Карл Борисович проснулся с жуткой головной болью. Он поднял руку и провел по пульсирующему лбу.
— Ого, какая шишка, — сказал он и с трудом открыл слипшиеся веки. В окно светило солнце. Карл Борисович привстал и огляделся. Больничная палата.
— Наконец-то, очнулся, — услышал он и повернулся.
Напротив стояла еще одна кровать, на которой лежал худощавый лысый мужчина с книгой в руках.
— Скучно мне, а тут тебя положили. А ты все спишь да спишь.
Он отложил книгу, сел и представился:
— Валентин.
— Очень приятно. Я — Карл, — он спустил ноги и сел. — Где это мы?
Валентин с кряхтеньем встал и подошел к окну.
— Все там же. Я уже в пятый раз. А ты?
Профессор еще раз дотронулся до лба и поцокал языком.
— И где это я так ударился? Мы в травматологии?
Валентин рассмеялся и пожурил пальцем.
— Хорош прикидываться. Ты что, родную психушку не узнаешь?
Карл Борисович испуганно ахнул и прижал руку ко рту:
— Психушку? Что я здесь делаю?
Тут дверь открылась, и зашел пожилой мужчина в белом халате.
— Ну, Карл Борисович, как вы себя чувствуете? — спросил он и сел рядом. — Если голова болит, то вам сейчас обезболивающее дадут.
— Скажите, — он обвел взглядом палату. — Неужели это — психиатрическая больница?
Мужчина нахмурил брови и осторожно спросил:
— Вы ничего не помните?
Карл Борисович задумался и по привычке начал приглаживать вихор на затылке.
— Вспомнил! Жену свою Светлану с любовником застал, — он покачал головой. — Как же так. Ведь я так старался быть хорошим мужем. Но парень — хорош. Если честно, то на ее месте я бы тоже его выбрал. Молодость быстро проходит, надо успевать жить. А как я здесь оказался?
Врач похлопал его по плечу.
— Отдыхайте пока. Сейчас ужин принесут. Завтра утром мы обо всем поговорим.
Он встал и вышел.
— Завтра утром, — передразнил Валентин. — Врет он все. Не любят они разговаривать. Сидят и смотрят на тебя, как на полоумного. Или поддакивают, как дураки. Пойдем лучше, покурим.
Карл Борисович встал и только сейчас обратил внимание, что одет в голубую пижаму.
— А где мой костюм? — спохватился он. — Не могу же я так выйти к людям.
Он огляделся в поисках шкафа, но, кроме двух тумбочек, мебели больше не было. Валентин махнул и потянул его к выходу:
— Здесь все так ходят. Не переживай. Пошли скорее, пока ужин не начали раздавать.
Карл Борисович пожал плечами и последовал за ним.
На улице было тепло, летали бабочки, чирикали птицы. Они сели на скамейку, и Валентин закурил.
— Эх, хорошо, — он глубоко затянулся. — Пивка бы сейчас и воблы.
— А я корюшку люблю, — отозвался Карл Борисович и уставился на голубую бабочку.
«Бабочки, птички — хорошо. Прямо как Там», — он резко выпрямился и уставился невидящим взглядом на высокую стену, за клумбой.
— Ты чего? — всполошился Валентин и схватил его за руку. — Приступ?
Карл Борисович замотал головой:
— Нет-нет. Мама, — еле слышно проговорил он. — Мама умерла и радиоприемник.
— Что, тоже умер? — на полном серьезе уточнил Валентин и затушил сигарету. — Пойду-ка я санитаров позову. Не нравишься ты мне.
Он засеменил к серому зданию, изредка оборачиваясь. Карл Борисович встряхнул головой и почувствовал боль в области лба.
«Что со мной? Я как будто во сне. Чувствую себя заторможенным. А какой сегодня день? Может, я уже неделю здесь лежу? Надо выяснить».
Он встал и пошел вслед за Валентином. В дверях чуть не столкнулся с двумя крепкими мужчинами.
— Это он! Он! — послышался голос Валентина. Мужчины подхватили профессора под руки с двух сторон и завели в больницу.
Валентин забежал вперед и открыл дверь палаты. Санитары подвели Карла Борисовича к кровати и бережно посадили.
— Со мной все хорошо. Честно, — сказал он, но мужчины даже не думали уходить. Они стояли рядом и буравили его взглядом. Тут прибежала молоденькая медсестра со шприцом в руке.
