Утром Рим дошел вместе с орденцем до трамвая и приехал в школу на три часа раньше первого экзамена.
— Ночь была тяжелой, — объявил Дагур, рассмотрев коллегу. Электрик был дежурным по школе и как раз пил крепкий чай, чтобы проснуться.
— Это ещё мягко сказано, — Рим собрался с духом и вывалил ему всё, что случилось ночью. Он сам едва верил в то, что пережил, но у него был свидетель, и Кадм Анзум не производил впечатления человека, способного сойти с ума вместе с соседом через стенку. А значит, Рим не сошел с ума и не пересказывает свои галлюцинации.
Дагур выслушал его без улыбки.
— Хреново. Я думал, что раньше такое только в Норнале случается. А в Мейнде тихо. Значит, за тобой охотится их учительница или жрица… жрица-жруница, хех, забавно.
— Не вижу ничего смешного!
Дагур успокаивающе положил ему ладонь на плечи.
— Извини, я сам немного напуган происходящем. Значит, эта дамочка — зловещая глава культа людоедов, и она считает, что на неё кто-то охотится? А ты ей что сделал? Или она думает, что ты похитил того паренька Ингу?
— Если бы я знал, Даг. Я так устал уже от этой истории. Что мне делать? Я трус, Даг, не спорю, но я уверен, что она не человек, а тварь Амана. Она может войти в мой дом и явится снова. Можно как-то отозвать приглашение?
— Понятия не имею, — честно ответил электрик. — Но я знаю человека, который наверняка знает.
— Секель?
— А? Нет. Ну то есть он наверняка знает, но я не о нём. К нему мы просто зайдём. Я о маме. Ты же с ней не знаком?
— Нет, не знаком. Ты и о сестре-то рассказал только в конце лета.
Дагур смущённо засмеялся. Он действительно, не смотря на всю свою болтливость, о семье особо не распространялся.
— Да, как-то так вышло. Но мы отвлеклись. Я маму позову, поговоришь с ней. Она историк и вообще большая умница. И не смотри так. Ей надо попасть к Секелю и снова начать с ним общаться. Они после восстания умудрились поссориться, а у него есть кое-какие хм… книги, которые нужны маме для работы. Она… в общем, она тебе поможет. Она и про культ Хериша должна знать, и всё такое. Я её позову в библиотеку Секеля.
— А разве так можно? Секель её не прогонит? — спросил Рим, но Дагур его не слушал.
— Мама вообще молодец, — трындел он, посасывая чай и жуя бутерброд. — Она в Норнале и во Льдах жила, так что наверняка знает, чем тебе помочь. В Норнале знаешь что по ночам происходит, когда появляется тень от Мейнда? Местные вообще за порог не высовываются, а то потом даже тела не найдут.
Римуш посмотрел на свои руки, потом украдкой — в стеклянную дверцу шкафа. Хотя утром он тщательно умылся, побрился и припудрил тени под глазами, вид у него был неважный. И без того узкое лицо стало совершенно лошадиным и непропорциональным. Если так дальше пойдёт, невесело подумал Рим, от него ничего не останется, даже жил, и каннибалам не хватит его тощего тела даже на бульон или студень. Нужно было что-то предпринять. Утром он испытал соблазн сказаться больным и спрятаться у сестры, но не мог с ней так поступить. Это его проблемы, и он должен справиться с ними сам.
К Секелю он приехал заранее и один, торопясь успеть до того, как Извечный Огонь начнёт угасать. Всегда привычный шумный, но скучный Мейнд теперь казался зловещим. Рим стоял в деревянном вагоне и смотрел на людей вокруг. Никто из них не подозревал, что в городе есть мрачные тайны, чудовища, и всем было плевать, у всех были свои дела и свои шкурные проблемы. Никто даже подумать не мог, что Рима ночью чуть было не сожрала мерзкая тварь Амана.
Когда трамвай приехал на улицу королевы Мейлар, уже стемнело. Римуш, обмирая и оглядываясь по сторонам, пробежал от остановки до дверей библиотеки и взлетел по лестнице. Три секунды, что открывалась дверь с придерживающей пружиной, показались ему вечностью.
— Незачем ломать дверь, — пробурчал от своей конторки Секель, когда он ввалился внутрь. — Или за вами погоня?
— Не знаю, — честно признался Рим. — Можно я подожду у вас Римуша?
