Разбудил его шепот. Бакланов, Пуканов, Киреев сговаривались пойти добывать оружие. Андрейка подсказал им, где выйти лазейкой, миновав караулы, и за это был взят в компанию.
Ночь пала холодная, туманная, чуть моросило. Огни тускло светились лишь кое-где на перекрестках да у подъездов богатых домов.
Подошли к одному бородачу в тулупе, из-под которого торчал ствол берданки. Только хотели наброситься на него - из темноты Гришка Чайник.
- Жук! - предостерег Андрейка друзей.
- На булавочке! - как на пароль отозвался Гриша. И, опознав михельсоновцев, откозырял.
Потом Гриша подошел к дворнику, шепнул ему что-то на ухо, и тот снял с плеча берданку. Гриша осмотрел ее и на вытянутых руках преподнес ребятам.
- Вот так культурнее! - сказал он назидательно, а дворнику разрешил пойти поспать, сказав, что охрану сегодня будут нести заводские патрули.
Так они обезоружили нескольких охранников, и ни один не подумал сопротивляться.
Берданки были громадные, тяжелые, времен турецкой войны. Можно было бы и еще добыть, но, взглянув на Андрейку, Гриша сказал:
- "Пистолету" нужен пистолет, а не такая бандура. Пошли, ребята! Подкатимся к одному моему знакомому, выпросим для Арбуза игрушку!
Гриша направился к своему дому, где он жил в полуподвале, а над ним занимал квартиру комиссар Временного правительства, уполномоченный Керенского по Замоскворечью.
Оставив ребят во дворе, Гриша легко открыл дверь отмычкой. Комиссар что-то писал, сидя за столом.
- Что за шутки?! - вскричал уполномоченный, шаря в столе оружие.
- Провалился за бумажки, - помог ему Гриша, извлекая револьвер. Шутки были - шутки кончились.
- Вы с ума сошли?! Мне с минуты на минуту может позвонить сам Александр Федорович Керенский!
- Спите спокойно, не позвонит. В бегах Александр Федорович. И боже вас избавь выходить из дому. Сидите смирно.
- Так это арест? По чьему полномочию?
- Никаких арестов. В Замоскворечье все тихо... Бери, Арбуз, играйся. Взрослым такие штучки ни к чему. - И Чайник, передав Андрейке браунинг, церемонно откланялся.
- Господи, неужели этот страшный большевик - наш любезный Гриша, который нас охранял, опекал, - прошептала супруга уполномоченного.
- Большевисткий оборотень! Как я раньше не догадался? - стукнул себя по лбу ее супруг и бросился к окну.
С улицы донесся мерный топот множества шагов. Под покровом ночи куда-то маршировала воинская часть. По четкости шага, по плотности строя, по выправке уполномоченный определил: идут юнкера - оплот и надежда Временного правительства.
- Значит, действительно началось то, к чему так долго готовились. Юнкера идут навести порядок.
- Сюда! Ко мне! На помощь! - закричал уполномоченный Временного правительства.
Но строй проследовал мимо, и никто не обратил внимания на его крик.
- О боже! - заломил руки уполномоченный. - Такое решающее мгновение, а я в таком нелепом положении. Этого история мне не простит!
...Притаившись в подъезде, ребята смотрели на ровные ряды, на четкий шаг, на блеск штыков. Юнкера шли в полном молчании. За каждой ротой везли пулеметы и патроны.
- Юнкера на войну тронулись, - прошептал Арбуз.
- На войну с нами, - проводив их взглядом, сказал Гриша. - Запомните, ребята, эту ночь, этот час...
Ч а с т ь т р е т ь я
______________________________
ЧАС НАСТАЛ
- Наш час настал! - сказал Руднев, войдя в кабинет Рябцева. - Вот телеграмма Керенского, возлагающая на меня бремя власти.
- Час настал несколько раньше, чем мы предполагали. Большевики взяли власть в Петрограде, - встал навстречу городскому голове полковник.
- На зачинщиков бог! - обидчиво воскликнул Руднев.
- Бог-то бог, да Александр Федорович плох. Где он? Что с ним? Что за телеграмма?
- Несколько странная. Он дал ее, покидая Зимний дворец, не указав, куда поехал...
- Ах, Питер, Питер! Лучше бы он достался Вильгельму, чем Ленину. Столица революции в руках большевиков! - посетовал Руднев.
- Сделаем столицей Москву. Кто владеет белокаменной, владеет Россией. В Москве у меня много верных штыков: юнкера, казаки, унтер-офицерские училища, школа прапорщиков. У большевиков здесь ни балтийских матросов, ни пушек Авроры и, главное, нет Ленина. Так с богом? Могу привести свои штыки в действие, с вашего разрешения. - Рябцев церемонно поклонился, щелкнув каблуками.
- М-да... Волею обстоятельств я сейчас законный представитель незаконно свергнутого правительства. От меня должна исходить инициатива. Нам обещана поддержка: с фронта на Москву будут двинуты верные Временному правительству войска. Так что, не сбрасывая этого обстоятельства со счетов, я полагаю создать Комитет общественной безопасности и от его имени выступить против большевиков. А затем, когда они будут подавлены...
- Боитесь? И хочется и колется! - зло бросил полковник.
- Не за себя боюсь. За Россию. Может пролиться много крови.
- Без крови и дети не рождаются! - усмехнулся Рябцев. - А новые правительства подавно.
- Так вот, законные основания могут быть таковы, - потупившись, сказал городской голова. - В Москве как раз собрался Вселенский собор для выбора патриарха, и... по историческим аналогиям русское духовенство может пригласить нас с вами для усмирения всероссийской смуты.
- Что ж, можно и так! Вас в качестве Минина, меня как князя Пожарского.
- Было бы эффектно, если бы голос духовенства прозвучал из стен древнего Кремля, - просительно сказал Руднев.
- Вам нужен Кремль? Хорошо, я подарю вам его! - полковник широким жестом указал на зубчатые стены и башни, виднеющиеся в окне.
- Но в Кремле большевистский гарнизон...
- Это не ваша забота!
- И потом надо покончить с двоевластием...