Господин Секель оказался изящным мужчиной неопределённого возраста ростом чуть выше среднего. Длинные, светлые почти до тёплой молочной белизны волосы опускались ниже плеч, отчего издали волшебник выглядел то ли экстравагантным юношей, то ли нелюдью. Впервые увидев его, Рим подумал, что владелец библиотеки слишком молод для своей грозной репутации. Но, приглядевшись к сухим рукам и мелким морщинкам за квадратными стёклами очков, он понял, что господин Секель вполне может обращаться к нему как минимум “сын мой”.
Библиотека господина Секеля занимала второй этаж дома в пять окон. Как и многие дома около старых каналов, этот стоял на каменных столбах, чтобы уберечься от весенних паводков. Пространство между приземистыми массивными столбами занили котёл отопления в кирпичном мешке с новенькими мино-вводами и овощная лавка. В библиотеку на втором этаже вела узкая крутая лестница с тремя поворотами. Она выводила в маленькую прихожую, наполовину занятую сушащимися пальто и зонтами. День был ненастный, со стороны Туманов снова спустился моросящий дождь и влажный снег.
Иногда Рим жалел, что родился в Мейнде, а не в солнечном Элени. Или на худой конец, в Ашаре. Там тепло и сухо, пусть и два летних месяца принять душ можно только по талонам в публичной бане.
Сразу за микроскопической прихожей начиналась большая комната, где стояла конторка, шкафчики каталога и несколько столов для чтения. Господин Секель заполнял книжные карточки. Чуть в стороне от конторки сидела девочка лет тринадцати с пышными медными кудрями и прозрачными голубыми глазами. В её лице была какая-то неправильность — чуть более круглые глаза, чуть более приплюснутый, чем обычно у мейндцев нос, чуть более светлая кожа — что притягивала взгляд. Рим даже не сразу заметил, что рядом с ней сидит ещё одна ровесница, на этот раз самая обычная миловидная мейндка.
Господин Секель заметил взгляд Рима и раздражённо кашлянул.
— Ещё один твой родственник, Дагур? — не очень вежливо спросил волшебник. Дагура откровенно недружелюбный тон ничуть не смутил. Молодой преподаватель широко улыбнулся.
— В этот раз нет. Это мой коллега по работе. Римуш. Я вам рассказывал про него.
— Возможно. Я тебя не очень внимательно слушал, — пожал плечами библиотекарь. — Так полагаю, юноша, вы инженер?
— Верно, — кивнул Рим.
— Ему в руки попались зашифрованные книжки, — встрял Дагур. — Со знаками богов!
— Очень увлекательно, — тоном господина Секеля можно было замораживать каналы. — А я-то тут причём?
— А вы один из лучших специалистов по знакам богов в городе, — Дагур широко ухмыльнулся. — И у вас лучшая библиотека в городе.
— Разумеется. Особенно по сравнению с Королевской или Публичной исторической, — Секель отложил в сторону карточки и опёрся о свою контору. Он был ниже Дагура, но даже так казался куда значительней долговязого преподавателя. — К тому же знаки богов уже давно никто не использует всерьёз, кроме глупцов, захотевших поиграть в древние культы. Их каракули не представляют никакой ценности.
— Но может быть вы всё же взглянете? Пожалуйста.
— Поищите кого-нибудь другого.
— Наш коллега, к которому мы обратились, чтобы зря вас не тревожить, узнал в одной из записей знак Хериша-пожирателя и отказался дальше помогать нам. Он велел сжечь эти бумаги, пока они нам не навредили.
— Надо же. Ваш коллега весьма мудр. Как его имя?
— Меркара. Он пертежец, — ответил Рим. Секель перевёл на него взгляд своих глаз, и Рим понял, что они вовсе не голубые, как ему показалось вначале, а золотисто-жёлтые с прожилками. Ему сразу стало не по себе под взглядом этих глаз. — Он преподаёт у нас в школе.
— Чтобы не говорили про его родину, там ещё сохранили остатки здравомыслия. Хм… — библиотекарь посмотрел на свои карточки.
— Давай я заполню их, па, — предложила рыжеволосая девушка. Господин Секель прищурился и пристально посмотрел на дочь. Её подруга, как отметил Рим, тоже смутилась под взглядом хозяина библиотеки.
