Пока девчонки, каждая по-своему, готовились к столь важному для них разговору, село бурлило, обсуждая очередную сногсшибательную новость: пропал Михалыч. Павел Михайлович, которого последние лет тридцать Михалычем звала даже родная жена, мужиком был немолодым, крепким и основательным. Больше всего на свете, даже, пожалуй, больше упомянутой выше жены, Михалыч любил две вещи — своих козочек и грибную охоту.
Коз Михалыч разводил давно, специально когда-то ездил за ними в соседнюю область и привез трех комолых красавиц и козла. Козла того, нареченного Шайтаном, с легкой руки тогдашних гастарбайтеров, помнило все село. Умная здоровенная животина зря на людей не кидалась, но обид не прощала, так что немало хулиганов побегало поместным полям, спасаясь от оскорбленного козла. Сейчас стадо в пару десятков голов водил Шайтанов то ли внук, то ли правнук. Сыры же, сделанные из козьего молока, с разными сибирскими травками и грибами, Михалыч регулярно возил в город, в специализированный магазин.
— На мой сыр народ в очередь записывается! — уверял он односельчан.
Поначалу люди не верили, но после того, как Михалыч купил сыновьям по квартире в городе, а дочке оплатил учебу в институте, стало ясно, что все эти его жу-жу-жу не просто слова.
Местные леса неугомонный сыродел знал лучше, чем секреты производства своих сыров. Не было в округе грибного места, которого он бы не навестил за сезон хоть однажды. Сотни раз уходил он за грибами и всегда возвращался с полными корзинами. Словом, просто потеряться такой человек не мог никак. Вот и волновалось село, да так, что главе администрации пришлось вызывать спасателей, давая тем самым почву новым слухами рассказам.
Ирина тем временем готовилась к приему гостя. Она уговорила маму напечь шанежек с картошкой, приготовила все для чая. Зеркало показывало ей очаровательную девушку, стройную, зеленоглазую с толстой косой ниже пояса. Она бы, конечно, предпочла волосы распустить, но тогда бы мать точно поняла. что дело нечисто. Пришлось обойтись косой.
Сашка пришел вовремя. Как настоящий деревенский житель, он не стал сразу заводить разговор о деле. Выпил чаю, поулыбался симпатичной девчонке, про себя отметив, что Лельку за стол никто не звал, а потом спросил:
— Согласилась твоя сестра поговорить?
— Саш, — Ирина не сдержала раздражения. — ну не сестра она мне.
— Ладно, пусть будет не сестра, — покладисто согласился парень, — но поговорить-то с ней можно?
— Да, пойдем, она на своем чердаке сидит, все там завесила какими-то вениками.
Лельку они действительно нашли на чердаке, а потом Ирину ждал удар. Александр попросил:
— Выйди, а? Нам тут вдвоем потолковать надо.
Такого Ира не ожидала, вспыхнула и выскочила, хлопнув дверью. Ей было бы еще обиднее, если бы она увидела, что о ней мгновенно забыли.
Саша смотрел на девчонку, перетирающую в ступке какие-то корешки, как настоящая ведьма, и не знал с чего начать. В молчании прошла минута, вторая, наконец Лелька сжалилась:
— Садись, — указала она на лавку у стены. Лавки были старыми, они помнили еще Андреева прадеда. Лелька их сама отскоблила до золотистого цвета и натерла льняным маслом, купленным ей еще мамой.
— Что ты хотел мне рассказать? Не бойся, я никому не расскажу. Сам знаешь, даже если бы захотела, то некому было бы, а я не захочу.
Сашка кашлянул. Он и сам не понимал, отчего так смутился. Сидящая напротив малявка не пыталась строить ему глазки, улыбаться, кокетничать. Ей было все равно, кто сидит напротив — первый красавец школы или ее кошка. Конечно, если б он мог заглянуть в Лелькины мысли, он бы понял, что она далеко не так спокойна, но уж что-что, а держать лицо девочка научилась отлично.
— Понимаешь, какое дело… — начал он. — У меня Лера болеет. Она вообще-то моя тетка, но мне как мама. Вера Васильевна не поняла, что с ней, и в городе не поняли. Посмотри на нее, может ты что-то увидишь? Я слышал, что тебя бабка и мать кое-чему научили.
