Консоль жалобно пискнула, высвечивая на экране большими буквами «Ошибка доступа». Конседин лениво закрыл окно и без всякого энтузиазма занялся «проверкой кода». В реальности он, естественно, ничего не проверял, а просто ковырялся в планшете, имитируя бурную деятельность. Остальные же ученые за вопрос поиска энергоузлов взялись со всем возможным жаром.
— Доктор Сендевиа, у меня получилось! — радостно воскликнул Андриан.
Конседин нехотя поднялся со стула и подошел к Малой Консоли, за его спиной в предвкушении замерли Жанна с Нико и две лаборантки. Конседину было достаточно взглянуть на экран, чтобы понять, что его подчиненному удалось взломать защиту Умницы.
— Я сравнил этот план с общим планом корабля, и вы не поверите! — возбужденно потирая руками, продолжил вещать Тимида. — Узлы находятся в «пустых кладовых»! Вы представляете!
Глаза молодого ученого лихорадочно блестели.
— Там же внутри ничего нет! — удивленно воскликнула Жанна.
— Думаю, сами генераторы и тросы идут внутри стен или полов. Нужно будет покопаться в одной из «кладовых», чтобы все точно выяснить.
— Ну, что ж… я вас поздравляю, Адриан, — медленно проговорил Конседин, с трудом скрывая досаду. — Вы смогли отыскать нужную информацию быстрее всех, даже меня. Это похвально.
— Вы же сообщите майору? — осторожно и с потаенной угрозой в голосе, спросил Андриан.
— Помните, что я сказал насчет Умницы? Ее пакет данных будет готов через пять дней. Я планирую сказать майору, что выход найден, только после того, как получу эти данные.
Конседин был тверд и уверен. Он не мог позволить мелочному тщеславию Андриана загубить дело всей его жизни.
— Но, доктор, шестьдесят с лишним человек дни считает до момента возвращения домой, а вы предлагаете задержать их здесь еще на неделю! Какое вы имеет право это делать? — возмутилась Жанна.
— Этот корабль уникален, знания, которые он хранит, вы не нигде больше не найдете. Я хотел получить их и поделиться с вами, со всем миром! — нахмурившись, воскликнул Конседин и пробуравил девушку потемневшими от гнева глазами. — Я и доктор Саджитсо единственные люди на этом корабле, способные принять от Умницы данные, поэтому нам с ней и решать, когда отсюда выйдут остальные! Я сообщу майору о найденных планах через пять дней!
— Разрешите хотя бы исследовать «кладовую», — взмолился Адриан. — Это ведь тоже займет время.
— Ладно, занимайтесь, — нехотя сдался ученый. — Но помните, пять дней! Решите действовать за моей спиной — немедленно вылетаете из проекта и получаете от меня крайне негативный отзыв в личном деле.
Конседин смерил подчиненных злым тяжелым взглядом. Те сразу опустили глаза в пол и неловко замялись.
— Работайте! — рявкнул Сендевиа, просто чтобы сбросить хоть куда-нибудь накопленную злость, и уже тише добавил, — мать вашу.
***
Пять дней пролетели незаметно. Конседин днями и ночами рылся в нескончаемых файлах систем корабля, пытаясь найти способ сохранить его, после их варварского бегства, в том, что оно, так или иначе, состоится, ученый не сомневался. А Сухвие сидела в лазарете, выслушивая бесконечные жалобы и истерики и раз в три дня вступая в неравную битву с человеческим идиотизмом и слабостью.
В комнату 3895 доктор Саджитсо прибыла первой. Двери перед ней приветливо распахнулись, на пороге ее встретила голограмма Умницы.
— О Господи! — испуганно вскрикнула врач от неожиданности. — Доброе утро.
— Доброе, Сухвие, — доброжелательно улыбнувшись, ответила голограмма. — Я все подготовила, как вы просили. Вот.
Она вытащила из кармана своего нелепого желтого комбинезона маленький диск в бумажном пакете и протянула его девушке. Су покачала головой.
— Нет, отдашь его Конседину. Я в этом все равно ни черта не смыслю.
