- Откуда ты знаешь, что я хочу сказать? Может быть, я хочу сказать, что ты как раз и был прав, и черт с ним, с жеребенком? Нам он нужен был для баловства, а тебе для жизненно важного дела. Объективно тоже гораздо лучше, что Матвей его честно купил, чем если бы украл. Так? Ах ты мошенник! А мы были уверены, что коня увели цыгане! Мы даже хотели заявить в полицию! Прямо-таки ковбойский анекдот! - говорил Саул Исаакович, купаясь в воспоминаниях.
- Теперь ты понимаешь, Суля, какой долг я имею тебе заплатить? - опять взглядывая снизу вверх с выражением смотрящего сверху вниз, спросил, и, похоже, серьезно, Гриша.-Тебе и Лазарю, но, если Лазарь умер, значит, одному тебе.
- Ковбойская шутка, Гришенька? - растерялся Саул Исаакович, потому что понял, Гриша и в самом деле не шутит.- Я знаю один американский анекдот про лошадь на крыше...
- Да,- с иностранной улыбкой сказал Гриша.- Немножко смешно, но я не мистифицирую тебя, я именно так хочу сделать. Что здесь удивительного, Суля?
- Да, да, - заволновался Саул Исаакович,- что здесь удивительного - лошадь на крыше... - Он почувствовал себя деревенщиной, совершенно не представлял, что уместно сказать в подобном случае, и только старался, сколько мог, быть легким и разбитным.-Ты дал жеребеночку экзотическое имя Техас! Приобрести коня была твоя инициатива, кому бы в голову пришло? Он на сто процентов твой, Гришка, и прошу тебя, оставь меня в покое! - Так он сказал и для прочности сказанного похлопал Гришу по плечу, как старший младшего.
Гриша упорствовал.
- Даже если ты хочешь возражать, Суля, я буду искать способ расквитаться с тобой,- так ответил Гриша, не глядя на Саула, а глядя прямо перед собой на куст шиповника, и можно было поклясться, что он не видит этого большого куста с крупными малиновыми, как чудный его платок на груди, цветами.
- Слушай, перестань! Нет у тебя никакого долга!-Саул Исаакович рассердился.- Нет у тебя передо мной долга! Я о нем не знал и знать не желаю! Что ты выдумал, что за комедия?
- Америка-добропорядочная страна,- заявил помрачневший Гриша.- Американцы - добропорядочный народ, Суля, и я, Суля, уплачу, хоть лопни!
"Кажется, он на что-то намекает, наш Гришка,- бдительно подумал Саул Исаакович,-и, кажется, на что-то международное!.."
- Оставь, Гриша, я списываю твой долг. Имею я право, в конце концов, делать с моими деньгами что захочу? Так я списываю. И потом, Гришенька, какой ты американец? - Саул Исаакович старался и впредь быть дипломатом.- Ты наш, кодымский,ты Гришка-рыжий. Грыцько-рудый, Гершик дер гилэр! Мне, извини, конечно, даже неудобно слушать от тебя про какие-то деньги! Лучше бы я предложил тебе поехать на день-два в Кодыму.а ты бы согласился на мое предложение. Как ты смотришь?
- А что там есть, в Кодыме? Там есть кто-то из наших? Кто-то остался? спрашивал Гриша вяло.
- Никто не остался, из наших никто. Но вполне вероятно, что цел еще тополь в нашем дворе, тот самый тополь, на котором, ты помнишь, мы с тобой ночевали. Дом наш сгорел, я слышал, но тополь навряд ли, так я думаю.
- Ночевали на тополе? Я и ты? - Сентиментальные воспоминания были Грише неинтересны, и он не скрывал этого, поскучнел.
- Ну как же1 Был такой эпизод! Мы сидели наверху и любовались, как нас ищут по местечку! Неужели ты забыл? - старался растормошить Гришу Саул Исаакович, как бы извиняясь за сорванный сюрприз с жеребенком.- Мой папа кричал: "Сулька, ужин холодный!" А тебе Моня кричал: "Гришка, иди, не бойся!"
- И зачем мы там сидели?
- Кто знает, зачем! Так!.. Подумать только, ты забыл!.. И Соню Китайгородскую забыл... Ах, Соня, Соня!..
- Столько лет прошло, столько событий! Как можно не забыть?
- Да, да, столько лет, столько событий!.. Обрати внимание, Гриша, мы вышли на центральную аллею.
- Куда это все идут?
- На пляж, Гриша, на пляж, а как же! Лето! Ты обрати внимание, как за памятником аллея поворачивает - получается прямо индейский лук!
- Кому сделан памятник, Суля?
- Сложный вопрос! Говорят, что сам император Александр Второй, большой путешественник, прямо на этом холме, даже не слезая с лошади - я думаю, это был белый конь, а? - подписал разрешение на строительство нашего парка, так что очень может быть, что памятник ему. Говорят, перед тем девятнадцать лет шла переписка между нашим градоначальством и Петербургом на предмет быть парку или не быть, так что очень и очень похоже, что императору, а заодно и тем злосчастным бюрократическим годам переписки. Но мы, то есть я и все мои знакомые, предпочитаем считать сию торжественную колонну памятником поэту Тарасу Шевченко. Имеешь представление?
- О, да-да, Тарас Шевченко!