Библиотекарь поджал губы.
— Да, он уже предупредил меня, что тут будет очередной спектакль.
— Ммм… Вы в ссоре с его матерью?
— Это он так вам сказал?
— Ну, да…
— Что ж, считайте так дальше.
— Эм, простите, я не хотел…
— Вашему приятелю было бы неплохо перед вами извиниться за то, что он втягивает вас в свои дела. Я не хочу вас пугать, Римуш, но не связывались бы вы с этой семьёй больше необходимого.
— Неужели они опаснее культа людоедов, возглавляемых тварью, которая попыталась откусить мне голову? — у Рима не было никаких сил думать и подозревать Дагура, с которым он проработал вместе пять лет, в нехороших намерениях. Мир и так сошел с ума, а у него не было ни малейшей возможности справиться с поднявшейся бурей самому.
Следующие четверть часа Рим рассказывал о случившемся библиотекарю. Потом с уроков вернулась Меда, и волшебник решительно отправил Римуша в угол одной из комнат библиотеки ждать Дагура и его мать.
— Я всё ещё советую вам с ней не связываться, — пробурчал волшебник. — Впрочем, учитывая ваши экстраординарные обстоятельства, вам деваться некуда.
— Обнадёживает!
— Если вы боитесь, в чём нет ничего особенного, то для вас есть выход: уезжайте из Мейнда.
— И бросить всю свою жизнь, — горько улыбнулся Рим.
— Это уже вам решать, что вам дороже.
— Может быть, донести королеве?
Секель скупо улыбнулся.
— Вряд ли у вас получится пробраться к ней.
— Знаю, — Римуш думал об этом весь день, и понял, что помощи ждать неоткуда. Ни охранение, ни жрецы богов его не примут, разве что поднимут на смех. Тварь Амана в Мейнде! Как будто в каком-то Норнале. Римуш почти решился отправиться к князю дан Ракешу, но, представив себя на месте старого князя, понял, что убьёт любого свидетеля падения своего ребёнка. Выхода не было.
— Возможно, получится через сестру Дагура. Если попросить её…
— Разумеется. Все прислушиваются к мнению дворцовой обслуги. Не глупите, Римуш. Успокойтесь для начала.
Рим решил последовать этому совету. Он достал себе книжку с жизнеописанием королевы Меб, чтобы отвлечься чтением. Через четверть часа Меда принесла ему чая и объяснила, где можно взять кипятка, если она уйдёт куда-нибудь.
— Папа ещё просил передать, что если вам понадобится проверенный экипаж, он вам его вызовет, — добавила она. — И чтобы вы не переживали. В Мейнде случается и не такое.
— А ты-то откуда знаешь?
Девочка беззаботно пожала плечами.
— Мейнд старый город, а у всех старых городов есть секреты, проблемы и неприятные эпизоды в истории. Вы читали о происхождении легенды о Крысолове?
— Увы, я инженер и таким не интересуюсь. Знаю, что она украла детей.
— А я читала! Говорят, что на самом деле легенда возникла, когда во время Чумы из города выгнали якобы её виновников. Тогда разрушили первый университет Серого холма.
— Да, слышал что-то такое, — признал Римуш.
— Вот! — обрадовалась девочка. — И храмы бога Ау, Хериша, Норна, Тена. Говорят, что при храме Ау была школа мыслеплётов, и что они сумели сбежать перед погромами, породив легенду об ушедших детях.
— Это я тоже слышал.
— Вот видите. О чем же я? А! О том, что хотя все знают, что в городе были настоящие каменные храмы Ау, Хериша и Норна, учёные их так и не нашли. Город перестраивали, конечно, но согласно старым планам нашли много строений. А храмы Хериша и Ау пропали без следа, — возбуждённо тараторила девочка, глотая половину слов, — Ещё говорят, что храм Норна — это старая ратуша, ну, где надпись о том, что Крысолов похитил детей!
— Интересная история. Я слышал что-то в этом духе. Что одна жрица Хериша сбежала и теперь ест людей, чтобы накопить силы и вытащить храм обратно, — Рим устало посмотрел на девочку. Очевидно, как и он сам в этом возрасте, она была без ума от загадок и дутых тайн.
— Вот! Говорят, что эти храмы провалились в Обратный Мейнд, а он своих жертв не отпускает. Вот они там и стоят.
