Женевьева осталась ненадолго пожить у Эммета. Во-первых, мужчина обещал обеспечить ей защиту, из-за чего девушке уже становилось спокойно. Когда он уходил на ночь, чтобы контролировать мертвецов, то ставил барьер на дом и двор, чтобы в случай "пролома", Женни могла убежать оттуда. Днем же некромант находился дома, занимаясь какими-либо делами: либо тренировался, либо изучал какие-то старые письмена, либо отправлял кому-то письма. Один раз Женевьеве удалось увидеть, от кого пришло письмо, но этого человека она не знала, однако могла предположить, что это шпион.
Все эти дни, что девушка провела в доме Хьюдсона, она безудержно тренировалась и закаливала свой организм. Раз в день принимала минимальную дозу яда, отчего становилось плохо, но приходилось держаться. Как она поняла из проведенного "опыта", устойчивость к ядам ей пригодится. Ведь Дастина продолжительное время травили смесью белладонны и "красного клейма". По итогу этот яд вызвал у мужчины тахикардию, а в последние дни — усталость. Ещё удивительно, что он так долго продержался. Но весьма предсказуемо, почему не смог даже дать отпор Каю Элаю.
Женни в тот момент, когда решила изучить кровь Дастина, добытую ею на похоронах, благодарила учителей за подробное описание своих предметов. Без них она и не обратила бы внимания на слишком жидкую кровь мужчины, что является одним из симптомов употребления сока красного клейма. Теперь девушке предстояло узнать, кто же на самом деле травил Дастина и где сейчас этот человек. Возможно, это кто-то из шпионов Кая.
Женевьева шла по узким коридорам дома, пытаясь занять себя чем-то. Недавно она приняла дозу яда, поэтому заниматься ей не стоило. Тут девушка наткнулась на деревянную дверь, за которой никогда не была. Обычно она приходила мимо этой комнатки, так как ты была неприметной, но сейчас решила заглянуть. Только открыв дверь, Женни тут же закашлялась от пыли, которая ударила прямо в лицо Джейн'ри. Несмотря на это, Женевьева продолжила путь, зайдя внутрь. Тёмно-зелёные шторы закрывали окно, поэтому девушке пришлось распахнуть их, впустив внутрь лучи рыжего солнца. Стало в разы лучше.
Осмотревшись, Женни не нашла ничего интересного в куче непонятного хлама. Однако приподняв старое одеяло, она увидела, к собственному удивлению, виолончель. Потрепанную годами, поцарапанную, но всё ещё играющую. Рядом лежал смычок и пожелтевший лист с нотами.
— Что ты здесь делаешь? — голос Эммета заставил девушку вздрогнуть. Резко обернувшись, она посмотрела на мужчину смущенным взглядом.
— Извини, что копаюсь в твоих вещах, — тихо произнесла Женни, смутившись ещё больше, когда некромант стал подходить к ней. Он встал напротив девушки, вскинув левую бровь и сложив руки на груди. — Просто… кхм, это твоя виолончель?
Хьюдсон перевел взгляд на музыкальный инструмент, чуть нахмурившись. Он дотронулся пальцами до грифа, проведя ниже, по струнам. Лицо мужчины смягчилось. Он усмехнулся.
— Нет, она принадлежит Эмилю. Принадлежала. Знаешь, мой брат никогда не любил физических нагрузок, поэтому занимался с матерью музыкой, пока мы с отцом дрались на мечах. Родители хотели, чтобы мы развивались в разных отраслях, не только в магии. Были более близкими к людям.
— Каким он был? Расскажи, пожалуйста, — попросила девушка, присев на пыльный диванчик. Её уже не смущала грязь, что находилась вокруг.
— Эмиль был копией матери. Представь себе, любил подшучивать над всеми подряд и пугать местную детвору всякими страшилками. Однажды он спровоцировал какого-то пьяницу на ссору, из-за чего получил за это по лицу, — Эммет хохотнул, сев рядом с Женевьевой. — Мне пришлось вытаскивать его из передряги. В итоге оба ходили в синяках несколько дней. Нам было лет по… шестнадцать-пятнадцать.
