась мазать синяки и ссадины Луи массой из ступки. И, видимо, что-то за дело, потому что Луи зашипел сквозь зубы, а из глаз его брызнули слёзы.
— А ну не дёргайся, лежи, сказала. А ты чего встал столбом? Иди давай, не путайся под ногами.
И Златоэорис пошёл, оставив приятеля в надёжных руках. Вообще с Луи они недавно знакомы. Всего пару недель назад он отдыхал в таверне и заслушался его песнями. После своего выступления Луи решил выпить. И это было отличным предлогом заговорить. Златоэорису было любопытно о какой такой Чародейке пел бард. Каково же было его удивление когда он узнал что возлюбленная барда — это Максин.
Сначала он едва сдержал смех, но потом ему стало жалко парня. Уж о том, как Максим обращается со своими женихами, каждый в Джевелии знает.
Одному она велела взобраться на драконаву скалу и принести с самой её вершины камень. Другого — тоже мага — лишила собственной воли в магическом поединке. Правда потом вернула, но жених резко передумал звать в жёны ту, что с лёгкостью может подавить его волю. А третьего, слишком назойливого, Златоэорис, правда, не знал насколько этот слух прав, Максин превратила в осла и продала какому-то фермеру.
Вслед за жалостью пришло восхищение. Луи знал о всех тех ужасах, которые рассказывали о чародейке, но всё равно настойчивая всех заверял, что добьётся расположение красотки.
Потом в Златоэорис ещё несколько раз пересёкся с министрением. Они разговорились на разные темы. Златоэорис рассказал о своём знакомстве с Посланницей Солнца и о том, как живёт со стражам Ордена Белых Лилий. Абарт поведал о том, как встретил Максин.
Оказывается он родился в её родной деревне — Аварте. Его отец фермер и поэтому дом их был на некоторым отдалении от самой деревни. В тот день он пришёл туда на ярмарку. Был конец зимы и снега наконец-то растаяли. Люди праздновали наступление тепла. В тот день он влюбился дважды.
В лютню, которую выиграл в кости у странствующего барда. И в Максин.
Она приехала на праздник с братом-предсказателем. Дельвин весь день сидел в пёстром шатре и развлекал народ. А сама она продавала всякие обереги, зелья, талисманы и прочие магические безделушки. По словам Луи, он влюбился с первого взгляда.
Златоэорису не очень верится в такое стечение обстоятельств. По его мнению невозможно по-настоящему полюбить с первого взгляда. Двое должны хорошо узнать друг друга.
Но конечно он уважал чувства приятеля точка и не собирался читать ему нравоучения. У него были куда более важные дела. Посланница Солнца велела ему охранять эльфийскую принцессу. Только вот самой принцессе изрядно опротивила, что он всюду ходил за ней по пятам точка и сегодня она, воспользовавшись тем, что стража отвлёк Гарьель, сбежала от него подальше со своими друзьями. Как раз поэтому ему пришлось скитаться по городу, чтобы найти Дэйли.
Впрочем Либрэ справилась с этой задачей куда быстрее.
Оказалось, Дэйли была на набережной. И вместе с Игередом и Ангаром помогала коробелам строить драккары. Златоэорис поспешил туда. Он прекрасно понимал, что юной принцессе ничего угрожать не может. Рядом с ней всегда два сильных эльфа, которые никому не дадут в обиду свою подругу. Да и сама она не кисейная барышня. Но он обещал Мариэль, что будет охранять её дочь, пока она не вернётся.
На берегу реки Джует кипела работа. Никто не сидел без дела. Люди, гномы, эльфы — все слаженно работали. Даже сыновья короля Дугласа не чурались тяжёлые работы.
Дэйли прилаживала к мачте одного из дракаров парус. Игеред помогал ей с палубы. А Агнар пел заклинание для дерева и то выгибалась, превращаясь в петли для вёсел, не обращая внимания на перепалку этих двоих.
— А я говорю, надо поднять выше! Он возится по палубе! — кричал Игеред.
— Когда я закончу, он не будет возиться по палубе. Не мешай!
— Я ей не мешаю, а подсказываю.
— Ты ничего не смыслишь в кораблестроительстве. — воскликнула Дэйелис.
— Неправда! Я…
— Эй, успокойтесь! — попытался утихомирить их Златоэорис, поднявшись на палубу.
Не старайся точка-безучастно проговорил агнер, закончив петь точка за его спиной были изящно выполненные фальшборд и петли для вёсел. Такая работа могла быть выполнена только волшебным пением эльфов.
— Я пытался, Но они уже час ругаются.
— Это нормально?
— Пока что мелкие перепалки никому из нас не навредили.
Резкий порыв ветра в друг надул парус и Дэйли сорвалась мачты, но успела зацепиться за шкот и ловко забралась обратно. Несколькими ловкими движениями она закрепила парус наверху и спустилась вниз.
Это было так резко что Златоэорис подумал будто она падает. Он бросился было ловить принцессу, но его ловкость сильно уступала эльфийской.