Рим, не смотря на всё случившиеся, не сумел сдержать улыбку.
— В Обратном Мейнде?
— Ну да. Вас же туда увез Чёрный извозчик, — девочка серьёзно смотрела в ответ. — Папа сказал, что вы ему об этом рассказали.
— Да уж, похоже меня и правда похитил Чёрный Извозчик, — Несмотря на всё случившееся, он не смог сдержать смешок. Слишком уж глупый и серьёзный вид был у девочки. Какой же она ещё ребёнок! А он-то, дурак, подозревал, что это она за ним охотится.
— Ну назовите его как-нибудь по-другому, — надулась Меда. — Сами же его видели, и не как все эти брехуны, а по-настоящему, иначе бы папа вам не поверил.
— Он умный человек, твой отец. Правда, зря тебе всё рассказал.
— Ну не знаю, — Меда забрала на поднос чайник. — Мейнд необычный город и очень опасный. Но если бы тут нельзя было как-то выжить и справиться со всем, то он бы уже давно вымер, верно?
— Возможно, — Рим против воли снова улыбнулся.
— Знаете, я сейчас принесу вам пару моих книг. Там про Обратный Мейнд, про Извозчика и всё на свете. Они только наверху, папа мне не разрешает их тут хранить.
— Неси, — согласился Рим, с трудом сдерживая улыбку.
Книги Меды были напечатаны на неважной бумаге плохими чернилами, но не это было основной причиной, почему господин Секель не разрешал дочери вносить их в свою библиотеку.
“Обратный Менд существует с самого основания первого поселения около камня, ныне известного, как Скала. Это не точка на карте земли и не город в физическом понимании. Обратный Мейнд — это воплощение человеческих страстей и грехов, порождение отрицательной энергии человечества. Он находится там же, где и настоящий город, но в другой реальности. Видевшие Обратный Мейнд утверждают, что это пустой и мрачный город, где стоят разрушенные и сгоревшие дома, а меж руин бродят тени тех, чьи души почернели настолько, что более не в силах вырваться к свету Извечного Огня и покинуть проклятые улицы”…
Автор книги если и не был постоянным автором известного сборника глупостей и выдуманных историй под названием “Королевские тайны”, то определённо ими вдохновлялся. Или они им, Римуш не был уверен.
Но чтиво его развеселило. Фантазия у неизвестного автора была хорошей.
“Попасть в Обратный Мейнд можно разными путями. В основном люди попадают туда, попав в пространственный разлом и возвращаются тем же путём. Все сумевшие вернуться рассказывают об одном и том же: они попали в зловещий город среди белого дня, не совершая ничего дурного и предосудительного.
Но это не единственный способ попасть в мёртвый город. Зло притягивает зло, и жители Обратного Мейнда выходят на охоту за новыми жильцами. Чаще всего они принимают вид обычного экипажа, который поджидает своих жертв у притонов, в неблагополучных районах или появляется перед ними из ниоткуда, после того, как они совершили злодеяния, привлекшие внимание Той Стороны. Те, кого забрал Перевозчик, более не возвращаются, потому что Обратный Мейнд не отпускает свою добычу”.
“Природа Чёрного Извозчика окутана тайнами. Возможно, это слуга Амана, собирающий грешников. Но есть люди, которые считают, что он послан самим Амаздой, чтобы оберегать человечество от худших слуг Амана”.
Да уж, невесёлая перспектива, подумал Рим. Он по-любому грешник, если привлёк внимание этого сказочного персонажа.
Дагур и его мать пришли ровно в семь часов. Даг с шумом ввалился и придержал дверь для высокой женщины в красном пальто.
— Добрый день, — голос у неё был приятным и глубоким, а мягкие движения и горделиво поднятая спина дала бы фору самой королеве. Дагур рядом с женщиной выглядел неказистым студентом-переростком. Он принял у матери пальто и зонтик, потом передал ей гребешок. Та, не глядя в зеркало, двумя плавными движениями поправила сбившиеся длинные волосы. Судя по тому, как легко и ровно они легли, тут не обошлось без волшебства. Восторг Рима немного поугас. Он с настороженностью относился к искусственной красоте.
— Опять? — недружелюбно спросил Секель, когда эти двое прошли к его стойке. Меда и её подружка похватали тетради и убежали в дальнюю комнату.