— Ха-ха-ха, я даже не могу представить тебя с синяком под глазом! Разве что… — Женни склонила голову, незаметно проведя пальцем по столу, после чего мазнула собравшейся пылью по глазу мужчины. Тот прищурился, а когда приоткрыл глаз, был похож на недовольного чёрно-белого кота. Увиденное вызвало у девушки смех. — Теперь могу!
— Да что ты? — вытерев глаз, процедил Эммет. Он потянулся к Женевьеве, но та, подскочив с места, выбежала из комнаты. — А ну стой!
Некромант понесся следом за девушкой, хотя знал, что оборотня ему так просто не догнать. Поэтому в голове мужчины возник план. Он взял с комода деревянную фигурку ворона, после чего спрятался на кухне, откуда можно было попасть как в коридор, так и в зал с разных выходов. Когда девушка поняла, что за ней не гонятся, она медленно и опасливо стала возвращаться назад. Женни прошла чуть дальше кухни и комнаты напротив. В этот момент Эммет кинул фигурку в эту комнатку, из-за чего возник соответствующий звук, напугавшись Женевьеву. Вперед она не побежит, так как там тупик, поэтому, прямо по задумке мужчины, девушка занеслась на кухню, где её и поймали-таки. Некромант несильно схватил Джейн'ри за руку, чтобы не сделать ей больно, после чего прижал к стене, закрепив обе руки над головой.
— И что же, наш маленький волчонок набегался? — с хитрой ухмылкой произнес Эммет, смотря в недовольные глаза Женни.
— Это подло! — проворчала себе под нос девушка, став извиваться, чтобы выбраться из хватки мужчины. — А ну пусти!
— После того, как ты замарала меня? — наигранно удивился некромант. — Это будет глупо с моей стороны.
— Что ты задумал? — нахмурила брови Женни, смотря на Хьюдсона снизу вверх. Она и не замечала, что настолько ниже этого хитрого мага.
Их носы почти соприкоснулись, когда Эммет склонил свою голову, что вызвало у Женевьевы смущение. Закусив нижнюю губу, она опустила лицо, чтобы скрыть румянец, который появился на её щеках, но Эммет не дал ей этого сделать, снова подняв лицо за подбородок. По коже девушки побежали мурашки, ноги затряслись. Не от страха. От чего-то другого. От волнения? С чего бы это?
Дыхание мужчины касалось щек Женни, щекоча их. Та и не заметила, как немного приблизилась к Эммету. Их тела соприкоснулись. Некромант вздрогнул, изумленно смотря на девушку. Неожиданно он мазнул Женевьеву по носу, оставив на нём что-то холодное и влажное. Смешно скосив глаза, Джейн'ри заметила белую начинку от торта на кончике своего носа. После этого Эммет отстранился, отпустив девушку. Та облегченно выдохнула, хотя глубоко в душе чувствовала небольшое разочарование.
— Теперь мы квиты, дорогуша, — ответил мужчина, налив себе чаю из небольшого фарфорового чайничка. — Сегодня меня снова не будет всю ночь. Помнишь, что делать, если заметишь или почувствуешь что-то подозрительное?
— Помню, помню, — недовольно буркнула Женни, стараясь оттереть нос от крема. — Ты это каждый вечер повторяешь.
— И не устану повторять. Не забывай, что твоя… кхм, ценность, возросла до небес.
— В обычное время я посчитала бы это комплиментом. Сейчас звучит как оскорбление.
— Когда-нибудь я сделаю тебе стоящий комплимент. Только выживи, — хмыкнул Эммет, уйдя в другую комнату.
Прошел месяц со дня, когда тебя не стало. Мне тебя не хватает. Твоей улыбки, голоса, смеха и поддержки. Оказывается, я Белый волк. Представь себе, а? Долбанное пророчество! Я не хочу, чтобы кто-то зависел от меня, а теперь получается, что миллиарды жизней на моей шее. Отвратительное чувство, на самом деле. Мне кажется, теперь я понимаю героиню романа, который ты мне подарил. Ответственность тяготит и страшит. Хотелось бы услышать, что ты думаешь по этому поводу… Ну почему тебя нет?! Почему ты бросил меня, мой Кельвин?