— Не бойтесь, — сказала она и воткнула иглу в плечо. — Сейчас вам станет легче.
Карл Борисович попытался оттолкнуть ее, но крепкие пальцы санитара вцепились в его руку.
— Со мной все хорошо. Честно, — повторил он и почувствовал, как слабеют руки и ноги. Захотелось спать. Медсестра помогла ему лечь, укрыла одеялом, и все вышли, кроме Валентина.
— Давно я здесь? — тихо спросил он. Слова давались с трудом, язык еле ворочался. Он изо всех сил старался держать глаза открытыми.
— Со вчерашнего дня, — откуда-то издалека послышался голос Валентина. — Поспи. Первые дни самые тяжелые. Уж я-то знаю.
***
Артем сидел на скамейке у подъезда и потирал мозолистые руки. Два дня подряд он ходил на железнодорожную платформу выгружать контейнеры.
Светлана увидела его в окне и выбежала на улицу.
— Ты почему домой не заходишь? — она села рядом и положила голову ему на плечо. Он пожал плечами и показал руки.
— Отвыкли от работы при хорошей жизни. Тебе тоже надо куда-нибудь устроиться. На двоих грузчиком не заработаешь. Ты звонила?
Светлана кивнула и разочаровано выдохнула:
— Никого не заинтересовал этот радиоприемник. Только один сказал, что знает немецкий и хотел бы послушать немецкие новости. Но цену предложил, как за обычный приемник.
— А что насчет параллельного мира? Сообразила, как к нему подключиться?
— Неа, — она стряхнула мучную пыль с его плеча и предложила. — Может, что-нибудь из золота продать?
— И много у тебя золота? — заинтересовался он и внимательно посмотрел на ее обручальное кольцо. — Что за камень?
— Это бриллиант, — она вытянула руку, и камень заискрился на свету. — У меня есть три колечка, цепочка с кулоном и брошь. Думаю, хватит на первое время. Потом придумаем что-нибудь.
— Пойдем домой. Жрать хочется. Заодно богатства свои покажешь.
Они взялись за руки и поднялись в квартиру. Старуха стояла в прихожей с мухобойкой и пыталась достать до паука.
— Ты кралю свою когда будешь прописывать? — спросила она и кивнула в сторону удаляющейся на кухню Светланы.
— С чего это я ее должен прописывать? — Артем стягивал поношенные кеды с потных ног.
— А с того, что она воду — тратит, — старуха принялась загибать пальцы. — Свет — тратит, газ — тратит. Мы не согласны за нее платить. Пусть счета на нее тоже делят. А то, ишь какая! Живет за нас счет.
Артем ничего не сказал и прошел в свою комнату. Следом прибежала Светлана с кастрюлей.
— Гречку с мясом приготовила. Будешь?
— Конечно, — кивнул он и устало опустился на стул. — Есть хочу, как волк.
Она высыпала ему гречку в большую тарелку и намазала масло на хлеб.
— Иди, золотишко принеси, — сказал он с набитым ртом. — Прикину, на сколько нам хватит.
Светлана вытащила из чемодана косметичку, открыла ее и ахнула.
— Что такое? — испугано спросил Артем.
— Я забыла, — еле слышно проговорила она. — Мешочек переложила из косметички в шкаф с хрустальной посудой. Надо сходить и забрать.
Артем вновь набил рот кашей и что-то невнятно пробормотал. Светлана принялась одеваться. На его вопросительный взгляд ответила:
— Только шесть, его еще дома нет. Не хочу с ним встречаться.
Он кивнул и принялся хрустеть маринованным огурцом.
Через полчаса она с замиранием сердца открыла дверь квартиры и, включив свет, прошлась по комнатам.
— Как хорошо дома, — она села на диван и погладила мягкую кожаную обивку.
Тут в дверь постучали.
— Светочка, это Раиса Васильевна, — услышала она вкрадчивый голос. — Можно к тебе? Слышала, как ты пришла.
— Конечно, — Светлана вытерла слезы тыльной стороной ладони. — Проходите, Раиса Васильевна.
Эта пожилая женщина жила по соседству и изредка заходила в гости.
— Как там Карлуша? — она села рядом и горестно вздохнула. — Держится?
