В доме Хенг обнаружил жуткую картину. Весь пол гостиной был залит кровью, там же валялись три мужских тела и их головы по отдельности. Рядом с ними в луже крови и выделений своего желудка лежала обессиленная Дина и хрипло стонала. Её тело выгибало и корёжило, в глазах поселилась отрешённая блажь, а с левого уголка губ стекала слюна. Рядом с ней лежала секира.
Первым делом он пересёк комнату, наплевав на то, что пачкает сандалии в крови. Достигнув рыжей девицы, он и резко вогнал свой клинок ей в сердце.
— Полежи ещё — не до тебя.
Стряхнув кровь с зазубренной стали, он дошёл до ружья, которое стояло прислоненным к стенке неподалеку от входа в гостиную со стороны кабинета. Меч было невероятно жалко. Хенг несколько месяцев потратил на его ковку, а после такого яростного сражения его только отправлять на перековку. Никакая заточка не исправит таких зарубок. С другой стороны, клинок похуже мог бы сломаться, тогда его владельцу пришёл бы конец. Так что ремонт меча не самое худшее.
С ружьём в руках он почувствовал себя куда уверенней. Не хватало лишь патронов, но это он собирался исправить, сняв с Дины патронташ, который она пристроила к поясу. Возиться в нечистотах было неприятно, поэтому он перенёс вечную девчонку на чистый пятачок. Это мало помогло, поскольку она уже вся измазалась в крови, отчего выглядела жутко. Она лишь глупо улыбалась и постанывала.
— Какая ирония, — закатил он глаза. — Самая слабая и бесполезная из бессмертных заполучила Силу трёх сильнейших из них. И как только ты под коктейлем кайфа и боли смогла поотрубать башки остальной парочки?
Её взор на мгновение прояснился и она прохрипела:
— Жить захочешь — не так раскорячишься…
— М-да… Не поспоришь.
— Знаешь, — посмотрела она ему в глаза, — а мне понравилось. Это круче секса!
— Мазохистка! — качнул головой Хенг. — Мне ещё под боком девочки-маньячки не хватало, которая ловит кайф от убийства бессмертных кузенов.
***
Боадицея после того, как пришла в сознание, почувствовала серьёзный дискомфорт. Она была голой и лишилась своих роскошных волос, которые отращивала долгие годы. Но не это доставляло неудобства, а то, что она оказалась прикованной кандалами к стене в помещении, которое очень напоминало кузницу. Да что там напоминало? Оно им точно было, о чём говорили наковальня и кузнечный горн.
В кузницу зашёл тот, на кого она охотилась.
— Очнулась.
Она дождалась, когда он подойдёт ближе, набрала в рот слюны и плюнула ему в лицо. Он увернулся, после чего ей в живот прилетел мощный удар ногой. Затем кулак мужчины отбил ей печень. Она бы скорчилась от боли, но кандалы мешали. Сдержав болезненные стоны, Боадицея до хруста стиснула зубы и не издала ни единого звука.
— Какая дерзость, — спокойно начал Хенг. — Ты пришла меня убивать, теперь плюёшься. Одно слово — дикарка.
— Ты сдохнешь! — яростно прошипела она.
— Все мы рано или поздно отправимся на встречу с духами предков.
— За меня отомстят! Гера тебя не оставит в покое. Тебя убьют. Я с радостью посмотрела бы на то, как твою тупую башку отрежут ржавым и тупым кинжалом!
— Надеешься на Всадников Апокалипсиса?
— Ты слышал о них? — скривила она губы в болезненной ухмылке, которая по её задумке должна была продемонстрировать её презрение.
— Они пришли следом за тобой. Сейчас их безголовые трупы у меня в подвале ожидают вскрытия для изучения отличий организмов бессмертных от смертных. Не такие они и крутые оказались.
— Брешешь!
— Я? Да ни в жизни! Спроси любого — тебе ответят, что Чжао Хенг самый честный человек в мире.
— Зачем ты меня пленил? Хочешь надругаться?