— Вы ещё уроки не доделали, мои дорогие. Помнится, вы обе намеревались получить весной королевскую стипендию.
— Да, па. Уроки мы доделали, но мы…
— Вы повторили математику? Я тебе отметил примеры на сегодня.
— Почти все решили, па. Па, мы уже второй час тут сидим, можно и отдохнуть. Пожалуйста! Скоро голова же треснет.
Господин Секель прищурился и протянул руку. Его дочь отдала ему свою и подругину тетради. Рим оглянулся на Дагура. Тот кивнул, мол, всё в порядке. Секель пролистал тетради, потом что-то отметил красным карандашом и вернул их девочкам.
— Я уверена, что раскрыла скобки правильно, — обиделась дочка библиотекаря.
— Именно. Нечего подглядывать в ответы, — Секель положил карандаш в стакан и кивнул. — Можете полистать каталоги. Если появятся ещё новые посетители, позовите меня.
Девочки повеселели и принялись быстро убирать учебники. Секель поджал губы, но ничего им не сказал.
— Пойдёмте. Посмотрю, что за умник нарисовал знак Хериша-пожирателя.
Прежде, чем пустить его в свою библиотеку, господин Секель записал имя Рима по паспорту и пролистал сам документ. Девочки, уже убравшие учебники и тетради, тихонько перешептывались рядом, поглядывая на мужчин. Дагур их, похоже, уже знал. От его вопроса об учёбе и делах в школе они не смутились и рассказали о новогодних каникулах, о возобновлении учёбы и как от выстрела танка около школы в классах потрескались все окна. Пришел ещё один посетитель, представившийся профессором истории из школы светлой Элени. Он принёс господину Секелю подшивку статей, и Рим был готов поклясться, что их разговор завязался надолго. Но Секель пролистал тетрадь, похвалил подборку и извинился, что у него дела.
— Надеюсь, оно стоит моего времени, — проворчал хозяин библиотеки, уводя их с Дагуром внутрь книгохранилища.
— Разве я когда-то зря отнимал ваше время?
— Мне пальцев не хватит перечислить все случаи. Идёмте.
Библиотека господина Секеля, о которой Рим столько раз слышал восторженные рассказы, вживую впечатляла не так сильно, как говорили. Она занимала шесть комнат, две из которых оказались закрыты, и Дагур шепотом сказал, что там личная коллекция и особо редкие тома, которые абы кому не выдаются. Беглый взгляд по табличкам на шкафах показал, что господин Секель интересовался самыми разными науками. К удивлению Рима, считавшего волшебника типичным представителем своего племени и любителем словесных наук, они прошли мимо табличек “геология и землеобразование”, “железные дороги” и “физика водообразования”. Разглядеть остальные Рим не успел.
— Присаживайтесь, — Секель указал на небольшой столик у окна, окруженный несколькими стульями. Волшебник уселся сам, включил настольную лампу и взял у Рима блокноты.
— Я так понимаю, что-то совсем свежее? — он посмотрел на корешок с оттиском бумажной фабрики и кривовато ухмыльнулся.
— Вот в этом блокноте был знак, он расшит…
— Я сейчас разберусь, — господин Секель поменял очки и принялся листать книжки. Рим постарался дышать потише, а Дагур с интересом подался вперёд. Секель хмуро посмотрел на него, не меняя положения головы, и преподаватель отодвинулся, а для верности ещё и откинулся на мягкую спинку своего кресла. Из прихожей раздался детский смех. Секель перевернул страницу. Рим не сомневался, что библиотекарь именно читает. Его глаза мерно изучали страницу за страницей, останавливались на рисунках, а пальцы пролистывали бытовые записи и описания интрижек Махуша.
Наконец, волшебник бегло пролистал все три книжки и заговорил.
— Ваш друг правильно прочёл знак Хериша-пожирателя, — Секель открыл расшитый блокнот, который Рим пронумеровал третьим и счёл самым свежим. Последняя дата в нём была отмечена днём их последней встречи с Махушем. Больше княжич в нем ничего не писал.
— Видите, это пасть пожирателя, это его жертва, это огненное копьё Тена, пронзающее пожирателя плоти. Знак тёмного аспекта Хериша. Вы же в курсе теории о двойственном происхождении богов?