— Не знаю. Не видела его, — сухо ответила Светлана. Она была обижена на него.
«Ты не представляешь, как я счастлив», — вспомнила его слова. И это вместо того, чтобы горевать и просить ее не уходить!
— Когда похороны-то? Я, конечно, не смогу пойти — ноги к вечеру опухают. Но гвоздики передам. Хорошая была женщина.
Светлана недоуменно уставилась на нее.
— Кому гвоздики?
— Как кому? Маме Карла. Мне только сегодня утром сказали, что она умерла…А вы еще одну квартиру купили? А то несколько дней не появлялись.
Светлана выпроводила гостью, схватила трубку и набрала номер телефона в кабинете Карла Борисовича. Гудки звучали, но к телефону никто не подошел.
«Он, наверное, в квартире матери», — догадалась она. Трубку взяла незнакомая женщина.
— Здравствуйте, — поздоровалась Светлана. — Можете Карла к телефону позвать?
— Его здесь нет.
— А где же он? На работе его тоже нет.
— Подождите, сейчас передам трубку, — торопливо ответила женщина.
Через несколько секунд послышался мужской бас:
— Светлана, это Семен Семенович. Помните меня?
— Да-да, вы директор Карла.
— Почти, — усмехнулся он. — Директор завода — будет вернее. Карла Борисовича увезли в больницу. У него нервный срыв случился. Думаю, ему надо полежать, отдохнуть, восстановиться.
— В какой он больнице?
— На Кутузова. В психиатрической. Насчет похорон хотел с вами обсудить…
Светлана быстро положила трубку и принялась задумчиво наматывать на палец провод.
— У него мама умерла, — выпалила она в трубку, как только услышала голос Артема.
— У мужа твоего? И что из этого? Люди каждый день умирают, — равнодушно откликнулся он.
Светлана села на пуфик и обвела взглядом квартиру.
— Теперь я смогу уговорить его оставить квартиру мне. Тем более, он сейчас в психушке. Собери наши вещи и приезжай. Будем здесь жить.
***
Карл Борисович проснулся глубокой ночью и прислушался, пытаясь понять, где находится. По стеклу бил дождь, на улице сигналила машина, тут раздался громкий всхрап, и он понял, что больница была не сном. Он повернулся и огляделся: на соседней кровати спал Валентин, из-под двери выглядывала полоска света с коридора.
«Мама, что ж ты немного не потерпела. Тебе бы понравилась Луиза. И с Гюставом нашла бы, о чем поговорить, — подумал он, накрылся одеялом с головой и тихонько заплакал. — Потерпела бы еще чуть-чуть, и мы бы никогда не расстались…Я хочу туда, к ним. У меня на этой земле больше никого нет. Я совсем один».
Тут он вспомнил, что радиоприемник пропал, и в ужасе вскрикнул. Валентин пошевелился, но не проснулся.
«Кто же мог его украсть? Семен Семенович? Не-ет, он даже не подозревает, что я изобрел. А может, Сева? Какой-то он странный в последнее время. Все ходит вокруг меня. Но я ему не говорил… Света! — он вскочил, надел тапочки и зашаркал к двери. — Охранник сказал, что она меня искала. С чего бы это? Отвлекала его, пока ухажер радиоприемник крал!»
Карл Борисович выбежал в коридор и на слабых ногах засеменил к лестнице.
«Вот я до них доберусь. Воры!»
— Эй, вы куда? — послышался сзади мужской голос, и профессор ускорил шаг. — А ну, стоять!
Карл Борисович побежал что было сил к двери, над которой висела лампа с надписью «Выход».
— Стоять! — мужчина грубо схватили его за плечо и резко дернул. Профессор еле удержался на ногах и жалобно попросил:
— Пожалуйста, отпустите. Мне надо домой.
Санитар развернул его, взял под руку и потянул в сторону палаты.
— Успеете домой. Никуда ваш дом не денется. Вот подлечитесь, успокоитесь, образумитесь, и отпустят домой. К жене, к детям, к кошке или кто там у вас еще есть.
Карл Борисович замотал головой.
— Никого нет. Никого.
— Тем более. Что вам делать одному в пустой квартире? А здесь вас кормят, поят, лечат. Утром к доктору пойдете. Он вас выслушает, что-нибудь посоветует.