— А ты мнительная, Бурёнка. Видимо, это вымя на себя оттягивает кровь от мозга… Мне нужна информация. Ты можешь рассказать всё добровольно, а можешь под пытками.
— Я тебе ничего не скажу! — она снова плюнула.
В ответ закономерно получила пару ударов по печени. Спокойно глядя на ловящую ртом воздух девицу, он продолжил:
— Один учёный ставил опыты над собакой. Он кормил её после звонка. Через некоторое время у собаки после звонка начинала выделяться слюна. Интересно, как скоро до тебя дойдёт, что плевать в меня не стоит?
— Никогда! — прохрипела она, злобно сверкая глазами.
— Какая самоуверенность! Но никто не говорил, что царица обязательно должна быть умной. Нет хуже участи, чем пытаться объяснить что-то тупой девке, но я попробую.
В ответ он лишь удостоился очередного гневного взора и яростного оскала.
— Ты в плену и полностью в моей власти. При этом я очень зол, потому что твои дружки-всаднички убили моих кузнецов, ранили служанку, когда пытались её оглушить, и заляпали своей кровью всю гостиную.
— Так они действительно тут были? — широко распахнула глаза Боадицея.
Ей по лицу прилетела смачная пощёчина, от которой она резко дёрнула головой и у неё перед глазами разлетелись искры.
— Не смей перебивать, когда я говорю! Итак, ты пленница, а я ханец. Чтобы ты понимала — в нашей просвещенной стране изобрели самые жуткие пытки в мире. Они способны сломить дух любого человека, даже бессмертного.
Девушка гневно раздувала ноздри.
— Для тебя самой страшной будет пытка водой. Человека усаживают в очень холодной комнате, привязывают так, чтобы он не мог пошевелиться или пошевелить головой, и в полной темноте ему на темя медленно капают холодной водой. Через некоторое время человек сходит с ума. Ты станешь навеки безумной бессмертной, и даже если обретёшь свободу, долго без разума не протянешь.
— Ты не посмеешь! — в её глазах промелькнули нотки страха.
— Ещё человека сажают на молодой бамбук и привязывают к нему, — монотонно продолжил Чжао. — Молодой бамбук растёт очень быстро, и тем самым постепенно разрывает тело человека на части. Кстати, в округе бамбука с избытком.
Боадицея нервно поерзала. У неё по спине пробежал табун мурашек.
— Ещё пленника можно долго кормить недоваренным рисом. После этого набухает живот и разрывается желудок и кишечник, что вызывает внутреннее кровоизлияние и невероятно мучительную смерть. А поскольку ты бессмертная, то умирать в муках будешь не только долго, но и часто.
Девушка взбледнула, но продолжила молчать.
— Тебе не повезло родиться женщиной, — Хенг продолжил прощупывать пределы прочности психики жертвы. — Знаешь, как ханьцы наказывают неверных жен? Женщину связывают так, чтобы она не могла пошевелиться, и раздвигают ей ноги…
Она широко распахнула глаза, опустила их вниз и часто задышала от накатившего страха.
— Между ног прямо туда наливают молоко, после чего выпускают змею. Так как змеи очень хорошо чувствуют запах молока, они заползают в самое глубокое место женщины, отчего та умирает в тяжёлых муках. Опять же, тебе не повезло дважды, поскольку ты не только женщина, но и бессмертная, то есть умирать будешь много раз и страдать куда дольше смертных.
— Ты монстр! — прошептала она, а на её глазах выступили слёзы.
— Нет-нет, что ты. Это довольно просвещенные наказания моей родины. Их применяют к преступникам. А кто ты, раз пыталась меня убить и была соучастницей убийства трёх хороших людей? Ты хоть представляешь, сколько сил и времени уходит на обучение одного кузнеца?! Конечно же, ты отъявленная преступница. А я в этом месте олицетворяю закон… — выдержав паузу, он резко продолжил: — Так вот, это не всё! Ещё можно взять крысу, клетку и горящие угли. Крысу сажают на живот человеку, накрывают клеткой и кладут сверху угли. Она в попытке выбраться из горячей ловушки начинает прогрызаться через мягкую плоть…
Лицо Боадицеи стало бледнее мела.
