Несмотря на каникулы, Лелька время от времени навещала дальнюю школьную кладовку. Она отлично помнила, что обещала Пашке узнать судьбу его бывшего одноклассника-тезки. Попытки найти загадочного Кругликова проваливались одна за другой. Однако помощь пришла и с неожиданной стороны. Лельку нашел Олег. Его карьера травника оказалась неожиданно успешной. От сборов и настоев у пациентов проходила боль в суставах, наступала ремиссия экземы и псориаза, исчезали многолетние мучительные мигрени.
С односельчан Олег поначалу денег не брал, но потом жена натурально его запилила.
— Олег, ну сам посуди, ты же не Христос бесплатно лечить. Да и ладно бы бесплатно, но ведь что получается— спиртовку купи, склянки купи, времени свободного у тебя не стало. Сидишь как сыч, травки свои перетираешь, что-то у тебя кипит, шипит и плюется, ни я ни дети тебя не видим. Да даже огород в этом году копать не стал, пришлось нанимать! Ну нельзя же так!
Олег долго сопротивлялся, не хотелось ему превращать свое хобби в источник дохода. Не для того брался, а для радости душевной. Но, поразмыслив, понял, что Катерина права. Радость радостью, а в семейный бюджет лезть не дело. Так что очередных страждущих ждал неприятный сюрприз: за пакетики с травяными сборами пришлось платить. Впрочем, даже по деревенским меркам плата была так мала, что возмущаться народ не стал, просто поворчали для порядка. Но вот с городских новоявленный знахарь драл три шкуры.
Надо сказать, когда появились первые визитеры из города, Олег страшно удивился. Не понимал он, зачем тащиться к нему, когда на в каждом городском квартале есть минимум одна аптека с яркими коробочками и баночками. Но время шло, поток пациентов постепенно рос, росли и доходы, и сейчас Олег раздумывал, не стоит ли ему бросить работу водителя и сосредоточиться на травничестве. Были в этом решении и плюсы, и минусы, и устроили эти математические знаки в голове бедного знахаря такой карнавал, что он решил посоветоваться с Лелькой. Может кому и странно, что взрослый мужик к тринадцатилетней юнице за советом собрался, но Олег-то знал, что девчонка сильно непростая. Поговорить с ней явно стоило. Так что встретив Лельку у местного магазина, он обрадованно решил, что на ловца и зверь бежит.
— Леля, здравствуй. Есть минутка? Поговорить бы…
— Здравствуйте, дядя Олег. Чем пригожусь?
— Да знаешь, тут такая штука получается… Ты же видела, наверное, что народ ко мне идет?
— Видела конечно. В деревне ничего не спрячешь.
— Ну вот, народ идет, платит, причем даже не торгуются. Я совсем зашиваться стал, времени ни на что не хватает. А тут Кругликов пришел за растиркой для своей поясницы и говорит…
— Простите, дядя Олег. А Кругликов это кто? — Лелька замерла в ожидании ответа. Неужели так просторешится одна из ее самых неудобных проблем?
— Кругликов-то? Да ты же го знаешь, Михалыч это.
Девочка выдохнула. Кругликов действительно нашелся и теперь она может выполнить сгоряча данное обещание.
— Что он вам сказал?
— Бросай, говорит, свою баранку, нечего прокладкой между рулем и сиденьем работать. Давай лучше людям помогай — вон как у тебя все ладно пошло. Вот я и задумался — может и впрямь бросить? А с другой стороны боязно, вдруг перестанут ко мне люди ходить? Или дар мой пропадет? Я все-таки деньги с людей беру, а говорят ведь, что дар он для служения людям дается, а не для прибыли.
— Дядя Олег не мне вам советы давать. Я могу только сказать, что дар не может пропасть, это свойство вашей крови, которое досталось вам от предков. А что деньги берете… бесплатно никто не работает. Меня учили, что нельзя поддаваться жадности, когда деньги становятся не выражением благодарности, а главным в жизни. Если за этим следить, все должно быть хорошо.
— Думаешь, этого хватит?
— Гарантий мне никто не давал, — усмехнулась Лелька.
— Это понятно. Кому их сейчас дают…
— Есть еще кое-что, что вам лучше знать. Вы в лес ходите, там не только травы и коренья найти можно. Но люди с искрой знают — никогда нельзя брать то, что не твое.
— Это само собой, чужого сроду не брал.
