До самого горизонта открывался невероятной красоты горный пейзаж. Прекрасное нагорье, изрезанные реками и ручьями равнины и густые леса. Снежные верхушки гор резко контрастировали с цветущими лугами и густой зеленью. Повернув голову, можно разглядеть склоны гор, деревья у водоёма и струю водопада между камней. А за ними виднеются верхушки дальних гор и небо, покрытое облаками. На берегу того самого водоёма, в который вливался водопад, на валуне в позе лотоса сидел Чжао Хенг. Рядом с ним на другом валуне медитировала Дина.
— Достало! — распахнула она глаза и упёрла руки в колени, отчего её спина изогнулась дугой. — Хенг.
Он молча продолжал медитировать.
— Хенг!
Он по-прежнему продолжал размеренно дышать с закрытыми глазами.
— ДА, ХЕНГ, МАТЬ ТВОЮ!
— Чего шумишь? — резко раскрыл он глаза и устремил взор на собеседницу.
— Какой долбанной матери мы торчим в этих горах? У нас же куча денег! Мы могли бы с комфортом устроиться в любом городе.
— Для начала, деньги есть у меня, а не у нас. Ну и охоту за нами со стороны Геры никто отменял. В городах нас будут искать в первую очередь.
— Тогда мы могли бы жить хотя бы в деревне, — распрямив ноги, она села привычным образом и опёрлась на ладони, отставленные немного назад. — Я хочу хотя бы деревенский сортир и душевую, а не гадить под валуны и мыться в ледяных горных ручьях!
— Женщины! — экспрессивно протянул он. — Сколько с вами сложностей. Иди и живи где хочешь.
— А ты?
— А я уйду подальше из этой местности.
— Но тогда меня возьмут в рабство! — возмутилась она.
— Твои проблемы.
— Так, Дина, успокойся… — прикрыв глаза, она начала потирать виски. — Ладно, — вновь уставилась она на мужчину. — Ты разве не хотел отомстить Гере?
— Хотел.
— И?!
— Дина, у нас с ней разные весовые категории. Мне для победы над ней необходимо либо иметь собственную армию, способную сокрушить всю мощь греческой военной машины, либо иметь превосходящую личную силу и козырей полные рукава, а также избавиться от обузы. С армией всё сложно. Стоит начать завоёвывать какую-нибудь страну, как об этом прознают бессмертные. Мне банально не дадут времени на подготовку.
— Это я обуза? — нахмурилась вечная девчонка.
— Именно.
— Обидно, знаешь ли. Кто тебе всё время помогал?
— Дина, речь не о помощи. Раньше ты была слаба, сейчас же стала равна по силам взрослому крепкому мужчине. Но одной силы недостаточно для выживания. Когда ты научишься боевым искусствам и владению разными видами оружия, сможешь без проблем жить с подножного корма, разбираться в травах и ядах, тогда ты перестанешь быть обузой. Я стану уверен, что ты можешь сама о себе позаботиться и защититься, не став жертвой первого попавшегося крестьянина, не говоря о бессмертных.
— Боевые искусства — это понятно, а медитации нам зачем?
— Медитации и диеты раскрывают скрытые способности человека. Мой учитель йоги умел читать мысли. Я раскрыл в себе обостренную интуицию. В перспективе же можно научиться левитировать, делать кожу прочной, словно металл и совершать кучу других чудес. Любая дополнительная способность сделает тебя сильнее и повысит шансы на выживание.
— Но… — она состроила щенячьи глазки. — Разве нельзя этим всем заниматься в комфортных условиях?
— Можно.
— И почему мы так не делаем?
— Чтобы закалить дух и не дать расслабляться телу. Так мы ускорим тренировки раза в три от одной лишь скуки, чтобы занять время хоть чем-то.
— Хенг, но мы могли бы делать то же самое в какой-нибудь глухой деревне, при этом экономить кучу времени, которые тратим на поиски пропитания.
— Твой рот издает глупые звуки, — приподнял он уголки губ. — Мы ежедневно тратим на поиски еды час-два, в худшем случае три-четыре часа. Любые деньги имеют свойство заканчиваться. Мы и глазом не успеем моргнуть, как все наши сбережения покажут дно. Следовательно, нам придётся искать способы добычи пропитания уже в деревне, а там всё что можно — давно сожрали крестьяне, свою же продукцию они продают за деньги. То есть нам придётся работать. Любая работа отнимает больше времени, чем поиски пищи в стиле охотника-собирателя.
— А лечебные травы тогда мы зачем целыми стогами запасаем? — мысленно согласилась с ним Дина. — Мы же бессмертные!