Женевьева сидела возле камина, поджав колени к груди. Тиканье часов и хруст дров нарушали тишину. Такая атмосфера обычно очень нравилась девушке. Она могла поговорить с Дастином, представляя, как он слушает её, кивает, усмехается или даже заливисто смеется. Вот только сегодня почему-то всё изменилось. Одиночество начало угнетать Женни, а разговоры с умершим казались нелепостью. Именно сейчас пришло осознание, что его нет. И больше никогда не будет. Даст не услышит её слов, так зачем тогда вообще что-либо говорить?
Женевьева поднялась на ноги, посмотрев на часы. Уже было три часа. Лучше выспаться, чтобы завтра не ходить сонной. А хотя, есть ли в этом смысл? Дни тянутся бесконечно долго и скучно. Ничего не происходит. Тренировки — сон. Лишь разговоры с Эмметом помогают не сойти с ума. Однако он тоже не может уделять девушке больше внимания, ибо занимается важными делами. В таком случае, Женни остается лишь одно — продолжить заниматься обыденность.
И всё же в сон пока не клонило. Его прогонял возникший вдруг интерес. Сегодня ведь двенадцатая ночь! Где сейчас Эммет? Чем занимается?
Накинув плащ и взяв с собой арбалет, Женевьева вышла на улицу, плотно заперев за собой дверь. Стоило ей отойти на пару шагов, как дом скрылся из виду, словно его и не было. Магия, — догадалась девушка, медленно последовав вперед.
Было страшно идти, ведь проклятый лес любил запутывать своих путников. Но это была не единственная причина бояться его. Ночью на охоту выходили одичавшие оборотни, которые сегодня были наистрашнейшими монстрами, ведь мертвецов нет. Женни приходилось идти тихо, не выпуская из рук арбалет. Несмотря на страх, она не собиралась возвращаться домой. Этого ей не хватало. Адреналина. Ощущения опасности.
Тонкая нить красного цвета маячила неподалеку от девушки. Она уверенно шла вперед, уже давно запомнив запах Эммета. Свежесть, мята. Приятный, успокаивающий аромат. Он не приносит тревоги или отвращения. Женевьева даже не понимала, почему раньше боялась Хьюдсона. Мужчина ведь не сделал ей ничего плохого.
Наконец, знакомый запах усилился, в носу немного засвербило. Женни аккуратно раздвинула кусты, пройдя сквозь них. Увидев яркий свет, девушка удивленно втянула воздух сквозь зубы, еле сдержавшись от восклика.
Эммет сидел на невысоком обрыве, свесив ноги вниз. Там, внизу, горели сотни прекрасных, синих огоньков. Приглядевшись, Женевьева разглядела очертания цветков, похожих на лилии, что сидели в серединках папоротников. Это они сияли столь красиво, превращая поляну в ночное небо. Девушка усмехнулась, почувствовав себя между двумя небесами со звездами. Это было поразительно, загадочно, неописуемо… просто волшебно!
— Уже второй раз за день я спрашиваю у тебя одно и то же, — лениво произнес Эммет, взглянув на Женни из-под полуприкрытых век. — Что ты здесь делаешь? И какого джина ты шаришься ночью по лесу в одиночку? Не понимаю, что в моих словах "не умри" непонятно?
— Извини, — поморщилась Женевьева, медленно подойдя к Хьюдсону. — Знаю, что рискую. Но одиночество сводит меня с ума.
Джейн'ри уже ожидала от мужчины порцию возмущений и неодобрений, однако их не последовало. Тихо хмыкнув, он обратил свой взор на сияющую поляну. Заведя руки за спину, уперся ими в землю, придерживая тем самым тело. Женни поразило, насколько непринужденно сидел на обрыве Эммет. А если он упадет? Высота хоть и не большая, но переломать кости себе возможно. Тем не менее, говорить об этом Хьюдсону девушка не стала.
— Почему середины цветов светятся? — спросила Женевьева, пытаясь рассмотреть какие-нибудь маленькие фонарики. — Это ненаучно!