— Дядя Олег, я не об этом сейчас. Вот если вы в лесу монету золотую найдете — вы ее поднимете? И с собой возьмете?
— Ну да, только мне на находки никогда не везло.
— И правильно, что не везло, видно вас искра всегда берегла. Ценные вещи, украшения и деньги просто так никогда на земле не валяются и бесхозными не бывают. Найти их можно только если вам их подложили специально. Например, монета может оказаться с проклятием, колечко с порчей, а на деньги вообще часто болезнь переводят.
— Я конечно о таком слышал, но всегда думал, что это бабкины сказки.
— Вы ведь и о домовом так думали, а сейчас пряниками его угощаете.
— Твоя правда.
— Если такую находку поднять и в карман или сумку положить — вы себе возьмете и то, что с находкой связано: проклятие, болезнь, неудачу. Сами возьмете, своими руками и своей волей. И помочь вам после этого никто не сможет.
— Так уж и никто?
— Ну может где-то есть умельцы, но я не встречала. Иногда человек может успеть и отказаться, но это редкость. Так что того, что не ваше, лучше никогда не брать.
— Спасибо, Леля. Проблему мою мы не решили, но интересного я узнал много. Пойду дальше думать.
— Дядя Олег, вы просто не торопитесь. Может оно все само устроится. Куда вам спешить?
— Твоя правда. Ладно, счастливо тебе.
Лелька смотрела вслед Олегу, но думала уже о другом. Найден загадочный Кругликов, оказавшийся совсем незагадочным Михалычем. Вот только как извернуться, чтобы Пашка смог старому приятелю щелбаны поставить? Девочка представила, как она приходит к Михалычу и приглашает его в школьную кладовку на получение щелбанов от привидения. «Да меня же его козы засмеют, а сам он тем более не поверит». Проблема опрометчивого обещания повернулась другим боком, что оказался не лучше первого.
В школу, однако, Лелька зашла. Пашка поначалу бурно обрадовался, но девочка ему объяснила, что притащить Михалыча сюда она не может.
— А как тогда быть? Я пробовал из этой проклятой кладовки выбраться, но дальше школьного двора мне хода нет. Только чуть дальше вылезу — р-р-р-аз, и я снова здесь.
— Значит здесь есть какой-то предмет, который тебя держит. Если мы его найдем, то сможем свести тебя с твоим другом-недругом и отдать ему обещанное. Придется тебе еще повспоминать и подумать, что это может быть.
— Опять одному в темноте сидеть…
— Что поделаешь. Я постараюсь заглядывать, но ты лучше во двор выходи, к своей сосне, а то и так все удивляются, чего это я в каникулы по школе шастаю.
— Ладно, я постараюсь. А ты честно будешь приходить?
Лелька с трудом удержалась от нового обещания.
— Я постараюсь, — ответила она. — Ты, главное, вспомни.
Июнь катился к концу. Оцвели багульник и маральник, разлетелись белые лепестки ветрениц, на опушках распустились красоднев и водосбор. Приближалось летнее солнцестояние, а с ним и самая короткая ночь в году — Купальская. У Лелька на эту ночь было множество планов, дядька Ермолай обещал ей показать самые редкие травы, а в благодарность за укрощенного шкодника-ауку еще и заветную полянку. Если наутро после купальской ночи на той полянке умыться росой, то по словам лешего, весь следующий год будет девка красивой, здоровой и удачливой.
Однако старательно построенные шеренгой планы не пожелали бодро шагать на воплощение. Вместо этого они запутались, перепутались и устроили такую чехарду. Что Лелька только диву давалась. Причина была вечной и банальной — любовь.
Лелька не могла обманывать себя — она влюбилась, взаимно и по-настоящему. Они с Сашкой все свободное время проводили вместе — ходили в лес, работали в огородах, по очереди — в его и в ее, даже уроками занимались. Сашкина школьная жизнь шла к концу, его ждали выпускные экзамены. Лелька не могла помочь ему с учебой, но зато могла сидеть рядом, прислонившись к надежному плечу, смотреть на четкий профиль, длинные ресницы, иногда убирать непослушные кудри, падающие на лоб. Она никогда не была такой счастливой, как в эти минуты. О чувствах Ирины девушка больше не беспокоилась. Всем мил не будешь, а чувствовать себя виноватой надоело. В конце концов, Лелька никого не отбивала, не заманивала и не привораживала. Кто же виноват, что повезло ей, а не двоюродной сестре.