— О том, что Амазда не сущий?
— Нет, разумеется, нет. Я имею в виду теорию, что Амазда пришел позже богов. Что он… не единственный. Что боги не его дети, а его предшественники, склонившие перед Ашей голову. Что они существовали до, и были созданы не из света, а из первоначального хаоса, породившего Амазду и Амана. Так что каждый бог олицетворяет как светлую сторону бытия, так и тёмную. Например, Тиара не только дающая свет богиня чувств, справедливости и отваги, но и богиня гнева, безжалостная мстящая фурия и повелительница испепеляющего пламени. Элени — мать милосердия, терпения и жизни, она же богиня страданий, болезней и цикла жизни и смерти. Точно так же и Хериш, владыка плоти. Сам по себе он покровитель здорового тела, физического труда и, как ни странно, науки. Познания мира, если говорить точнее. Его тёмные аспекты — похоть, членовредительство, порча могил и трупов.
— Поедание плоти, — брякнул Рим, вспомнив детские страшилки. Хериш-Пожиратель-Плоти был чем-то вроде демона Амана. Он поджидал непослушных детишек под мостами каналов и в канализационных люках. А мог вылезти и затаиться под крыльцом, поэтому хорошие дети сидят у себя в комнате, а не бегают по улицам.
— Да. Верно. Людоедство. Некоторые последователи Хериша приходили к выводу, что раз плоть — это ответственность их бога, то поедая её, они будут получать его благословение.
— Ну…
— Абсолютное заблуждение, говорю вам, как вынужденный прибегнуть к праву Покинутых. Поедание человеческой плоти не делает человека сильнее, — Секель коротко улыбнулся. Рим против воли вздрогнул. Библиотекарь из просто неприятного типа внезапно стал… зловещим. Право Покинутых разрешало людям, оставшимся в изоляции на землях вдали от остального человечества, людоедство. Но это тоже была страшилка из детства, драматическая часть историй о мужественных первопроходцах или несчастных, отрезанных течением Океана от мира. Они собирались кругом и тянули жребий. Некоторым тянуть жребий право запрещало. Дети. Врачи. Женщины, которые могут родить или беременны. С последними, правда, были разночтения. Альдарский и мейндский вариант права гласил, что беременную надо спасать любой ценой, следом за ней способных рожать женщин, а третьими — детей. Эленийский обычай предписывал оказать матерям последнюю милость, если нет надежды.
Но одно дело читать о таком дома, под тёплым пледом, будучи подростком. Совсем другое — сидеть напротив человека, который съел своего товарища, чтобы выжить.
— Люди не отличаются особо изысканным вкусом. К тому же мяса в них очень мало, — Секель перестал улыбаться. — И особых сил ни у меня, ни у моих товарищей не появилось. Есть разница между выживанием и попыткой съесть соседа во славу своего бога. Но некоторые люди любят грязь. Поэтому Хериш около сотни лет назад получил такую зловещую репутацию, что в конце концов, его культ пришел в упадок на всех землях Мейнда.
— А что вы можете сказать о шифре? — не удержался Рим. — Честно говоря, я подозреваю, что владелец блокнота нарисовал этот знак от скуки. Он никогда не был слишком религиозен и, признаться, вряд ли смог бы прочитать благословение Матери.
— Вот тут вы ошибаетесь, молодой человек, — Секель поменял очки обратно и откинулся на спинку своего стула. Его лицо оказалось в полумраке. Свет лампы, выбивающийся из-под абажура, оставлял верхнюю часть его лица в тени, отчего желтые глаза за стёклами стали похожи на змеиные. Или Риму лишь кажется? Он не мог отделаться от отвратительной мысли, что перед ним сидит людоед. — Шифр напрямую связан со знаком. Это тайнопись мейндского жречества, использовавшаяся до установления абсолютной власти короны и, как вы поняли, нахождения камня нашей земли. Она исправлена под нужды нынешнего языка, но структура прежняя. Простая замена части букв на старое эленийске письмо, пропуск гласных и письмо задом наперёд. Думаю, покажи вы это более или менее пристойному историку, он бы его сразу узнал. Этот шифр тайна только для обывателей. И он достаточно прост. Криптограф или математик без труда разгадал бы шифр даже без знания о культах, — Секель прищурился. — Даже странно, что в политехнической школе такого не нашлось.