Лельке очень хотелось сказать, что все это просто сплетни, придуманные в школе, и будь на месте Сашки кто-то другой, она бы так и сделала. Но глядя в черные, умоляющие глаза, отказать она не смогла.
— Саша, я мало что знаю и ничего не умею. Ты пойми, может получиться так, что я просто ничего не увижу, а может — увижу, а помочь не смогу.
— Да все я понимаю, немаленький. Но давай хоть попробуем, а?
— Ладно. Когда?
— А сейчас сможешь? Врач говорит, ей уже немного осталось. Вдруг она сегодня умрет…
— Она станет со мной разговаривать? Я мало что вижу сама, мне, скорее всего, придется ей вопросы задавать, на которые детям просто не отвечают.
— Я попрошу.
— Хорошо. Но если она откажется отвечать, я точно ничего не смогу сделать.
Сашка все понимал, он знал, что чудес не бывает, но наивная вера, что вдруг да получится, что специально для него где-то в мире спрятано маленькое чудо, не отпускала парня. Путь до соседнего дома был коротким. На ребят никто не обратил внимания, так что Сашка без проблем провел «колдовку» в комнатку больной.
— Лера, — позвал парень.
Лежащая на кровати женщина с трудом повернула голову. Лелька впервые видела столь тяжело больного человека. Сухая кожа шелушилась, когда-то шикарные волосы сбились в колтун, белки глаз пожелтели. Руки больной дрожали, но двигать ими по своей воле она не могла. На правой руке ногти начали отслаиваться, и рука выглядела откровенно жутко.
— Саша! — обрадовалась больная. — Хорошо, что ты пришел, а то мне иногда кажется, что меня уже похоронили, только не успели закопать.
— Лера, со мной Леля пришла. Поговори с ней, пожалуйста.
— А, ведьмина внучка… Не обижайся, я не со зла. Просто помню, как нас ею пугали, а она не злая была. Мы к ней за горохом лазили в огород, она всегда притворялась что нас не видит, а гороха сеяла помногу.
Лелька подошла ближе.
— Прабабушка меня ничему научить не успела. Я ее даже не помню. Но она учила маму, а мама понемногу рассказывала мне. Только мало успела… — сердце привычно кольнуло болью. — Я вас поспрашиваю, ладно? Только если не захотите отвечать, лучше молчите. Если неправду скажете — это может вам во вред пойти.
— Спрашивай, конечно, детка. Терять мне уже нечего.
— Вы когда заболели?
— Летом еще. Хотя, это ж не так давно и было, а кажется жизнь прошла. Помните, наверное. тогда Альберт приезжал и пропал? Его еще искали?
— Такое забудешь, — откликнулся Сашка.
— А вы на поиски не ходили?
— Нет, я ж работала тогда. Но немного помогала, в основном кашеварить, мужики с поиска никакие возвращались.
По губам женщины скользнула тень улыбки. Лелька поняла, что копать надо где-то здесь, но нельзя же спросить взрослую тетку, спала ли она с кем-то из поискового отряда, или, может поссорилась сильно. Впрочем, про ссору спросить как раз можно.
— Скажите, а вы не ссорились ни с кем в то время? Из сельских или из приезжих?
— Да нет, зачем. Делить нам было нечего. А парни понимающие были, не приставали.
И снова улыбка.
— Вам кто-то особенно понравился?
— Вот ведь, точно ведьмина внучка. Понравился, было дело. Он потом звонил, приехать хотел, да я заболела. Не хочу, чтобы он меня такой помнил.
— У вас серьезно было?
— Да, он мне даже колечко подарил, старинное. Дорогое очень. Сказал, что в лесу нашел. Все смеялся, что нас лес обручил.
— А можно посмотреть колечко?
— Смотри, отчего нет. Только я его снять не могу, рука распухла.
Лелька подошла поближе и внимательно вгляделась в кольцо, почти утонувшее в кожной складке. Перстень был явно старый, камень в нем, пурпурного оттенка был не огранен, а отшлифован полушарием. Лелька читала, что такая форма называется кабошоном.
— Можно я капну на кольцо немного жидкости?
— Не вопрос, капай.
— Саша, принеси, пожалуйста, воды. Много не надо, мне пары столовых ложек хватит.
Сашка обернулся мгновенно. Ему было и интересно, и боязно, хотя в последнем он ни за что бы не признался. Лелька взяла плошку с водой и, достав из рюкзачка пакет, насыпала в воду немного четверговой соли с травами, а затем подошла и просто налила чуть воды на палец с кольцом.
