Андрейка скатился с лестницы, словно ему пинка дали.
- Айда на Пятницкую! Может, там наших бьют! - крикнули ему мальчишки.
На Пятницкой хорошо одетые люди тростями и зонтами охаживали солдата.
- Дезертир! Смутьян! Немцам Россию продал! - кричали они при этом.
Вначале никто из прохожих за солдата не заступался. Но когда один из господ, взмахнув тростью, крикнул:
- Бей его, большевика! - из глазеющей толпы вышли рабочие и вступились за солдата.
Тут и мальчишки подоспели и... узнали в солдате Сашу Киреева.
- За что тебя так?
- Что случилось, Саша?
- И сам не пойму, - ответил Киреев. - А ну-ка послушаем, что газетчики кричат.
Через мост мчались продавцы газет, разглашая:
- Неудавшийся большевистский переворот в Петрограде!
- Беспорядки подавлены! Ленин бежал!
- Ленин - германский шпион!
- Ленин уплыл к Вильгельму на подводной лодке!
- Слышали? Очередная клевета буржуев про Ленина! - сказал Саша.
Купцы, чиновники, лавочники, офицеры, юнкера, гимназисты, нарядные дамы и барышни высыпали на улицы, словно в праздник, заполнили тротуары. Они придирались к рабочим, солдатам, не желавшим уступать им дорогу. В центре города, на Тверской, на Петровке, плохо одетый не показывайся. Забьют тростями, зонтиками как большевика или сочувствующего.
Союзные ребята, одевшись почище, пошли в центр спасать своих из лап расходившихся буржуев. И Андрейка пошел, но какое там! Гимназисты устроили целую облаву на рабочих подростков. И те, изрядно потрепанные, вернулись в свое родное Замоскворечье.
К ночи поуспокоилась буржуазная Москва. Купцы, чиновники, торговцы, фабриканты, их чада и домочадцы в офицерских, кадетских, гимназических шинелях разошлись по домам, утолив свою ненависть кулаками и тросточками. А рабочая Москва забурлила, не хотела смириться перед буржуйской.
"Послать приветствие товарищу Ленину!"
"Не выдавать вождя революции на офицерскую расправу!"
"Выйти на демонстрацию в защиту большевиков!" - требовали на митингах рабочие.
Тех, кто призывал к осторожности, предлагая повременить, стаскивали с трибун. Во всех цехах завода Михельсона вынесли решение идти на демонстрацию.
К михельсоновцам пришли делегаты от 55-го полка. Солдаты решили поддержать рабочих и выйти всем полком на демонстрацию с оружием.
Со всех заводов и фабрик в Московский комитет большевиков поступали боевые резолюции. И решение о проведении демонстрации было принято.
...Демонстрация рабочих и солдат в защиту большевиков была такой грозной и многочисленной, что московские власти не посмели ей препятствовать. Большевистские лозунги были пронесены по Москве под вой "чистой публики".
- А все-таки мы сильнее буржуев! - ликовал Андрейка, помогая свертывать вернувшимся на завод демонстрантам плакаты: "Долой войну!", "За мир и хлеб!", "Долой министров-капиталистов!", "Вся власть Советам!". Пригодятся! - говорил он по-хозяйски.
- Пригодятся, - согласился Уралов. - Мы своих лозунгов не меняем.
Тихо было и на заводе. Ни митингов, ни собраний. Затишье было томительное, как перед грозой...
- А где же все-таки Ленин, дядя Андрей? - спросил однажды Андрейка Уралова.
- Где был, там его нет. Где ищут - не найдут.
- Это хорошо. А что же мы будем делать без Ленина?
- Вооружаться! Мирное развитие революции кончилось. Буржуи объявили нам войну. Оружием будем решать, кто кого.
- Правильно, дядя Андрей!
- Это не я так говорю. Это Ленин.
- Ленин? Как же так? Для буржуев его нет, а с рабочими он разговаривает?
- А вот так! - хитро подмигнул Уралов.
"Наверное, в Москве где-нибудь скрывается, - подумал Андрейка. Живет себе среди рабочих. Сам похож на рабочего - поди узнай его. Правильно, что Люся с Алешей никому портрет Ленина не показывали. Ленин похож на моего папаню. А таких слесарей, токарей, кузнецов в Москве много. Среди них никаким сыщикам Ленина не отыскать!"
Что Ленин скрывается в Москве, так думал не один Андрейка. Сиделец Васька Сизов был в этом уверен.
- Эх, кабы не мои ноженьки-безноженьки, я бы Ленина враз отыскал и назначенный за него куш вот ей-богу бы взял! - говорил он, отпуская семечки для торговли в розницу солдатам, инвалидам, старикам и старушкам. - Мои были бы сто тысяч! Опять же насчет личности заминка. Всех деятелей в лицо знаю - Гучкова, Милюкова, Родзянко, Рузского, Корнилова, Брусилова, а портретов Ленина ни в одной газете не видал, - сокрушался Васька.
АРБУЗ ПОДКАТИЛСЯ, ДА НЕ ПРИГОДИЛСЯ...
На заводе Михельсона объявили запись в Красную гвардию. Она создавалась для защиты завоеваний революции.
Союз молодежи вступил в рабочую гвардию целиком. Андрейка, конечно, такое событие не прозевал. Раньше всех явился на первое построение отряда во дворе завода и занял самое видное место. Стоит красуется первым, а от него тянется шеренга красногвардейцев, если считать слева направо. Заводские подростки, не принятые в союз по малолетству, смотрят на Андрейку с завистью. Старые рабочие пошучивают: "Мал золотник, да дорог".
Инструкторы по обучению военному делу все свои - знакомые. Главный инструктор Кржеминский суров, подтянут, недаром ему дали прозвище "пан". А для Андрейки он Стасиков дядя, почти родня. Не раз в столовке "пан" его вместе со своим племянником чаем с булками угощал и даже пирожками: "Кушайте, дети, подкрепляйтесь!"
И вот этот свой человек все дело испортил. Увидев Андрейку, нахмурился, спросил:
- Почему дети в строю?
- Это не дети, - ответил Уралов. - Это из Союза юных пролетариев "Третий Интернационал".
- Сколько тебе лет? Четырнадцать? А в Красную гвардию принимают с шестнадцати... Сожалею. Но, увы, милый мальчик, выйди из строя. Подрастешь, примем!
Подчинившись команде, Андрейка очутился в рядах глазеющих на строй мальчишек.