— Доброго дня, — женщина проигнорировала недружелюбный тон библиотекаря. — Мой сын сказал, что одному его коллеге нужна помощь по некоторым магическим вопросам.
Секель чуть нагнулся, глядя на забившегося в угол Рима.
— Ну да. Его в Обратный Мейнд пытаются похитить, — буркнул библиотекарь. Длинноволосая женщина улыбнулась. Она была одета в чёрные узкие штаны и невероятно короткое то ли платье, то ли тунику в рубчик. Из-под платья поднимался мягкий воротник тёмной трикотажной кофты. Женщина, не считая лица с пронзительными тёмными глазами, выглядела как совершенно чёрная фарфоровая фигурка.
— И всё же, я бы хотела с ним поговорить.
— Говори.
Женщина тихо поблагодарила волшебника и направилась к Риму. Дагур метался вокруг неё, принёс кресло с деревянными подлокотниками и чашку с заварочным чайником. Волшебница не оглядывалась и ничего ему не говорила, словно такое поведение сына было для неё само собой разумеющимся. Да и сына ли? Римуш не видел между ней и Дагом особого сходства.
— Доброго вечера, — улыбнулась женщина, пожимая Риму руку. — Меня зовут Флатиста, если мой сын меня ещё не представлял.
— Нет, не успел, — встрял Дагур, наливая матери чай.
Она посмотрела на него и на эленийском велела ему успокоиться и наконец-то сесть. Щёки Дагура покраснели и он присел на табуретку рядом.
— Мне очень неудобно обращаться за помощью… — начал было Рим, но женщина улыбкой и мягким жестом остановила его.
— Подождите, мы не все собрались.
— А кто…
Секель, забрав свою чашку и какую-то тетрадь со шкафа каталога, подошел к ним, подтащил к столику стул и сел. Звуки библиотеки и смех девочек внезапно стали доноситься словно через слой воды.
Римуш поёжился.
— Господин Секель, рад, что вы присоединились, — улыбнулась Флатиста. Волшебник хмуро посмотрел на неё и поджал губы. Потом посмотрел на книги перед Римом и закатил глаза.
Флатиста улыбнулась.
— Дети любят таинственные истории. Глупо их в этом обвинять.
— Эти истории сочиняют ленивые студенты за три грифона в месяц.
Волшебница пролистала книгу Меды.
— Когда эта чудесная девочка вырастет, она научится отличать научное знание от правды…. Мой сын рассказал, что вы столкнулись с Обратным Мейндом и его обитателями, мастер Римуш.
— Да, вроде того. Вам рассказать ещё раз или Даг уже?..
— Уже всё пересказал, со всеми подробностями! У меня память пиктограф… молчу, — вскинулся Дагур, но под взглядом двух волшебников немедленно скис.
— Да, Дагур мне всё пересказал, и поэтому я вас первым делом успокою, что ваш дом в полной безопасности.
— Но почему? Эта тварь зашла в подъезд!
— Ей разрешили туда зайти, и к сожалению, вы не сумеете отозвать это разрешение, да и это не имеет смысла. Она получит его вновь.
— Но… вы же сказали, что мой дом в безопасности, — растерялся Римуш. — Что это тогда получается?
— Ваша квартира, Римуш. Это одна из проблем и одновременно благо современных домов. Вы не воспринимаете подъезд, как свой дом, поэтому ваша квартира защищена хм… так сказать, вторым контуром. Второй ряд проволоки под напряжением, если вам, как инженеру, будет понятней. Ваша… гостья пыталась выманить вас наружу, потому что не могла войти.
— Верно, — был вынужден согласиться Римуш. — То есть, если я не буду её пускать, она не сможет войти?
— Именно.
— И я… могу вернуться домой?
— Да.
— Глупый совет, — возразил Секель. — Эта тварь зайти не сможет, но у неё есть подручные. Если ей надо будет до вас добраться, то она просто приведёт тех, кто ещё не перешел грань.
— Какую грань? — испугался Рим. Новые загадки, мистика, и всё без чётких терминов и измерений. Он чувствовал себя наполовину напуганным насмерть, и наполовину доверчивым идиотом, который сидит и слушает глупые сказки.
— Грань человечности, — пояснила Флатиста. — Эта женщина утратила этот дар на своём пути поклонения Херишу. Людские законы и вольности ей теперь недоступны, зато наложено множество ограничений.