Внезапно от кольца повалил дым, а женщина вскрикнула от боли.
— Что ты делаешь! Ей же больно! — накинулся Сашка на гостью.
— Погоди, сейчас пройдет, — Лелька плеснула на руку чистой водой и промокнула влагу салфеткой.
— Что это было? — слабо спросила Лера.
— Я не знаю, стало ли кольцо причиной болезни, но что оно опасно, гарантирую. Чтобы что-то понять, мне нужно время, примерно до завтрашнего вечера. Пока кольцо лучше снять. Я могу сейчас заварить травы, вам станет чуть легче. Но надо ли это все делать — решать вам.
Ошарашенные участники неожиданного перформанса переглянулись, и Лера решила:
— Делай все, что считаешь нужным. Хуже не будет. Да и вдруг у меня осталась капелька удачи и что-то получится.
Лелька попросила проводить ее в кухню. Там, пока закипал чайник, она смешала непонятные для Сашки травки и листочки и залила кипятком и едва слышно зашептала: «Здравница-девица, ивина сестрица, отведи беду, нам зажги звезду. Пусть звезда горит, нам покой дарит. Пусть уйдет хвороба в огонь через воду. Огонь взовьется, беда не вернется». Под этот тихий наговор травинки в большой кружке сами собой закружились, огонь на плите вспыхнул и опал, в кухню вернулись привычные звуки.
— Вот, отдай Лере. Ей надо это пить потихоньку, но до утра выпить. Я попробую узнать, что можно сделать, но не факт, что у меня что-то получится.
Когда гостья ушла, Саша отнес Лере питье. Из кружки мягко пахло чем-то хвойным, примешивались запахи чабреца и душицы. В этот вечер больная смогла сама взять ложку левой рукой, и Александр приободрился.
При других обстоятельствах Лелька бы с утра рванула в лес. Но помнились слова лешего: «Каждый сперва соблюдает свой интерес». Лесная мудрость девочку еще не подводила, так что Лелька отправилась в школу. За раздумьями о странном кольце уроки пролетели быстро.
— Хорошо еще, что к доске не вызывали, а то бы опозорилась, — мелькнула мысль.
Она собиралась забросить школьную сумку домой и с верным рюкзачком наведаться к дядьке Ермолаю. Вот только не было у нее уверенности, что старый леший захочет разговаривать. Девочка уже поняла, что людей он не жаловал и по непонятным причинам благоволил только ей. Однако мы предполагаем, а жизнь располагает. Едва Лелька заступила во двор, как появился Дрон. Воровато оглядевшись по сторонам, дворовой шепнул:
— Тут до тебя из леса прибегали, просили пожаловать побыстрее.
Девочка удивилась. Такого еще не случалось. Однако пренебрегать лесными жителями она не собиралась, так что быстро переоделась и отправилась к знакомому пню. Леший был уже там. Лелька первый раз видела его таким взбудораженным.
— Веда, помощь твоя нужна, поможешь?
— Дядька Ермолай, здравствуйте. Что случилось? — леший Лельке был скорее симпатичен, но давать опрометчивые обещания она не собиралась. Уже усвоила, что здесь за каждое слово спрос особый.
— Да вот этот ушастый поганец случился! — Леший откуда-то вытащил за ухо странного старичка.
Старичок едва достигал Лелькиного колена, носил роскошную бороду, которой подпоясывался вместо кушака, и шляпу от белого гриба.
— Вот-те на-те… — протянула Лелька. — А кто это и как он случился?
— Аука я, — сварливо ответил старичок, — Какая же ты, к ежикам, веда, если ауку не знаешь!
— Поговори мне ищщо! — взвыл леший и, схватив бедолагу за химок, основательно его тряхнул.
— Ау-у-у-у! — возопил несчастный. — Ты чаво, Ермолай, дерешьси!
— Я тебе говорил, чтобы ты местных не трогал? Предупреждал, чтобы к Михалычу не лез? Объяснял что будет если кто из местных в лесу моем пропадет? — каждый вопрос сопровождался встряхиванием грибного старичка, как будто леший выбивал коврик.
— Предупреждаааал! Говориииил! Объясняаааал! — подвывал обреченно субъект разборки.
