- Я люблю сюрпризы!
- Гришенька, мне кажется, ты хочешь сделать мне подарок и придумываешь деликатный способ...
- Сулька, ты не помнишь, как мы купили жеребенка?
- Новости! Я прекрасно помню, как мы купили жеребенка!
- А ты не помнишь, на какие деньги мы купили жеребенка?
- На какие деньги мы купили жеребенка?.. Мы хорошо умели клянчить деньги на весеннем празднике, и после праздника мы купили жеребенка!
- На твои и на мои?
- Нет. На твои и на мои и на некоторую долю покойного Лазаря Заварзяка.
- Лазарь умер?
Игра споткнулась, игра сломалась. Гриша вытащил руки из карманов, Гриша застегнул пиджак, Гриша стал печальным.
- Лазарь умер, Гришенька, что тут странного... За то время, пока ты отсутствовал, про многих можно сказать, что они умерли. Я могу тебе назвать двадцать имен одних только погибших на войне и не остановиться ни разу, чтобы подумать, и не меньше, чем пятьдесят, если хорошенько вспомнить.
- А кто еще, Суля?
- Ну кто. Семка Фрумкин.
- Семка Фрумкин!
- Соня Китайгородская. Вся семья, все четыре брата Волоценко. Давид помнишь Давида? Арончик - помнишь его? Бася и Гитя Го-дович...
- Хватит, подожди! Кто такая Соня?
- Соня? Соня, Шошона - она называла себя Соней! Шошоноч-ка с родинкой, они жили за железной дорогой, возле пруда, вспомнил?
- Нет, не знаю...
- Как тебе не стыдно! Она дружила с Ревеккиными сестрами! Соня, ну? Смугленькая, низенькая, дом у них был под зеленой крышей...
- Нет, не помню...
- Ах, нехорошо, что ты забыл Соню!..-Саул Исаакович расстроился - Соня ему когда-то нравилась.
- Да, да... Когда умер Лазарь?
- Не так давно, Гриша.
- И отчего он умер, Суля, от болезни?
- От сердца, Гриша.
- Сейчас на всей земле умирают от сердца или от рака. Но от сердца больше. В Советском Союзе тоже так?
- В Советском Союзе также.
- О, да, да! Везде так!..
И тут как назло плоский и ленивый голос прокашлялся на весь парк по радио и просчитал:
- Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь. Гриша остановился и испуганно-вопросительно посмотрел на Саула.
- Восемь, семь, шесть, пять, четыре, три, два, один,- считал голос, как на некой мистической, зловещего значения перекличке.
Гриша чуть-чуть изменился в лице. Он прислушивался не то к считающему, не то к самому себе, скосив сердито глаза на то место на груди, где из кармашка торчал малиновый платочек.
- Зачем он считает? - тихо спросил он.
- Это? Чинит радио. Нас не касается, что ты так разволновался? Гриша, тебе, кажется, нехорошо?
Гриша выдернул из кармана брюк малиновый же, с широкой золотой каймой платок, изумительного звонкого цвета, красивый платок, у нас таких не делают, и обтер слегка вспотевшую лысину и немножко побледневшее лицо. Из другого кармана вынул узенькую оранжевую коробочку и съел из нее оранжевую таблеточку.
- Нехорошо? Нет! Тебе показалось!
Он спрятал красивый платок и коробочку в соответствующие карманы, быстрым стряхивающим движением пальцев расправил платочек в кармашке, прищурился, будто знал секрет, иронически поднял брови на Саула, будто не себя, а его поймал на слабости, сорвал веточку бешено пахнущей кашки, сунул в уголок рта, фатовато усмехнулся.
- Будем жить, пока живется, а?
Закинул руки на спину под расстегнутый и щегольски скомканный сзади пиджак.
- Почему мы стоим?
Саул Исаакович сцепил сзади руки по-своему - большой палец одной в кулаке другой, и они пошли дальше, к Моне, мимо стадиона, в высокие ворота которого входили высокие парни в синих спортивных трикотажных костюмах.
- А жеребенок ведь пропал, Суля?
- Ой, да! Откуда ты знаешь? Он пропал. Как только ты пропал, и он куда-то девался. Ты помнишь,- Саул Иссакович ткнул локтем в Гришине плечо,- ты не забыл, как он с твоей помощью катал мою Ревекку? Я думал, она потом тебя отравит! Техас! Мы назвали его, как ты хотел, Техас!
- Разве Техас? Нет, как-то иначе...
- Что ты! Техас! Сам же придумал такую кличку! Никакого сомнения - Техас. Скорее всего, его украл Матвейка. Он любил крутиться возле нашего жеребенка.
- О, ты несправедливо обижаешь честного цыгана, Суля! Он не украл жеребенка, он самым благородным манером купил его! Купил! Что ты скажешь, ну? А я продал!
Было видно по Грише, что он получал массу удовольствия от разговора. "Ах, каким я был шалуном!"-кому не приятно вспомнить?
- Что я скажу? А что можно сказать? Надо подумать! Значит, ты нас надул, ты неплохо обвел нас вокруг пальца, неплохо, Гришка Штейман, сукин сын!
Гриша на ходу быстро потирал руки и хихикал.