Голова трещала, как раскаленная сковородка на снегу, и розовые слоники из комикса про небесного капитана летали перед глазами. Именно поэтому ствол моего девятимиллиметрового «Соера» немного гулял в вытянутой руке, а сам я прикрывал свое бренное тело, спрятавшись между кирпичным углом дома и двумя жестяными замызганными помойными баками. Я напряженно вслушивался сквозь гул в ушах, не слышно ли тихих шагов за углом? Где-то играло радио.
Моя черная шляпа валялась на грязном асфальте в зоне видимости, это как раз в том месте, где подкравшаяся сзади шестерка двинула меня камнем по голове. Хорошо, что моя шляпа из толстого фетра, да и ударил тот неумело, иначе лежал бы я сейчас там в грязи, и подо мной растекалась бы алая лужа.
Змей бы побрал этих уродов – решили, что я без лицензии и торгую артами![2] Неужели мой, пусть и потрепанный «роллинг» вишневого цвета – это тачка для тупых жуликов? Придурки! Одного я, кажется, все же достал, слышал вскрик сразу после выстрела, и фигура покачнулась. Потом-то я уже за угол откатился, не видел, что там…
– Эй! Сиблинг! – раздался хрипловатый голос Хью Тарелки из-за угла. – Так не продашь, получается, цацку свою?
Я молчал. Знал, что он хочет навести своих подельников на мой голос. А спрятаться в этих трущобах Уркарда можно где угодно. Все дворы тут, как муравейники, белье всюду развешено на веревках до самой земли, кругом баки, контейнеры, ржавые машины старых марок. Из чьего-то окна был слышен новый шлягер Деллы Люкс, которая как раз пела, что под ее окном бродит беспокойная любовь. Очень в тему…
– А жаль, – без нотки сожаления снова выкрикнул Хью. – Мы хотели тебе накинуть по дружбе, так сказать. Мы сперва решили, что ты от легавых. Но теперь ясно, что ты честный фраер! Парень-то ты в нашем районе новый. А новые партнерские отношения следует укреплять взаимным доверием. Правильно, сиблинг?
Я снова промолчал, аккуратно смещаясь вдоль стены за мусорные баки, чтобы получить еще одно прикрытие. Пустая бутылка из-под дешевого виски чуть не попалась мне под ногу, и я про себя выругался. А еще я думал о том, что я, Заг Моррисон, полный кретин. Алиса будет нервничать, так как я покинул офис на час, по своим же словам, а Макса я просто задушу собственными руками и сниму с гонораров. Такой подставы я от него не ждал! Не дай Змей, я узнаю, что он специально или денег хотел срубить, тогда я ему не завидую, так как я не злопамятный, просто злой, и память у меня хорошая. Да и в полиции у меня связей много. Только бы не словить пулю от этих придурков, чтоб их Шер спалил… Осталось их всего пятеро… Хотя для меня – целых пятеро.
Как меняется цепочка причинно-следственных связей? Что становится тем камушком? Той бабочкой? Скорее всего, ничто – это края соседних событий. Это как часовой механизм, в котором одно цепляется за другое, и стоит тебе попытаться вставить туда не ту шестеренку, не того шага шипы, и тут все идет наперекосяк. Только идиотизм приводит нормального человека к неудачам – я это точно знаю на собственном примере.
Да, вынужден признаться: я – сиблинг! Сиблинг Овна-Фауда. Потомков Древних Богов у нас уже давно определяют в роддомах. И кроме клейма «сиблинг», нас иногда называют бастардами, а то и ублюдками, так как единороды не то чтоб нас ненавидят, но некая трещина, пусть и небольшая, меж нами есть. Когда-то давно, после Великой Катастрофы Зодиак-Змееносец создал себе двенадцать помощников. Это, конечно, написано в Библии, да только дети и кликуши верят во все это. Но суть в том, что Древние умели что-то менять в людях. И когда Великая Катастрофа произошла, Зодиак и его Святые Боги создали огромные купола-убежища, в которых можно жить. Вот как и наш купол Ироп. Я атеист, как все прогрессивно мыслящие люди, и знаю из научных журналов, что Древние просто изменили некоторых людей и назвали своими потомками, то есть сиблингами. Они действительно умели многое – это по артам видно. Так вот, все сиблинги унаследовали от святых богов некоторые способности. И таких хоть и много, но на фоне единородных – процентов десять – пятнадцать. Не делится Белый дом точной информацией.
Конкретно я, Заг Моррисон, получаюсь наследником Овна-Фауда – умею арты определять и всячески с ними взаимодействовать. У меня даже лицензия имеется, и я работаю с властями, хотя и не в структуре. А способности у наследников есть всякие – от бесполезного разогрева стакана воды до сиблингов, к примеру, Ятима-Скорпиона, которые могут создавать иллюзии или даже мысли передавать на расстояние.
Таких, конечно же, единицы, но единороды все же недолюбливают нас, хотя и непонятно за что, часто дар – это проклятие.