Дагур беззаботно отмахнулся.
— Знак Хериша указывал, что нам нужен более узкий специалист.
— Пока этот более узкий специалист видит записки не очень интересного юноши, ведущего бессмысленный образ жизни. Кто-то из ваших студентов?
— Да, — не стал скрывать Рим. — Он пропал несколько дней назад, и я обеспокоен этим.
— Я слышал о пропаже княжича Махуша дан Ракеша, — Секель пролистал ещё несколько страниц книжки. — Его сестра Мера, если верить слухам, тоже куда-то подевалась, а старый князь дан Ракеш объявил городскому охранению и корпусу королевских следователей баснословное вознаграждение за информацию об обоих. Почти пятьдесят золотых драконов за информацию, которая поможет найти их.
— Я не слышал, — признался Рим.
— Не удивительно, за новостями о перевороте и освобождении зелотов в Ашаре, оно могло и затеряться, — ядовито заметил Секель.
— Мы не работаем за вознаграждение, если вы на это намекаете, — возразил Дагур. Рим молча удивился его самообладанию. Возможно, электрик знал хозяина библиотеки лучше него.
— Трогательная забота о студенте.
— Мы с Махушем дружили, — тихо сказал Рим. — По его просьбе Мера, его сестра, отослала мне эти книжки. Вряд ли бы он оставил эти записные книжки тому, кому бы не доверял.
Секель снова улыбнулся своей короткой неприятной улыбкой. Тонкие губы вытянулись в линию и почти пропали. Мимо них пробежала Меда с кружками и спросила, не нужно ли им чая. Рим снова поразился, насколько не похожи отец и дочь, и при этом очень схожи в своей притягивающей взгляд неправильностью. Секель кивнул ей, и девочка через несколько минут вернулась с подносом на голове. Она ловко балансировала большим заварочным чайником и расставленными вокруг него чашками из разных сервизов.
Всё это время библиотекарь молчал и похлопывал тонкими белыми пальцами по записной книжке у себя на колене. Дагур сидел с благодушным выражением лица, словно всё происходящее было совершенно нормальным. Рим решил не паниковать раньше времени и положиться на уверенность коллеги. В конце концов, ему виднее, чего ожидать от этого волшебника. Риму хватило бы знания, что за система использована в шифре. Возможно, это займёт время, но мог бы найти криптографа в школе…
И потратить на всё ещё несколько дней, пока Махуш и Мера непонятно где. Рим заёрзал. Он совершает непростительную ошибку, и от этого было мучительно больно. Окажись эти дневники у князя дан Ракеша, он бы сумел ускорить поиски. Или у королевской ведьмы… О ней он боялся даже думать. Рим презирал самого себя за трусость, но каждый раз при мысли о том, что у него в голове появится ледяное чужое присутствие, внутри него всё умирало.
Секель налил себе чая в красивую чашку с вызолоченной ручкой и вернулся в прежнюю позу.
— Возможно, ваш дорогой друг был культистом Хериша, я не могу сказать точно. До меня доходили слухи, что в городе есть его культы, как и культы Норна. Люди всегда любят глупости, если они завёрнуты в фантик из тайных знаний, древних легенд и других глупостей. Но они не выходят за… определённые рамки приличия. Большинство людей по своей натуре не злодеи и весьма трусливы. Перейти грань, разделяющую баловство от настоящего зла им страшно.
Махуш мог, подумал Римуш. Этот малолетний избалованный придурок мог. Рим с трудом удержался от стона. Махуш был в капкане родительских скандалов, имел перед глазами пример сестры, которой гордость обошлась очень дорого, и метался между жаждой свободы и княжеским содержанием. Рим иногда завидовал его деньгам, иногда безумно, иногда до мерзких мыслей, что он, Рим, смог бы распорядиться этими возможностями в разы лучше друга. И тирания сумасбродного отца не такая уж и большая плата за достаток и сытость. Махуш не то чтобы сильно страдал, находя на свою задницу приключения, любовников или вот секту забытых богов.
— И чем занимаются культисты Хериша, если не решаются есть человеческую плоть? — спросил Дагур с немного придурковатой улыбкой.
— Полагаю, занимаются физическими контактами в разных формах.