- Правда, есть еще и третье мнение, к нему тоже многие склоняются. Пусть считается, говорят они, что памятник в честь фельдмаршала Суворова. Здесь, говорят они, на месте парка был когда-то бастион, огромное военное сооружение, грандиозная крепость, им задуманная, Суворовым, и при нем построенная, при Суворове. Ты видишь, вопрос сложный, и спорить можно долго. Но, поскольку памятник стоит во всем своем великолепии - ведь он превосходен, ты согласен? то и спорить мы можем сколько угодно в свое удовольствие, не так ли, скажешь ты? А теперь представь, Гришенька, что колонна, она, кстати, из очень качественного камня, исполняет роль стрелы от лука индейца. У тебя как с воображением, работает?
- Пока работает. Ну и что? - Гриша все еще пребывал не в духе.
- "Джон, у нас лошадь на крыше!" - "Ну и что?" Джон говорит "ну и что", типичный американский анекдот! Так смотри, можешь ты определить географическое положение руки индейца, которая натянет эту стрелу на этом луке? Примерно, примерно, посмотри, как изогнут лук, и вообрази гигантскую руку! Вон туда держи направление.
- Так что там, Суля? - несколько раздраженно спросил Гриша - он еще не примирился с Сулиным упрямством в вопросе о жеребенке.- Там памятник или что?
- Ничего особенного, Гришенька, там живет Моня. Гриша все-таки засмеялся.
- О Сулька, ты настоящий поэт!
- Ты не поверишь, Гриша, но я уверяю, я счастлив, что мои полжеребенка, не считая хвоста, который, очевидно, принадлежал Лазарю, тебе пригодились! Мужской, ковбойский поступок! Надо - и продал. Но как же ты не запомнил, что мы ночевали на тополе? А сад наш помнишь? Орехи, сливы "ренклод"? А наши качели? А наш чердак? А малокровную Сарочку, которая за нами вечно шпионила? Она потом стала знаменитой певицей!
- О, да, да! Отлично, очень хорошо все помню! Жалко, что я не имею возможности ехать в Кодыму! Однако, Суля, почему бы тебе не взять деньги за жеребенка? Я ведь вижу, ты небогатый, мне непонятно твое возражение.
- Какой ты упрямый! Я ведь тебе объясняю русским языком. Продать общего жеребенка - грех, я не возражаю, тут я не возражаю, разве я возражал? Но отдавать мне за него деньги сейчас, через пятьдесят с гаком лет, свинство. Неужели ты не согласен?
- Я хочу заплатить мой долг независимо, что он давний. Это и есть порядочность! - У Гриши возвысился и сорвался голос, он закашлялся.
"Опять! - воскликнул мысленно Саул Исаакович.- Опять политические намеки!"
- Отнюдь, Гришенька,-сказал он с тонким сочувствием к Гри-шиному непониманию. Красивое, наверняка дипломатическое слово.- Отнюдь!
- Я не хочу быть тебе должен, Суля. Я вполне состоятельный человек, я не хочу наживаться на моих друзьях...- В Гришиных словах уже брезжило смирение.
- Главное, не волнуйся! А так мало ли, чего мы не хотим! Одни не хотят одного, другие другого. И потом, дорогой мой, сколько ты мне можешь заплатить, по какому тарифу? Полжеребенка в четырнадцать лет, согласись, все равно что полцарства. А полцарства в нашем с тобой червивом возрасте - это не больше, чем дачка с одним абрикосовым деревом. И о чем мы говорим? Полжеребенка, другими словами - большой кусок конины! Тьфу! Позор! Давай-ка я лучше спрошу у тебя, шмендрик, чем ты там занимаешься, в этой своей Америке? У тебя есть дело или магазин или ты служишь?
- О Суля, теперь я только старый человек, больше ничего!.. А раньше - у! я неплохо крутил педали!..
- Ты работал на машине?
- Чем я не занимался, скажи мне? Я был гонщиком - и не из последних! Потом я починял велосипеды и неплохо зарабатывал, мог спокойно учиться, я ведь кончил университет! - лицо Гриши преобразилось, теперь он стал похож на стрелка, попавшего в яблочко.- Ста-кировался в Париже, Суля! Но скоро я понял, что велосипеды починять выгоднее, чем преподавать студентам персидский язык. Я женился! (Попал!). И у меня появились деньги! (Попал!) Ты думаешь, приданое? Нет. У меня умница жена, политик, стратег! Я купил у хозяина мастерскую! (Попал!) В три года мы сделали из нее мебельную фабрику, а? (Попал, Гришенька, все призы твои!) Фью, какая у меня жена!
- У тебя есть её фото?
- Да, да! Давай где-нибудь сядем, ты посмотришь! Они нашли некрашеную шаткую скамеечку под глухим забором обсерватории в кустах золотого дождя с молодыми, похожими на кукурузные зерна бутончиками, и Гриша достал маленькую колоду фотокарточек. Он выкинул Саулу на колено первую.
- Мой автобус! Я сам доставлял мебель моим покупателям. Ты читаешь по-английски? Нет? Напу Stem, на нем написано мое имя! Мое имя читали по всему городу, меня хорошо знают там, где я живу!
- Тебя знают как Гарри Стайна или как Герша Штеймана?
- Какое имеет значение?
- Ну, ну, давай дальше.
- Моя жена Нэнси и дети, Майкл и Роза.
- Весёлая жена. Симпатичные дети.