Санитар говорил тихо и уверенно, и, крепко держа за руку, вел к палате.
— Время только полночь. Все спят. Правильно говорят: сон — лучший лекарь. Голова обязательно должна отдыхать, перезагружаться. Если вы завтра у доктора спросите, то он подтвердит мои слова.
Он завел профессор в палату и грубо посадил на кровать.
— Ложитесь спать. Если вы еще раз попытаетесь без разрешения доктора уйти из больницы, то нам придется вас запирать. Вы же не хотите быть запертым, верно?
Карл Борисович кивнул и лег.
— Вот и хорошо, — смягчился санитар. — На завтрак будет запеканка и какао. Представьте, что вы на отдыхе. В санатории.
Он укрыл профессора одеялом и вышел из палаты.
«В санатории, — усмехнулся Карл Борисович. — Светку бы в такой санаторий. Как же я не замечал ее гадкую натуру? Хотя понятно, почему — работал. Не надо было жениться. Чувствовал ведь, что не моя. Надо доверять себе. Но теперь уже все равно. Лишь бы отдала радиоприемник. А если они его сломали? Или, — ужаснулся он и прижал руку ко рту. — Или продали? Боже, пожалуйста, только не это! Я еще не выяснил, как попасть в параллельный мир».
Он еще долго ворочался от горестных мыслей и только под утро заснул.
***
— Светка, — Артем появился в дверях спальни с мокрыми волосами и в халате Карла Борисовича. — Я там такой клевый лосьон нашел. Понюхай.
Он в два прыжка добрался до кровати и лег рядом с нагой Светланой.
— М-м, пахнешь сногсшибательно, — глубоко вдохнула она и прикрыла глаза. — Это лосьон я выбирала. Но ему не понравился.
— А мне нравится, — Артем смачно поцеловал ее в губы. — Мне здесь все нравится.
Он вытянулся на кровати и положил руки за голову.
— Теперь это наш дом. Пусть муженек твой живет в квартире матери и нас не трогает. Кстати, когда его выпишут? Ты вообще с ним разговаривала?
Светлана засунула в рот шоколадную конфету и мотнула головой.
— Нет, не разговаривала. Все-таки, хорошо, что он нас застукал. Мне надоело притворяться и обманывать.
Артем обнял ее и сказал:
— А я придумал, как еще можно деньжат заработать?
— И как же? — равнодушно спросила она. Весь вечер Артем то и дело предлагал новые варианты заработка, от продажи картин и статуэток до выманивания денег у пожилых богатых мужчин и женщин.
— Будем комнату сдавать.
— Твою в коммуналке?
Артем кивнул.
— И мою в коммуналке и кабинет твоего муженька.
Светлана недовольно сморщилась.
— А что такого? Вынесем лишнее барахло и можно сдавать какой-нибудь студентке.
— Или студенту, — поправила она, почувствовав укол ревности.
— Мне без разницы, — махнул он рукой. — Лишь бы платили. А теперь, давай спать. Устал я сегодня. Как хорошо, что больше не надо работать.
Артем счастливо улыбнулся, притянул Светлану к себе и заснул.
***
Карл Борисович несмело зашел в кабинет.
— Здравствуйте, — приветливо поздоровался пожилой врач и показал на стул, стоящий посреди комнаты. — Присаживайтесь.
Профессор кивнул на приветствие и аккуратно опустился на стул.
— Мне сказали, что ночью вы пытались покинуть нас, — голос был все таким же спокойным, тон доброжелательным, но брови сурово насупились. — Что случилось?
Карл Борисович откашлялся и тихо сказал:
— Отпустите меня, пожалуйста.
— Что вы! — воскликнул врач. — Здесь не тюрьма. Насильно мы никого не держим. Только в очень редких случаях. Ваш случай не такой. Как только вы успокоитесь, мы сразу вас выпишем.
— Но, — Карл Борисович поднял палец. — Я спокоен. Я совершенно спокоен и полностью собой владею.
Врач встал, обогнул стол и подошел к профессору.
— Карл Борисович, вы спокойны, потому что находитесь под действием препаратов. Вы попали к нам в очень плохом состоянии. Кстати, память к вам вернулась?
Профессор пригладил вихор на затылке и задумчиво произнес:
— У меня мама умерла и радиоприемник украли.
