Шатаясь, словно ива на ветру, Хенг поднялся на ноги. На фоне амбала он смотрелся подростком рядом с взрослым мужчиной. Обычно на его фоне так выглядели простые люди.
— Погоди. Постой. Ты же этот, игрок? Правила соблюдаешь, все дела?
— Ну!
— Так давай я всё же представлюсь, и мы выйдем на улицу.
— Давай, — согласился бугай и первым покинул трактир.
Следом за ним на улице оказался бывший сотник, за ним потом повалила толпа гуляк.
— Чжао Хенг, ханец, — дыхнул он концентрированным перегаром, от которого Юншэн поморщился и отступил на шаг назад.
— Империи Хань больше нет. Сейчас ты находишься в прекрасной стране Чжао.
— Плевать — я ханец! И нечего хвалиться тем, что вы просрали такую империю.
— Где твой меч, ханец? — поморщился на правдивые слова Ши. От прежней империи остались жалкие ошмётки на юге и юго-востоке, а северные территории были захвачены шестнадцатью объединёнными племенами кочевников, защититься от которых не помогла Великая стена, которую предки строили столетиями.
— Я его пропил! — он смачно рыгнул и почесал задницу, чем разозлил своего противника.
— Тогда я тебя зарублю как бродячего пса! — басовито пророкотал бугай.
Небольшая площадь перед трактиром, черепичная крыша которого нагрелась от яркого солнца, наполнилась людьми. Стоило здоровяку взмахнуть мечом, как все зеваки рассыпались по сторонам и прижались к стенам. Никто не желал стать случайной жертвой.
У зрителей не имелось ни единого сомнения в том, кто победит в этом поединке. Они лишь строили предположения, как именно погибнет пьянчуга. Победитель настолько же очевиден, как и то, что облака плывут по небу, а река течёт по земле. Сотник крупнее, в стальном ламеллярном нагруднике, в конусном шлеме, с наручами, поножами и с мечом, а главное — трезвый. А сказитель, одетый в потрёпанную и подранную крестьянскую мешковину, во-первых, безоружен, во-вторых, пьян в зюзю. Он едва держался на ногах и качался так, словно вот-вот упадёт и больше не встанет, и никакой меч для этого не понадобится. Зрители мысленно болели за рассказчика, поскольку он был им понятен и близок: пил, как они, ведал удивительные истории. При этом они понимали, что сотник в своём праве, поскольку он представитель власти. Конечно, по закону вроде как нельзя даже солдату зарубить первого встречного, но фактически, кто за убийство пьянчуги накажет целого сотника?
Сверкнула сталь. Зрители все до единого затаили дыхание и прекратили разговоры. Даже собаки перестали лаять. Но в последний момент ханец покачнулся и почти упал на землю. Он выставил правую руку, на неё опёрся при падении и неловко обернулся вокруг оси. В этот момент меч гиганта пролетел высоко вверху на уровне шеи стоящего человека.
Вращение позволило Хенгу сократить расстояние с противником и он нанёс удар левой ногой в пах врага с сидящего положения с опорой на правую руку.
Юншэн заметил удар, но не успевал перенаправить меч вниз. Сила удара, которым он намеревался перерубить шею Чжао, была настолько большой, что пришлось бороться с инерцией. Единственное, что он успел сделать — отпрыгнуть назад, что он и провернул, разорвав дистанцию. Для вооружённого мечом человека дистанция боя увеличивается на длину клинка, поэтому он почти всегда выйдет победителем в бою с безоружным.
Никто не ожидал подобного финта, оттого в толпе прозвучал громкий вздох облегчения. Некоторые мужчины заголосили, вслух подбадривая сказителя.
— Тебе повезло, пёс смердящий! — с презрением выдал Юншэн, абсолютно уверенный в своём превосходстве. Он даже позволил «ходячей Силе» подняться на ноги.