— В том, что здесь находиться разобраться сможешь только ты, я специально так рассортировала данные. Для Конседина у меня приготовлен другой диск, — обстоятельно ответила Умница.
— Спасибо, — неуверенно поблагодарила врач и приняла конверт.
В комнату стремительно ворвался Конседин. Было заметно, что он бежал, а до этого долго не спал. Лицо у него покрылось красными пятнами, по лбу и вискам медленно стекал пот, а под глазами набрякли мешки.
— Я что, опоздал? — разочарованно протянул он, замечая в руках Су конверт с диском.
— Нет, Умница разделила данные на два диска. Один отдала мне, второй — будет у тебя, — приветливо ответила Сухвие.
Ученый с облегчением выдохнул, вытер со лба пот и подошел к голограмме.
— Я готов, — вытянувшись по струнке, заявил он.
— Прекрасно, — бесстрастно ответила Умница. — Примите ваш конверт.
Она вытащила из-за пазухи второй диск и протянула его ученому. Тот немедленно выхватил его у нее из рук и благоговейно приложил к сердцу.
— Спасибо, — прошептал он.
Его большие карие глаза наполнились такой искренней и глубокой благодарностью, что у Су невольно выступили слезы. Умница тоже не оставила реакцию Конседина без внимания.
— Не стоит благодарности, доктор, вы заслужили эти данные. К тому же, это лишь малая часть того, что я могу вам предложить.
После этих слов ученый совсем погрустнел. Лицо у него осунулось и постарело, под глазами еще глубже залегли синие тени.
— В этом главная проблема, — поникшим голосом, сказал он. — Мои подчиненные очень хотят на поверхность и потому, проявили поразительную для себя находчивость и трудолюбие. Они взломали твою защиту, Умница, нашли карту узлов, а вчера разобрались с консолями в «пустых кладовых». Утром завершилась повторная модуляция, — ученый помолчал. — Если мы вырубим пять узлов, корабль не сможет компенсировать убыток энергии и выпустит нас, поскольку посчитает ситуацию опасной для жизни.
— Вы не дождетесь второго пакета? — немного грустно спросила Умница.
— Скорее всего, да. Сегодня я соберу наш «совет» и мы все решим. Если я этого не сделаю, Адриан, Нико, или еще кто-нибудь все равно доложит майору и проблем тогда станет намного больше.
Су опустила глаза и тяжело вздохнула. Подошла к Конседину и молча уперлась лбом ему в плечо. Он осторожно обнял ее, привлекая к себе.
***
«Совет» собрался только через полчаса. Майор с Олисавой, конечно же, понимали, что дело касается выхода наружу, но какие именно новости их ждут, они не знали, потому нервничали и злились. Конседин же был взволнован, его красные от недосыпа глаза нездорово блестели на бледном лице. Су с сомнением посмотрела на друга и закинула ногу за ногу.
— Так зачем вы нас созвали, доктор Сендевиа? — вкрадчиво начала Олисава.
— Моя команда нашла способ вернуться на поверхность…
— Это мы и раньше знали! — перебил его майор.
— Я не закончил, — тихо, но твердо сказал Конседин, отчего Вольдемар сконфуженно замолчал и опустил глаза. — Мы сможем вернуться, но если мы это сделаем, то системы корабля потеряют почти всю энергию и отключаться, сколько понадобиться времени для повторного открытия — неизвестно. Возможно, мы с вами и не доживем до этого момента.
— К черту этот сраный бункер и к черту твои тайны, Конседин! — горячо воскликнул Ароганта. — Сегодня же связываюсь с начальством, и возвращаем всех наверх!!
— Не решайте за всех, майор, — холодно возразила Су, все присутствующие повернулись в ее сторону. — Я, например, считаю такую безобразную трату возможности познать Вселенную преступлением.
Вольдемар от удивления открыл рот и в замешательстве нелепо захлопал ресницами.
— То есть вы не хотите вернуться домой? — наконец, вернул себе способность говорить он.
— Если такой ценой, то нет, — невозмутимо глядя прямо ему в глаза отчеканила врач.