— А как тебе пытка под поэтичным названием «Обезьяна, сбрасывающая одежду»? Или «Чистка баклажана»?
— Хватит! Я всё расскажу! Не нужно этого вашего варварства!
— Глупая женщина. Это вы варвары, а ханьцы — просвещенные и цивилизованные люди! Что ж, жаль труд мальчишек, которых я попросил поймать крысу, но так и быть, я готов тебя выслушать. Поведай мне о Гере.
— Что именно?
— Всё. Всё, что знаешь.
— Гера… Она такая… Добрая.
— Нет, ты не буренка… — окинул пленницу ледяным взором Чжао. — Ты курица! Тупая курица! Что за чушь ты несёшь? Стерва возрастом далеко за пять тысяч лет добрая? Та, кто скинула своего сына младенцем с горы? Бешеная ослиха, которая открывает сезон охоты на всех любовниц и внебрачных детей своего мужа — добрая? Конченая тварь, которая имеет свои отряды наёмных убийц из бессмертных, которые за время своей жизни убили тысячи бессмертных и бесчисленное количество смертных — добрая?! Слышь, курица, не зли меня, а то я возвращаюсь к мысли о том, что крысу и змею мальчишки ловят не зря.
— Да чего ты хочешь?! — сорвалась она на крик.
— Где живёт эта тварь? Кто ещё у неё в подчинении? Привычки, любимые блюда, как одевается, говорит и двигается. Кто её окружает? С кем дружит и враждует? Какие случаи покушений на неё известны?
— Ты меня ни с кем не путаешь? — сощурилась Боадицея. — Например, с лучшей подругой богини?! Я обычная жрица Геры. Я её видела всего раза три за всё время.
— Продолжай квохтать.
Она гневно раздула ноздри и явно хотела выругаться, но посмотрела на горячие угли в горне, вспомнила о пытках и проглотила ругательные слова. Когда она очнулась после своей знаменательной гибели, подарившей ей бессмертие, то первые, кого она увидела, были крысы. Они успели отгрызть ей уши и нос. То, что она узрела в отражении ручья, было настолько ужасно, что с тех пор она панически боялась крыс и готова была трепать языком хоть сутки напролёт, лишь бы не видеть, как крыса будет впиваться в её плоть. Она моментально забыла о своей царской спеси.
— Я слышала, что Гера живёт в роскошной вилле неподалеку от города Навплия, но где точно — не знаю. Когда нужно поговорить с кем-то из подчинённых ей бессмертных, она рассылает гонцов в храмы в другие города. После этого мы являемся в храм Посейдона в Навплии.
— Ты чего-то недоговариваешь. Раз запела, цыпочка, так пой до конца! Что за храмы? Как они работают?
— Жрецы… — с трудом выдавила она. — Это секрет греческого жречества, но… Во главе основных храмов стоят бессмертные, приближённые к богам. Сами же боги маскируются под простых смертных из высшего сословия. И лишь высшие жрецы знают их в лицо.
— И как жрецам удаётся оставаться у руля так долго, не вызывая подозрений у паствы и подчинённых жрецов?
— Мы постоянно меняемся, переезжаем в другие города. Я за тридцать лет сменила один храм, а некоторые жрецы уже пожили во всех храмах. В некоторых храмах проживает один бессмертный, а в некоторых их бывает по несколько десятков. Сейчас храм Посейдона в Навплии считается одним из самых элитных, потому что возле него проживают боги.
— То есть в Навплии живёт не одна Гера?
— Нет, — мотнула головой Боадицея. — Боги тоже долго в одном месте не живут. Они переезжают из одного города в другой, меняя имена и биографию. И там, куда они приезжают, местный храм становится главным среди прочих. Не всегда боги живут в одном и том же городе, часто они проживают в разных городах. Где и кто точно — не знает никто. Мне известно лишь о Гере, поскольку я служу ей.