— Мы живем в мире, где магия и наука смогли ужиться вместе, — ответил Эммет, не смотря на собеседницу. — Люксфлосы — создания магии. Точнее, Священного духа.
— Но я ничего подобного не слышала, — задумчиво произнесла девушка, присев рядом с мужчиной, немного отодвинувшись от обрыва.
— Потому что расцветают они каждую двенадцатую ночь и только в Сансайде. Для них здесь достаточно тепло. Люди редко видят их. А те, кому всё-таки повезло узреть творения Священного духа, чаще всего умирают. Поэтому-то о цветах и мало что известно.
— Н-но почему мы живы? И отчего умирают люди? Смотря на какие-то цветы? Они опасны?
— Запомни, Женевьева. Опасно только любопытство, — серьёзно отчеканил Эммет, прикрыв глаза. — Увидев что-то прекрасное и неизвестное, люди хотят поскорее раскрыть его тайну, изучить. Исхода всего два: либо чудесное перестает быть таковым, либо не подпускает к себе. Однако тогда смертные начинают бояться его и придумывать страшилки.
— Кхм, и всё же ты не ответил на мой вопрос.
— Мы живы, потому что не трогаем серединки цветов, — неожиданно улыбнулся мужчина. — В них хранятся тайны, которые могут быть неизвестны нам. Если человек всё же дотронулся до цветка, то ему будет известно всё. Буквально, всё. Но никто не сможет выдержать столько информации, поэтому просто умирают. Слишком большая цена за такое, не думаешь?
Женни пожала плечом, задумавшись. Хотела бы она знать все тайны Вселенной, в обмен на собственную жизнь? С одной стороны, это очень привлекательное предложение, а с другой… зачем девушке знать все тайны, если она не сможет ими ни с кем поделиться? Это ведь то же самое, что купить добера, но не ездить на нем. Тогда собака просто умрет от отсутствия физических нагрузок, а ты останешься ни с чем.
— Единственное, что я хотела бы узнать… какой была моя мать? Я ведь её совсем не помню. Порой мне даже стыдно, что узнав о её смерти, я ничего не почувствовала. Да и когда ты рассказал мне о том, что она может быть жива, я лишь была удивлена, но не более, — прошептала Женевьева, стыдясь собственных слов.
— Роза была неплохой женщиной. Умной, сдержанной, доброй, — Эммет усмехнулся. — Иронично, не правда ли? Королева убийц — добрая. И всё же это так. Она ушла только из-за вас. Придумала себе новое имя, зажила новой жизнью, уничтожив старую. Если бы не Роза, то Эмиль давно вышел бы на тебя.
Девушка посмотрела вверх, втянув лесной запах носом. По коже побежали мурашки от этой приятной атмосферы. Серебряная луна светила словно только для Женни, звёзды, похожие на россыпь бриллиантов, игриво подмигивали ей. На поляне мигали серединки цветов, создавая образ моря, что отражает звёзды. Прохладный ветер развивал волосы Женевьевы и Эммета, но холода не чувствовалось. Лишь наслаждение и покой.
— Так красиво, — шепнула Джейн'ри, посмотрев на своего спутника. Только сейчас она заметила, что его глаза стали ярко-красными, что гармонично смотрелось с синей поляной и небом. Или же они всё это время были такого цвета? Неужели радужка преображается только тогда, когда Эммет использует магию? Ведь сейчас половина его сил уходит на удержание мертвецов в могилах.
— Моя мама любила это место. Здесь она и умерла.
— Но от чего?
Мужчина усмехнулся, словно кто-то рассказал ему что-то несмешное, но чтобы никого не обидеть, пришлось выдавить из себя смех. Эта тема была больной для некроманта, но Женни не чувствовала, что он злится на неё за излишнее любопытство.
— В роду матери все были очень слабы. Она умерла от воспаления легких. Часто кашляла, задыхалась, но никогда не жаловалась на боли в груди. И в одну из таких ночей мама привела нас с братом сюда. Тогда она чувствовала себя лучше прежнего: без остановки улыбалась, смешила нас, рассказывала истории. А под утро, когда серединки цветов стали угасать… угасла и она. Оказывается, у неё была очень высокая температура. Но даже так, мама ни разу не пожаловалась, — Эммет сжал ладонь в кулак, стиснув зубы. — Отцу повезло меньше. Его сожгли на костре.