— Предлагаю провести голосование, как в настоящей демократической стране, — подала голос Олисава. — Раз доктор Саджитсо не согласна с вашим решением, то могут найтись и другие такие, нам стоит прислушиваться к мнению каждого.
— Голосование? — презрительно фыркнув, переспросила врач. — Это абсурд! Люди в большинстве своем глупы и ленивы, они не станут даже пытаться вникнуть в суть проблемы! Они просто выберут сторону тех, кто им больше симпатичен, вот и все!
— Вот и выясним, кто из нас четверых им больше симпатичен, — ласково улыбнувшись, ядовито проговорила менеджер.
— Это полный бред. Я категорически против такого решения проблемы! — решительно заявила Сухвие.
— Все вам не нравиться, — недовольно поморщившись, протянул майор. — У вас какое-то альтернативное предложение, Сухвие?
— Есть, — кивнув, подтвердила она. — Я предлагаю дождаться конца эксперимента, получить все имеющиеся у Умницы данные и спокойно выйти отсюда, не уничтожая столь ценный объект.
— И сколько же нам нужно подождать? — с нескрываемой неприязнью, раздраженно поинтересовалась Олисава.
— Примерно, три с половиной месяца, плюс-минус неделя, — негромко ответил Конседин.
— Три с половиной месяца!? — воскликнул Вольдемар. — Это же целая вечность! Я уже с ума схожу в этой чертовой железной коробке!
— Я тоже не желаю и не вижу смысла сидеть здесь еще столько времени, — скрестив руки на груди, заявила Сли. — Какими бы ценными не были полученные вами данные, доктор Сендевиа, жизни людей важнее.
— Это полный бред, — устало пробормотал ученый и опустился на стул.
— Как видите, Сухвие, мы разделились поровну, — насмешливо изогнув бровь, продолжила Олисава. — Прийти к консенсусу не получилось.
Су зло сверкнула глазами и уже набрала в грудь побольше воздуха, чтобы завернуть грозный отчаянный спич о важности открытий Конседина, но ее перебил майор.
— Раз мы с вами решить это не в состоянии, объявляем немедленный сбор в Общем зале, — хлопнув себя по бедрам, решительно заявил он и взял со стола портативный микрофон. — Уважаемые сограждане, прошу всех явиться в Общий зал через двадцать минут, дело срочное, касается возвращения наверх! Спасибо, — громко и четко проговорил он.
Сухвие сокрушенно покачала головой, грациозно поднялась с кушетки и молча вышла из комнаты майора, Конседин уже собирался пойти следом, но его задержал Вольдемар.
— Сендевиа, ты точно сможешь нас вытащить, если посадишь все системы? — пристально глядя ему в глаза, строго спросил он. — Мне нужен честный ответ!
Воспоминания об отключении системы жизнеобеспечения всё еще были свежи в памяти майора.
— Да, — тихо ответил ученый. — Я совершенно в этом уверен.
— В таком случае, до встречи на голосовании.
Су уже не было в коридоре, когда Дин вышел от майора. Секунду поразмыслив, он побежал в ее каюту.
Она собирала вещи. За все время пребывания в бункере она всего три раза запрашивала посылки от родных, так что багаж был небольшой. Конседин застал ее на стадии сбора второй сумки, в этот момент все вопросы, с которыми он сюда шел, испарились.
— Что ты делаешь? — осторожно, будто ступая по тонкому льду, спросил он, внутреннее холодея.
— Собираю вещи, разве не видно? — грубовато ответила она.
— Ты же хотела остаться, — с детской обидой в голосе протянул он.
— Хотела, — спокойно ответила она и резким движением застегнула сумку. — Я и сейчас хочу.
— Тогда зачем пакуешь вещи?
— Потому что результаты голосования мне хорошо известны, — печально вздохнув, ответила врач. — Девяносто процентов проголосуют за возвращение домой. Ты что-то хотел?
— Это уже неважно, — прошептал Конседин, опираясь спиной об стену.
— Думаю, что важно, раз ты пришел ко мне сейчас, а не дождался, когда мы встретимся в Общем зале, — усмехнувшись, проницательно заметила Сухвие.