— Чем-чем?
— Трахаются разными способами, — Секель посмотрел на него, как на умственно отсталого.
— А вы поможете нам найти больше информации?
Рим не был мастером по чтению человеческих эмоций, но выражение лица библиотекаря на его взгляд однозначно показывало полное разочарование господина Секеля в умственных способностях собеседника.
— Разумеется, юноша, — библиотекарь поднялся и вскоре вернулся с тремя книгами и одной тетрадью без переплёта.
— Это Голубиная книга, это монография мастера Ура об аспектах богов, о Херише тут тоже немного. Это монография о культах Мейнда до прихода Чумы, о культе тут написано больше всего, но вряд ли достаточно, чтобы составить себе нужное мнение. К тому же автор любит легенды, в том числе и ту, в которой храм Хериша провалился в Обратный Мейнд, и спаслась лишь одна жрица, которая однажды съест десять тысяч людей и железной цепью вытянет храм обратно. Впрочем, господам инженерам сойдёт и это.
— Почему так мало? Мне всегда казалось, что Хериш достаточно… изученный бог. О нём столько сказок, присказок, мы все знаем, как должны выглядеть его храмы и скульптуры, — Дагур взял книги в руки. Секель вернулся обратно в своё кресло.
— Потому что культы Хериша запрещены, молодой человек. Потому что они творили вещи, непристойные не только по меркам древних, но и по нашим. Педофилия, скотоложество, изнасилования, обжорство, членовредительство, извращения… Хуже того, людоедство и отравление колодцев ради телесных недугов. По слухам, именно культисты Хериша принесли в Мейнд Чуму, считая болезни проявлением воли своего бога. Чума, как вы знаете, привела к захвату власти Домом Воздуха, а Дом Воздуха своей тиранией разорил Мейнд. Подробности можете уточнить у более вовлечённых историков.
— Но что-то осталось? Дом Воздуха не мог уничтожить вообще всё. Да и их самих потом тоже уничтожили.
Секель приподнял брови:
— И как по вашему уничтожение Дома Воздуха могло помочь спасти записи о Херише?.. Как я сказал, да, слухи о существовании некоторых кружков до меня доходили. Но их нельзя, как бы это назвать, сравнивать с историческими культами. Все они не имеют настоящей преемственности и скорее играют в поклонение, чем являются реальным культом.
— Но они ведь существуют?
— Да, существуют. И если власти узнают о них, то им будут грозить неприятности. Вряд ли королевское правосудие будет судить их по всей строгости вроде утопления в Большом Канале, клеймением и четвертованием. Но возможно, их вышлют в Норнал…
Вот и ответ, подумал Рим. Мера знала о том, что её брат вляпался в такое дерьмо, и отослала его дневники человеку, которого сочла другом. Махуша могут утопить в Большом Канале, как грязного насильника и чудовище. Могут заклеймить и отправить в Норнал. И отец его не спасёт, потому что королева Эллин никогда не смягчает приговоры богохульникам и насильникам.
— Господин Секель, — мысли Рима прервал по-прежнему спокойный голос Дагура. — Вы поможете нам с расшифровкой?
Библиотекарь отпил из своей чашки. Блеснули огоньки в жёлтых глазах.
— Моё время дорого стоит.
Рим подозревал что-то такое, как и то, что знакомый Дагура окажется ему не по карману. Он спешно протянул руку к запискам Махуша.
— Думаю, это лишнее. Я имею некоторый опыт в расшифровке, и благодаря подсказке господина Секеля смогу расшифровать записки сам…
— Брось, ты потеряешь уйму времени, которым можно распорядиться куда лучше. Господин Секель, какая цена?
— А молодой человек сможет расплатиться?
— Я расплачусь за него.
— Ты или твоя мать?
При упоминании своей матери Дагур страшно смутился и опустил взгляд.
— Нет, только я.
— Хорошо. Я тебе напишу, какие книги мне нужны. Думаю, перевод будет не очень сложным, и твоей сестрёнке не придётся кормить тебя ближайший месяц.