— А как попали сюда, вы помните? — врач выжидательно посмотрел на него. Карл Борисович закрыл глаза, окунаясь в воспоминания. Вот он открыл дверь своего кабинета. На столе лежит усилитель, радиоприемника нет. Тут на пороге возникает Семен Семенович. Он грустный. Говорит, что ночью мама умерла. Сейф пуст, радиоприемника нет. И мамы больше нет.
Карл Борисович встряхнул головой, потрогал лоб, на котором шишка пропала, но появилась сине-сиреневый синяк, и сказал:
— Как попал — не помню. А как я попал?
Врач присел на край стола и сцепил пальцы в замок.
— Вы чуть не задушили Семена Семеновича. А он, между прочим, мой близкий друг. Затем вы начали биться головой об пол. Поэтому у вас такая шишка была на лбу. Когда санитары приехали, то им пришлось вас связать. Вы были совершенно неуправляемы. Я боюсь, что когда вы перестанете получать успокоительное, то вновь начнете чудить и навредите себе или другим, — он пристально посмотрел на профессора и, немного наклонившись вперед, продолжал. — Давайте договоримся, что больше вы не будете пытаться убежать из больницы. А мы продержим вас здесь, под наблюдением, еще семь дней. Договорились?
Он протянул руку и Карл Борисович ее пожал.
— А как же похороны? Мне же надо маму хоронить.
Врач вернулся на место и помотал головой.
— Нет-нет, я вас не могу пока выпустить. Тем более на похороны. У вас сейчас очень нестабильная психика. Семен Семенович предупредил, что самолично займется похоронами. Вам не о чем волноваться. После, сходите с цветами на могилку. Идите в палату, а лучше выйдите на прогулку. Дождь уже прекратился.
Карл Борисович кивнул и, попрощавшись, вышел из кабинета. В коридоре его ждал Валентин.
— Ну, что сказал? Выпустит?
— Нет. Договорились на семь дней.
— Ага, семь дней! — воскликнул Валентин и, спохватившись, шепотом продолжил. — Врет он. Сначала семь дней, потом еще семь дней. А там уже и до конца месяца. Когда тебя привезли, то с тобой приехал мужик толстый такой, важный, в костюме. Я слышал, как он с врачом обсуждал, что на заводе что-то намечается, а ты со своей больной головой можешь все испортить. И чтобы он тебя здесь три месяца подержал.
— Три месяца?! — ужаснулся профессор и прижал руку ко рту.
Валентин кивнул, схватил его под локоть и повел по коридору.
— Для начала, перестань пить таблетки, которые они будут приносить. От них спать хочется и голова, как в тумане. Я их сначала за щеку кладу, потом в унитаз сплевываю.
Они вышли на улицу. Карл Борисович зябко поежился. Было влажно и дул холодный ветер. Валентин зажег сигарету и спросил:
— Кто ты вообще? Чем по жизни занимаешься?
Профессор смахнул капли со скамейки, опустился на нее и посмотрел наверх.
— На заводе работаю. А ты?
— А я художник, — похвастался он. — В основном портреты пишу. Иногда пейзажи. Короче, что закажут, то и пишу.
Он махнул рукой и сел рядом.
— Так себе работенка. Вечно без денег сижу. Ты можешь мне помочь устроиться на завод?
Карл Борисович кивнул и глубоко вздохнул, вспомнив о маме.
«Хорошо, что про измену Светы не рассказал. Может, со спокойной душой умерла».
— Кем? — спросил Валентин, выдернув его из воспоминаний.
— Что? — не понял профессор. Беседа давалась с трудом, мысли путались.
— Кем на завод можно устроиться?
— А что ты умеешь?
Валентин затянулся, а Карл Борисович вновь погрузился в мысли.
«Надо вернуть радиоприемник. Обязательно надо вернуть. Хочу туда, к ним. Интересно, там постоянно лето или тоже меняются сезоны? Помнится, они жалели, что не взяли с собой необходимые вещи. Вот было бы здорово переселиться к ним с подарками. Они бы обрадовались».
— Могу заняться оформлением актового зала. Есть у вас актовый зал? — вновь окликнул Валентин.
Карл Борисович кивнул и встал.
— Есть актовый зал. Пойдем в палату. Здесь холодно, не хватало еще простуду подцепить.
Они зашли в больницу и поднялись на второй этаж, в свою палату.