— Но… Как так могло получиться?
— Такое случается с людьми, которые много грешат, Римуш. Все мы подчиняемся Аше, великим законам мироздания, хотим мы того или нет. Это сама основа нашего бытия. Даже самые дикие племена, которых свет Амазды не коснулся, соблюдают определенные моральные норм. Те, что переходят грань — они отказались от всех проявлений человечности и морали, кроме своих эгоистичных желаний и страстей.
— А вы много про это знаете. Вы точно историк?
Флатиста тихо засмеялась.
— Да, знаю, ныне не принято, чтобы человек науки всерьёз рассуждал о таких вещах. Но всё же, мы все живём в мире, пронизанным великими законами. Если вас немного утешит, я ещё и жрица.
— Анахиты? — брякнул Рим.
Флатиста улыбнулась.
— Великого Мудрого. Я изучала священные тексты, а после много путешествовала и была вынуждена видеть земли, где сам воздух дик и живёт по другим законам, а зло всё ещё хранит более древниеп формы. В Мейнде оно… измельчало, пусть его и стало больше. Зло современного человека мелкое, обыденное, — Флатиста нахмурилась, и на высоком лбу появилась складка. На мгновение безмятежная маска волшебницы треснула, и Римуш увидел немолодую женщину, чем-то очень озабоченную. — Все мы знаем, что Норнал, второй по богатству и важности город нашего королевства, место опасное и полное ночных ужасов. Но кто поверит, что сияющий Мейнд не менее страшен?
— Ты говоришь не о том, — оборвал её Секель.
— Ах да. Я, Римуш Карафа, историк и жрица Великого Мудрого. Или Великой Матери. Или Амазды. Или Мату-Ине, называй, как хочешь, он един. Мне не первый десяток лет, и я видела всякое. Дагур подтвердит.
— У меня было весёлое детство, — скорбно подтвердил тот.
— Твоя сестра вспоминает его не с такой постной физиономией.
— Не ей приходилось отгонять упырей с порога метлой, — возразил Даг.
— Ты всё-таки старший, мой мальчик. Кого я ещё могла просить о помощи?
Дагур закатил глаза, молча показывая своё мнение об этом факте.
— Если Мейнд такой тихий город, то чего эта тварь сюда припёрлась? Сидела бы в Норнале, — простонал Рим. Его не интересовали милые семейные воспоминания коллеги, и даже не было желания выяснять, что они называют упрыями.
— В Норнале почти достроили стены, — напомнил Дагур. — Помнишь, мы не так давно это обсуждали?
— Помню. И что это значит?
— И многие твари перебрались в Мейнд. Ведь в Мейнде её нет.
— Простите, Флатиста, я не хочу вас обидеть, но… вы точно историк? В Сером Холме можно потерять место, если начнёшь рассказывать на лекциях вот то, что вы мне рассказываете.
— Увы, я просто историк, Римуш. Самый настоящий. Даже у нашего многоуважаемого хозяина есть мои научные работы о культах богов в Мейнде, так как я почти двадцать лет проработала в Высокой Школе Норнала, — мягко улыбнулась Флатиста. Секель медленно кивнул, подтверждая её слова. — Но я не сидела на одном месте и изучала мир. Поэтому много знаю. Я не буду рассказывать вам подробности, они сухи и неинтересны, но культ Хериша в Мейнде существовал с самого его основания. Это не секрет ни для одного историка. Правда и в том, что со временем этот культ выродился в мрачную секту, в которой не осталось ничего светлого. Некоторые склоняются ко мнению, что упадок культа не спроста совпала с приходом Чумы. Хериш был богом здоровой плоти и красоты, и когда поклонение его истинной форме извратилось, в Мейнд пришли и последствия.
— Но Чуму победили.
— Да, уже больше века назад. Дудочница с серебрянной флейтой, — мягко улыбнулась Флатиста.
— И что значит эта легенда? — Рим окончательно запутался и перестал понимать, что до него хотят донести. Его знакомство с историей как наукой ограничивалось школьным курсом и побасенками из Королевских Тайн.
— Она значит, что надо расплачиваться по долгам, — рассмеялась Флатиста. — Если бы князь города не пожадничал, то дети остались бы в своих семьях.
— А я слышал легенду, что на самом деле похищенные дети — это сбежавшие послушники Ау, мыслеплёты и другие колдуны. Причём тут тогда золото?