— Это не везение, дурень, а стиль пьяного телепузика! КИА-А! — Чжао неловко взмахнул руками и попытался изобразить боевую стойку из карате. Когда это у него не вышло, что вызвало усмешку у Юншэня, он смачно рыгнул в сторону противника, словно пытался поразить того убойным перегаром.
Он жуткой вони смеси лука и паршивой рисовой водки, хоть топор вешай, у здоровяка заслезились глаза.
Выждав мгновение, когда ханец покачнётся, разозлённый гигант грозно зарычал и нанёс рубящий удар мечом сверху вниз. Он не сомневался в своей победе. Ни один солдат не смог бы увернуться от острой стали в таком положении. В удар он вложил всю свою силу, намереваясь разрубить противника напополам от макушки до таза. Ему хотелось кровавого зрелища и вместе с этим он желал проверить, можно ли так убить бессмертного, ведь это хуже потери головы.
Зрители дружно ахнули, понимая, что сказителю настал неминуемый конец. Даже далёкому от ратного дела распоследнему крестьянину было ясно, что от такого удара в попытке удержать равновесие от падения никак не уйти.
Внезапно мировоззрение всех присутствующих затрещало по швам. Чжао даже не думал о финтах и уворотах. Он махнул правой рукой, словно отмахивался от надоедливого насекомого. Открытая ладонь столкнулась с плоской стороной клинка в считанных сантиметрах от его головы. Зрители были готовы поклясться, что услышали звон, будто клинок встретился не с человеческой плотью, а с камнем. Они ожидали увидеть кишки и мясо, а вместо этого меч увело в сторону, а вслед за ним инерция заставила Юншэня совершить шаг вперёд и наклониться. Многие зеваки впились взглядами в ладонь Хенга, ожидая хотя бы там увидеть жуткую рану и кровь. Их глаза поползли на лоб, когда вместо этого они обнаружили белую мозолистую кожу. Крестьяне отметили, что мозоли вовсе не от сохи. Те же, кто знаком с воинскими искусствами, тоже обратили внимание на то, что мозоли больно напоминают таковые у солдат, которые постоянно практикуются с оружием.
То, что случилось дальше, в клочья порвало все шаблоны наблюдателей. Хенг левой рукой достал из-за пояса палочки для еды, пьяно качнулся вперёд и выставил перед собой палочки снизу вверх. Гигант, которого вела вперёд инерция меча, нанизался ноздрями на бамбуковые палочки. Хенг основанием ладони резко подтолкнул их, заталкивая в мозг по самые кончики, после чего отступил в сторону. Через мгновение бронированный бугай рухнул на землю.
Хенг склонился над поверженным противником, поднял его голову и посмотрел в глаза, которые покидала жизнь.
— У тебя повреждение мозга… Ты обречен хорошо чувствовать себя до конца жизни!
Глаза здоровяка от обалдения напоследок округлились, после чего окончательно поблекли.
Отпустив голову противника, Чжао подобрал его меч и гигантским прыжком вскочил на крышу двухэтажного трактира. Челюсти зрителей дружно попытались достигнуть земли. Если бы у них это вышло, то могло получиться небольшое землетрясение. Квадратными глазами в гробовой тишине они наблюдали за тем, как пьяный сказитель скачет с одной крыши на другую. Его совершенно не смущало то, что расстояние между некоторыми домами доходит до десяти метров.
— Э-э-э… — протянул один из зевак. — Мне кажется, или черепица даже не пострадала?
— Тебя только это удивило, Лу?! — повернул к другу голову на одеревеневшей шее товарищ.
— Так я же её делаю… — смутился гончар. — Мне ли не знать, что черепица хрупкая и по ней лучше не прыгать.
— А мне интересно, — подал голос один из зрителей, бывший солдат, а ныне крестьянин, — где можно научиться стилю пьяного телепузика? Я бы своего сынишку отдал в эту секту! Да что там сына? Я бы не пожалел денег и всех сыновей туда отдал!