— Так чего, грибная твоя морда, ты Михалыча заплутал-запутал? Ногу ему поломал? Он тебе чаво сделал? Ведь вся деревня ищет, вертолет грозятся вызвать!
Через весь комизм разворачивающегося спектакля до Лельки постепенно доходила глубина западни, в которой оказался несчастный Ермолай. Вертолет и группа поисковиков-спасателей, да еще и вместе с волонтерами, вытоптали бы его лес, как ордынское иго Русь-матушку.
— Дядька Ермолай, — вмешалась Лелька в диалог, который пошел уже на третий круг. — От меня-то что хочешь?
— Ох, веда, скажи ты им во имя предков, где Михалыча искать! Я и дорожку подстелю, только бы лес мне не вытоптали. Сейчас в зиму все уйдет, ежели ягодники вытопчут, а листву пожгут, весной у меня не лес будет, а чистое позорище. Помоги, а? Я в долгу не останусь!
— Дядька Ермолай, да какие могут быть счеты! Я тебе помогу по-соседски, ты мне. Только вот как бы этот старичок-боровичок снова кого-нибудь не заблудил.
— Ты, гнилая сыроежка, пошто Михалыча увел? — уже спокойней спросил леший.
— Скууууучно мне — провыл воспитуемый. — Тебе хорошо, ты на зиму в дупло заляжешь и нет тебя. А мне как жить? С Зюзей в карты играть? Так ты запретил.
— Ясное дело запретил. Тебе разреши, так ты весь лес проиграешь и меня на кон поставишь.
— Ну вот. А зима длиииинная…
— Ну и зачем тебе зимой дохлый Михалыч?
— Ты ж мне на лес запретил играть и на то что в нем. А о людских душах разговору не было.
— Охти мне… Что ж ты паскудник такой удумал-то!
Скандал собирался разгореться с новой силой.
— Погодите уважаемые, — вмешалась Лелька. — есть у меня мысли, как помочь такой беде. Только давайте по порядку действовать будем. Где, говорите, Михалыча искать?
— Помоги, веда, коль сможешь. А в свой час и я тебе помогу. А Михалыча этот бородатый злыдень аж за болото увел, к Глухариной гряде.
— Ого! — Лелька уже знала лес, до той гряды не каждый лось доскачет.
— Азартный он, Михалыч-то. — вякнул аука. — И до грибов страсть жадный.
— Ладно, уважаемые, я уйду ненадолго, расскажу, где искать потеряшку, и захвачу кое-что.
Хорошо подумав, Лелька не стала заявляться в поисковую группу и сообщать, что знает точную дорогу к потерявшемуся. Во-первых, ей бы вряд ли поверили, а во-вторых, после такого заявления, да когда Михалыча найдут по указанным координатам, как бы односельчане ее не притопили для проверки на ведьмовство. Рисковать не хотелось, так что девочка пошла другим путем — она отправилась к Сашке.
Предварительно Лелька заскочила домой, прихватила смесь трав, ту что заваривала для Леры, и отправилась с визитом, имея железобетонный предлог. Сашка, к счастью, оказался дома.
— Привет. Я принесла еще травок для Леры, давай заварю. С кольцом вопрос еще не решен.
— А долго еще надо ждать?
— Дело было бы быстрее, но тут Михалыч пропал. Может слышал?
— Да только глухой не слышал, да и тот бы увидел. А какая разница пропал Михалыч или нет?
— Тот, кто может ответить мне на вопросы, сейчас занят решением этой проблемы. Тут смотри как вышло: где Михалыч, нам известно, вот только слушать нас поисковики не станут. Сам понимаешь, меня всерьез пока никто не воспринимает.
— Так, погоди… — соображал Сашка всегда быстро, — тебя может и не воспринимают, а вот меня воспримут. Где сейчас этот любитель коз?
— У Глухариной гряды, сидит со сломанной ногой. Но доказательств у меня никаких.
Сашка очень хотел, чтобы эта странная девчонка продолжала помогать Лере. Если для этого надо не задавать вопросов и чуть приврать, он готов.
— Значит так. Я сейчас найду поисковую группу, они как раз обедают, и скажу, что слышал от Михалыча про эту гряду. Ну а там они и сами сообразят, чай, не дураки.
— Давай так, идея отличная. А я пошла, посмотрю, что по кольцу можно узнать.