— За счёт чего они живут? На какие средства?
— Конечно же, за счёт казны храмов! — она посмотрела на Хенга с таким вызовом, что в её глазах можно было прочесть без всякой телепатии: «Это я тупая? Да это ты глупый, раз не понимаешь таких простых вещей».
— У них есть своя армия?
— Конечно, — кивнула девушка. — У жрецов есть вооружённые отряды, которые занимаются охраной храмов и высшего жречества. А ещё у них большое влияние на правителей Греции. Так что в случае чего боги могут направить войска страны на выполнение их поручений вплоть до развязывания войны с другой страной.
— Вот мы и выяснили, что ты знаешь гораздо больше, чем пыталась показать. А то «Гера добрая»… Ага, добрая… теневая правительница могучего государства, у которой есть личная армия и толпа бессмертных в подчинении. И раз ты тридцать лет была её жрицей, я ни за что не поверю, что ты не слышала от других бессмертных множества историй про богов. Итак, меня интересуют известные случаи покушения на них, и не важно: удачные или нет.
— Я слышала лишь легенды. Например, однажды боги пытались свергнуть Зевса. Посейдон, Афина и Аполлон при поддержке Геры приковали сонного Зевса цепью к ложу и уже хотели было заключить его в Тартар.
— Почему хотели его заключить? Что за Тартар?
— Тартар — бездна в подземном царстве Аида. Естественно, они хотели его заключить туда, поскольку они не могли его убить. Но его возлюбленная Фетида призвала на помощь бессмертного Бриарея и они освободили Зевса. Тот в наказание послал Посейдона и Аполлона строить стены Трои. К ним позже присоединился царь Эгины Эаком, поскольку его солдаты не уберегли Зевса от покушения.
— И почему же Гера поддержала бунтовщиков? — Хенг был увлечён допросом. Чем больше он узнавал о древних бессмертных, называющих себя богами, тем сильнее поражался.
— Гера ревновала Зевса к Фетиде, поэтому хотела ему отомстить и заодно захватить власть над богами.
— Мифы — это прекрасно. А расскажи-ка мне миф об убийстве бога.
— Убийство? — Боадицея нахмурила брови и прикусила губу в попытках что-нибудь припомнить. — Так… Менетий был поражён молнией и сброшен в Тартар. Панларей, расхитивший храм Зевса, был им обращен в камень. Кампа он тоже не убил, а поразил молнией и сбросил в Тартар. Нет, я не припомню смерти богов. Полубогов Зевс обычно поражал молнией и убивал, как обычных людей. Своих противников среди богов он в основном поражал молнией и сбрасывал в Тартар.
Даже такая информация дала Хенгу пищу для размышлений. Получалось, что тела «богов» настолько прочные, что они даже не пытаются убить друг друга. Зато они нашли способ избавляться от конкурентов: скинуть в глубокую подземную пропасть, из которой невозможно выбраться, и забыть о них. А ведь те, кого скинули в Тартар, могут быть до сих пор живы и очень злы на Зевса.
Одно можно сказать наверняка — тактика у Зевса давно выработана. Выстрел из тазера, а затем уже разобраться с противником. Если его можно убить — убивает. Если убить сложно — пинком в пропасть.
Отсюда следует, что Тартар находится где-то в Греции и до него можно довольно быстро добраться из одного из городов, в котором может жить Зевс, соответственно, вместе с ним Гера.
Но незнание девушкой мифов о случаях убийства богов не значит, что подобных случаев не было. Афродита и Гефест проговорились о том, что боги тоже умирают, только погибнуть им весьма непросто. У него имелось предложение, что если скинуть такого бессмертного в жерло действующего вулкана, то он там погибнет. Возможно, не сразу, но рано или поздно ресурс нанитов подойдёт к концу. Плюс существуют некий дезинтегратор, которые хотел сделать Гефест для убийства своей нерадивой мамаши.