— Хорошо! — Дагур очень обрадовался, словно Секель пообещал ему услугу даром. Рим не знал, что и говорить. Он терпеть не мог быть должен, потому что расплата каждый раз настигла его внезапно, и особенно он терпеть не мог этот расчёт услуга за услугу. Лучше уж быть должным твёрдой монетой. Он покосился на корешки книг на полках. Библиотекарь сказал “список книг”. Значит, платить придётся ими. Наверняка какие-то редкие издания или копии из закрытых собраний.
Они пожали друг другу руки, и Секель ушел вместе с записными книжками. Рим пожалел, что не плюнул на приличия и не влез в приёмную декана, где стоял копировальные аппарат и не снял с них копии. Но он сдержался и вместо этого обратился к более насущному вопросу.
— Зря ты так. Я же не смогу тебя отблагодарить, — укорил он Дагура.
— Да брось. Тебе приятно, а мне не будет ничего стоить. Я не первый раз ему книги таскаю.
— Не первый?
— Он всегда за особые услуги берёт особую плату. Знания. Книги. Не обязательно что-то дорогое, просто редкое или труднодоступное. Например, политехнический вестник.
— Школьный журнал?… Но его же можно просто купить!
— Ага. Оформив подписку, заполнив анкету, получив разрешение и справку от городского охранения, что ты не собираешься продавать эти бесценные знания в Альдари или в Пертеж. Проще купить мне, а потом принести ему. Проще мне через знакомых собрать копии интересующих его статей и принести ему. В конце концов, иногда проще мне найти учителя пертежского для его драгоценной дочки, чему ему тратить время и обивать пороги Серого Холма в поисках того идеального, что достоин ставить его сокровищу произношение.
— Будь у меня дочь, я бы тоже о ней заботился и пытался дать самое лучшее.
— А, забудь про моё брюзжание. Считай, что это подарок тебе на новый год. К тому же моя мама хотела помириться с этим хрычом, так что услуга с моей стороны будет поводом и ей сюда явиться и поболтать с ним, — Дагур шутливо подмигнул ему. — Считай, что уже отблагодарил меня. К тому же я оказался прав, и ты спешишь.
Рим рассыпался в благодарностях, нисколько не лукавя. Он действительно был крайне благодарен коллеге.
Они не стали засиживаться в библиотеке Секеля. Хозяин куда-то исчез, и они прощались со всё ещё сидящей за конторкой Медой. Её подружка уже ушла, а рыжеволосая девочка с интересом читала книгу, на чьём старом переплёте Рим увидел изображение простейшего атома. Она весело попрощалась с Дагуром и снова углубилась в чтение.
— Мне казалось, что такие дома надо охранять… — пробормотал на лестнице Рим и смутился, когда Дагур оглянулся.
— Те, кто рискует украсть отсюда книгу, быстро об этом жалеют. Я не знаю, как Секель этого добился, но труп воришки сойдёт ему с рук. Года два назад один попытался стащить журнал. Ну, с тех пор я об этом и знаю. Так что раз он тебя сюда пустил, то читай в залах и не нарывайся.
— Не имею привычки воровать книги.
— Я не обвиняю, а так, предупредил, — немного смутился Дагур.
Они доехали до дома Дагура на трамвае. В полупустом вагоне, кроме них, было ещё трое запоздавших полуночников. Трамвай неторопливо полз вперёд. Дагур с интересом листал вечернюю газету, которую подобрал на одном из деревянных сидений вагона, Рим клевал носом.
— Забавно, — пробормотал Дагур. — С начала осени в каналах выловили предположительно три расчленённых трупа.
— Что тут забавного-то, — пробормотал Рим. Его неудержимо клонило в сон. Вдали от тёмной библиотеки и её желтоглазого хозяина он наконец-то вспомнил о течении времени и том, что утром ему нужно быть на работе.
— То, что мы только что узнали о неком культе, который любит заниматься нехорошими вещами с трупами.
Рим разлепил глаза и заглянул в газету.
— Тут написано, что их съели?
— Нет. Но Макдара… ты же его помнишь?.. Он как-то проболтался, что на этих останках остались следы разделки, как на костях с рынка, а ему об этом рассказала его друг из корпуса следователей. Об этом предпочли не распространяться, чтобы в городе не началась паника и доложили только королеве.
— И Макдаре.
— Ну, наш коллега на самом деле куда пронырливей, чем кажется и прислушивается к тому, что говорят.
— Так это слухи или достоверная информация?