— Я хотел спросить, Су, почему ты выступаешь заодно со мной?
— Я с самого начала заодно с тобой, мне не было резона выступать сейчас на стороне майора, — пожала плечами она.
— Ты, правда, поддержишь мою идею? — тихо спросил Конседин.
— Ах, вот зачем ты пришел, — улыбнулась врач. — Поддержу, даже если я буду единственной, кто за нее выступит, — твердо пообещала она.
— Спасибо, — он с облегчением выдохнул.
— На, вот, глотни, — она протянула ему свою фляжку. — Там совсем чуть-чуть осталось, так что всего глоток, — строго добавила она.
Сендевиа отвинтил фляжку, отхлебнул, и горло обожгла терпкая сладкая жидкость, что это был за напиток он так и не понял, да и неважно это было.
— Пойдем, — она мельком взглянула на часы. — Через пять минут начинается голосование, нам не стоит опаздывать, если мы хотим на своей стороне хоть кого-нибудь увидеть.
Конседин кивнул, закрутил фляжку и бросил ее на кровать. Сухвие застегнула последнюю сумку, выключила свет, и они вместе пошли в Общий Зал. Там уже все собрались: толпа гудела и шушукалась, как огромный улей. Майор стоял на ступеньках в окружении своих вояк, рядом с ним застыла строгая и элегантная Олисава.
По истечению двадцати минут, майор громко несколько раз хлопнул в ладоши и в зале повисла тишина. Шестьдесят четыре пары глаз внимательно и жадно впились взглядами в командира.
— Сограждане! — торжественно начал Вольдемар. — Прошу минуточку внимания! Сейчас лир Сли посвятит вас в курс дела!
Майор уступил место Олисаве, а сам спустился вниз и встал справа от лестницы.
— Хитрая шельма, — прошептала себе под нос Су.
— Дорогие друзья! — Олисава улыбнулась. — Наш многоуважаемый доктор Сендевиа после стольких стараний и неудачных попыток, все-таки смог найти способ вернуть нас всех домой. Однако на нашем пути есть одно препятствие, — в зале поднялся неодобрительный гул, Сухвие шепотом выругалась. — Дело в том, что для того чтобы вернуться нам придется лишить бункер энергии и, как вы понимаете, после этого все его системы отключатся, а вместе с этим исчезнет доступ ко всем данным. Сейчас вам будет предоставлен простой выбор, если вы хотите вернуться домой, ценой лишения доступа ко всей информации скрытой в этом бункере, то встаньте рядом с майором Ароганта. Если же вы считаете, что лучше еще на неопределенное время задержаться здесь, но досконально изучить все предложенные бункером знания — отойдите влево, к доктору Сендевиа и доктору Саджитсо. Не торопитесь с выбором, но сделать его нужно сегодня в течение часа! Спасибо!
Толпа заволновалась, забурлила, как море. В зале повис монотонный гул. Конседин до боли сжал ручку перил, так что костяшки пальцев побелели, Сухвие же стояла спокойно, ее умные живые глаза перемещались от одного человека к другому.
— Не волнуйся ты так, — прошептала она и нежно погладила Дина по руке. — В любом случае не стоит отчаиваться, может, нам еще и повезет.
Сендевиа не ответил, он до рези в глазах всматривался в кипящую толпу, будто пытаясь найти ответы на все свои вопросы. И вот люди начали сортироваться. Один, два, три, пять, десять человек отошли на сторону майора! Вот к нему отходят все его вояки, кроме одного, Марк, печально покачав головой, подходит к Су и становится рядом, она спокойна, как водная гладь в тихую погоду. Вот виновато глядя на Конседина рядом с майором становятся Жанна, Нико и Адриан. Люди перемещаются, переходят с одной стороны на другую, кто-то замер посередине, не зная, чему уступить — высшей цели или желанию пойти путем кратчайшего сопротивления.