Вот так и случилось в этот раз, меня вызвали на работу по лицензии, надо было поработать на жандармов или копов и определить кучу артов, а за это пособие платят только три раза в год. Зато лицензия у меня государственная, не «альфа», конечно, «бета», но с возможностью частной практики. Я такую и хотел. «Альфисты» вообще только на жандармов и пашут, но я хочу быть по возможности предоставлен самому себе, и так сдергивают по службе, тогда задвигай клиентов. А это – репутация. Но все более-менее.
И тут три заказа от жандармов подряд. Отказать – нельзя. Мои дела затормозились. И вдруг наш арендодатель, решив, что мы на хорошем счету у жандармов, смекнул поднять плату. Обидно? Еще как! Денег-то еще два месяца ждать, а заказы пролетели.
Своему секретарю Алисе, девушке прекрасной во всех отношениях, я плачу жалованье из своего кармана. Ну, Белый дом маленько денег подкидывает – так ведь раз в три месяца!
Короче, долгов накопилось на четыреста талеров: аренда, телефон, пара небольших кредитов плюс по мелочи.
И я решил нарушить закон.
Ну, если смотреть на ситуацию непредвзято, я просто немного поправлял дела незаконной продажей арта, которая в некоторых пунктах моей лицензии была почти легальна. Черный рынок никто не отменял, а я официальный сертификатор, да и арт-то, если честно, не ахти, и глаза на это закроет любой чиновник, особенно если его хоть немного подмазать. Возможно, я занимаюсь самооправданием, но в экстренных случаях, вот как сейчас, деваться-то особо некуда. Да и в профсоюз я не пойду – там одни мафиози сидят, скорее они меня сами на деньги поставят.
Я понимал, что бандиты сейчас решают примерно такой вопрос: выскочить всем за угол и начать палить во все, что напоминает меня, или же просто метнуться вокруг дома и зайти ко мне в тыл. По крайней мере, я бы думал так. Наверное, есть еще вариант – двигаться по большой дуге от угла, прячась за многочисленными естественными укрытиями. Но так я смогу заметить их маневр. Что же они выберут? Они не обученные полицейские и тем более не жандармы. Не полезут на пролом (трусость не позволит), но с хитростью и подлостью у них все нормально. Могут выбрать первые два варианта – послать пару человек в тыл, и когда те начнут стрелять мне в спину, остальные трое выскочат из-за угла. И все – они меня накроют.
– Я тут подумал над вашим предложением, – крикнул я, откашлявшись, чуть выползая из-за бака, – и за нарушение нашей сделки я решил всех вас убить. Так как вы обычная дворовая гопота! Такой генетический мусор только засоряет наш любимый Нью-Фауд!
– Ух, какой ты суровый! – с насмешкой в голосе проблеял Хью. – Мы тебя боимся! Не убивай нас, добрый сиблинг!
Я тем временем поднял бутылку из-под виски и намазал ее грязью из ближайшей лужи. Пришлось снять плащ, чтоб не запутаться.
– Нет! – ответил я, тихонько подползая к углу. – Я принял решение, и арт самого Шера сожжет ваши никчемные тела, кои смердят, точно выгребная яма. Так сказано в Писании…
Я приметил чуть в стороне от угла кирпичную трансформаторную будку, маленькую, но как укрытие – идеальна. Конечно же, никакого арта Шера у меня не было.
– А если мы попросим прощения? – Голос Хью дрожал от едва сдерживаемого смеха.
– Зодиак простит вас, единороды! – Я размахнулся грязной бутылкой, резко швырнул ее за угол и тут же совершил кувырок на линию огня.
Послышались беспорядочные выстрелы…
Как я и предполагал, все внимание было направлено на странный предмет, напоминающий пузатую бутылку, но вполне могущий оказаться гранатой или нестандартным артефактом.
Я резко привстал на колено после кувырка и, вскинув пистолет, поймал в прицел Хью. Выстрелил. Тот вскрикнул, схватившись за бок, и повалился на тротуар. Я резко перевел ствол на ближайшего бандита и снова выстрелил – на этот раз попал в грудь. Человек в сером пальто, раскинув руки, рухнул навзничь. Все – эффект неожиданности закончился.
Меня спасло то, что я ранил Хью, вырубил его помощника. А сейчас пришлось убедиться в собственной правоте (хоть и неполной): трое, а не двое бежали в обход дома.
Услышав стрельбу, они уже разворачивались, но я опустошил остаток обоймы в сторону их спин и перекатился за трансформаторную будку. Почти сразу выглянул из-за ее дальнего края.
Все трое лежали на земле, один – тот самый скот, что треснул меня по голове. Но двое точно не были мертвы, они ползли по асфальту к некрашеной лавочке, пытаясь прикрыться ею. Только распластавшийся на земле человек отличная мишень.
Я отцепил с ремня запасной магазин и, отщелкнув опустевший, вставил новый, передернув затвор, досылая патрон.