Прежде чем возвращаться к лешему, Лелька ненадолго заскочила в местный магазин и убедилась, что Сашка пошел к волонтерам. Ждать она не стало, темнело сейчас рано, так что время поджимало. В лесу ее и впрямь ждали.
— Дядька Ермолай, люди узнали, где Михалыч. Я думаю, его скоро заберут. А чтобы уважаемому ауке зимой не скучать, предлагаю простую игру.
И Лелька достала из рюкзачка шашки, самые простенькие, дешевые, но непромокаемые.
— Ну-ка, ну-ка… — подлез поближе бородатый гриб, — Что это такое?
— Смотрите, уважаемый… — и Лелька принялась излагать правила. — А самое интересное, что вы можете играть сам с собой, если никто на огонек не забредет. И это не карты. В шашки на интерес не играют, это гимнастика для интеллекта.
— Ишь ты… — зачарованно глянул аука. — Придумают же!
Леший тоже заинтересовался.
— Так, давай-ка, расставляй эти шашки, посмотрим. кто умнее.
— Дядька Ермолай, а у вас в лесу плакун-травы не осталось?
— Да может и есть ищщо где. А тебе зачем?
— Да тут такая история, женщина ко мне обратилась, даже не сама она, а родня. Ей кольцо летом любовник подарил, сказал, в лесу нашел. Красивое кольцо, с пурпурным камнем, но злое. Болеет она, скоро умрет. Вот я и хотела понять, что с кольцом не так, ну и помочь, если выйдет.
— А где он его подобрал?
— Этого не знаю, но недалеко от болота. Помните, там еще одного потеряшку искали?
— Ой, — подпрыгнул аука. — А я знаю это колечко! Мне болотник рассказывал… ой…
Бедный бородатый гриб сообразил, что ляпнул что-то не то, но было поздно. Леший снова подскочил к нему и снова вздел в воздух.
— Ах ты, сморчок подберезовый! А ну-ка докладывай, что у тебя за дела с болотником?!
— Да нету у меня с ним делов, — задергался аука. — Так, поболтали немного.
— Знаю я твое поболтали! Это ты его к болоту завел?
— Ну я, а что такого? Тебе он не надобен. А старый болотник мне клад отдать обещал. Только не отдал, — печально закончил нелюдь.
— Еще бы отдал! Он скорее болото бы свое осушил, чем хоть монеткой поделился. Да и клады у него оставались очень нехорошие. Погоди-ка… Так это ты кольцо подкинул?
По физиономии ауки все было ясно без слов.
— Ах ты, сыроежка поклеванная, мышь ты плешивый, крыс лишайный! Рассказывай все немедленно, а то сейчас я тебя живо грибом сделаю, и в суп искателям подкину!
Аука струхнул не на шутку, видимо угрозы лешего выходили за рамки обычной ругани.
— Да что мне делать-то было! Ты грибом сварить грозишь, а новый болотник утопить обещал, коли не сделаю. Что мне теперь — помирать? Завел я его в болото, так природа у меня такая — запутывать-заманивать. А он, как прежнего хозяина прибил, давай меня в чарусью тянуть.
— А ко мне с бедой прийти?
— Ага, а потом — в суп?
— Уважаемые, — вмешалась Лелька, — Простите пожалуйста, но я не понимаю, что случилось, в чем виноват господин аука?
— Да какой он господин! Сучок он трухлявый! — махнул рукой леший. — То кольцо, видать, было из заклятого клада. При таких кладах завсегда сторож есть. Сидит такой сторож, уйти не может, он к кладу приставлен, пока хозяин не вернется, а того хозяина и костей уже нету. Да ты вспомни, веда, я ж тебе сказывал.
— Я помню, дядька Ермолай. Только связи не вижу.
— Этот старый гриб колечко людям подкинул. Мужик, что его взял — не хозяин клада, так что думаю он тоже не шибко здоров, стражу клада он путь-то открыл. А баба подарок, видать, не снимая носила, так?
— Да, так и было.
— Вот сторож клада к этой бабе и подцепился. Он из нее жизнь сосет, с болотником делится. Как жизненные силы закончатся, перейдет на душу, и та целиком болотнику уйдет. Будет в болоте новая кикимора.
— И что, сделать уже ничего нельзя?
— Может и можно, если оба, и мужик, и баба живы. Надо все найденное собрать до последней булавки и вернуть в чарусью, да слова правильные сказать.