Голосование закончилось через пятнадцать минут. На стороне майора застыло сорок человек, на стороне Конседина — двадцать четыре. Не такой уж плохой расклад, намного лучше, чем предполагала Су, но все равно проигрыш. Сендевиа опустил голову, вся его работа только что потеряла смысл. Он не успел разобраться в системе, не успел скопировать и трети данных, а теперь уже возможно не успеет никогда.
— По результатам голосования, — официально провозгласила Олисава, — большинство за возвращение домой, но треть граждан проголосовала за то, чтобы остаться и мы не может осуществить свой план, имея такой разброс. Помните, за теми дверьми ждут ваши семьи и друзья, а также близкие всех эти людей, — она обвела толпу вокруг себя рукой, — которых они не увидят по вашей вине. У вас еще есть время поменять свое решение!
Сухвие сжала кулаки, она подозревала, что Сли выкинет нечто подобное, но очень надеялась, на то, что этого все-таки не произойдет. На несколько секунд время замерло, а потом люди начали уходить. Они уходили и уходили, пока слева от лестницы не остались только Су и Дин. Шестьдесят шесть пар глаз внимательно и укоризненно смотрели на них, но они не двигались. Врач гордо вскинула подбородок и дерзко посмотрела в глаза Олисаве, она не боялась ее и не боялась толпы, она боялась, что Конседин может сейчас выкинуть какую-нибудь глупость. Но он не выкинул, он был так подавлен проигрышем, что даже ничего не сказал, просто молча опустил голову и уставился в пол.
— Завтра же мы отправляемся домой! — радостно и торжественно объявил майор.
Воплей ликования Конседин уже не слышал, казалось, что разум его утонул в вязком отвратительном осознании собственного поражения. Перед глазами стоял туман, кто-то ему что-то говорил, он кивал и соглашался, тело ослабло и превратилось в безвольную куклу.
— Дин! — прорвался к нему сквозь завесу безысходности звонкий голос Су. — Дин, пошли отсюда, быстро!
Она схватила его за руку и потащила куда-то прочь из Общего зала, никто и не заметил их ухода. Сухвие увела его из зала. Пусть уж лучше он при ней в обморок свалится, чем перед всей этой обезумевшей толпой. Но Конседин не свалился, по дороге он пришел в себя, лицо его слегка порозовело, а взгляд стал осмысленным.
— Что ты делаешь? — непослушными губами прошептал он.
— Веду тебя к себе, чтобы ты не наделал глупостей, — открывая дверь своей каюты, ответила Су и буквально затащила его внутрь, дверь с тихим шелестом закрылась.
— Зачем, Су? — неразборчиво прошептал он, садясь на кровать и обхватывая голову руками. — Зачем ты осталась со мной? Ты должна была уйти!! Какой вообще тебе был смысл оставаться? Это не твоя мечта, моя! Ты не должна была…. Зачем, Су?
— А затем, мой дорогой Дин, что ты не прав, и это и моя мечта тоже, — врач присела на корточки перед ним, пытаясь заглянуть ему в глаза. — Знаешь, как я жила до того как попала сюда? Бесцельно и бессмысленно, как растение! С утра пашешь на работе, которую на самом деле не любишь, приходишь домой, падаешь на диван с ноутбуком, открываешь бутылку вина и смотришь какой-нибудь тупой сериал, чтобы заснуть на середине серии. Пьешь, пьешь, каждый день, чтобы забыться, чтобы не видеть. В душе пустота, полная! У меня нет друзей, нет мужчины, мои мысли и чувства никому не нужны. Бесполезный, очерствевший хлам!! А здесь! Здесь у меня есть цель! Здесь, я наконец-то могу реализовать себя, здесь я важна! Так что ты не прав, Дин.
Конседин смотрел на нее широко раскрытыми глазами, впервые кто-то так ясно и четко придал его мыслям словесную форму. Всего на секунду ему захотелось крепко прижать ее к себе и поцеловать, наверное, это желание отразилось в его взгляде, в глазах Су вспыхнул огонь. Но секундный порыв прошел, и он отвел взгляд, она вздохнула и поднялась на ноги.
— Доктор Сендевиа, — раздался из рации хриплый голос Андриана. — Майор приказал подготовить все к эвакуации. Когда вы будете в Зале Управления?