— Что ты со мной сделаешь? — прервала его размышления взволнованным голосом Боадицея.
— Ты только сейчас решила поинтересоваться своей судьбой?
— Да!
— Даже не знаю, — задумчиво потёр он подбородок.
— Убьёшь меня? Ну конечно! Как может быть иначе? Всем нужна Сила!
— Судишь по себе? — хитро прищурился Хенг. — Не все, знаешь ли, обладают куриными мозгами и в голову только едят. Некоторые ею думают. Если все бессмертные будут при каждой встрече убивать друг друга — нам житья не будет. Как-то же вы в своих храмах жили и друг друга не резали.
— Это другое! — возразила она. — Мы же все… Э-э-э…
— Вы все принадлежите к одной группе, — решил ей помочь Хенг. — Семья, род, клан — как ни назови, суть одна. В группе не принято убивать своих, зато чужих сколько угодно. Так было всегда и будет в будущем. Разве что люди как всегда придумают своей жестокости какое-нибудь красивое оправдание вроде борьбы за правое дело или того, что лишь их раса правильная и выше других. Ты знаешь, что все бессмертные родственники?
— Что? — опешила кельтка. — Ты врёшь! Мы не можем быть родственниками. Ты видел свою рожу? Если нет, то найди реку или отполированный щит и посмотри. Ты желтокожий, чернявый и узкоглазый, а я обладаю благородной белой кожей и красными волосами!
— Тем не менее, это правда. Все мы потомки тех, кого ты называешь богами. Все мы братья и сёстры, кузены и кузины, то есть одна семья. Ты наверняка не знала, что это боги нас специально плодят со смертными женщинами и это они придумали Игру, чтобы удобней было собирать Силу?
— ТЫ ВРЁШЬ!
— Мне об этом поведали Афродита и Гефест. Зачем бы им врать в таких вещах? Проще было ничего не рассказывать. Бурёнка, ты не задумывалась, откуда берутся бессмертные? Почему мы такие, какие есть? Где берёт корни Сила? Почему передача Силы осуществляется в сопровождении молний?
— Так задумали боги.
— Ничего подобного. Они сами в этом слабо понимают, иначе давно взяли бы Силу под контроль.
— Хочешь сказать, что ты знаешь? — скепсис сквозил в каждом её слове.
— Немного понимаю в этом. Когда-то давно в этот мир прилетел, скажем так, бог. Он был отцом первого поколения нынешних богов. И он, в отличие от своих отпрысков, во всей «божественной» инженерии разбирался неплохо.
— Хронос!
— Нет, Буренка, не Хронос. Его звали Брэд. А Хронос, это вроде бы один из бессмертных или богов. В общем, подумай над этим на досуге. О том, что мы воюем с нашими братьями и сёстрами и, по сути, являемся скотиной, которую твои обожаемые боги разводят ради пополнения Силы, которую они со временем понемногу теряют. Негоже так поступать со своими детьми, братьями и сестрами. Вот ты убила бы своих детей? Заставила бы их сражаться на смерть ради того, чтобы в будущем убить сильнейшего из них?
— НЕТ! Но у меня и детей нет. А приёмные дети от мужа… — на её лицо словно накатила тень. — Римляне убили их! Ненавижу римлян! Ты похож на этих собак. Но ты так и не сказал, что со мной сделаешь?
— Если ты поклянешься не мстить мне и не нападать первой — я тебя отпущу на все четыре стороны.
— Вот так просто отпустишь? — до крайности удивилась Боадицея. — И ты поверишь моим словам?
— У нас, бессмертных, нет ничего ценнее слов. Если бессмертный не держит своего слова, то он не достоин жизни. Империи рушатся и создаются новые, люди гибнут и рождаются, а мы продолжаем жить. И лишь репутация то, что будет с нами на протяжении всей жизни.
— То есть ты действительно меня отпустишь?
— Конечно. После клятвы.
— Я дам тебе клятву, но знай — только дай повод, и я прирежу тебя при первой же встрече!