— Зато наша одежда не вечная. Да и риса часто хочется. Будем изредка навещать ближайшие деревни и обменивать лечебные травы на дары крестьянского хозяйства. И вообще, почему я тебе должен всё объяснять, словно настоящему ребёнку? Или тренируйся, или вали в свою деревню!
— Не злись, Хенг. Я просто устала.
— Через полгода привыкнешь. Человек ко всему привыкает.
— Эх… — протяжно вздохнула она. — Быть служанкой, оказывается, мне нравилось куда больше.
— Хочешь всю долгую жизнь быть служанкой?
— Нет! — соскочила с валуна взволнованная Дина. — Конечно, нет, — спокойней продолжила она. — Я прекрасно понимаю необходимость научиться самообороне.
— Искусству убивать. Как говорил один военачальник: лучшая защита — нападение. Самообороне учили рафинированных жителей мирной цивилизации в твоей виртуальности.
— И в твоей!
— И в моей, — согласно кивнул он.
— А как же твоё оружие? Оно же испортится.
— Ничего не испортится. Огнестрел я покрыл консервационной смазкой, сделать которую было непросто, и завернул в промасленную бумагу. Патроны упаковал в герметичный оловянный короб. Всё это лежит в сухой пещере и без проблем пролежит хоть сто лет. А если смазку периодически обновлять, то и дольше.
— А разве порох со временем не портится?
— Подумаешь, немного преувеличил, — Хенг продолжал сидеть в позе лотоса. — На самом деле в порохе со временем происходят необратимые химические реакции, из-за чего он действительно портится. При обычном хранении он может испортиться за пару или за десять лет. В герметичной упаковке может храниться пятьдесят лет. Но кто мне мешает лет через сорок сделать мастерскую, раздобыть реагенты и перепрессовать патроны?
— Эх… Надоели эти корешки! Так хочется мяса. Сочного, с кровью, чтобы впиться в него зубами.
— Зайца видишь? — приподнял брови Чжао.
— Нет.
— А он есть!
— Ты-ы-ы… — её глаза от изумления широко распахнулись. — Ты что, предлагаешь мне охотиться на зайца?!
— Ага.
— Но ты же мужчина.
— А ты феминистка.
— Да, но…
— Феминистки борются за равные права с мужчинами. У тебя они равные. Поздравляю.
— Ну-у…
— Не я хочу мяса. Как делать самострел, я тебе показывал. Палок вокруг полно, инструментов у нас масса, веревки есть. Даже готовые болты для самострела в наличии.
— Э-э… — у Дины порвало все шаблоны. — Но раньше ты охотился.
— Раньше ты была моей служанкой, а теперь… Как ты там говорила? Друг, ученица и всё в таком роде. Так что, друг, топай за зайцем!
— Мужлан! — резко зашагала она в сторону их лагеря и продолжила раздражённо бормотать: — Я что, дура, сама делать самострел? Возьму твой арбалет!
— Я всё слышу, — ухмыльнулся ей в спину Чжао. — Как друг могу сказать: бери — не жалко. Как учитель: не стоит. Вскоре ты поймёшь почему.
— Почему? — замедлила она шаг.
— Чо-ко-ну очень капризное оружие с низкой точностью и небольшой дальностью полёта болта. Для обращения с ним нужен опыт. С ним тебе придётся подкрасться к добыче почти вплотную.
— И всё же я попробую.
Зайца Дина в тот день так и не подстрелила. Вообще никого не смогла убить. При этом выглядела жутко усталой, была вся грязная и изодрала одежду. В волосах у неё застряли веточки, а в глазах плескалась смесь ненависти, гнева, разочарования, решимости и голода.
— Ты оказался прав — бесполезное оружие! Есть что пожрать?
— Оставил тебе плошку грибной каши и травяной отвар. Надеюсь, ты все болты собрала и вернула?
Перехватив выразительный взгляд мужчины, направленный на пустой колчан, она медленно мотнула головой.
— Что ж, покушай перед тем, как собрать их.
— Ы-ы-ы! — схватилась она за волосы. — Всё! Всё, я поняла! Хенг, прошу, научи меня всему.
— Я этим и занимаюсь.
***
Тридцать восемь лет Хенг прожил в горах в компании Дины. Он тренировал её, как когда-то учили его. Фехтование, обращение с ножом, копьём, арбалетом и луком, рукопашный бой. Помимо этого он учил её читать следы, охотиться, рыбачить, искать и различать съедобные растения и грибы, готовить различные яды. Ну и о йоге не забывал. Ей посвящалось много времени. Хенг почти всё свободное время проводил в медитациях и выполнял упражнения безоружного боя и фехтования, доводя каждый приём до идеала.