— Я сейчас подойду, — поникшим голосом, ответил ученый, отключая рацию. — Спасибо, Су, — тихо проговорил он, легко коснулся губами ее руки и вышел из каюты.
***
Ночью не спал никто. Люди судорожно собирали свои вещи и переносили общественное имущество, подлежащее сдаче, в Общий Зал. Во всеобщей суете участия не принимали только ученые и пятеро солдат — их задачей было заминировать энергетические узлы. Взрыв был запланирован на семь утра, к этому же времени должен был подъехать военный эскорт снаружи.
Майор заметно нервничал. В глубине души накрепко засел страх и справиться с ним у Вольдемара никак не выходило. Он прошелся вперед-назад перед закрытой дверью и достал рацию.
— Как там подготовка? Осталось десять минут, — негромко проговорил он в микрофон.
— Уже все готово, майор. Ждем вашей команды.
— Уходите с позиций, жду всех в Общем Зале, — строго приказал Ароганта.
— Майор, если вы не будете против, я бы хотел в последний раз заглянуть к Умнице, — заискивающе попросил Конседин. — Пожалуйста.
— Доктор Саджитсо, я так понимаю, будет с вами?
— Да.
— Ладно, в 7:05 будьте в Общем Зале, — подумав, согласился майор.
— Благодарю.
***
Конседин столкнулся с Сухвие у самых дверей комнаты 3895. Они молча переглянулись и в ногу перешагнули порог. Голограмма Умницы неподвижно сидела на краю колодца, поджав согнутые колени к груди, и задумчиво смотрела в стену.
— Вы хотите лишить судно питания, — очень грустно сказала она и подняла на людей глаза.
— Прости, я бы с удовольствием этого не делал, но люди, — Конседин запнулся и замолчал.
— Вы плохо собрали команду, — безапелляционно заявила голограмма. — Зачем вы взяли на такую важную миссию таких бестолковых, ограниченных помощников? И мощности у них маловато, всех предыдущих я могла спокойно по неделе использовать в максимальном режиме, и с ними ничего не происходило, а эти, — она пренебрежительно скривилась. — Три дня и все… перегрузка.
— Они случайно сюда попали и совсем не предназначены для такого дела, — мягко возразила врач. — Мы вернемся с другой командой, подготовленной и обученной.
— Надеюсь, — прошептала Умница и поднялась на ноги. — У меня осталась где-то минута. На твоем диске, Конседин, есть информация, которая поможет запустить мои системы даже после вашего акта вандализма.
— Я ее найду, — уверенно заверил ее Сендевиа.
— Найдешь, — эхом отозвалась голограмма и печально усмехнулась. — Советую вам выйти из комнаты, она автоматически закроется, во время аварии. Время вышло, прощайте.
Сухвие с Конседином переглянулись и, выйдя в коридор, застыли на пороге. Где-то на грани слышимости разразился взрыв, экран на стене погас, голограмма бесследно рассыпалась. Консоль у двери мигнула красным, дверь со скрипом закрылась и в коридоре воцарилась тишина.
— Вот и все, — прошептал Сендевиа, тупо уставившись на закрытую дверь.
— Пойдем, — сдавленно проговорила Су и тыльной стороной ладони вытерла со щек слезы.
— Доктор Сендевиа, вы где? — раздался из динамика недовольный голос майора.
— Уже идем.
Деловитые военные суетливо выносили ящики с вещами в пыльный темный коридор катакомб. Десяток опоздавших гражданский проходили санитарный контроль. Олисава Сли отчитывалась завхозу о потраченных средствах.
— Наконец-то, — пробурчал Ароганта. — А то я уже думал идти вас искать.
— Мы всего на две минуты опоздали, — обиженно возразила врач. — Вот отчет, как вы и просили.
Она протянула ему карту-носитель.
— Здесь все, что я делала за время пребывания в бункере.
— Отлично, — пряча карту в карман, похвалил ее майор.
