— В укрытие! Надвигается буря!
В этой части Черного Континента песчаные бури были невероятно опасны. За то время, что Вотан жил в племени, он успел запомнить, что местная природа не терпит пренебрежительного к себе отношения. Смахивала она местами на нестабильный изотоп природы более гостеприимных краев.
Поселение ансарров, где он жил в последнее время, было выстроено вокруг небольшого оазиса в северной пустыне. Большую часть времени они проживали в шатрах из выкрашенной в черный цвет козьей шерсти — память о кочевом прошлом. Но в преддверие песчаной бури все племя стремилось спрятаться в небольшой землянке в центре поселения. Там было тесновато, зато безопасно.
Именно туда направился Вотан, ведя за собой Нагму, чью ногу как раз лечил, когда объявили о буре. Сам он никогда не считал себя хорошим врачом; тем не менее, по меркам ансарров его знания были совсем неплохи, и старый знахарь Яруб охотно взял его в ученики. Восторгов по этому поводу Вотан не испытывал, но и против ничего не имел. Хотя сам куда больше гордился спроектированной для местных системой орошения, позволяющей им в дальней перспективе наладить полноценное сельское хозяйство.
Это было меньшее, что он мог сделать в благодарность людям, приютившим его, когда он потерял все.
— Скорее, скорее!
Джамиль подгонял жителей, но по большому счету, этого не требовалось. Ансарры уходили в укрытие спокойно и организовано, без каких-либо следов бессмысленной паники. Несмотря на всю опасность песчаной бури, для них это было привычно.
Они привыкли, что кто-то из них может погибнуть.
— Хватит копаться, Чужеземец!
Джамиль никогда не называл его Вотаном. Да и сам он уже жалел, что когда-то назвался этим именем. Просто при взгляде после лечения на свое отражение в местной воде это было первое, что пришло ему в голову. Наверное, потратив немного времени на раздумья, чужеземец мог придумать что-нибудь… поскромнее. А теперь поздно. Большинство ансарров привыкли звать его Вотаном. Незнакомые с преданиями мифического Севера, они понятия не имели, что значит это имя.
И почему каждый раз, слыша это, одноглазый ученик знахаря горько посмеивался над самим собой.
Тем временем тяжелая кожаная занавесь надежно отгородила укрытие от внешнего мира. По ту сторону буря уже начинала яриться. Изнутри не было видно, что там происходит, но Вотан обладал достаточно богатым воображением, чтобы не захотеть это проверять.
— Перекличка! — крикнул Джамиль, — Абу!
— Здесь!
— Нагма!
— Здесь!
— Ясмир…
Всего он выкрикивал сорок шесть имен — именно столько человек жило в поселении. И лишь на последнее отклика не последовало.
— Тураб!
Молчание.
— Тураб!
Нет ответа.
— Он не успел, — констатировал мудрый Яруб, — Да пребудет душа его в вечном блаженстве.
Буря продолжалась еще несколько часов. И большую часть этого времени в укрытии царило мрачное молчание. Ансарры привыкли, что кто-то из них может погибнуть. Но Вотан так и не мог принять этого. Ему казалось, что допустив это, он подвел доверие людей, которым был обязан всем.
— Не кори себя, — обратился к нему знахарь, — У тебя свой путь, у Тураба свой. Его путь закончился сегодня.
Вотан помотал головой:
— Я мог спасти его, Яруб. Я — мог.
Чуть помолчав, он неохотно добавил:
— По крайней мере, до тех пор, пока не лишился дара к чародейству.
— Только боги могут решать, кому жить, а кому умирать, — мягко ответил старик.
И вздрогнул, уловив огонек безумия во взгляде единственного глаза.
— Значит, я должен был быть богом.