Состояние дочери беспокоило Наталью. Ирина замкнулась, обозлилась. Она больше не гуляла с подругами, избегала свою компанию, только исступленно учила математику, рисуя какие-то многоугольники и зазубривая формулы. Наталье никогда бы и в голову не пришли те мысли, что согревали ее дочь, заставляя двигаться вперед и продумывать планы мести. Ирина отодвинула в сторону ревность, перестала обращать внимание на шепот за спиной. Она знала — как только она заберет Лелькину искру, все вернется на круги своя и даже станет лучше. И Сашка будет смотреть только на нее, и все, кто сейчас шепчется вслед, пожалеют об этом. А этой дряни, что отбирает у нее все, просто не станет. Наставница предупредила ее, что после отнятия силы выживают далеко не все. Да почти никто не выживает. Ирину это полностью устраивало, ей недруги были ни к чему.
Наставница же предупредила ее, чтобы не совалась к купальскому костру.
— Ты ведьма, детка. Пусть слабая, неумелая, но ведьма. Одна искра купальского огня, и ты просто сгоришь факелом. Эти развлечения теперь не для тебя.
Лелька же собиралась встречать купальскую ночь вдвоем с любимым: развести костер, побыть вдвоем. Ей было уютно с Сашей. Парень отлично понимал, что его подруга о любви знает мало и старался ее не пугать, дальше поцелуев ребята не заходили. Впрочем, Сашка понимал, что тянуть долго тоже не стоит. Лельку надо привязывать к себе намертво. Только в этом случае у него все получится.
Между тем в селе прибавилось поводов для обсуждения, проще говоря — сплетен. К главе администрации приехали какие-то важные и нужные приятели. Их огромные автомобили взбудоражили все село. Впрочем, гости и без машин никому скучать не давали. То решат пожарить шашлыки в беседке у здания администрации, то залезут к Михалычу и попытаются оседлать коз, а потом с воплями убегают от Бандита, то решат купаться ночью и распугают воплями рыбу, рыбаков и русалок. Народ потихоньку зверел, но терпел. Замученный креативными визитерами глава решил немного отвлечь дорогих друзей празднованием Ивана Купала. Все равно будут разводить костры, вопить и безобразничать, так пусть делают это вместе с деревенскими, все меньше недовольных будет.
Солнцестояние пришлось на выходные, так что кроме поднадоевших гостей главы ко многим приехали родственники, друзья и знакомые. Ночной костер обещал быть многолюдным и грандиозным.
— Лель, давай пойдем на большой костер? Ну что мы будем как дураки одни, когда все станут веселиться?
— Саш, мы же договаривались?
— Да, но тогда ничего такого не планировалось, а сейчас смотри, какой праздник собирается. Давай со всеми, а?
Лелька не рассказывала любимому о своем даре, она опасалась, что, узнав о лешем, лесавках, водяном, Саша будет ее бояться, сочтет ведьмой. Да и тайна это была не только ее. Она не без оснований подозревала, что лесные жители не согласны показываться чужаку, даже если это самый лучший и любимый для нее человек. Ссориться с Сашей ей не хотелось, так что, немного подумав, она решила уступить, а ближе к утру потихоньку ускользнуть и встретиться с лешим.
Кострище обустроили возле реки, у того заливчика, где любила плескаться деревенская ребятня. Выложенный камнями круг, целая поленница дров, в сторонке пара шустрых «гастарбайтеров», подрабатывающих строительством по деревням, обустроили мангалы и обложились сумками-холодильниками с мясом и пивом. Народ веселился вовсю.
Девчонки и девушки в белых платьях сбивались в стайки, посмеивались в кулачки. Парни прохаживались возле огромного костра, выбрасывающего оранжевые искры в ночное небо. Поначалу собравшиеся пытались петь хором, но вскоре разбились на группки, врубили самую разную музыку и праздник покатился огненным колесом.
Лелька чувствовала себя какой-то легкой, ей казалось, что стоит оттолкнуться и она взлетит от счастья. Ей не мешали завистливые взгляды местных красавиц, злобные шепотки о колдовке, приворожившей первого парня села. Она была с любимым и была счастлива. Счастье золотило волосы, блестевшие в свете костра, делало черные глаза огромными, красило робким румянцем лицо. Даже самые злобные завистники не могли не признать, что Лелька оказалась самой красивой девушкой на празднике.