Мне понадобилось четыре выстрела, чтоб они замерли, и из-под их тел стали разливаться красные лужи. Я вновь выругался, так как два патрона это два талера. А магазин у меня был последний. Вот не собирался я сегодня воевать даже в мыслях. Ну, Макс, скотина…
Хью продолжал корчиться на асфальте, прижимая окровавленные руки к бедру. Судя по пятнам крови, рана была нехорошая – наверняка задета артерия.
Я, держа ствол наготове, медленным и ровным шагом вышел из-за будки. Не торопясь, подойдя к скрюченному на асфальте Хью, я носком своего ботинка развернул его лицом вверх.
– Ну что, Хью, – тяжело дыша, спросил я, – вызвать тебе скорую?
– Ублюдок Ангров, – простонал тот. – Чтоб ты сдох…
– Прости, парень, – ответил я, – у тебя не вышло, а у меня получилось. Скажи же, не я это начал? Сегодня твоя тарелка упала на асфальт.
– Ладно… – Голос Хью стал слабеть. – Ты не фраер, я понял… вызови лепилу… мне хреново…
– Хорошо, – сказал я как можно убедительнее и, отойдя на шаг, выстрелил ему в голову.
Зачем мне лишние проблемы? Незачем. Да и не жалко этих.
Змей великий, ну почему у меня все через задницу? Хотел же все нормально сделать. И ведь собирался сегодня после удачной сделки сходить в «Синий бутон» на джаз-банд «Дворовые коты», там Генри Маллинга играет Рой, мой старый товарищ еще по академии. Да и потом мы с ним вместе долго тусили: квартиру снимали, я даже пытался научиться играть на саксе, правда, безуспешно. Зато я был свидетелем рождения новых настоящих песен, которые потом могли стать хитами. Хотел было позвать с собой Алису, а то она девушка нездешняя, какая-то скованная.
Сколько времени? Я вскинул правую руку со своим хронометром «Радо» – подарок от полиции Нью-Фауда с гравировкой.
Уже половина седьмого. Эх, могу успеть на конец концерта.
Я обшарил карманы остывающих трупов. Улов был невелик – что-то около восемнадцати талеров, гораздо меньше, чем я собирался получить за продажу арта. Но, во-первых, отбил патроны, а во-вторых, как говорят у нас в деревне, – с паршивой овцы хоть шерсти клок. Некоторое время я колебался: снять ли с пальца мертвого Хью золотой перстень с рубином, но потом подумал, что слишком заметная штучка, и плюнул в лужу. Бумажники я положил в пластиковый пакет, а затем в машину – сожгу потом, чтоб отпечатки не стирать.
Издалека, с Двадцать первой авеню донесся надрывный вой полицейских сирен, и я предпочел убраться через лабиринт дворов Уркарда на кольцевую дорогу.
«Роллинг» взревел своими шестью цилиндрами, оставалось только надеяться, что никто не обратит внимания на распространенную марку авто, а номера я предусмотрительно заляпал грязью. При любом раскладе встреча с копами не сулила мне ничего приятного.
Руки мои еще немного дрожали, голова болела, помятая и грязная шляпа лежала на заднем сиденье вместе с моим фиолетовым плащом. Я включил радио.
– Глава фонда Мозес Шпигель, в частности, заявил, – сказал приятный женский голос, – что новые медицинские технологии…
Я переключил на свою любимую волну «Джаз-бомб» и на полуфразе поймал песню Джениз Холидей Strange Fruit. Песня печальная, но голос у нее потрясающий, конечно.
Настроение было паршивым и никак не поправлялось. Я достал сигарету из пачки Old Gold и, пытаясь унять дрожь в руках, прикурил от своей зажигалки «Заппа».
Джаз меня успокаивал, хотя многие говорили, что это дикая музыка. Или еще хуже – пахнущая нафталином. Так-то я и современный блюз слушаю и самое модное направление rock and roll, хорошая безбашенная музыка. Но джаз мне ближе.
Я раздумывал, а не позвонить ли мне Алисе. Телефон в моей машине был, но кристалл связи держал заряд уже плохо – нужно менять, а денег нет. Лучше я доеду до ближайшего таксофона.
Мимо проехала пара полицейских «паккардов» с мигалками, и я задумчиво проводил их взглядом. Вроде ни одного знакомого мне экипажа.
Мне было любопытно – почувствуют ли они облегчение, увидев трупы бандитов, и станут ли давать ход делу? Да, сэр! Почувствуют! И нет, сэр, уверен – не станут. Другое дело, если выйдут по уликам на сиблинга. Но это маловероятно.
Я остановился на углу Мэдисон-авеню и Девятой улицы, чтобы позвонить.
– Алло, – произнес я после третьего гудка.
– Экспертное агентство «Белый квадрат». Определение артефактов, решение спорных случаев, лицензия «бета», – ответил нежный голос Алисы.
– Это я, Ал, – сказал я в трубку. – Не хочешь сходить на концерт? Там Рой играет…
– Шеф, я уже думала объявлять вас в общий розыск, – ровным голосом ответила она. – С вами все хорошо?