***
Пробуждение Хенга было резким. Его разбудило чувство опасности. Он лежал под кустом у дороги.
Угрозу представляли пятеро кряжистых узкоглазых мужиков разбойного вида. Они были из особого типа мужицких мужиков, которые считают, что могут не стричь лохмы годами, не мыться месяцами и быть чуть симпатичней гориллы. О том, что они бандиты и об их недобрых намерениях говорило многое. Во-первых, они были слишком богато одеты явно с чужого плеча. Ограбили какого-то купца, не иначе, поскольку сложно представить человека в шелках, который принципиально не моется. Во-вторых, у них были длинные ножи и дубины, а один, напяливший на себя больше всего аляписто-цветных вещей, имел арбалет и саблю.
Нащупав возле себя меч и пока не понимая, откуда тот взялся, Чжао не стал дожидаться, пока его оглушат дубиной. Он плавно хищным движением оказался на ногах и срубил голову бандита с мечом. Голова слетела на слой прелой листвы. Из обрубка шеи с ударами сердца начали вырываться фонтанчики крови. Тело некоторое время простояло, после чего рухнуло под ноги товарищей, которые в ужасе впали в ступор и не сводили взглядов с трупа. Но вот они начали переводить взоры на Хенга, а он лишь этого ждал.
— Кто у вас главный?
— Ты убил его, — произнёс один из них.
В следующий миг меч Чжао рассек брюхо говоруна, выпустив проветриваться его кишки. Тот завопил на всю округу и упал на четвереньки. Кишки вывалились наружу. Он руками пытался запихнуть их назад, при этом продолжал кричать от боли.
Хенг считал себя прирожденным мастером переговоров. Он получил свой опыт переговорщика ещё во времена службы десятником. Очень добро, как он считал, посмотрев на побледневших разбойников, он продолжил:
— КТО У ВАС ГЛАВНЫЙ?!
Для бандитов взгляд сотника не был добрым. Им под ним хотелось обмочиться, покаяться перед всеми богам, вернуться к крестьянскому труду и заниматься им до конца жизни. Но тут до одного из них доперло и он тихо охрипшим голосом выдал:
— Ты.
— Что я? — качнул окровавленным клинком Чжао.
Сглотнув сухой ком, разбойник продолжил:
— Ты главный. Приказывай, босс, всё сделаем!
— Да-да, — закивал болванчиком его товарищ, почувствовавший путь к спасению. Его до грязных штанишек пугал демон, которого они сначала приняли за бродягу и лёгкую добычу. — Ты наш босс!
— Точно-точно, — пролепетал третий.
— То-то же! — стряхнул с клинка кровь Хенг. — Трупы обобрать, и ведите в наш лагерь.
Бандиты ещё не знали, какой кошмар их ожидает. Они привыкли к тому, что правит сильный, но не к железной дисциплине. Вскоре их побрили наголо, заставили искупаться в ледяном ручье и постирать одежду. Сама одежда была приведена к общему стандарту и начались адские будни с убийственными тренировками и жёсткой дисциплиной.
Через несколько месяцев банда Хенга подмяла под себя все остальные банды в округе. Все бандиты были проведены через жёсткую программу. Все, кто пытался взбрыкнуть, отправлялись к праотцам. В итоге в округе бандитов стало на две трети меньше, поскольку часть из них погибла ещё во время разборок. Те же, что остались, больше не походили на банду. Они напоминали сплочённый элитный отряд обученных солдат со строгой иерархией с сержантами и старшими офицерами. Полсотни вооруженных рыл.
С такой силой Хенг провёл серию наглых грабежей, после чего принялся отступать на юг. Благодаря его навыкам сотника от погони удалось скрыться без потерь.