Сашка гордо поглядывал по сторонам. Он встречался с разными красотками, но ни одна из них не была только его, полностью, окончательно. Эту же он сам нашел, сам очаровал и сам собирался воспользоваться т красотой, и любовью, и всем, что к этому прилагалось. Для такого дела стоило потерпеть, не терять контроля, воздержаться от хмельного, отвернуться от подмигивающих девчат, каждая из которых была готова отправиться с ним хоть в стожок, хоть в лесок. Соблазнов было море, так что, когда после «заплыва» венков, Лелька попросила проводить ее домой, Сашка про себя порадовался, что успеет урвать кусочек простых жизненных радостей. Проводив девушку и закрепив поцелуями свои права, он метнулся назад к костру.
Лелька тоже не собиралась оставаться дома. Быстро переодевшись, чтобы не светить белым платьем среди деревьев, она прихватила свой рюкзачок и рванула в лес. Эту ночь лес праздновал по-своему. В травах мерцали зеленые огоньки, на полянах собирались в хороводы лесавки, где-то перекликались друг с другом ауки. Пляшущие в ветвях поветрули звали Лельку поплясать вместе, а какой-то пожилой пенек манил за собой, обещая показать цветок папоротника.
— А ну. кыш отсюда! Скоро трухой рассыплешься, а туда же мне, — услышала девушка знакомый голос.
— Дядька Ермолай! — обрадовалась она. — А я вам гостинчик принесла!
Лелька протянула лешему хлеб с семенами и травами, который специально испекла к этой ночи.
— Вот спасибо, дева. Такой хлеб редкость, чаще магазинный приносят, а в нем всякой вашей химии столько, что и на хлебушек-то не похоже. Пойдем, покажу обещанную полянку.
Из леса Лелька вернулась под утро, проскользнула в дом и, убедившись, что Ирина спит, юркнула под одеяло, надеясь хоть пару часов подремать. Утро встретило ее новостью: пропали сын и племянник самого важного друга сельского главы. Парни бесследно исчезли, пока из подружки кокетничали с местной молодежью.
На памяти местных жителей никого и никогда в этих краях не искали так, как этих потеряшек. Поисковые группы три дня прочесывали леса, тайгу осматривали с вертолетов. Приехавшая из города полиция расспрашивала всех побывавших у костра, впиваясь клещами в самую маленькую неточность. Все было бесполезно, парни как сквозь землю провалились. Более того, их подружки, которых полицейские мгновенно опознали как дорогих эскортниц, тоже куда-то исчезли. Странность заключалась в том, что девицы каким-то образом выбрались из-под ареста и, судя по всему, растворились в лесных просторах.
Лельку эта суета несколько раздражала. Она с удивлением обнаружила, что ее волнует не столько судьба пропавших, сколько потоптанный ягодник, застреленные искателями маленькие кабанчики и срубленная на дрова древняя сосна, которую хозяйственный Ермолай приберегал для каких-то особенных лесных дел.
— Весь лес мне загадили, — жаловался Лельке лесной хозяин. — И ведь тронуть я их не могу!
— А это-то почему не можете?
— Да как ты не понимаешь, веда! Ведь стоит только кому-то заподозрить, что в лесу не только птицы и звери проживают, но и иные существа есть, как сюда набежит толпа снимать эти ваши ролики.
— Дядька Ермолай, никогда не поверю, что вы не сможете от них укрыться.
— Укрыться-то сможем. Но ежели кто-то из них снова пропадет, или волчкам моим на зубок попадется, мне же весь лес с землей сравняют. Тут не то что редкие травы, крапива сто лет расти не будет.
— Это да, — понимающе кивнула Лелька. — Так может вы просто покажете всем этим спасателям, где потерянные сидят?
— Да показал бы давно, только не вижу я их!
Тут Лелька по-настоящему опешила. Чтобы хозяин леса в своих владениях кого-то не видел — не бывало такого и быть не могло.
— Дядька Ермолай, давайте-ка подумаем, как такое может быть. Вы давно живете, много знаете, наверняка это не первый случай, когда кто-то от лешего спрятался.
— Права ты, веда, не первый. Не раз от нашего брата ведьмы хоронились. Есть у них такое пакостно езелье, что натрешься им — и никто тебя из нелюдей не видит. Только я о таком давно не слышал.
— Ну это же не значит, что его никто не варит.
— Такую штуку сварить не так-то просто. Травы там сложные. А еще жертва нужна, умершая мучительно. Не человек, нет. Просто живое существо. И вот если бы кто-то в окрестностях такое варил, мимо нас, лесных хозяев это бы не прошло. После такой волшбы след долго остается. Грязный след. И ничем его убрать невозможно. Так что я бы непременно про такое прознал.