– Да, крошка, – бросил я непринужденно, – не волнуйся… денег немного, но есть.
– Поберегите их на мое жалованье, если нетрудно, – так же ответила она.
– Алиса! – вознегодовал я. – Я твой босс! Я всегда тебе плачу, даже когда все плохо, как сейчас. Я хотел пойти на концерт Роя и думал, что позову тебя…
– Прошу прощения, босс, – не знаю, откуда я чувствую ее насмешку в голосе, – мне нужно кормить Саммерса. Если бы вы предупредили заранее…
Саммерс – это ее кот, она получила от меня прозвище «мать всех кошачьих». Она снимает меблированные комнаты в Арго. Стоит это недешево. И плачу за это я.
– Надеюсь, у Саммерса будет сегодня хороший вечер, – сказал я и повесил трубку на рычаг.
Настроение еще немного передвинуло стрелку к нулю. Эх, как же я хотел поехать с Алисой летом на курорт, на море… Да все как-то не складывалось.
Вообще-то, Алиса хороший человек, но какая-то – не знаю, как выразиться, – слишком правильная, что ли? Положа руку на сердце, лучшей секретарши найти просто нереально: и неглупа, и красива, и дотошна в делах, прям-таки перфекционизмом от нее иногда веяло вперемешку с ландышем. Но я всегда считал, если человек согласно трудовому законодательству проводит на работе треть жизни, то отношения в коллективе обязаны быть теплыми и дружескими. Но Алиса не то чтобы прямо сухарь в очках, просто подчеркнуто держит дистанцию и ведет себя, как аристократка. Высокая тонкая брюнетка с пухлыми губами и немного округлым подбородком. А главное – это ее зеленые глаза ближе к бирюзе, дразняще-прохладные. И непослушная, но красиво изогнутая челка. Наводил я о ней справки. Алиса Линсдэйл вроде обычная, к тому же единородка. Первое время я думал, что ее холодность связана с моим происхождением, но единственное, в чем Алиса проявляла реальную заинтересованность, это как раз были мои способности и работа с артами. Она даже пару раз говорила с сожалением, что не родилась сиблингом. Мне всегда было неловко от ее слов, – ведь я с даром просто родился, и это заслуга моих родителей. Тем не менее Алиса замирала, как рысь перед прыжком, когда я брал в руки арт или закреплял его на кондукторах определителя и подстраивал реостаты. Да, она мне нравится и как девушка, может, потому я так резко ощущаю ее холодность? Ну и Змей с ней, с этой кошатницей…
На светофоре зажегся зеленый свет, и я надавил на акселератор. Я все равно поеду в «Синий бутон». И сделаю это по трем причинам. Во-первых, я обещал Рою, что приду, во-вторых, мне тут пришлось стрелять и убивать людей, а я этого не люблю, и потряхивает меня до сих пор – надо хоть немного принять на грудь, а в-третьих, туда должен заявиться Макс, который обязан получить за все сполна. Настроению должна поспособствовать хорошая порция виски. Но виски справится не целиком. Да. Еще, в-четвертых, назло Алисе, которая даже не спросила меня, как прошла встреча, и почему я так задержался. Вообще я на нее разозлился…
На улицу с пасмурного серого неба лился серый свет. Он наделял этим же цветом все вокруг, включая силуэт полицейского патрульного дирижабля. Купол сейчас заметить невозможно. Впрочем, он же прозрачный, хоть толщина его впечатляет: работа Древних, а у них все серьезно. И в ясную погоду сквозь него хорошо видно небо, блики «близнецов»: два пятна от лучей светила, преломляющихся в энергетическом поле. Облака и ветер почти целиком проходят к нам извне, постепенно нагреваясь после Вечной Зимы. Видно и само солнце, что не может самостоятельно прогреть нашу умирающую планету, на которой уже почти две тысячи лет Вечная Зима и ледяные смерчи Хиусы. Греет наш Купол генератор «ГоГен»[3] – тоже изделие Древних. Он же дает энергию всем артам, да и много чему еще (в частности, усиливает зед-поле, используемое сиблингами).
Сложное у меня отношение к Нью-Фауду. Его башни небоскребов вызывают восторг, его трущобы – отвращение. Город контрастов, сказал бы я – сверкающие неоновые вывески и ярко освещенные витрины, погруженные во мрак закоулки, нищие и проститутки, полицейские и бандиты, богачи и клерки, напыщенная аристократия и работяги. Только начинаешь любить этот город, и обязательно, как муха в стакане, возникает какой-нибудь Хью Тарелка или другая гнида.
Вообще в такие моменты эта общая серость города давит, создавая ощущение, что на меня смотрит серое небо! Как оно может смотреть? Наверное, взглядом мифического бога.
Вот там, на моей малой Родине, хоть и более провинциально, но как-то душевнее.
Мой родной город Лиддитаун, это сто километров на восток. Переехал в Нью-Фауд в восемнадцать лет, когда меня направили в Академию содействия правительству (АСП), где обучают и сертифицируют сиблингов. Родители остались в Лиддитауне. Я стараюсь навещать их почаще, но получается не всегда.