Все эти годы они собирали горные целебные травы, сушили их и носили в деревни. Крестьяне с радостью меняли на травы рис, муку, ткани, верёвки и посуду.
Но просто так отдать покупателю травы не получится, поскольку не все знают, что с ними делать. Хенг объяснял, как заваривать те или иные растения, в каких дозах и от каких болезней принимать. Если в деревне находились больные, а они всегда имелись, он их лечил за отдельную плату. У сотника имелся обширный опыт лечения многих хворей и ранений, а на аборигенах он его оттачивал и расширял.
Очередное утро украсило алым восходом горизонт. Только солнце, лучи которого проникали в пещерный проём, не радовало Хенга. Он проснулся с тяжёлой головой и не обнаружил рядом спутницы.
Можно было бы списать всё на то, что она отошла в кустики, если бы не несколько факторов. Во-первых, напротив его глаз на стене пещеры имелась надпись:
Хенг, меня всё достало! Я ушла в цивилизацию. Не ищи меня и не догоняй. Я теперь сумею за себя постоять.
Во-вторых, голова у бессмертных просто так не болит. Ощущение напоминали действия одного безвкусного яда. Если добавить к этому то, что вчерашним вечером ужин готовила вечная девчонка, то всё становится на свои места.
В-третьих… Он был распят на полу пещеры в виде морской звезды. Руки и ноги были привязаны к стальным колышкам, вбитым в каменный пол. На это должно было уйти много времени.
— Женщины! — уставился он на потолок. — Всё бы вам сделать через одно место. Вот зачем было меня привязывать? Я и так счастлив, что ты свалила. Попутный ветер в корму. Век бы тебя не видеть!
У него ушло двое суток, чтобы расшатать и вырвать один из колышков. Ругань стояла на всю округу. Ощущения такие, что не каждый мазохист захочет их испытать. Дальше освободиться было проще.
Но когда он зашёл вглубь пещеры к тайнику с оружием и деньгами — своды огласило громкое эхо отборной ханьско-японской ругани.
Возвращался он из хранилища шаркающей походкой и с опущенными плечами.
— Всё выгребла! Всё! Деньги, огнестрел, патроны… И как только такая мелочь на себе уволокла такую гору вещей?
Последнее в самом деле удивляло Хенга. Ладно, ружьё и винтовка — их можно повесить за спину. Пистолеты можно в кобурах транспортировать. Почти килограмм золотых монет довольно компактные. А вот патроны были запечатаны в нелёгкие и объёмные короба из олова.
Помимо этого Дина прихватила чо-ко-ну и болты к нему, меч Боадицеи, кинжал и нож. Ещё набрала запас еды примерно на неделю.
Хенг представил себе её. Получалась девочка с большим и тяжёлым мешком за спиной, который с неё размером, если не больше. Этакая черепашка. Сил после поглощения нанитов тройки древних бессмертных ей не занимать, как и выносливости. Плюс жёсткие тренировки Хенга сделали её ещё сильнее. Но всё равно, если кто-то её такую увидит — обалдеет.
Чжао прикинул, что за двое суток она могла уйти на приличное расстояние. Учитывая горную каменистую местность и обилие ручьев, а также то, что он её учил запутывать следы — найти её будет так же сложно, как иголку в стоге сена.
После того, как гнев схлынул и он вернул себе способность трезво мыслить, Хенг плюнул на потери. У него осталось много кузнечного инструмента и ещё больше свободного времени. Можно сделать всё заново, а деньги снова заработать, хотя в горах они особо не нужны. Только вначале стоит сменить местность.
***
Прошло достаточно много времени, чтобы тысячника имперской гвардии успели сто раз забыть. Но бюрократия Поднебесной и её военные силы никуда не исчезли.
Хенг стоял в окружении патрульного приграничного десятка в ламинарной броне. Парням на вид было от двадцати до двадцати пяти, а судя по тому, как неуверенно держал копьё один из них, а другой солдат левую руку положил на рукоять меча, который висел в ножнах на левом боку — они явно новички из крестьян-призывников. Профи держится за рукоять меча правой рукой, а левша вешает меч на правую сторону. Наличие в пограничниках плохо обученных срочников объяснялось просто — основной наплыв врагов происходит с северной и северо-восточной сторон, а он спустился с западных гор, откуда кроме диких баранов никто никого не ожидает.
— Итак, оборванец, признавайся, кто такой? — важно раздувал щёки пухлый десятник.
— Это вы маху дали, господин десятник, — на голову возвышался он над ним спокойный, словно статуя. — Чжао Хенг я, травник. Живу в горах, собираю целебные травы, вымениваю их у крестьян на полезные в быту вещи. Подумаешь, поистрепалась немного одежонка. Так ведь я целый год к людям не выходил.