— Значит это не зелье. Тогда так спрошу: все ли места этой земли вы видите? нет ли какой закрытой от вас?
— Сама же знаешь, что нету.
— Погодите. Вот смотрите: в своем лесу вы все видите, так? А в реку заглянуть можете?
— Нет, это мне не дозволено, так Карпыч владычествует.
— Но ведь кроме реки есть и еще место со своим владыкой.
— А вот тут ты, дева, в точку попала. Ежели эти потеряшки во владениях болотника оказались, то мне их видно не будет. Только болотник у нас молодой ныне, резвый. Что к нему попало, считай пропало. Был бы прежний хозяин, я бы с ним сговорился, он бы мне тела отдал и поиски бы остановились. А этот не отдаст, ни за что не отдаст. Он на меня еще с прошлого раза злой, когда я его болото дальше не пустил. Э-эх, пропал мой лес!
— Погодите печалиться, дядька Ермолай. Обещать я ничего не могу, но попробую сделать так, чтобы искали на болоте, а не в лесу. Пусть болотник печалится, что его вотчину вытопчут.
И ведь все у Лельки получилось. Правда, ей здорово помог дядя Олег. Хотя девушка ему в полной мере не доверяла, он все-таки знал о ней чуть больше остальных. При этом никому ничего не рассказывал, ничего ни с кем не обсуждал. Лелька эту сдержанность оценила и отблагодарила травника, показав ему пару тайных полянок. Так что, когда Лелька обратилась к нему за помощью, Олег не стал допытываться, что, как и зачем, а просто рассказал поисковикам о старой охотничьей избушке на болотах.
Избушка стояла на небольшом островке посреди трясины. Вадим и сам бы не смог рассказать, как они с Игорем добрались сюда и не утонули по дороге. Правда, Игореха вывихнул лодыжку, так что идти куда-то еще они не могли. Посоветовавшись, парни решили сидеть на месте и ждать спасателей, вряд ли у них получится найти дорогу. Вадим не сомневался, что их ищут, отцовский друг не бросит без помощи.
Он вспомнил, как Игорь показал ему девушку, стоявшую в стороне от костра. Нет, конечно, парни приехали с подругами. Диана и Карина были девчонками проверенными и безотказными, но девушке, которую показывал ему Игорь, и в подметки не годились. Зеленые шальные глаза незнакомки, ее локоны цвета лунного серебра, роскошная фигура — словом красавица явно была классом повыше городских эскортниц. Сейчас, сидя в избушке, до которой они с трудом добрались, Вадим удивлялся: зачем он за ней пошел?
Он плохо помнил, как целовал прохладные губы, как догонял смеющуюся красотку, как потом брел по лесу, отчаянно пытаясь найти дорогу. Они с Игорем долго пытались разобраться, куда исчезла девушка, но потом, устав и измучившись, просто о ней забыли. Пара ночей в лесу, на холодной земле напрочь выбила из головы все вопросы, кроме мыслей о еде и теплом ночлеге. Честно говоря, с избушкой им повезло, не найди они ее, все было бы намного хуже. В избушке даже была небольшая печурка и старый-престарый коробок спичек. Удивительно, как он не отсырел за столько лет на болотах.
Печка и избушка напомнили Вадиму поездки к бабушке, в соседнюю область. До того, как отец разбогател, маленький Вадик считал бабушкин дом самым лучшим местом в мире. Вспомнилось бабушкино наставление, и парень достал из кармана пару завалявшихся карамелек. Он мельком удивился, как не нашел их раньше, но есть не стал. Вместо этого Вадим встал посредине избушки, поклонился в сторону печки и сказал:
— Хозяин-дедушка, домовой соседушка, дозволь нам в твоем доме подмоги дождаться.
Подойдя к печке, он положил конфеты в дальний угол и добавил:
— Прости, суседушко, нечем больше мне за приют отдариться.
Игорь собрался было сказать что-то язвительное, но, подумав, придержал язык. Нога у него болела немилосердно и сейчас он полностью зависел от Вадима. Не стоит ссориться с тем. от кого ждешь помощи. Вадим устроил приятеля поудобнее и вышел наружу. Рядом с избушкой валялся какой-то мусор, что вполне мог послужить топливом для печи и помочь им хоть немного согреться.