– Новый вкус «Нести Боб» – утка в шоколаде! – Визгливый крик мальчишки-разносчика вывел меня из задумчивости. Я закрыл окно.
Постояв около двадцати минут в пробке на повороте с Биггл-стрит на Арт-авеню, я наконец-то увидел разрывающую серую осеннюю хмарь ярким светом вывеску «Синий бутон». На ней мерцал силуэт девушки без платья (прямо скажем, обнаженный силуэт), она раскрывала руки, и там загорался синий цветок.
Я едва нашел место для своего «роллинга» на клубной парковке, так как концерт уже начался, и, накинув плащ и оставив грязную шляпу и пистолет в машине, поспешил в клуб, небрежно сверкнув перед швейцаром клубной картой.
В полутемном фойе сдал плащ, взял номерок и направился к входу в зал.
Пахло табаком и женскими духами, звучала музыка.
Мне повезло! В кои-то веки! «Дворовые коты» еще не вышли на сцену – под музыку местного джаз-банда (кстати, довольно недурного) на ярко освещенной сцене выплясывали чечеточники: два парня в бордовых смокингах и стройная девушка с накачанными ногами в сетчатых чулках и в короткой блестящей плиссированной юбке. Сочно и красиво, со свингом отбивали они своими каблуками.
Я окинул взглядом зал в полумраке, увидел несколько знакомых лиц, но решил не подходить, так как мне хотелось побыть одному какое-то время, точнее, каких-нибудь сто пятьдесят или двести грамм выпить в одиночестве.
Свободный столик нашелся рядом со сценой у самой стены. Меня это вполне устроило, так как я вообще люблю сидеть у стен, с краю, так, чтоб можно было видеть всех и спина была прикрыта. Наверное, память пещерных предков.
– О! Заг! – раздался звонкий девичий голос, как только я уселся за столик. – Давненько я тебя не видела! Как ты?
– Привет, крошка! – Я старался не выдать разочарования на лице. – Работы куча и сил нет на гулянки. Вот пришел Роя послушать. Да и день не особо удачный.
Голос принадлежал симпатичной рыжеволосой девушке в черном облегающем платье, с чувственными, ярко накрашенными губами и серыми большими глазами, на которые падала тень модной шляпки от Emme. Ее звали Сьюзи, она была глупенькой, доброй и болтливой. Относилась к категории содержанок, и последний ее мужчина пытался заставить девушку выучиться на машинистку. Но Сьюзи не хотела овладевать какими-либо профессиями, так как считала, что в этот мир она явилась, чтобы дарить людям радость. Ко мне она почему-то по-прежнему испытывала интерес, несмотря на то что мы давно уже не встречаемся, да и наша интрижка была для обоих мимолетным приключением, не более. Но Сьюзи упорно считала меня своим другом, а я не возражал – просто с ней было скучновато. Зато она знала все светские сплетни, хотя ее партнеры были из различных слоев общества, но в основном из привилегированной его части.
– Заг! Ты не представляешь, сколько всего произошло, пока мы не виделись! – Сьюзи присела за мой столик, и я понял, что мне понадобится не двести, а триста грамм виски.
Она достала тонкую бежевую дамскую сигарету Tayerton и вставила в изящный эбонитовый мундштук с фальшивой позолотой. Я заученным движением щелкнул своей зажигалкой.
– Графин «Девы Самии» и… что ты будешь, Сью? – Я пытался сделать заказ подскочившему тихонько официанту.
– Конечно шампанского! – воскликнула девушка, выпустив дым к потолку.
– И бокал «Дрю Бэрримор». – Я решил, что выдержу ее максимум один бокал.
Не настолько я сегодня богат, чтоб угощать посторонних болтливых женщин сверх меры.
– Что-нибудь из еды? – предложил тощий официант с тонкими, закрученными, напомаженными усами.
– Да, – кивнул я, – пожалуй, ростбиф с картошкой фри и чесночным соусом. А тебе, Сью?
– Я не голодна, – смилостивилась девушка, – у меня куча новостей!
Официант ушел, а я рассеянно слушал Сьюзи, которая фонтаном изливала на меня кучу шелухи, в которой могло проскользнуть и зернышко, да только это чуть чаще, чем предсказанное Второе Пришествие Змея.
– А я ей говорю: «Дороти, ты совсем со своим Алексом голову потеряла, если он тебе скажет сброситься с «Трезубца»[4], ты и побежишь! – вещала Сью. – А ведь еще недавно по тебе сохли трое вполне приличных мужчин!» Жалко, она тебе не нравится. Ты бы этого Алекса быстро привел в чувство…
Тут кларнетист диксиленда выдал громкую гундосую партию, заставив поморщиться. Я, краем уха слушая болтовню Сьюзи, внимательно следил за входом, стараясь не пропустить Макса, и одновременно ждал «Дворовых котов» – концерт оказался длинным, что в «Синем бутоне» редкость. Наконец принесли заказ, и первое, что я сделал, это плеснул в стеклянный тумблер с фирменной эмблемой клуба до краев «Девы», тут же опрокинув его в свои недра.