— Я ему верю. Ещё и в газетах писали.
— В “Королевских тайнах”? — не удержался от улыбки Рим. Римуш закатил глаза и ничего не ответил. Что ж, всё понятно. — Короче, это слухи.
— Считай, как хочешь. Но что-то мне новости о… — Дагур покосился на других пассажиров. Вагон трамвая трясло так, что вряд ли они что-то слышали, но он всё равно понизил голос. — Об этом культе напомнили о словах Макдары. Вдруг они связаны?
— Надеюсь, что нет, — Рим поёжился. Сама мысль, что его Махуш может оказаться замешан в такой мерзости, казалась совершенно невозможной. Рим вспомнил друга, и ему захотелось выкинуть глупого коллегу в окно. Он отвернулся от Дагура и прижался лицом к стеклу. Мимо проплывали дома, фонари и каналы. Трамвай медленно сделал круг вокруг городской ратуши и вполз на горбатый мост над Большим Каналом.
— Даг, ты же вроде живёшь на той стороне, — Дагур удивлённо посмотрел на приятеля. Тот беззаботно пожал плечами.
— Мне ещё рано домой. Сестра на работе, освободится после полуночи. Вернусь обратно к ратуше и подожду её в храме. Я же рассказывал, она работала во дворце, но пока Скалу не вернули на её место и не восстановили подъёмник, она будет работать на земле у Нового Двора.
— Ага, что-то такое рассказывал, — согласился Рим. Признаться, он мало слушал болтовню Дагура, которая не касалась их дела.
— Так что не переживай. Провожу тебя, а то может быть злые орденцы всё ещё бродят по городу. Ну, как во время войны за Этаки. Война уже закончилась, а они ещё три года держали оборону на Стене Богов.
Рим вспомнил о своём соседе, и настроение резко упало.
Ещё больше оно упало, когда они подходили к его парадной, и чуть ли не лоб в лоб столкнулись с возвращающимся домой Кадмом Анзумом.
На благородном красивом лице альдарца не дрогнул ни один мускул.
— Здрасьте, — Дагур весело помахал здоровенному орденцу и хлопнул Рима по плечу. — Ну что, до завтра.
Кадр Анзум тоже процедил приветствие и скрылся в парадной. Дагур убрал руку с плеча Рима.
— Ну и орясина! И откуда они такие в Ордене берутся. Он хоть мирный?
— Ну да. Он работает в их посольстве. Тут поселился сразу после восстания. Я его вообще третий раз в жизни вижу.
— Держись. Ты хороший парень, а если он начнёт до тебя докапываться, свистни Макдаре.
— Да ну, его ещё впутывать! Он и так мне здорово помог…
— Брось. Ты хороший парень, а он и так уже месяц ищет кому бы морду подправить и отвести душу.
— Не надо выдумывать такие вещи.
— А я не выдумываю. Он до нас пять лет служил на Стене Богов, ага. Думаешь, так легко взять и перестроиться с распорядка фронтира и спорных земель на тихую мирную жизнь в столице?
— Не надо всё равно. Я это, пойду?
Они попрощались. Дагур, приплясывая, перешел на другую сторону улицы и направился к остановке трамвая. Он прошел мимо фонаря и низенькой рыжей девушки с такими пышными волосами, что они окружали его голову сияющим орелом. Она стояла ровно, на руке висел зонт, а из-под полы её пальто виднелась зимняя юбка и блестящие лакированные ботинки. Рим на мгновение задержал на ней взгляд. В ней было что-то неправильное, как в девочке Меде и её отце-волшебнике. Рим моргнул. Женщина медленно повернулась и пошла по тротуару следом за Дагуром. Около фонарного столба она остановилась и оглянулась. Рим вздрогнул и поспешил скрыться в парадной. На мгновение ему показалось, что далёкие глаза женщины сверкнули огнём, чего, разумеется, быть не могло. На лестнице Римуш не удержался, и выглянул в грязное окошко. На трамвайной остановке было пусто, и Дагур уже уехал. Девушка тоже пропала. Там, где он видел её последний раз, стоял чёрный экипаж городского извоза. Рим прищурился. Экипаж как экипаж. Если ему чудится что-то неправильное, то значит, ему стоит пойти и отдохнуть. День был долгим.