— Возможно, князь пожадничал и захотел себе золото, хранящееся в храме. Говорят, на слитках, что лежат в ратуше и ждут прихода Крысолова, можно разглядеть знак бога Ау, и они ждут возвращения своих хранителей и своего храма.
— Это увлекательно. Но что делать мне? Зачем я Обратному Мейнду? Неужели я такой грешник?
— Вы сказали, что видели, как Извозчик увозит того мальчика Ингу, вашего студента. И что сели в его экипаж, когда он преследовал пожирательницу. Я полагаю, что вы ему не нужны, Римуш. Вы просто оказались рядом. Обратный Мейнд место зловещее, но как все места такой природы, он подчиняется правилам и законам, и не может захватить случайного и безвинного человека.
— Но…
— Я бы посоветовала вам ближайшие дни проявить благоразумие и сказаться больным, пока Извозчик, или, лучше сказать, Перевозчик, не завершит свою работу. Вам лично ничего не угрожает. Верно я рассудила, господин Секель?
Библиотекарь, отсевший в тень, пожал плечами.
— Мне в это не верится. К тому же… вы сказали, что Обратный Мейнд не упускает своих жертв. Я там был. Значит, за мной ещё вернутся.
Флатиста улыбнулась и ободряюще пожала ему руку.
— Нет, Римуш, вы неправы. Вы не были в самом Обратном Мейнде. Он находится вне царства Амазды, а в такие места живому человеку случайно не попасть. Есть определённые правила, Римуш. Как перешедшие грань не могут попасть к живым, так и живые не могут попасть к ним. Спрашивал ли вас Перевозчик, хотите ли вы двигаться вперёд? Проехать в ворота, пересечь мост или что-то подобное?
— Я… — Рим нахмурился. — Не помню. Вроде нет. Всё вышло очень сумбурно… По-моему, он просто был недоволен, что везёт меня.
Волшебница тепло улыбнулась.
— Вот видите, значит, вам ничего не угрожает.
Сердце Римуша замерло и пустилось в пляс. Ещё день назад он бы счёл слова Флатисты сказками и глупостью. А теперь видел в них логику, стройность рассуждения и надежду для себя.
Он улыбнулся, взгляд скользнул по улыбающемуся лицу волшебницы, по хихикающим за конторкой девочкам, и мир рухнул.
В библиотеку господина Секеля на улице королевы Мэйлар вошла королевская ведьма.
Мыслеплёт пришла ровно в четверть девятого ночи. Меда поднялась ей навстречу, но ведьма резким жестом велела ей сидеть. Девочка сжалась и оглянулась на отца. Следом за мыслеплётом вошли двое королевских гвардейцев в испещрённых знаками защиты кирасах и белых плащах. На их лицах была написана такая скорбь, что почему-то Риму подумалось, что они знают, кого сопровождают.
— У вас гости, — тихо сказала Флатиста, чуть повернув голову. Дагур кашлянул и встал за спину матери.
— Вижу, — буркнул Секель. Ведьма оглянулась, увидела Рима и решительно подошла к ним. Не доходя два шага, она словно наткнулась на стену и недоумённо нахмурилась. Рим почувствовал, как его сердце пустилось в пляс. Секель лениво подался вперёд и сложил руки на коленях. Мыслеплёт посмотрела на него, и по губам волшебника скользнула лёгкая усмешка. Ведьма резко вскинула руку. У Рима волосы на затылке встали дыбом, а на рукаве рубашки защёлкала статика. Он почти физически увидел, как вокруг них появился мутный пузырь, прогибающийся под рукой ведьмы. Видение длилось всего секунду. Мыслеплёт одёрнула руку, и Секель жестом развеял пузырь. На уши Рима обрушились звуки библиотеки, тихий разговор где-то внутри комнат, беспокойные голоса девочек и звон проезжающего за окном трамвая.
— Доброго вам вечера, — Секель снова ядовито улыбнулся. — Рад вас видеть вновь. Что вам надо от меня на этот раз?
— Вы мне не нужны, — ведьма уставилась на Рима, и он снова почувствовал затылком ужасающее присутствие мыслеплёта. — Римуш Карифа, вы идёте со мной. Именем королевы.