На сцене появилась пышная девушка в красном платье с глубоким вырезом, и джаз-банд грянул вступление к песни «Ангелина». Девушку эту звали Таня Сурли – заурядная певичка, но более-менее хороший человек. Некоторые пары вышли на танцпол у сцены. Среди танцующих я заметил двух полицейских инспекторов в штатском, с одним я даже тесно знаком по работе. Это высокий, носатый и белобрысый Грег Палмер с набриолиненными волосами из нашего Национального отдела по борьбе с незаконным оборотом технологий (НОБНОТ). Под словом «технологии» подразумевались, конечно же, артефакты.
Я старался прогнать из головы картинку с развороченным черепом Хью Тарелки и бордовым пятном на тротуаре. Пришлось снова налить. Где взять денег? Брать в долг очень не хотелось.
– …И теперь ей приходится глотать валиум пачками! – услышал я, и в моем мозгу что-то замкнуло.
– Кому? – переспросил я Сью.
– Я же тебе говорю! – округлила и так большие глаза Сьюзи. – Дороти! У нее нервный срыв! Денег куча, а мозгов – ноль! Врачей она боится, говорит: «Ненавижу врачей, им приходится платить за дурные вести!» Конец цитаты…
– У нее бессонница? – снова уточнил я.
– Еще какая! Зачем еще жрать валиум, если, конечно, не хочешь покончить с собой, брр. Это все от кокаина и Алекса… – Сью захлопала ресницами, словно пластиковая кукла.
– Сью, – сказал я серьезно, как только мог, – возможно, я смогу помочь твоей Дороти…
– Заг! – Сью перешла на театральный шепот. – Я знала, что на тебя можно положиться! Ты же настоящий сиблинг и знаешь всякие эти штучки!
Она неопределенно повертела ладонью в воздухе, обозначая те самые штучки.
– Да, – кивнул я, чувствуя, как теплая волна алкоголя расслабляет, наконец, напряженное тело и разум, – у меня есть одна штучка специально для нее, случайно попала в руки. Ничего незаконного – сертификат мой личный.
– Ой, как же здорово! – Сью захлопала в ладоши.
– Только никому ничего не говори, – нахмурился я, – иначе у меня будут неприятности. Ты же знаешь жадность этих жандармов, которые за любую мелкую ерунду могут распилить мой мозг на двенадцать частей!
– Конечно! – заговорщицки прищурилась Сьюзен.
– Даже Дороти не говори! – назидательно произнес я. – Скажи, что сама нашла через десятые руки.
– Слушаюсь, сэр! – Она с какой-то детской дурашливостью подняла руку к виску. – Во сколько это обойдется несчастной девушке, которая не знает, куда девать деньги?
– Это малый артефакт Оури, – сказал я, – на черном рынке он стоит в районе шестисот талеров, а я отдаю за четыреста.
Я говорил абсолютно честно, именно так я и собирался продать этот арт Хью Тарелке, не опасаясь перекрыть рыночные цены. Потому и необходимо было продать его самому, но аккуратно: на черном рынке арт взяли бы легко, но по бросовой цене – двести пятьдесят – триста талеров.
И в этот момент я заметил человека, пробирающегося вдоль стены в сторону ступенек, ведущих на сцену. У него был высокий лоб, мелкие черты лица, карие глаза и темные кудри. Это был мой товарищ Рой Сабковски, гениальный саксофонист из «Дворовых котов».
– Здравствуй, Сьюзи, – кивнул он девушке, подойдя к нам. – Заг, дружище, – обратился ко мне, – ты все же притащил свой зад на мой концерт! Я потрясен!
– Не ври перед прекрасной дамой, – я пожал ему руку, – я почти всегда прихожу на каждое твое выступление и вынужден при этом выслушивать кучу какой-то попсы. Ты должен понимать, на какие жертвы я иду! Я человек с тонким музыкальным вкусом!
– Заг, я тебя умоляю! – Он прижал руки к своей белоснежной манишке. – Твой тонкий музыкальный слух ласкают полицейские сирены и писк твоего определителя…
– Спроси мою секретаршу, какие пластинки я ставлю в офисе, и ты все поймешь. – Я сделал лицо оскорбленной невинности. – Ты лучше скажи, когда ты вылезешь все же на этот педжент?[5] И почему ты до сих пор не работаешь в мюзик-холле?
– Сюзанна! Как ты терпишь этого человека?! – выпучил глаза Рой. – Друзья для него это какие-то букашки! Он любит унижать близких!
– Ну, Рой, ты преувеличиваешь! – Сьюзи покачала головой. – Заг очень чуткий и внимательный человек! И прекрасный мужчина…
– К сожалению, я больше тянусь к женщинам, – улыбнулся Рой и, похлопав меня по плечу, добавил: – Только попробуй сбежать до окончания концерта, Дункан!