— А без этого женщине помочь нельзя никак?
— К мужику, видать, интереса не имеешь? Ну да это твое дело. Можно попробовать. Надо ей для этого, глядя ему в глаза, вернуть кольцо и сказать: «Возвращаю дареное доброй волей, забираю назад свое, что добром не отдавала». Если так сделать, да потом травки попить правильные, может и обойдется. И да, девица, плакун-трава тебе тогда понадобится, без нее ничего не выйдет. Нет, чужое-то баба когда отдаст, умирать перестанет, а вот свое не вернет. Останется как сейчас есть. А сейчас давай-ка рассказывай, как правильно в твою игрушку играть.
Урок игры в шашки несколько затянулся. И леший, и аука оказались игроками азартными. Они спорили сразу по всем пунктам: кто будет играть белыми, ходит ли дамка только по прямой или может поворачивать, можно ли долго обдумывать ход или нет. Словом, игра имела успех, а Лелька неожиданно для себя обрела статус арбитра в соревновании по шашкам лесных нелюдей. Спохватились все участники, когда наступили сумерки, домой Лелька прибежала уже затемно и наткнулась на укоризненный взгляд тети Наташи.
— Леля, я понимаю, что тебе в лесу интересно, ты там все лето пропадала. Но сейчас травы собирать поздно, а темнеет рано. Что ты там делала так поздно?
— Теть Наташа, простите, пожалуйста. Меня Саша попросил помочь его тете, я травку одну искала, а она редкая, да и не растет уже почти.
— А, ты для Валерии? Нашла?
— Да, завтра отнесу травяной сбор.
— Я слышала, что ей после твоих травок полегче стало.
Лелька мысленно прокляла всех деревенских сплетниц, а Наталья продолжила:
— Все-таки народная медицина — это сила, что бы там ни говорили. Вот и Валерии таблетки не помогают, а травы лечат.
Лелька мысленно похихикала, но дискуссию открывать не стала, только подивилась, как в одном человеке уживаются полное неверие в ведовство с таким же абсолютным доверием к травам. Кстати, большинство травяных сборов, составленных Лелькой, сами по себе ничего не лечили. Они только помогали доставить вложенную с помощью наговоров энергию к месту назначения. Девочка знала из маминой тетради, что именно поэтому проведенные по всем правилам исследования ничего полезного в травяных сборах не обнаруживали.
Сашка подошел к ней наследующий день прямо в школе.
— Привет. Удалось что-то узнать?
— Да, мне кое-что объяснили, но сейчас не смогу рассказать, времени не хватит. Давай после уроков.
— Ладно. Я тебя найду.
Однако найти Лельку после школы у Александра не получилось. Кто-то из девчонок стукнул Ирине, что ее собственная сестра-врагиня всю перемену общалась с ее парнем, так что к концу уроков Ирининой ярости хватило бы на новую бомбардировку Дрездена. Лелька же, увидев, что Ирина выловила Сашку, сочла за лучшее исчезнуть. Ей совершенно ни к чему был новый раунд домашней войны, так что дразнить двоюродную сестру она не стала.
Сашка, поняв, что мелкая ведьмочка, как он ее мысленно называл, смылась, был страшно раздосадован. Нет, Ирина ему нравилась. Роскошная коса, аппетитная фигурка, глаза, опять же, красивые. Просто сейчас ему было не до нее. Он не знал, как объяснить этой красотке, назначившей себя его девушкой (кстати, без его согласия), что он, во-первых, ей ничего не должен, а во-вторых, с Лелькой у него ничего нет. Если честно, малявка его заинтересовала, но она же совсем ребенок, что там с ней делать-то можно, не травки же сушить. Отбившись от Ирины, он набрал Лелькин номер.
— Где ты?
— Странный вопрос, дома, конечно.
— Мы ж договорились встретиться?!
— Э, нет. Ты сказал, что меня найдешь. Вот сейчас нашел, в чем проблема?
Сашка понял, что крыть ему нечем.
— Ладно, проехали. Когда расскажешь, что не так с кольцом?
— Что не так — не расскажу. Расскажу, что можно сделать.
— Давай хоть это. Так когда?
— Приду сейчас, снова травок принесу.
Угукнув в трубку, Сашка закончил разговор и бегом рванул домой. Расстояние до школы было приличным, он еле успевал встретить девчонку.