— Не обязательно всюду следовать за мной. — смахнув локон чёрных волос с лица, сказала Дэйелис.
— Это приказ госпожи Мариэль. Я не могу ослушаться.
Дэйелис удивлённо вскинула брови. А потом, прищурившись, стала медленно приближаться.
— А ты точно тот Златоэорис, о котором мне рассказывала мама? Тот Златоэорис, по её словам, мог ослушаться кого угодно без угрызений совести.
— Дэйли, пойми, я ни в коем случае не собираюсь ни в чём тебя ограничивать. Я пообещал твоей матери быть рядом, но не обещал быть строгим надзирателем. Мы можем стать с тобой друзьями.
— А ты хотел бы стать мне другом?
— Я не хотела бы стать тебе врагом.
— Да будет так восклицательный знак-торжественно заявила девушка. — нарекаю тебя, Златоэорис, страж Ордена Белых Лилий, драконий наездник, другом принцессы Дэйелис, дочери принца Фаолина, сына ныне покойного короля Арагнаста, и Мариэль, Посланницы Солнца.
— Почту за честь. — стараюсь держаться столь же торжественно, ответил Златоэорис.
В голубых глазах принцессы сверкнула озорная искра, и, словно это было сигналом, Игеред и Агнар звонко рассмеялись.
— Повезло тебе! — Игеред хлопнул Златоэориса по плечу. — Мы с Агнаром проходили суровые испытания, для того чтобы заслужить посвящение в друзья принцессы.
— Да, подхватил шутливо Агнар. — Нам даже пришлось стать одинаковыми с лица, потому что Елис пожелала видеть рядом с собой воинов, как на подбор.
— Слышал, что те, кто не прошёл испытания, больше никогда не удостоятся беседы с принцессой. — подначивал Игеред.
— Поразительно! — воскликнул Златоэорис.
— Это точно! Дэйелис у нас просто так к себе никого ещё не подпускала.
— Да я не об этом. — Златоэорис снял со своего плеча руку эльфа точка-вы так искусно шутите, что я не всегда различаю где в ваших устах и стена, а где забава.
— Потому что они не шутят. — Совершенно серьёзно Дэйелис.
Златоэорис вперил в неё растерянный взгляд. Спустя секунду его оглушил взрыв эльфийского хохота. Смеялись все трое, да так, что дракар раскачался и шкоты заскрипели, будто присоединяюсь к общему веселью. Златоэорис тоже рассмеялся, сначала нервно, но совсем скоро его смех стал искренним.
— Эй, Елис, если будешь продолжать в том же духе, то дашь повод для сплетен королевского уровня! — смеялся Агнар.
— Ещё бы! — Подхватил Игеред. — принцесса пользуется популярностью среди мужчин!
— У дочери Посланницы Солнца нет ни одной подруги, но зато целых три друга! — перехватил Агнар
— Наследница престола окружает себя парнями!
— Довольно! — Дэйелис, ещё мгновение назад весело смеющаяся, вдруг стала серьёзной.
Могло показаться что шутки рыжих эльфов могли её оскорбить. Златоэорис решил, что так оно и есть точка Но на самом же деле Дэйелис с радостью продолжила бы дурачиться, если бы не увидела приближающегося Фаолина.
Отец строго позвал её с берега, решив не подниматься на борт. Он выглядел измождённо. Фаолин осунулся, волосы всклокочены, хотя он и старался следить за внешним видом, но и одежда его немного истрепалась и собрала, оказалось, всю прибрежную пыль. Дэйли знала, что отец уже много дней почти не спал. Он всё время был занят самыми различными делами, ведь забота об эльфийском народе целиком и полностью легла на его плечи. В перерыве между переговорами, строительством кораблей и решением множества проблем он заботился об Иналии.
Давал ей зелье, которое по подтверждению Максин поможет ей. Нашептывал сестре на ухо о том, как скучает и ждёт её выздоровления. Следил за тем, чтобы в её покоях всегда было тепло.
Если эльфы не изберут его королём, они окажутся самой неблагодарной нацией, решила Дэйли. Ведь никто из прибывших в Малат кандидатов на трон не делает для народа столько, сколько Фаолин.
— С этим кораблём уже надо было закончить, Дэйли. — Упрекнул отец. — Нам нужны эльфы для следующего.
Мы уже закончили. — Промолвила она смиренно. — Я только задержалась проверить, всё ли сделано правильно.
— Поспеши. — Только и ответил Фолин. Развернувшись он пошёл по берегу против течения реки. Дэйли, близнецы и Златоэорис последовали за ним туда, где около двух дюжин эльфов уже произносили нараспев заклинания над высаженными в ряд деревьями.
Фаолин с дочерью и её друзьями присоединились к трудящимся. А Златоэорис остался наблюдать в стороне, чтобы не мешать. Правда долго стоять без дела ему не дали. Какое-то гном всучил ему в руки рубанок и, группа схватив за руку потащил в сторону.