Это было еще в академии – мои друзья нашли сходство между мной и персонажем комиксов Дунканом Маклаудом. Это такой бессмертный житель волшебных гэльских гор, владеющий мечом. И друзья продолжали подкалывать меня просто так все последующее время. Рой тоже был сиблингом, и ему повезло больше, чем мне, он был сиблингом Водолея-Дильдара – то есть хорошо слышал звуки. И работал по этому профилю.
– Ладно, Флэш, – махнул рукой я, назвав в ответ его студенческой кличкой, – иди готовься к священнодействию.
И тут я увидел, как в дверях зала появился Макс…
Было ощущение, что Макс – это человек-фоторобот. В полиции есть такой метод составления портрета преступника из различных деталей лица. Так вот он состоял, казалось, из абсолютно разных деталей. Маленькие хитрые глазки, немного свисающие щеки, вывернутые ноздри, словно у летучей мыши, бочкообразное тело.
Год назад Макс проходил по делу о крупной афере с артефактами в фармацевтической компании, и я здорово помог ему, аккуратно сняв его задницу с раскаленной сковородки. Он любил тотализаторы и частенько ошивался среди сомнительных типов, потому я сделал его своим осведомителем. Не то чтобы он был у меня один единственный, но регулярно подкидывал очень важную и нужную информацию за небольшое вознаграждение. Правда, и проблем с ним, как хвои с засохшей ели, и я давно обещал ему при первой же возможности сдать его властям. В ответ он как-то несерьезно реагировал на мои угрозы, так что периодически приходилось его слегка бить. В педагогических целях, потому что он не понимает иначе, а я сильнее его.
Одет он был в короткий и якобы модный плащ черного цвета, больше напоминавший старинный сюртук. На голове красовался неновый котелок под цвет плаща.
Макс, как и я некоторое время назад, оглядел зал, не заметил меня, но задержался взглядом на сцене. Потом он еще около минуты крутил головой, напоминая локатор.
И тут я заметил, как Грег Палмер, вставший из-за своего столика, направился к выходу, вышагивая, словно цапля. Грег так всегда ходит, когда на службе, значимости себе придает, что ли? Это меня насторожило.
А Грег меж тем подошел именно к Максу и что-то ему сказал. Макс посмотрел на него снизу вверх и развел руками. И в этот момент из дверей фойе вышли двое дюжих копов, которые схватили Макса за руки и аккуратно заломили их за спину.
Вот это уже мне не понравилось совсем.
– Прости, Сьюзи, – я искренне прижал руки к груди, прерывая ее на полуслове, – тут кое-какие дела образовались, мне нужно ненадолго отлучиться.
Какое-то время она занималась своей фирменной мимической композицией, то есть хлопала ресницами.
– Заг, только ненадолго, – наконец милостиво разрешила она. – Мы с Роем тебя очень ждем, ты знаешь…
– На каком таком основании?! – возмущался Макс, безумно вращая зрачками, впрочем, абсолютно не дергаясь.
– О! И второго не придется искать! Привет, Заг! – улыбнулся мне Палмер, когда я вышел как можно спокойнее в фойе.
– Привет, Грег. – Я пожал протянутую руку. – Под словом «второй» ты, кажется, имел в виду меня? А это довольно обидно, учитывая, что слово «первый», вероятно, относится к этому недоразумению, которое иногда на меня работает. Неужели Макс ступил на скользкий путь преступности?
– Заг, давай поговорим об этом в участке, – попытался отмахнуться Палмер. – У меня ориентировка на него. И ты тоже понадобишься прояснить некоторые моменты.
– Какого Хиуса?! – Я округлил глаза. – Грег? Я пришел культурно послушать музыку, сегодня, вообще-то, Рой выступает! Ты устраиваешь задержание прямо в клубе, причем моего же осведомителя, и говоришь – поехали в участок! А хоть пару слов сказать своему коллеге, работающему, между прочим, еще и на жандармерию? Это как-то не comme il faut[6] ни фига?
– Заг, – Палмер устало вздохнул, – у меня приказ шефа задержать Макса Качински как свидетеля по делу об убийстве и возможного подозреваемого.
– Заг! Дружище! – Макс заметил меня и вытаращил глаза, словно краб. – Спаси меня! Я никого не убивал, Змеем клянусь!
– Это кого же он грохнул? – отмахнулся я, начиная кое-что понимать.
– Да… тут, как тебе сказать… Если только по секрету. – Грег понизил голос. – Час назад в Уркарде, в девятом районе пристрелили мелкого гангстера Хью Тарелку. Слыхал про такого?
– Что-то краем уха, – нахмурился я с серьезным лицом, – но не поручусь. По моим делам точно не проходил.
– Наркотики, рэкет, контрабанда, в общем, как обычно. – Я почувствовал внутреннее облегчение. – Пристрелили его вместе с шестерками. По мне, так и воздух стал чище. Но свидетели сказали, что, во-первых, видели какой-то вишневый «роллинг», а еще в «Красном скорпионе» – местном кабаке опознали этого клоуна. Что-то он с Хью обсуждал… Ну, Стокер и сложил два плюс два.