Хенг был поражен, с какой лёгкостью ему даются грабежи. Раньше во времена расцвета Ханьской империи о разбойниках на дорогах можно было не беспокоиться. Они появлялись редко и действовали очень осторожно. При этом долго они преступной деятельностью не занимались, поскольку их быстро находили и жестоко наказывали. Сейчас же размах преступности в стране достиг небывалых высот, а солдаты не особо рвались ловить разбойников. Решительные контрмеры применялись лишь при нападении на сборщика налогов или чиновника высокого ранга.
В стране Чжао царил разгул жестокости, произвола, массовых убийств, нестабильности, казней и бесконечных переворотов. То же самое было в соседних государствах Лян, Цинь, Вэй, Ля, Ся, Чэн и других. Всё это из-за того, что к власти пришли варвары с севера, захватившие некогда великую страну и разбившие её на множество царств.
Его отряд продвигался на Юг и постепенно разрастался за счёт поглощения местных банд и вливания недовольных варварским беспределом местных жителей. У кого-то варвары убили всю семью, у кого-то подчистую выгребли все запасы риса, отчего нечего стало есть и сажать. И таких историй масса.
В итоге, отряд Хенга разросся до целой армии в десять тысяч солдат. Он штурмом взял несколько городов и ограбил их. Несколько раз вступал в сражения с армией царства Чэн, на территории которого и проходило формирование его войска.
Армия во все времена требовала ресурсов. Она не может существовать без финансирования, снабжения продовольствием, оружием и прочим. Хенг решил сам себе стать снабженцем, и пока у него это получалось. За армией после разграбленных городов следовали вереницы телег с оружием, едой, одеждой и ценностями.
Но армия с постоянным снабжением всегда будет более эффективной, чем та, которая добывает всё силой. Поэтому он уводил своё войско дальше на юг.
Прорвавшись к портовому городу, его войско взяло тот штурмом и захватило порт со всеми кораблями. На этих кораблях солдаты вместе с захваченным имуществом переправились на остров Борнео, где ханец продолжил действовать в дерзкой манере. Его войско обрушилось на головы местных жителей как дождь среди ясного неба. Никто не ожидал, а они припёрлись. За считанные месяцы Чжао завоевал приличную территорию острова и объявил себя царем. Своё же государство он назвал царство розовых пони. Вскоре слово «розовых» отпало, осталось лишь Пони.
После воцарения он начал устраивать нормальную систему бюрократии, судов и налогообложения, принимал законы. Поскольку его военных сил было недостаточно для захвата всего острова, а солдаты набраны из разбойников, пришлось искать, чем занять этих буйных личностей. Обычный вариант с войной не подходил, поскольку царство он отхватил себе небольшое и его ресурсов для войн недостаточно. К тому же, простаивало множество дорогущих кораблей. И тогда он придумал.
Часть солдат так и остались армией на случай войны с соседями. Часть стали стражниками. А часть из них переквалифицировались во флотских военных, которые были направлены на защиту торговых караванов, отправленных в богатую Шривиджаю, в которой Чжао некоторое время имел кузнечный бизнес. Торговля оказалась настолько удачной, что стала осуществляться на постоянной основе и приносила солидный доход в казну царства Пони.
Хенг щедро вкладывал средства в строительство инфраструктуры, тем самым давал людям работу и пускал деньги в круговорот. В царстве Пони началось бурное строительство качественных дорог и оросительных каналов. В городах строилась канализация. Помимо этого стали появляться общественные больницы и школы с обязательным всеобщим образованием. Каждый ребенок в возрасте от семи лет должен был пять лет ходить в школу и учиться читать, писать и считать. Также в школе преподавали историю, биологию, инженерное дело и рассказывали о величии и важности правителя Чжао Хенга, отца нации, без которого весь мир скатится в дикарское прошлое.
Школы и больницы требовали большого финансирования, но они давали куда больше, чем на них было потрачено. Из грамотного населения оказалось проще набирать штат чиновников и офицеров в армию и стражу. Появлялось больше торговцев, инженеров и ремесленников, что приносило больше прибыли в казну.