— Прошу прощения, дорогая, но с каких пор у вас есть право приказывать людям? — интонации голоса Секеля были любезными и колючими, как тысячи шипов. — Горожане не обрадуются, если мыслеплёт от имени королевы начнёт похищать людей. Сама королева тоже будет не в восторге от такого удара своей репутации.
“Ты либо идёшь со мной, либо остаёшься подыхать тут. Пятеро твоих приятелей-людоедов уже попали и, скорее всего, подохли. Хочешь стать следующим?” прозвучал ледяной голос в голове Рима. Он вздрогнул и чуть не свалился на пол.
— У меня чрезвычайные полномочия от королевы, так что она в курсе, — объявила ведьма. — Римуш, идёмте.
— Может быть, у вас есть бумага, подтверждающая ваши полномочия?
Ведьма криво улыбнулась, явно пытаясь скопировать библиотекаря и достала из-за отворота пальто бумагу. Секель поправил очки и прочитал её.
— Хм… Действительно.
Флатиста наклонилась к обмершему от страха Римушу.
— Не бойтесь, они всё равно не смогут вам ничего сделать.
— У неё полномочия лично от королевы, — возразил Секель. — Вам придётся отправиться с этой дамой, Римуш.
— Но… — надежда на спасение, которая всего несколько минут, как у него появилась, рухнула. Рим снова ощутил безумный животный страх за свою жизнь. — Я ни в чём не виноват!
Он попытался ответить мыслеплёту, открыть свои чувства, сформулировать образ, хоть что-нибудь, чтобы она поняла, что не права. Он мысленно орал, глядя на неё. Она не могла не знать, что он не виновен. Она видела его мысли! Точнее, её ученик или кем был тот толстяк, но он видел! И рассказал ей! Почему она ему не верит?
“Прекрати орать! Разберёмся. Но твой приятель-княжич мёртв, и куча его друзей тоже, а ты видел последнего. Королева желает разобраться, что за хрень происходит в её городе”.
— Так что поднимайся. Не стоит расстраивать королеву.
На несколько гнетущий мгновений повисла тишина. Секель и Флатиста переглядывались, а Дагур неожиданно сжался за спиной матери.
— Римуш, идите, — тихо сказал Секель.
— Но… — Рим обречённо понял, что защищать от королевской ведьмы его никто не будет. Флатиста протянула ему лист бумаги с полномочиями, но он отмахнулся. Медленно встал.
— Хорошо, поидёмте, пока я снова не испугался, — нервно кивнул он и пошел к вешалке за пальто.
Его вывели по узкой лестнице. Один королевский гвардеец шел впереди, второй сзади. Ведьма — позади всех. Но Римуш чувствовал её присутствие всем своим нутром. И пытался поговорить.
“Мне страшно, не надо, пожалуйста. Я сам узнал обо всём случайно. Князь дан Ракеш меня убьёт!”
— Да иди уже, — проворчала ведьма. “Дан Ракеш идёт в задницу, бесполезный кусок говна. Расследование теперь ведётся от имени королевы”.
Внизу лестницы их ждал толстяк.
— Где экипаж? Едем в Старый Двор, там допросим и запрём, — велела ведьма. Рима взяли под руки и потащили к черному самоходному экипажу у края тротуара. В свете мино-фонарей он выглядел настолько зловеще, что Рим чуть не умер от страха. Сердце бешено заколотилось в груди. Он вспомнил зловещего извозчика, пригляделся к силуэту водителя за затенёнными стёклами и упёрся обеими ногами в мостовую.
— Умоляю, не надо!
Его сопротивление сломили за долю секунды и подтащили к экипажу. Толстяк открыл дверцу. Римуш вырвал руку и упёрся в крышу экипажа. Водитель медленно повернулся, и в свете фонарей увидел блеснувшую металлическую шапку с серым пером.
Перевозчик сидел, чуть повернувшись к происходящему, и улыбался.
Рим в ужасе уставился в ответ.
Перевозчик протянул неестественно длинную руку с тремя пальцами и взял его за шею. Кожу обожгло льдом. Налице перевозчика появилась устрашающая усмешка, а желтые глаза полыхнули мёртвым огнём.
Рим заорал и рванулся из чужих рук. Ужас придал ему сил. Он вывернулся из удерживающих его рук, оттолкнул одного из солдат и побежал. В голове взорвалась ледяная бомба, пронзив разум сотнями ледяных искр, но тело уже не подчинялось голове, и он побежал.