Лелька, убедившись, что Ирины поблизости нет, выскользнула из дома. Она уже могла навести простенький отвод глаз, но хватало его ненадолго, а сил требовалось много. Проще уж было так, по старинке. Сашка встретил ее у калитки.
— К Лере пойдем или здес ьрасскажешь?
— Надо к ней идти, там без нее ничего не сделать.
Больная на этот раз выглядела чуть лучше.
— Лера, — начала Лелька, — причина вашей болезни в кольце. Я вам расскажу, что можно сделать, но решать и делать вы должны сами.
— А разве что-то можно? Если честно, верится не очень, — чуть улыбнулась женщина.
— Верить или нет — тоже решайте сами, я ни на чем не настаиваю.
Лелька быстро пересказала инструкцию, полученную от лешего.
— Будь я на вашем месте, я бы позвала его попрощаться и вернула бы кольцо.
— Леля, скажи, а он тоже болеет?
— Не знаю, но не исключено. Только не так как вы, если, конечно, он не носил украшения на себе.
— Если он приедет, ты можешь ему помочь?
— Я не смогу. Расскажите ему сами, что делать. Если он болен, то выжить он может только вернув все найденное в болото. Надо все принести, опустить в чарусью и сказать те же слова, что и вам. Только гарантий здесь нет. Хотя нет, не так. Если он что-тоне вернет, хоть булавку, то скоро умрет. А вот поможет ли исцелиться возвращение клада, я не знаю.
— Спасибо тебе, детка. Я сделаю как ты советуешь, а там будь что будет.
Уже на следующий день Лера набрала того, кто подарил ей, не подозревая что делает, страшную смерть.
— Привет, Серенький. Узнаешь?
— О, здравствуй, Лера! Рад тебя слышать, — звонок был неожиданный, но приятный. Сергей хорошо помнил эту веселую, привлекательную женщину. Он тогда надеялся, что ему не показалось, чтоу них что-то сложится, но Лера внезапно отказалась с ним встречаться, сославшись на болезнь. — Как твои дела?
— Сереж, врачи говорят, что я умираю.
— Погоди, как умираешь? — новость прилетела словно камнем по голове. — Ты же вроде просто болела?
— Болела. А теперь умираю.
— А что с тобой. что медицина говорит? Может помощь нужна?
— Медицина много всего говорит, а помогать, похоже, поздно. Но я не пожаловаться звоню. Я попрощаться хотела, ну и кольцо вернуть. На тот свет подарки брать — примета плохая. Я послезавтра в городе буду. Брат в больницу привезет. Выделишь часок на встречу?
— Да выделю конечно. Я бы и сам приехал, да ты же и не позволила.
— Увидишь меня, сам все поймешь.
Он и впрямь все понял, только увидев, во что превратилась обаятельная хохотушка, так охотно смеявшаяся его шуткам. Понял и не смог скрыть потрясения.
— Ну вот и увиделись, — улыбнулся ему кошмарный полутруп.
— Лера, да как же так-то? Что с тобой, какой диагноз?
— Медицина от меня, Сережа, отказалась. Только хоспис предлагают, а я умирать в больничных стенах не хочу. Вот, возьми колечко.
Лера протянула Сергею носовой платок, в который был завернут роскошный перстень старого золота с рубином цвета голубиной крови. Камень был темным, будто колодец, но попав в руки Сергею, плеснул пурпурной искрой. Отвлекшись на нее, Сергей не услышал странные слова, произнесенные Лерой.
— Лер, а что ты делать-то станешь?
— У нас травница в деревне есть, пойду к ней, может она поможет.
— Слушай, ну дикость же…Вон сейчас — томографы, плазмографы, лекарства всякие, а ты к травнице.
— Посмотри на меня. Много мне помогли лекарства? Мне хуже не будет, а так я хоть умру, зная, что боролась до последнего. Жизнь — великий дар, да только понимаем мы это поздно. Ладно, Серенький. За мной сейчас брат приедет. Ты береги себя, ладно?
За Лерой и впрямь заехал здоровенный мужик цыганистого вида, бережно подхватил ее и практически вынес к машине. Сергей расстроенно посмотрел вслед старенькому внедорожнику и направился в банк, чтобы положить перстень к остальной части клада. Он не подозревал, что для него эта история еще далеко не окончена.