С медициной сложней всего было в начале. Первых целителей обучал лично Хенг, который за триста лет травником набрался в этой теме большого опыта. Больницы и всеобщая пропаганда гигиены, которую проводили через школы, уменьшили детскую смертность в три раза и увеличили среднюю продолжительность жизни на десять лет. Всё это, а также введение прогрессивного земледелия, отработанного Чжао ещё во времена жизни в Сатавахане, привело к бурному росту населения и его благосостояния.
Если бы царство Пони не находилось в заднице мира, то его давно бы завоевали более крупные государства. Чтобы этого не случилось, Хенг совершил финт ушами — он сам предложил своему основному торговому партнеру стать его вассалом. Обалдевший от такого предложения правитель Шривиджаи, естественно, согласился. В Итоге царство Пони стало платить Шривиджаи дань, а взамен получило прикрытие со стороны этого довольно сильного в регионе государства с могучим флотом. При этом сохранилась полная автономия страны и власть Хенга, а соседние страны, расположенные на том же острове, после такого даже и не думали смотреть на богатого соседа. Одно дело объединиться и скопом напасть на соседнее небольшое государство. Совсем иное — сделать то же самое, зная, что в ответ приплывет могучее войско Шривиджаи и перемелет все их войска, после чего ещё подарит территории их стран своему вассалу.
Потратив несколько десятилетий на выстраивание бюрократической машины, требующей минимального контроля, Хенг снова посвятил себя тренировкам йоги и боевых искусств. Только теперь он это делал в комфортных условиях в личном роскошном дворце и имел целый гарем смертных красавиц.
Почти двести лет он продолжал полировать даньтянь, в смысле, развивал свои раскрытые сверхспособности. И вот в очередной приятный солнечный день он в медитации левитировал над поверхностью голубого пруда.
— Господин.
Лениво приоткрыв глаза, он посмотрел на застывшего с восторженным выражением лица слугу. Те всегда на него так смотрели, когда заставали во время тренировок. Они считали его воплощением бога на земле.
Обычно его не тревожили во время медитаций. Должно было произойти нечто серьёзное, чтобы кто-то из слуг решился на такое. Поэтому он медленно распрямил ноги и коснулся стопами воды. От его ног разошлись круги. Он направился пешком по поверхности пруда, словно шёл не по воде, а по земной тверди.
— Господин, — склонился слуга, стоило Хенгу ступить на землю, — прошу простить, но к вам прибыло посольство из дальней западной страны. Никто из толмачей не может понять, о чём они говорят. Лишь один из них кое-как знает язык сатаваханского царства.
Сунув ноги в сандалии и оправив белое одеяние, Хенг величественно кивнул слуге.
— Я переодеваться. Гостей проводите к главному залу.
Вскоре он переоделся в дорогой наряд из шёлка, который не очень любил, но носил, чтобы послам было ясно, что вот он царь богатого государства, а не какой-то безродный бродяга.
Он умостил свою задницу в удобное кожаное кресло, набитое шерстью. Оно мягко обволакивало спину.
Хенг не мог понять, что хорошего находят другие правители в тронах? Некоторые извращенцы делают трон из камня. Кто-то из драгоценных пород дерева. А находятся и больные ублюдки, которые отливают трон из золота! Любой, кто пробовал сидеть на камне или металле представляет, насколько это неудобно. Ты же царь — зачем портить себе настроение и морозить простату, если можешь заказать себе любой предмет мебели?
Внезапно он испытал давно забытое чувство. Его организм несколько раз дёрнуло изнутри. Всё напускное радушие моментально смыло с его лица.
Повернувшись к слуге, который выполнял роль адъютанта, он тихо сказал:
— Принеси мне меч и передай приказ министру обороны подтянуть к дворцу все доступные военные силы и стянуть к приёмному залу всех свободных гвардейцев.