Дэйли лишь краем глаза успела увидеть это и не сразу поняла, что это был Кирби, а не просто какой-то гном. Проследить куда уводят её новоиспечённого друга, она не смогла. Ей нужно было сосредоточиться на том, чтобы вырастить из этих деревьев корабль.
Это был куда более гуманный, быстрый и изящный способ построить судно. Для этого не нужно было вырубать леса, шлифовать доски и заниматься прочими неприятными и долгими делами. Этот способ позволял двум десяткам эльфов за день построить два драккара.
Сначала они высаживают в ряд семена деревьев. И начинают петь заклинанием, благодаря которым из семян вырастают крепкие деревья. Их стволы изгибаются у самого основания и сразу принимают нужную форму. Прямо сейчас Дэйелис с остальными работали над тем, чтобы сформировать киль точка ветви деревьев переплетались так плотно что меж ними не было ни одной микроскопической щёлочки. Стволы срастались друг с другом, становясь единым целым.
Час ушёл на сооружение дна. После небольшой передышки, эльфы продолжили точка они пели, а ветви деревьев, которые всё ещё держались корнями за земную твердь, переплетались между собой, обустраивали трюм. Сплетались в балки, решётки, трап, кормовой люк, небольшую каюту. После ещё одного перерыва эльфы соорудили палубу из центра её выросла мачта, а как продолжение одного из стволов точка нос вытянулся, плавно становясь бушпритом. Когда почти всё было сделано, корни деревьев стали вытягиваться из земли и, скручиваясь и извиваясь, образовали фальшборт, завершает творенье.
Оставались значительные, но не требующие магии и детали: паруса, вёсла и прочая атрибутика. Однако думать о ней Дэйли уже не могла. Солнце уже село. Поднималась метель. Многие рабочие уже разошлись по домам.
Дэйли огляделась по сторонам, надеясь найти Златоэориса, но нигде его не видела.
— Скорее всего он уже ушёл. — Зевнув, предположил Агнар.
— Да, все люди так делают. — поддержал друга Игеред, приняв эстафету зевоты.
— О чём это ты? — недоумённо спросила Дэйли.
— А ты разве не знаешь?
Дэйли хотела послушать что скажет её друг но к троицу подошёл Фаолин.
— Нужно возвращаться домой. — Сказал он.
— Как это, мы покинем Малат? — удивлённо спросила девушка.
— Нет, идём в цитадель.
— Это не наш дом. Наш дом наверняка уже разрушили Чёрные Ящеры. — тоскливо вздохнула она.
— Возможно. Поэтому мы должны сделать всё, чтобы победить. Иначе мы больше ничего не сможем называть домом.
Фаолин протянул руку дочери и ей стало легче. Они вошли в город и по пустынным улицам направились к замку.
— Ты разговаривал сегодня с мамой? — снова заговорила Дэйли. Ей не хватало общения с отцом. Он всё время был в делах и не успевал перекинуться с ней и парой слов. Она хотела взять из этого момента, когда они вместе возвращаются домой, всё. Потому что неизвестно когда ещё они смогут побыть вместе наедине.
— Утром.
— Есть новости?
— Не самые приятные.
— Не томи. — Дейли волновалась, но была уверена если бы с мамой что-то случилось отец сразу бы ей рассказал.
— Вернее самые неприятные. Лира мертва.
На глаза Дэйли навернулись слёзы. Она полюбила пегаса. Чуть ли не больше самой Мариэль. Лира была для неё полноценным членом семьи. Поверить в то что её не стало было тяжело.
— Это всё? — Сдерживая дрожь в голосе спросила она.
— Лафтлмн по собственной воле ушла с незнакомцем. Его зовут Рокас и он ниледерф. Мариэль сказала, что он всего лишь путешественник и пообещал Лафитлин показать ей мир. Убедившись, что ей не угрожает опасность, Мариэль возвращается сюда.
— Мама возвращается? — облегчённое и даже радостно вздохнула Деэли.
Фаолин понимал, что этот вопрос не требует ответа, поэтому промолчал. Они вместе вернулись в цитадель. Но отправились не в свои покои, а решили навестить и Иналию. Дэйли очень устала, но она должна была быть рядом с тётей. Это её долг. Только почувствовав близость любящих её людей, Иналия покинет астрал. Пусть даже ради этого придётся пожертвовать сном.
Часовые у входа в покое принцессы, вытянулись по струнке при виде идущих. Они отворили дверь и пропустили эльфов.
Едва ступил в за порог апочевальни, Фаолин выхватил из ножен свой меч. С него разом сошла вся усталость, оставив лишь ярость и решимость. Дэйелис вскочила следом, готовясь ударить магическим разрядом.
— Кажется я задержался здесь. — Приподнявшись с кресла у изголовья кровати, проговорил Фулдур.
Фаолин бросился на него, замахнувшись мечом. Но бело-рыжая тень, метнувшаяся с кровати, преградила ему путь.
— Стой, брат точка он не сделал ничего плохого!
Больше книг на сайте - Knigoed.net