— Сочувствую… не могу представить, каково было тебе.
Тут мужчина придвинулся к Женевьеве, положив ладонь ей на голову, став медленно гладить мягкие волосы. Девушка уже привыкла к тактильности некроманта и была не против. Наоборот, ей даже нравились прикосновения Эммета, хотя порой Женни недовольно ворчала: "Я что, мёдом обмазана?". В ответ на это Хьюдсон всего лишь смеялся над сожительницей. Правда, иногда Джейн'ри чувствовала, как по её коже бегут мурашки, а низ живота стягивает комом. Это было странно. Даже Дастин не способен был вызвать такие… Так, стоп! Ну, что за мысли?! Это бред. Эммет ведь старше меня на… девяносто шесть лет! Наверное, мне стоит найти мужчину. На одну ночь. Да, определенно стоит, — судорожно подумала Женевьева, попытавшись отвлечься от навязчивых мыслей об Эммете. Он ведь был красивым, вот и понравился девушке. Но большее Женни и не нужно. После Дастина.
— Ты замерзла? Идём домой, через час будет рассвет. Мне нужно поспать хотя бы пару часов.
— Д-да… кхм, пошли.
В холодной комнате, что походила больше на подвал, было совсем темно. Порой одна единственная лампочка загоралась, но через час снова погасала. Лишь утром это отвратительное место озаряла пара лучей, что попадали внутрь через крохотное окошко.
Женщина сидела у стены, ковыряя ногтями ошейник, что стягивал её шею. Ещё была ночь, но обратиться она не могла из-за множества ран на теле. Некоторые из них до сих пор кровоточили, хотя уже не болели. Возможно, за столько лет она просто привыкла к боли. Каждый раз этот монстр заходил сюда лишь ради одного — выпить немного крови. Есть поверье, что от этого маги становятся сильнее. Но женщине казалось, что её мучитель — просто чёртов псих. Садист, которому нравятся мучения людей.
Однако во всех этих уже обыденных мучениях появилось что-то новое. Тот мужчина, что приходил к ней по приказу своего господина, больше не появлялся. Ванна и питание стали чем-то желанным и долгожданным. Лишь изредка какая-то незнакомка заходила сюда, заменяя пропавшего мужчину.
Вдруг железная дверь отворилась. Внутрь вошел он. Снова со своей фирменной отвратительной ухмылкой, что так раздражала женщину. Так было раньше. Сейчас же у неё не осталось сил даже на злость.
— Ну, здравствуй, моя дорогая, — произнес монстр, сев напротив пленницы на деревянный стул. Как всегда, он положил подбородок на спинку, любуясь женщиной. Или её изнеможенным видом. — Мы так давно не виделись, что я даже успел соскучиться.
— Какая честь. Вот только без тебя моя жизнь была куда лучше.
— Не сомневаюсь, — ответил некромант, нежно взяв руку пленницы.
Небольшое лезвие полоснуло по запястью, пустив кровь. Мужчина набрал четверть бокала красной жидкостью, после чего отпустил руку мученицы. Та поморщилась от боли, но на большее она была не способна. Очень хотелось спать. Снова. Четвертый раз за день.
— Скажи мне, каково это — сидеть здесь сутками, не зная, как можно выбраться? Быть в заточении, словно… зверёк в клетке, — с улыбкой спросил некромант, пригубив немного крови из бокала.
— Какое глупое сравнение, — досадно выдохнула женщина, опустив голову. — Скоро ты сам узнаешь, каково это. Когда окажешься в Тёмном коридоре.
— Поверь, дорогуша, там я точно не окажусь, — подняв лицо пленницы за подбородок, произнес этот монстр. — Когда это место заменит твоя дочурка…
— Не смей трогать её, ублюдок! Если хоть волос упадет с головы Женевьевы, я вырву тебе глаза! Перегрызу глотку! Заставлю давиться собственной кровью!