***
Сухвие и Конседин сидели на теплой бетонной плите неподалеку от входа в теперь уже бесполезный бункер. Сендевиа курил, уставившись в землю пустым тоскливым взглядом, Су достала из сумочки фляжку и в два глотка допила все, что там было. Люди радостно выбирались из подземелья, бросаясь в объятия своих близких и друзей, громко делясь впечатлениями, майор отчитывался начальству. Над головой раскинулось пронзительное голубое небо, яркое летнее солнце клонилось к закату. Сухвие подставила под его лучи шею и блаженно улыбнулась. Конседин докурил, бросил окурок на землю и раздавил носком ботинка.
— Почему они выбрали возвращение? — тихо спросил он. — Ведь у них была возможность постичь столько тайн мироздания, возможно, узнать собственное происхождение. Мы могли разгадать схемы инопланетян, и наши технологии сделали бы несколько качественных шагов вперед. А они…. Они променяли все это на… на… на обычную жизнь. Почему, Су?!
В голосе Конседина слышалась такая безысходность, обида и непонимание, что Сухвие стало его искренне жаль. Сама она не питала никаких иллюзий по поводу выбора людей.
— Потому что, Дин, им не интересно, — помолчав, ответила она. — Они не хотят знать никаких тайн мироздания, им не интересно, откуда они, и чхать они хотели на технологии. Такое уж у нас общество воспиталось. Доминируют низменные потребности: пожрать, размножится, развлечься. Никто не хочет учиться, никто не хочет ничего делать, никто не хочет ничего знать! А те, кто учиться, и работает, делают это лишь для того, чтобы получить власть и деньги. Никто не хочет знаний, ради знаний. Мы все сходим с ума! Взгляни, Дин, по всему миру идет война, две трети планеты в разрухе, а никого это не волнует. Ведь самое главное — это семья, это продолжение рода, нужно рожать больше солдат, еще надо больше денег, чтобы иметь возможность покупать себе все, что захочется, ну, и для элиты еще власть. Больше власти! Превратить всех вокруг в своих рабов и смотреть, как они загибаются по твоему приказу! Так что, какие нафиг тайны мироздания? — грустно закончила свой спич Сухвие и опустила глаза.
— Су, но ведь умных людей не так уж мало, — горячо возразил он. — Вон, мои помощники, несмотря на то, что я их шпыняю, они очень умные и знания для них не пустой звук. Но и они не видят этого всего!!
— Взгляни на них внимательней, — Су подняла глаза и, прищурившись, посмотрела на обнимающуюся с Нико Жанну, о чем-то болтающую со своей подругой. — Они счастливы. У них есть друзья, родня, по вечерам они ходят в парки развлечений, смотрят кино в обнимку друг с другом или занимаются любовью, играют со своими детьми или обсуждают футбол. Им так хорошо, зачем им видеть все несовершенство мира, это ж ведь их расстроит! Сквозь занавес своей счастливой жизни они просто не видят… не хотят видеть всего этого ужаса. Те, кто не хочет закрывать глаза счастливыми быть не могут. Такая наша жизнь, — она помолчала и бросила грустный взгляд на пустую фляжку. — Ты знаешь, я не хочу детей… вернее, я бы хотела, чтобы у меня был ребенок, может и не один, но я не хочу им такой судьбы как себе, я не хочу, чтобы они все это видели и чувствовали то же, что приходится чувствовать мне. Им ведь будет еще сложнее, мир становится только хуже.
Конседин медленно поднял на нее глаза. Су сидела неподвижно, лицо ее застыло, как маска и, казалось, стало совсем безжизненным, лишь умные сейчас пронзительно голубые глаза непокорно блестели из-под густых ресниц. Больше всего на свете ему хотелось сейчас дать ей надежду и защиту.
— Я найду способ снова запустить проект, — упрямо прошептал он, скорее давая обещание самому себе, чем разговаривая с Сухвие.
— Ты же сказал, что проход закроется на неопределенное время и у нас не будет больше шанса туда попасть, — она удивленно вскинула брови.
— Найду способ обойти блокировку! Перехитрю механизм инопланетян! — внезапно нахлынувший азарт, унес безысходность и обиду. — К тому же Умница сказала, что в ее файлах есть ответ.