Ничего общего с элитой империи у него не осталось, если не считать уверенности в стальном взоре серо-голубых глаз. Волосы отросли до пояса и давно не видели расчёски. Одежда Чжао действительно поистрепалась за время перехода по горам и непролазным лесам. Его наряд изначально не блистал шелками и пёстрой расцветкой, поскольку был им же сшит из серой конопляной ткани. На ногах тупоносые самодельные туфли из той же невзрачной ткани с деревянной подошвой. К тому же, он пару раз сорвался с горных склонов, умер и воскрес, что не прибавило одежде красоты, а вот дырки, наоборот, там появились. Столь сочный образ нищего бродяги дополнял огромный мешок с лямками, который в настоящий момент стоял на земле.
— Так-так, посмотрим, что ты там несёшь! — десятник с радостным предвкушением на лице раскрыл горловину мешка. Увидев содержимое, он нахмурился. Затем нагнулся и понюхал. От резкого запаха он чихнул. — Травы?
— Травы. А что вы там ожидали увидеть, господин десятник? Неужели золото и нефрит?
— Кто тебя знает? — ноздри десятника затрепетали, он начал быстро дышать, после чего оглушающе громко чихнул, спугнув с дальнего дерева ворону. — Так ты действительно травник?
— Травник, — кивнул он.
— И лечить умеешь?
— Умею.
— А… — десятник покосился на солдат, которые с интересом грели уши. Тот самый неуклюжий увалень опёрся на копьё, как на обычную палку и вытянул вперёд шею. — А ну пошли отсюда! Продолжайте патрулировать!
Солдаты, неразборчиво бурча проклятья в адрес командира, поплелись дальше по тропе. Проводив их настороженным взором, десятник вернул своё внимание к Хенгу и тихо продолжил:
— А если с женщиной в постели… ну… того. Не получается если, что делать?
— Есть у меня набор трав от этого недуга. Туда входит морской конёк, корень женьшеня, осот, почечный чай и листья шелковочашечника, — запустив руку в мешок, Чжао изъял оттуда прессованные травяные шарики, которых щедро отсыпал десятнику в подставленные ладони. — Будешь заваривать по одному шарику вечером за час до того, как потащишь жену в постель. Настой проверенный временем — все, кто пробовал, нахваливают и сметают сразу, стоит мне в селении появиться. Пользуйся, и будет у тебя такой стояк, что орехи хером колоть сможешь.
— Не, орехи не надо, — воровато оглянувшись, десятник распихал шарики по карманам. Из поясной сумки он достал бумагу, писчую палочку и чернильницу, которую взял в руку Хенг и стал удерживать на весу, поскольку пузырек некуда было пристроить. На той же сумке мужчина начал писать подорожную, медленно и высунув язык набок. — Как там тебя зовут?
— Чжао. Чжао Хенг.
— Чжа-а-а-о Хенг… — протянул десятник, выводя иероглифы. Тут он замер и поднял на него глаза. — Чжао Хенг?!
— Он самый.
— Прямо как колдуна.
— Что за колдуна?
— А ты не знаешь? — сощурился десятник.
— Я в горах живу. Там кроме баранов поговорить не с кем, и те плохие собеседники — у них на всё один ответ: бе-е-е…
— Точно! Ты же отшельник, — обрадовался такому объяснению вояка. — Ходит легенда, что давным-давно император Сюань-ди приказал поймать колдуна с таким же именем, чтобы выпытать у него секрет бессмертия. Когда Светлоликому передали рецепт эликсира жизни и доложили об убийстве колдуна, тот послал слугу убедиться в смерти Чжао. Когда же слуга пришёл к месту, в котором должно было лежать тело колдуна, то он обнаружил, как Чжао ожил! Слуга испугался, спрятался за деревом и забыл как дышать. Лишь когда колдун ушёл, он побежал что есть сил к императору и доложил об увиденном. В тот же миг Сюань-ди издал указ о поисках мерзавца.
— И как — нашли?
— О том мне неведомо, — развёл руками десятник. — Ты же не тот самый колдун? — усмехнулся он.
— Конечно, тот самый! — шутливо ответил он и широко улыбнулся. — Это сколько мне должно быть лет: двести или больше?
— Лет сто пятьдесят точно, — протянул ему бумагу похрюкивающий от смеха десятник. — Если пойдёшь прямо по тропе, через три часа придёшь в большую деревню. Там твои травы с радостью раскупят.
— Спасибо, уважаемый десятник. Удачной службы.
— Фыр-фыр-фыр! — растягивал тот губы в улыбке. — Тот самый колдун… Ха-ха-ха! Ну, ты и поднял мне настроение, парень!