— Не делай из меня чудище, Розмари, — холодно отозвался мужчина, отпустив женщину. — Ты нарушила мои планы. Изначально я хотел похитить Белого волка при его рождении. Воспитать, как собственного ребёнка. Поверь, её жизнь была бы сказкой. Оборотень всего лишь помогал бы мне, давая свою кровь, а я обеспечивал ей хорошую жизнь. Но твой эгоизм…
— Это не жизнь! Она была бы твоим оружием. Я не позволю использовать Женевьеву.
— Что ж, тогда мне стоит выкрасть у Аэриллонов твоего сына и шантажировать малышку Женни им? Уверен, сестрица сделает всё, ради своего брата, — процедил экспериментатор поднявшись со своего места. — Я понимаю тебя, Розмари. Муж умер, поэтому ты ещё сильнее хватаешься за детей. Пытаешься защитить их. Но тебе придется выбрать между Женевьевой и Мануэлем. Иначе сдохнут оба.
С этими словами некромант покинул комнату, оставив Розу в одиночестве. Женщину трясло. Впервые за полгода она испытала злость, ненависть и горе. В последний раз такое случилось тогда, когда женщина узнала о смерти мужа и вдобавок к этому в тот момент Эмиль узнал, кто на самом деле Белый оборотень.
Женни проснулась позднее обычного. Часы показывали двенадцать часов дня. Девушка никогда не позволяла себе спать так долго. Поднявшись с кровати, она пошла в ванную. Состояние было отвратительным, словно Женевьева стала одной из мертвецов Эммета. Сравнение рассмешило её и одновременно ужаснуло. Не хотелось бы быть нежитью.
Когда девушка вышла из ванной комнаты, Хьюдсон уже сидел в кресле, читая какую-то книгу. По привычке, Женни попыталась нащупать нож, но после вспомнила, что его у неё нет. Он остался в комнате постоялого двора. Интересно, мою комнату отдали кому-то другому? Будет жалко, я ведь так хорошо её обустроила, — подумала между делом Женевьева, вытирая влажные волосы.
— Моешься ты неимоверно долго, — прокомментировал некромант, убрав в сторону книгу.
— Прекрати врываться ко мне без стука, — ответила девушка, повесив полотенце на спинку стула. Волосы, упавшие на спину, тут же намочили бордовую блузу. — Почему ты здесь? Как же твои особо важные дела?
— Решил взять сегодня "выходной". Да и от шпиона пока нет никаких вестей. Поэтому у меня есть к тебе предложение. Я вижу, что здесь тебе скучно, так что собирайся. Мы идем в город.
Женни замерла, всмотревшись в лицо мужчины, пытаясь понять, шутит он или нет. Но Эммет был полностью серьёзен и, казалось, совсем не обеспокоен тем, что девушке не стоит появляться на улице, чтобы никто из знакомых не узнал её. Об этом она и сообщила Хьюдсону, на что получила ответ:
— Мы будем только на территории Бесов. Туда Аэриллоны не суются в последнее время, насколько мне известно. Слишком у них напряженные отношения.
Неужели Валентай уже планирует захватить и эту организацию? Конечно, захват территории был лишь вопросом времени, однако… так скоро? Зачем же? Вряд ли Бесы, которые совсем ничего не значат в Итсхелле, смогут как-то помешать Аэриллону. Жадность не приведет Валентай к победе, скорее к проигрышу. Слишком глупый ход, — задумалась девушка, немного обеспокоившись. Если Аэриллоны решат присвоить Бесов себе, то это может спровоцировать бунт выживших противников. В их главе, как пить дать, встанет никто иной, как Кай. В таких делах нужно быть более расчетливым.
— Не думай сейчас о мафии, ладно? — вздохнул Эммет, вновь угадав мысли Женевьевы. — Мы разберемся со всем немного позже. Сейчас же нам обоим следует хорошенько отдохнуть, ты так не считаешь?
— М-м, наверное, ты прав. На один день можно и оставить все эти интриги.
— Вот и умничка, — уголок губ Хьюдсона поднялся вверх, изобразив полуулыбку. — Жду тебя в холле. И да… Женни, не бери свой плащ. Я дам тебе другую одежду.