– Знаешь, сколько в Нью-Фауде вишневых «роллингов»? – спросил я и, не дав ему ответить, продолжил: – И почему этим не уголовка занимается?
– Стокеру как раз из уголовки и позвонили. – Грег сделал свирепое лицо. – Мое дело отреагировать, Заг.
– Это все Бреггер, – процедил я сквозь зубы, – скотина…
Грег развел руками, мол, а я-то тут при чем?
Я решительно подошел к гардеробу и кинул на стойку монету в десять сантимов.
Гардеробщик вынул с внутренней полки черный блестящий телефон, похожий на жука-скарабея. Я набрал номер и подождал три гудка.
– Стокер на проводе, – раздался грубый прокуренный голос.
– Здравствуйте, господин старший инспектор, это Заг Моррисон, лицензия номер пятьсот семьдесят сорок шесть «бета».
– Моррисон! Сукин ты сын! У тебя еще хватает наглости мне звонить! – От рычания в трубке у меня зазвенело в ушах. – Это же ты! Я знаю, что это ты! Это твой почерк! Мы оба это знаем!
– Мне тоже очень приятно слышать ваш голос, господин старший инспектор, – ответил я как можно спокойнее, – я просто хотел бы…
– Ты не хотел бы привезти свое табельное на баллистическую экспертизу?! «Соер-47 тактикал», девять миллиметров, кажется?!! – вновь заорал мой шеф. – Смотри, лаборатория еще не закрылась! Или тебя подвезет инспектор Палмер? С нарядом?
Его рык так гремел в мембране, что, казалось, в тишине фойе все слышат каждое слово. Я, словно в визоре, увидел его красное лицо с густыми бакенбардами.
– Господин старший инспектор, – вставил я, рассчитав именно тот момент, когда он хватает ртом воздух для нового вопля, – понимаю, у вас тяжелая работа, да и день нелегкий, скорее всего… У меня возникло стойкое ощущение, что эти беспочвенные обвинения выдвинуты со стороны капитана Бреггера, неоднократно вставляющего палки в колеса нашему отделу и вообще негативно относящегося лично ко мне, к вам и к жандармерии в целом.
– Моррисон, – рявкнул он, но уже не так громко, – я отзову твою лицензию к Хиусу!
– Можно я все объясню, господин старший инспектор? – робко спросил я.
– Опять будешь упражняться во вранье? Как ты любишь? – ядовито спросил Стокер.
– Даже в мыслях не было, господин старший инспектор. – Я прикрыл трубку ладонью и повернулся ко всем спиной. – Инспектор Палмер ввел меня в курс дела…
– Я ему голову оторву… – рыкнул Стокер, не собираясь сдаваться.
– Так вот, – продолжил я, – по поводу произошедшего инцидента могу заявить, что мой осведомитель Макс Качински выполнял для меня сбор сведений в девятом районе Уркарда касательно подозрений в возникновении новых незаконных каналов распространения артефактов. В процессе чего, как выяснилось, действительно встречался с гангстером Хью по кличке Тарелка. Но никакого участия и отношения к бандитским разборкам в этом районе ни он, ни я не имеем, так как полученных данных еще слишком мало для каких-либо действий. И естественно, эти действия я согласую сначала с вами, сэр.
– Ага, согласует он, как же, – зло проворчал Стокер, и меня это немного подбодрило.
– Кстати, все забываю спросить, – я прокашлялся, – как поживает миссис Стокер? Не мучили ли ее новые приступы мигрени?
Стокер несколько секунд молчал.
– Это не относится к делу, – наконец прогудело в трубке, – но пока, хвала Змею, Эмма в порядке. Правда, врач сказал, что артефакт нужно скоро менять, так как он разряжается. Но…
– Я подумаю, что можно сделать, господин старший инспектор, возможно, в жандармерии окажется списанный образец…
– Так! Ладно! – Стокер сдался. – Позови мне к трубке Палмера, и завтра чтоб рапорт на столе у меня был не позднее одиннадцати часов…
– Есть, сэр! – Я вытянулся в струнку перед телефоном.
– О, святые боги!.. – простонал в трубку Стокер.
– Грег! – Я протянул трубку Палмеру. – Тебя.
Палмер взял трубку.
Я приблизился к задержанному.
– Последний раз я твою задницу вынимаю, мышь ты летучая, – прошипел я на ухо Максу, – мы еще с тобой поговорим об этом… И если хоть рот раскроешь…
Арт – общее название для различных высокотехнологичных предметов – артефактов – с уникальными свойствами, оставшихся от древней погибшей цивилизации.
Головной генератор.
«Трезубец» – самое высокое здание в центре города с тремя башнями.
Педжент – передвижная сцена в средневековом театре, применявшаяся при постановке мистерий, театрализованных процессий и пьес.
Комильфо – как требуют приличия. В данном случае – несоответствие принятым нормам (фр.).