Укладывая найденные хворостины в печь, парень сдвинул заслонку и обнаружил за ней мешочек с какой-то крупой, черный от старости котелок и тряпочку с солью.
— Спасибо тебе, хозяин!
Болотную воду пришлось процеживать через футболку и кипятить, но впервые за последние дни парни поели горячего и без сил рухнули на лавки. Игорь вырубился сразу, а к Вадиму сон долго не шел. Он лежал, рассматривая старую картину, которую прежний владелец забыл в избушке. Вкус, правда, у владельца был странный — жутковатые лица изображенных на картине людей принадлежали то ли вампирам, то ли зомби, но на вкус и цвет все фломастеры разные — подумал парень, проваливаясь, наконец, в сон.
Сон пришел такой же странный, как и вся эта история. Вадим отчетливо понимал, что спит, иначе откуда бы рядом с ним на лавочке оказалась хорошенькая девчушка. Он даже вспомнил где видел это личико в обрамлении пушистых кудряшек — девочка пропала, и ее фотографиями в городе были обклеены все столбы. Девчушка глянула на него ясными глазками и сообщила:
— Он не дал нам вас съесть. Сказал, что ты просил у него разрешения и защиты, и он никому не позволит вас забрать.
— Дети не едят людей, — ответил Вадим.
— Ну, во-первых, здесь не только дети, — девчушка махнула ручкой в сторону картины, — а во-вторых, мертвые — едят.
— То есть как мертвые?
— Ты глупый, — равнодушно сообщила девчушка. — Мертвые дети едят людей.
Тут она открыла рот, даже не рот, а пасть, полную острых треугольных зубов и разрезавшую пополам милое детское личико. Вадим отчаянно пытался проснуться, но не мог выпутаться из вязкого кошмара.
— Я не буду тебя есть, — сказала девчушка. — Говорю же, он не позволил.
Она кивнула головкой в сторону печки и Вадим увидел крохотного старичка, замотанного старой тряпицей. Старичок погрозил девочке узловатым пальцем и ввинтился в угол.
— Так что съесть тебя мы не можем. Но ты должен заплатить выкуп.
— Ка-какой еще выкуп? — обалдел Вадим. — Тебе что ли деньги нужны?
— Говорю же, ты — глупый. Зачем мне здесь деньги? У нас есть господин, мы принадлежим ему, и деньги нам не нужны.
— Тогда какой выкуп?
— Найди мою маму и скажи ей, что я мертвая и меня больше не надо искать. Я знаю, она меня ищет и все время плачет, а я не хочу.
— Да как же я ее найду? Я даже не знаю, кто ты.
— Я Михеева Анечка. Мой адрес улица Октября, дом семь, квартира сорок. Меня мама заставила выучить.
— И что, я к ней приду искажу, что ваша мертвая дочка меня послала? Она же не поверит.
Девчушка задумалась.
— Да. Наверное, не поверит. Она никому не верит, кто говорит, что я умерла.
Она еще немного подумала, и стянула с себя щегольскую голубую курточку.
— Вот, отдашь ей и скажешь, что нашел в этой избушке. Тогда поверит. Отдашь?
Даже во сне Вадиму стало не по себе. Он представил, как приносит курточку, фактически улику в деле о пропаже ребенка, ее матери, представил, что с ним будет дальше и спросил:
— А обязательно ей? Можно я полиции отдам?
— Можно. Только чтобы она искать перестала. У меня братик есть, Артемка. Он маленький, ему маму надо. Если она перестанет искать, то снова сможет ему сказку читать.
— А если я не смогу?
— Тогда я снова приду к тебе вместе с ними, — девочка вновь махнула рукой в сторону окна. — И нам никто не запретит тебя съесть.
Вадим почему-то был уверен, что это не шутка и не фигура речи.
Девочка спрыгнула с лавки.
— Не выходи до рассвета во двор. Они голодны, а защиту ты просил только в избушке.
— Зачем ты мне это говоришь?
— А кто расскажет все маме, если ты останешься с нами?
Девчушка посмотрела в сторону картины и растаяла. Вадим судорожно вздохнул и рывком сел на лавке. Начинался рассвет, и розовый луч заглядывал прямо в окно, которое он всю ночь принимал за картину. Рядом с ним на лавке, вся в болотной тине, лежала голубая детская курточка. Впрочем, толком испугаться он не успел. Послышались голоса, проснувшийся Игорь заорал что-то радостное. Их наконец-то нашли.