- А вы делаете рейсы только летом, капитан?
- Не-ет. Зимой тоже. Каждые две недели туда и обратно.
- И долго вы потом отдыхаете дома?
- -Два дня. Пятьдесят дней в году.
- Это ужасно! - сочувственно говорит моя сострадательная спутница. - И вы не скучаете в этих рейсах?
- Не-ет. Ходить в рейс это очень хорошо. Да-а... Зимой - никаких пассажиров; зато много льда, все судно покрыто льдом, все время приходится скалывать. Да-а.
- Чтобы не было скользко?
- Не-ет. Чтобы судно не пошло ко дну. Да-а, - умиротворенно резюмирует капитан. - Очень хороший пароход. Вам тут понравится.
Докладываю, капитан, что нам здесь действительно нравится. В самом деле, очень уютный пароход! Крохотные палубы, пара плетеных кресел и все, никакого дешевого шика. Курительный салон, обитый зеленым плюшем - нечто среднее между скромным борделем конца прошлого века и залом ожидания первого класса на провинциальном вокзале. Столовая, обтянутая красным плюшем, и дюжина каюток со всем необходимым, то есть с двумя койками, похожими на гладильные доски, двумя спасательными поясами и двумя "блевательницами" для страдающих морской болезнью. Сидеть на гладильных досках нельзя, - они снабжены металлическими перильцами, чтобы спящий не свалился во время качки... Подушки тощие, как пеленки, но под голову можно подложить спасательный пояс, и получается недурно. Вместо чванных стюардоводна хромая бабка и одна угрюмая тетя. В общем, здесь можно чувствовать себя как дома.
Над самой головой у нас грохочет лебедка. Сперва это беспокоит, но потом привыкаешь - по крайней мере знаешь, что делается на судне. По грохоту можно различить, что грузят - муку или кирпич. Просто невероятно, сколько всякого груза помещается на этом пароходике!
Уже полночь, "Хокон Адальстейн" все еще грузится в тронхеймском порту. Но вот второй, третий гудок, вскипела вода под винтом, пароход дрогнул, затрещал и тронулся с места. Счастливого плавания и покойной ночи! Только теперь, наконец, начинает пахнуть путешествием на север.
- Вставай, слышишь, вставай!
- Что случилось?
- В каюту течет вода.
- Да нет, не течет!
- Течет! Хлещет в окно!
- М-м...
- Что-о?
- Ничего. Я сказал "м-м"...
- Прошу тебя, сделай что-нибудь!
- Зачем?
- Потому что нас заливает водой! Мы утонем!
- М-м-м...
- Да не спи же, ради бога!
- Я не сплю. - Женатый человек садится и шарит в поисках выключателя. - В чем дело?
- Нас заливает водой. Из окна!
- Из окна? Гм, надо закрыть его, и все тут.
- Вот и закрой его и не мычи.
- М-м-м... - Женатый человек встает с гладильной доски, перелезает через перильца и пробирается к иллюминатору. За окном - белый день, видно море с гребешками волн. Смотрите-ка, "ikke fjord", мы в открытом море, потому-то нас и качает.
- А-а, черт возьми... - ворчит женатый человек.
- Что такое?
- Да опять льет в окно.
- М-м-м...
- Меня всего окатило.
- Так закрой окно, и все тут.
Женатый человек вполголоса изрыгает проклятья и пытается закрыть иллюминатор. Но это не легко сделать без разводного ключа.
- А, черт!
- Что там еще?
- Я насквозь мокрый. Бр-р!
- Отчего?
- В окно хлещет вода.
- Да нет, не хлещет.
- Говорю тебе, хлещет. Прямо в окно.
- М-м-м...
Наконец иллюминатор закрыт и завинчен, правда, человек чуть не вывихнул пальцы и промок, как мышь.
Скорее опять под одеяло и подложить под голову спасательный круг!
Страдальческий стон.
- Что с тобой?
- Пароход качает.