Су грустно улыбнулась и покачала головой.
На обочину съехала черная машина. Из нее неловко вылезла черноволосая эффектная молодая женщина и, не жалея каблуков своих дорогих туфель, побежала к ним.
— Кто это? — с легким интересом в голосе спросила Сухвие.
— О, Боже, — прошептал Конседин, приподнимаясь, и во все глаза рассматривая бегущую женщину.
— Что такое? — Су насторожилась.
— Это… это моя жена, — прошептал он.
Она была беременна: свободное легкое платье не могло скрыть внушительный живот. Су подняла глаза, взглянула Конседину в лицо. Его выражение из решительного и невозмутимого стремительно превращалось в растерянное и беззащитное. Он не знал.
— Конседин, — радостно воскликнула женщина и бросилась к нему на шею.
Тот ласково погладил ее по плечам и замер. Еще минуту назад он собирался сказать ей, что хочет расстаться, а теперь решительно не знал, что ему делать.
— Боже, как хорошо, что ты вернулся. У нас будет мальчик, — цепляясь пальцами за его непослушные волосы, прошептала она.
На глаза Конседина навернулись слезы. Такой досады, отчаяния и обиды он не чувствовал даже, когда выходил из бункера. Он ведь почти решился бросить ее.
— Ты не рад? — удивленно и обиженно спросила женщина.
— Конечно, рад, — грустно соврал Конседин и нежно поцеловал ее.
Сухвие почувствовала себя лишней. Она подняла с земли сумки и встала с плиты. Конседин отстранился он жены, повернулся к ней. Подошел ближе и порывисто прижал к себе, Су уткнулась носом ему в грудь, стараясь как можно лучше запомнить его запах.
— Надеюсь, еще встретимся, — негромко прохрипел он, с трудом сдерживая слезы.
Она тепло и очень грустно улыбнулась, нежно поцеловала его в щеку и, не прощаясь, неспешно зашагала к дороге, ее золотые волосы ярко пылали на солнце, колыхаясь при ходьбе, как морские волны.
— Кто она? — тихо спросила жена Конседина, подходя к нему.
— Мой хороший друг, мы работали вместе.
— Ты с ней спал? — ревниво вскинулась она.
— Нет, конечно! — возмущенно воскликнул Конседин.
— Я верю. Пойдем?
Женщина улыбнулась, взяла Конседина за руку, и они медленно пошли к черному авто.
Сухвие спустилась с холма, и остановилась у обочины: скоро должны были подъехать ее родственники и забрать ее.
— Доктор Саджитсо! — раздался знакомый властный голос за спиной.
— Я вас слушаю, майор, — устало отозвалась врач, поворачиваясь.
— Что вы думаете о военной службе?
— Я о ней не думаю.
— К сожалению, это был не риторический вопрос. Ваша повестка, — он протянул ей сложенный вдвое лист бумаги.
— Повестка?! Я же только вернулась с бункера, неужели ваше начальство не читало права человека? К тому же я сама желания служить не изъявляла и ничего такого не сделала, чтобы меня могли насильно упечь в армию!!
— Сухвие, я это прекрасно понимаю, — голос Вольдемара стал неожиданно усталым и мягким. — Я сделал все, что смог — у вас будет две недели, чтобы привести свои дела в порядок и повидаться с родными, потом вам придется, — он сбился и замолчал.
— За что? — тихо спросила Су. — За что, Вольдемар?
— У вас много опыта, благодаря бункеру, а на передовой не хватает опытных врачей. К тому же вы прекрасный психолог, а значит, сможете выполнять и эту функцию.
— Две недели?
— Да, — Ароганта опустил глаза.
— У вас, наверное, и их нет.
— У меня три дня, а потом назад — в казарму, — майор устало потер глаза и тяжело вздохнул. — У нас были недопонимания, но мне было очень приятно с вами работать.
— Мне тоже. Спасибо за помощь, Вольдемар. До свидания.
Они пожали друг другу руки. Сухвие подхватила свои сумки и поспешила к остановившейся неподалеку серебристой машине родителей.